А.Ю. Борисенко, С.Г. Скобелев, Ю.С. ХудяковОсновные проблемы изучения культуры древних тюрок в Центральной Азии.*// Памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае и Центральной Азии. Новосибирск: 2000. С. 7-26.
[сноска: * Работа выполнена по гранту РГНФ № 98-01-00338.]
В этнокультурной истории евразийских степей в эпоху раннего средневековья исключительную роль сыграли древние тюрки. Благодаря выдающимся военным успехам, древнетюркским каганам удалось в середине VI в. на несколько десятилетий объединить под своей властью почти все кочевые племена степного пояса Евразии. Образование Первого Тюркского каганата способствовало широкому расселению древних тюрок и других тюркоязычных кочевников в евразийских степях и стимулировало процесс тюркизации ираноязычных номадов, распространение тюркской культуры и языка в иной этнической среде. Военное могущество древних тюрок способствовало ориентации кочевой знати других племён на образцы военно-дружинной культуры господствующего этноса, что привело к унификации многих элементов вооружения, воинского убранства, конской сбруи, украшений и пиршественной посуды во всём кочевом мире в эпоху раннего средневековья. Основные элементы предметного комплекса древнетюркской культуры вышли далеко за пределы её распространения. Их активно воспринимало кочевое и осёдло-земледельческое население с сопредельных регионов, контактировавшее с тюрками. Поэтому изучение древнетюркского этнокультурогенеза весьма актуально не только для понимания закономерностей исторического развития в кочевом мире, но и в свете особенностей взаимодействия кочевых и осёдлых народов на протяжении эпохи раннего средневековья.
Памятники культуры древних тюрок, прежде всего каменные изваяния и стелы с руническими надписями, попали в поле зрения учёных и путешественников ещё в начале XVIII в. на территории Минусинской котловины. [1] Длительное время древнетюркские памятники в числе других сибирских древностей приписывались мифической чуди, скифам или татарам. Большое значение для их атрибуции имели переводы китайских династийных хроник, содер- жавшие сведения о древних тюрках и других средневековых тюркоязычных этносах, опубликованные в середине XIX в. Н.Я. Бичуриным и В. Шоттом. [2] Значительные успехи в изучении памятников древнетюркской культуры были достигнуты во второй половине XIX в. в результате крупномасштабных раскопок средневековых курганов на Алтае и в Минусинской котловине, проводившихся В. Радловым, которые позволили сопоставить данные письменных и археологических источников о древних тюрках и других средневековых тюркоязычных этносах. [3] Большое значение для изучения истории древних тюрков, уйгуров, кыргызов и других кочевых народов имела расшифровка рунической письменности В. Томсеном, открытие поминальных комплексов и стел с руническими надписями в Центральной Азии и переводы текстов на европейские языки, осуществлённые В. Радловым, П.М. Мелиоранским, Д.А. Клеменцем, Г.И. Рамстедтом и другими учёными в конце XIX — начале XX вв. [4] В 1920-е гг. В.В. Бартольд обобщил сведения из письменных и археологических источников о погребальных обрядах древних тюрок, а С.А. Теплоухов при создании периодизации археологических культур Минусинской котловины выделил в особый тип памятников древнетюркские погребения с конём. [5] Существенный вклад в изучение древнетюркских памятников на территории Саяно-Алтая и Монголии внесли С.В. Киселёв и Л.А. Евтюхова, которые исследовали погребения с конём, обобщили доступные материалы, позволившие охарактеризовать культуру древних тюрок. [6] Л.А. Евтюховой составила первую сводку древнетюркских каменных изваяний в Центральной Азии. [7] В 1930-1940 гг. изучением древнетюркских памятников на Тянь-Шане занимался А.Н. Бернштам. В его работах предложен опыт этнической атрибуции различных вариантов средневековых захоронений. [8] С.В. Киселёв и А.Н. Бернштам уделяли значительное внимание социально-экономическим аспектам истории древнетюркского общества. [9] Однако в этнокультурной атрибуции древнетюркских памятников они допускали существенные колебания. С.В. Киселёв и Л.А. Евтюхова, а вслед за ними В.П. Левашова и А.Н. Бернштам, полагали, что средневековые захоронения с конём на Енисее и на Тянь-Шане могут принадлежать не древним тюркам, а кыргызам, которые перешли на подобную погребальную обрядность в IX в. [10] В 1950-1960-х гг. активно исследовались памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае, Монголии. Семиречье и Восточном Казахстане. А.Д. Грач опубликовал сводку древнетюркских изваяний Тувы, Я.А. Шер — коллекцию каменных скульптур из Семиречья и Тянь-Шаня. [11] Л. Йисл и Н. Сэр-Оджав исследовали поминальный комплекс Кюль-Тегина в Хушо-Цайдаме в Монголии. [12] Сведения о древнетюркских изваяниях в Синьцзяне были обобщены Р.Ф. Итсом. [13] Активно дискутировались вопросы типологии, хронологии, назначения и этнокультурной принадлежности изваяний. Точка зрения А.Д. Грача о том, что изваяния изображают «главных врагов» древних тюрок не нашла подтверждения в источниках. Большинство исследователей считало, что скульптуры изображают древних тюрок, в честь которых сооружались поминальные комплексы. [14] Большая группа древнетюркских погребений с конём была исследована в Туве А.Д. Грачом, С.И. Вайнштейном, Ю.И. Трифоновым. На основе анализа средневековых погребений могильника Кудыргэ на Алтае А.А. Гаврилова предложила периодизацию древнетюркских погребальных комплексов, выделила памятники берельского типа — IV-V вв., кудыргинского — VI-VII вв., катандинского — VII-VIII вв., сросткинского — IX-X вв. [15] Эта периодизация заложила основу для всей последующей работы по классификации, хронологии и периодизации древнетюркских погребальных комплексов. На материалах раскопок из Тувы свои варианты периодизации древнетюркских погребений с конём предложили С.И. Вайнштейн и Л.Р. Кызласов. [16] В 1970-1980-х гг. предметом острой дискуссии были вопросы хронологии погребений с конём с различной ориентировкой и их этнической принадлежности. А.Д. Грач, Ю.И. Трифонов, Д.Г. Савинов считали, что к ранней группе должны относиться захоронения с широтной ориентировкой, а к поздней — погребения с меридиональной ориентировкой. Погребения с конём они относили к племенам теле. [17] Тем самым поминальные оградки с изваяниями и погребения с конем относились к разным культурам. А.Д. Грач выделял «древнейшие тюркские погребения по обряду трупосожжения» без инвентаря под каменными выкладками со стелами в Туве. [18] Мнения о том, что поминальные оградки могут быть погребениями древних тюрок по обряду кремации, придерживались М.П. Грязнов и Л.Н. Гумилёв. [19] Позднее к этой точке зрения присоединился А.С. Суразаков. [20] Большинство исследователей придерживается мнения о древнетюркской этнической принадлежности погребений с конём и поминальном характере оградок с изваяниями и балбалами. Л.Р. Кызласов настаивал на том, что меридиональная ориентировка погребений с конём древнее широтной. Он выделил на материалах Тувы группы погребений с конём, относящиеся к периоду тюркского, уйгурского и кыргызского каганатов, а поминальные оградки отнёс к VI-VIII вв. К уйгурскому периоду он отнёс некоторые одиночные изваяния. [21] В связи с вопросами эволюции древнетюркской культуры обсуждалась проблема происхождения седел с жёстким остовом и стремян. Свои схемы эволюции предложили С.И. Вайнштейн и Л.Р. Кызласов. [22] Предметом дискуссии были хронологические границы древнетюркского времени, датировка и культурная принадлежность тамгообразных знаков в виде фигуры горного козла, некоторых памятников рунической письменности. [23]
В начале 1980-х гг. В.А. Могильников предпринял попытку обобщения всех доступных материалов по древнетюркской культуре с территории Центральной и Средней Азии. [24] Однако в поле его зрения оказались только опубликованные, весьма ограниченные материалы. Результаты раскопок древнетюркских памятников в Горном Алтае были опубликованы в отдельных статьях. [25] Д.Г. Савинов, при публикации материалов раскопок погребений с конём из Горного Алтая, отнёс их к курайской культуре, носителями которой он называет «алтае-телесских тюрок». [26] По его мнению, к данной культуре относятся не только погребения с конём, но и оградки с изваяниями. В своём развитии данная культура прошла те же этапы, что и древнетюркская, пережив расцвет в конце I тыс. н.э. [27] В последние десятилетия в научный оборот был введён большой массив данных из раскопок древнетюркских погребений с конём и поминальных памятников в Саяно-Алтае, Монголии, Кыргызстане, Восточном Туркестане. [28] Памятники древнетюркской культуры обнаружены в Казахстане и Приуралье. [29] Исследован комплекс вооружения древних тюрок, памятники письменности, особенности военно-административной системы, социальное устройство, религия и искусство. [30]
Предметом анализа становились особенности поминальной и погребальной обрядности, хронологии, периодизации и этнокультурной принадлежности разнотипных памятников, вопросы этногенеза и культурогенеза древних тюрок, различные элементы их культуры. Несмотря на значительное внимание к данной теме в отечественной и мировой науке и введение в научный оборот большого массива новых данных, многие вопросы её изучения далеки от своего решения. Значительные трудности для изучения культуры древних тюрок представляет широкий территориальный ареал распространения её тюркских памятников в разных районах и сосредоточения центров древнетюркской государственности и культуры на недостаточно исследованных в археологическом отношении территориях Монголии и Восточного Туркестана. Определённые затруднения для анализа доступных материалов создаёт расширительное толкование термина «тюрк». Уже в эпоху раннего средневековья этот термин приобрёл значение полиэтнонима. Им именовались не только древние тюрки, но и тюркоязычные кочевники, подданные тюркских каганов, а иногда и вообще все номады, обитавшие в степях Евразии, на территории, сопредельной с мусульманскими странами. Эта расширительная трактовка термина «тюрк» во многом унаследована современной исторической наукой, в том числе археологией, в силу чего на разных территориях к культуре древних тюрок археологи относят совершенно разные типы памятников. Например, А.К. Амброз относил к числу древнетюркских раннесредневековые памятники с изделиями, украшениями в полихромном стиле и комплексы с погребениями по обряду кремации в Восточной Европе. [31] С.А. Плетнёва считает тюркскими погребения по обряду трупосожжения в составе комплексов Салтово-маяцкой культуры. [32] Эти памятники, независимо от их этнической атрибуции, разительно отличаются от комплексов древнетюркской культуры. Сложнее дифференцировать памятники культуры древних тюрок с комплексами Приуралья, Казахстана и Западной Сибири, где в эпоху раннего средневековья были распространены погребения с конём, каменные изваяния и оградки. К древнетюркской культуре на данных территориях могут относиться некоторые памятники эпохи Первого Тюркского и Западного Тюркского каганатов. В конце I тыс. н.э. в этих регионах получила распространение культура кимаков, унас- ледовавшая многие традиции древнетюркской культуры. Существенно отличаются и памятники тюрок Забайкалья. [33]
В данной работе рассматриваются актуальные проблемы изучения культуры именно древних тюрок, памятники, которые обнаружены на территории Саяно-Алтая, Монголии, Восточного Туркестана, Кыргызстана, ряда районов Казахстана и Приуралья (рис. I). Одной из актуальных проблем изучения культуры древних тюрок является вопрос о её происхождении и истоках формирования. В последние годы интерес к этой проблеме обострился и приобрёл помимо строго научного и политическое звучание.
Прослеженные по китайским летописям и этногенеалогическим легендам С.Г. Кляшторным события ранней тюркской истории позволяют выводить происхождение древних тюрок из хуннской этнической среды, смешанной с ираноязычным населением Приалашнья и Восточного Туркестана. [34] Выделенный им «ганьсуйско-гаочанский» период ранней истории древних тюрок пока никак не представлен в археологических материалах из Приалашанья и Восточного Туркестана. В V в. древние тюрки Ашина были переселены жужанями на Алтай. Усиление древних тюрок началось в VI в., после обмена посольствами с северной китайской империей Западная Вэй и подавления восстания телесских племён. В середине VI в. древние тюрки сокрушили жужаней и создали Первый Тюркский каганат, подчинивший на несколько десятилетий почти все кочевые племена степного пояса Евразии. [35]
Наиболее ранние памятники, относящиеся к периоду формирования культуры древних тюрок на Алтае в V-VI вв., составляют «берельский тип могил». [36] Для памятников данного типа характерны небольшие каменные насыпи, широтное расположение могил, погребение человека с 1-3 конями на уступе могильной ямы. В инвентаре захоронений имеются луки с длинными, массивными накладками, палаши с кольцевым навершием, детали панциря, предметы конской упряжи, которые дают основание относить эти памятники к середине I тыс. н.э. Д.Г. Савинов относит к этому периоду впускное захоронение с конем в кургане Улуг-Хорум в Туве, в инвентаре которого имеются ранние орнаментированные стремена. [37] Подобные стремена обнаружены на Алтае, в Минусинской котловине и Поволжье, что дает основание связывать их распро- странение со временем максимального расширения Первого Тюркского каганата во второй половине VI в. Истоки обряда погребения с конем восходят к предшествующим культурам хунно-сарматского [38] и скифского времени в Горном Алтае. [39] Хотя в берельских памятниках не представлены поминальные оградки, не приходится сомневаться, что древнетюркская поминальная обрядность восходит к местным культурным традициям, поскольку поминальные комплексы с оградками и балбалами имеются в булан-кобинской культуре хунно-сарматского времени. [40] В культурах Горного Алтая подобные оградки появляются в конце I тыс. до н.э., а традиция установки поминальных стел уходит в эпоху бронзы. [41]
Очевидно, что после переселения на Алтай древние тюрки восприняли погребальную и поминальную обрядность местного кочевого населения Горного Алтая. С образованием могущественной военной державы, Первого Тюркского каганата, поминальный культ древних тюрок приобрёл ярко выраженный военно-дружинный характер, который проявился в установке балбалов по числу убитых поминаемым воином врагов.
Основные элементы древнетюркского предметного комплекса сложились в кочевой среде ещё в хуннское время. Это относится к предметам военно-дружинной субкультуры: вооружению, конской сбруе, воинскому снаряжению, украшениям и пиршественной посуде, которые присутствуют в сформировавшемся виде уже в культуре хуннов. [42] Ко времени сложения культуры древних тюрок данный комплекс претерпел существенные изменения. В середине I тыс н.э. древнетюркская культура испытывала значительный приток инокультурных инноваций из иранской и китайской среды. В их числе были сёдла с жёстким остовом и стременами, новые формы вооружения ближнего боя, украшений и пиршественной посуды. В Первом Тюркском каганате для прокламативных целей стала применяться согдийская письменность. [43] Древнетюркские петроглифы и тамги восходят к центрально-азиатской культурной традиции бронзового и раннего железного века. Стилистические и сюжетные изменения в изобразительном искусстве древнетюркского времени характерны для всего Центрально-азиатского историко-культурного региона. [44]
Важной темой в изучении культуры древних тюрок является выделение и характеристика памятников Первого Тюркского каганата. Длительное время памятники этого периода не выделялись из общего массива древнетюркских комплексов VI-VIII вв. Однако с выделением «кудыргинского этапа» в культуре древних тюрков по материалам Горного Алтая выявилось, что синхронизация с ним комплексов на сопредельных территориях Центральной Азии встречает серьёзные трудности. [45] В западном ареале распространения древнетюркских памятников, на Алтае, Тянь-Шане, в Казахстане и Средней Азии, к VI-VIII вв. отнесены погребения с конём, в инвентаре которых имеется поясная фурнитура, выполненная в геральдическом стиле. Однако на основной территории распространения древнетюркской культуры таких памятников нет. На совершенно иных основаниях выделены древнетюркские поминальные комплексы и петроглифы Первого Тюркского каганата. Ряд исследователей считает, что для древних тюрок в этот период не были характерны каменные изваяния и руническая письменность, которая была создана только во Втором Восточном Тюркском каганате в VII в. [46] По-видимому, традиция установки каменных изваяний, наряду со стелами, у поминальных оградок должна была возникнуть ещё в период существования единого Первого Тюркского каганата, иначе трудно объяснить существование схожих поминальных обрядов в разных тюркских государствах находившихся во враждебных отношениях друг с другом в VII-VIII вв. Д.Г. Савинов относит к кудыргинскому этапу изваяния и стелы с дополнительными рисунками, сценами охоты и поклонения. [47] Однако, судя по стилистическим особенностям рисунков, эти памятники могут относиться к разным хронологическим этапам древнетюркской культуры (рис. II).
Важной проблемой в изучении культуры древних тюрок является уточнение её внутренней хронологии и периодизации, выделение локальных вариантов в массиве комплексов, относящихся к VII-X вв. На материалах раскопок из Саяно-Алтая и Тянь-Шаня в последние десятилетия создано несколько детальных классификаций погребальных и поминальных памятников, каменных изваяний, инвентарных комплексов. По ряду признаков выделены памятники «катандинского типа», синхронные времени существования Второго Восточного Тюркского каганата в Центральной Азии и Западного Тюркского и Тюргешского каганатов в Притяньшанье, Казахстане и Средней Азии. Одним из основных признаков этого периода является поясная и сбруйная фурнитура с гладкой, не орнаментированной поверхностью. Локальные различия между западным и восточным ареалом распространения древнетюркской культуры объясняются разной ориентацией внешних культурных связей. Западные тюрки в гораздо большей степени, чем восточные, были связаны с иранцами и согдийцами, а восточные больше ориентировались на престижные элементы культуры империи Тан (рис. III).
Памятники культуры древних тюрок VIII-X вв., относящиеся ко времени утраты ими государственной самостоятельности и вхождения в состав государств уйгуров и кыргызов, изучены в Саяно-Алтае и Монголии. Ряд исследователей выделяют в этот период два хронологических этапа, синхронные времени существования уйгурского каганата, VIII-IX вв., и кыргызского, IX-X вв. [48] Важным достижением в изучении данного периода нужно считать определение хронологии бытования поминальных оградок с изваяниями вплоть до конца I тыс. н.э. [49] Древнетюркская поминальная обрядность в этот период претерпела значительную трансформацию. Перестали сооружаться величественные поминальные комплексы в честь высшей знати. У многих рядовых оградок отсутствуют балбалы. Зато скульптуры стали изготавливаться более объёмными, с большим количеством реалий. Не выдержали испытания временем предположения об уйгурском манихейском влиянии на древнетюркскую скульптуру. [50] Нельзя согласиться с попытками растянуть период бытования древнетюркских поминальных комплексов на эпоху развитого средневековья, включая монгольское время, так как в пользу этого предположения нет никаких данных. [51] Поминальная обрядность древних тюрок в VIII-X вв. во многом утратила свой военно-дружинный облик и приобрела характер культа родовых предков.
Основные элементы погребальной обрядности древних тюрок, наоборот, сохранили своё значение в этот период. Более того, погребения с конём VIII-X вв. значительно богаче инвентарем памятников предшествующего этапа.
Данный период, VIII-X вв., был временем дальнейшего развития в области военного дела у древних тюрок, несмотря на утрату самостоятельной государственности и военной организации. [52]
В VIII-X вв. в культуре древних тюрок, как и в других кочевых культурах Центральной Азии, наступил период подлинного расцвета в художественной обработке металла. Орнаментация поясной и сбруйной фурнитуры, парадного вооружения, пиршественной посуды и украшений достигла наивысшего разнообразия. Это произошло вследствие интенсификации торговых и культурных связей, проникновения в кочевую среду новых приёмов технологии и мотивов орнаментации в торевтике. Заметным фактором в развитии культуры этого времени стало проникновение в Центральную Азию мировых прозелитарных религий, распространение которых привело к заимствованию канонической религиозной символики в орнаментации (рис. IV).
В западном ареале распространения древнетюркская культура стала базисом для сложения культур карлуков, кимаков и кыпчаков.
Актуальной темой, заслуживающей самостоятельного рассмотрения для отдельных регионов, является изучение роли древнетюркского этноса и культуры древних тюрок в процессах тюркизации и аккультурации нетюркского аборигенного населения. Этот процесс не ограничен эпохой раннего средневековья, а растянулся на много столетий. На территории Северной Азии активную роль в нём в средние века играли не только древние тюрки, но и телесские племена, кыргызы и кыпчаки.
Важной проблемой является выяснение причин завершения периода существования древнетюркского этноса и культуры на рубеже эпох раннего и развитого средневековья и сохранения древнетюркского наследия в культурах других кочевых этносов.
Прекращение существования древнетюркской культуры произошло без видимых внешних причин, таких как завоевание, истребление, миграция. Вероятно, для разных районов Центральной Азии конкретные причины этого явления могут быть различными. В Минусинской котловине обитавшая в этом районе группа древних тюрок ассимилировалась в кыргызской среде. [53] На Алтае и в Туве обнаружены отдельные погребения с конём, относящиеся к предмонгольскому и монгольскому времени. [54] Судя по этим па- мятникам, небольшие группы кочевников, потомков древних тюрок, продолжали обитать в Саяно-Алтае, сохраняя черты этнического своеобразия вплоть до монгольского времени. Однако облик их культуры существенно изменился. В предметном комплексе получили распространение вещи, характерные для культур кочевников эпохи развитого средневековья. Западные тюрки вошли в качестве одного из основных компонентов в этносы карлуков и кыпчаков.
На протяжении своего существования культура древних тюрок оказывала значительное влияние на культуры других тюркоязычных кочевых этносов, находившихся с ней в непосредственных контактах. В наибольшей степени это влияние отразилось на формировании предметного комплекса кыргызов, уйгуров и других телесских племён. С наибольшей полнотой наследие древнетюркской культуры воплотилось в культуре кыпчаков. В составе данной культуры, в трансформированном виде, сохранились и обряд погребения с конём, и жертвенно-поминальные комплексы с изваяниями, и все главные элементы предметного комплекса. Основные компоненты древнетюркской культуры сохранились и в культуре тюркоязычного кочевого населения государства карлуков в Притяньшанье. Значительные изменения в погребально-поминальной обрядности местных кочевников произошли в X в. в связи с принятием ислама в качестве государственной религии в государстве Караханидов. [55]
Сложнее судить о возможности влияния древнетюркского этноса и культуры на этнокультурогенез кочевников западных районов Евразийского пояса степей. Судя по имеющимся историческим сведениям, такое влияние могло иметь место в периоды существования Первого Тюркского и Западного Тюркского каганатов. [56]
Влияние древнетюркской культуры на тюркизированное население северной периферии кочевого мира было как непосредственным, так и опосредованным через воздействие на лесостепные племена уйгуров, кыргызов и кыпчаков. Некоторые элементы, характерные для культуры древних тюрок, такие как обряд погребения с конём, предметы вооружения, воинского и конского снаряжения, украшения и пиршественная посуда сохранились в памятниках кочевников Западной Сибири до начала II тыс. н.э. [57]
Отдельные элементы этносоциальной структуры погребально-поминальной обрядности, религиозных воззрений, материальной культуры, восходящие к древнетюркскому времени, доживают в культурных традициях тюркских народов до этнографической современности.
Примечания. ^
[1] Кляшторный С.Г., Лившиц В.А. Открытие и изучение древнетюркских и согдийских эпиграфических памятников Центральной Азии // Археология и этнография Монголии. Новосибирск, 1978. С. 40.[2] Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.-Л., 1950. Ч. 1. С. 220-300.[3] Радлов В.В. Из Сибири. Страницы дневника. М., 1989. С. 472.[4] Кляшторный С.Г., Лившиц В.А. Открытие и изучение древнетюркских и согдийских эпиграфических памятников... С. 42-46.[5] Бартольд В.В. К вопросу о погребальных обрядах турков и монголов // Сочинения. Т. VI. М., 1966. С. 377-396; Теплоухов С.А. Опыт классификации древних металлических культур Минусинского края // Материалы по этнографии. Л., 1929. Т. IV. Вып. 2. 1929. С. 55.[6] Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири // МИА, 1949. № 9. С. 277-314.[7] Евтюхова Л.А. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии // МИА. 1952. № 24. С. 72-120.[8] Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алтая [-Алая] // МИА. 1952. № 26. С. 87-89.[9] Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири... С. 280-283; Бернштам А.Н. Социально-экономический строй орхоно-енисейских тюрок VI-VIII веков. Восточно-тюркский каганат и кыргызы. М.-Л., 1946. С. 165-170.[10] Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири... С. 342; Евтюхова Л.А. Археологические памятники енисейских кыргызов (хакасов). Абакан, 1948. С. 66; Левашова В.П. Два могильника кыргыз-хакасов // МИА. 1952. № 24. С. 135-136; Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки... С. 88-94.[11] Грач А.Д. Древнетюркские изваяния Тувы (по материалам исследований 1953-1960 гг.). М., 1961; Шер Я.А. Каменные изваяния Семиречья. М.-Л., 1966.
|
|
|
|
|
^ Рис. II. Культура древних тюрок в VI-VII вв.(Открыть Рис. ІІ в новом окне) |
^ Рис. III. Культура древних тюрок в VII-VIII вв.(Открыть Рис. ІІІ в новом окне) |
^ Рис. IV. Культура древних тюрок в VIII-X вв.(Открыть Рис. IV в новом окне) |
