Д.Ю. Гук, Н.Н. Николаев
Повозка из Пятого Пазырыкского кургана.
Курганы в уроч. Пазырык были выявлены Саяно-Алтайской экспедицией Этнографического отдела Русского музея ещё в 1924 г., но только четыре года спустя под руководством М.П. Грязнова был раскопан первый из «царских» курганов [106] (Грязнов 1937; 1950). В 1947 г. Горно-Алтайской экспедицией ИИМК АН СССР под руководством С.И. Руденко были продолжены дальнейшие исследования. Начиная с 1948 г., в работах экспедиции принимал участие ГЭ. «Раскопкой большого пятого Пазырыкского кургана и трёх малых, рядовых погребений в 1949 г. закончилось исследование всей группы Пазырыкских курганов» (Руденко 1951: 106). Находки поступили в ГЭ и в период с 1950 по 1952 гг. были приняты на постоянное хранение. Одновременно проводилась консервация и реставрация вещей.
В списке предметов, нуждающихся в реставрации, составленном А.А. Иессеном 29 июля 1952 г., первым пунктом указана: «Колесница деревянная из 5-го Пазырыкского кургана на Алтае (IV в до н.э.), представляющая собой сооружение размерами 3×3×2,6 м (не считая дышла), составленная из многих частей, найденная в кургане в разломанном, перерубленном и расчленённом виде». А.А.Иессен достаточно точно описал состояние, в котором находилось транспортное средство, найденное в Пятом Пазырыкском кург. (рис. 1). Используя имеющиеся детали и фрагменты повозки, её предстояло собрать заново. Работами по восстановлению руководили Е.А. Румянцев и М.П. Грязнов. Сохранностью дерева и кожи, подбором разрозненных частей и дополнением недостающих деталей занимался Е.А. Румянцев (Грязнов 1955б: 31), в то время как мнение М.П. Грязнова было определяющим при решении вопросов, касающихся конструкции повозки. Информация, которая могла бы помочь в этой работе, появилась в предварительном сообщении С.И. Руденко о раскопках 1949 г. (Руденко 1951). В нём указывалось, что помимо прочих вещей в северной части могилы, за пределами внешнего сруба были положены «большие со ступицами и многими спицами колёса и оси специальной повозки». Здесь же находилось «дышловое приспособление для упряжи». Упоминались также «плетёнка с четырьмя привязанными к ней войлочными скульптурными фигурами лебедей, набитыми оленьим волосом, бархатный стриженый ковёр и огромный (4,5×6,5 м) войлочный ковёр» (Там же: 109-111). Основу найденной четырёхколёсной повозки, по мнению С.И. Руденко, составляла оригинальная решётчатая платформа. «Повозка эта на резных колонках была, видимо, крытая, но конструкция этого покрытия ещё не разобрана» (Там же: 113). Отмечалось, что «в повозку запрягалась четвёрка коней, из них — пара в дышло, со своеобразными рогатками и пара с боков на постромках, от которых сохранились вальки».
(454/455)
Не исключалось, что «помимо такой упряжи практиковалась ещё запряжка в оглобли, одна из которых сохранилась». Предполагалось, что повозка использовалась в погребальной процессии и была накрыта «огромным войлочным ковром», который затем был вместе с ней «брошен в могильную яму» (Там же).
Рис. 1. Повозка из Пятого Пазырыкского кург. перед реставрацией. 1952 г. (из архива Отдела археологии Восточной Европы и Сибири ГЭ).
Развёрнутое описание было приведено несколько позже в фундаментальном труде С.И. Руденко «Культура населения Горного Алтая в скифское время» (1953: 232-235). Уточнив описание практически всех сохранившихся частей и элементов повозки, С.И. Руденко снова отметил, что у неё «был довольно сложный верх», не все детали которого выяснены. При этом он не сомневался, что верх повозки был частично покрыт чёрным войлоком. Помимо этого С.И. Руденко более определённо высказался по поводу войлочных фигур «лебедей». Они, по его мнению, украшали решётчатую часть верха «колесницы», сделанную из тонких прутьев (Там же: 234).
(455/456)
М.П. Грязнов не во всём согласился с автором раскопок. Отметив, что С.И. Руденко «удалось правильно представить ходовую часть колесницы и её платформу», он считал его точку зрения об устройстве крытого верха и способе упряжи ошибочной (Грязнов 1955б: 30). Расхождения, касающиеся того, как лошади запрягались в повозку, были не столь значительны. Куда более существенные разногласия возникли по поводу того, как выглядела верхняя часть повозки. М.П. Грязнов предположил, что гнутые жерди небольшого диаметра, соединённые между собой длинными деревянными штифтами (рис. 1, 1), и стойки с лопаткообразными окончаниями являются частями шатровой конструкции, которая была установлена на корпус повозки. Внизу стойки крепились к набранной из гнутых жердей «стенке-решётке», а вверху привязывались к четырёхугольной раме, которая затем покрывалась «щитом из тонких связанных ремнями досок» (Грязнов 1955б: 31). Дополнительных элементов в виде войлочных фигур птиц эта реконструкция не предполагала. Они, по мнению М.П. Грязнова, располагались на верхней кромке шатра, который был сооружён на месте погребения для временного размещения мумии вождя (Грязнов и др. 1956: 13-14). На реконструкции также показаны длинные узкие ленты тёмного войлока, свисающие с многочисленных шестов, установленных внутри сооружения (Грязнов 1992: 168, 415, табл. 65, 9).
Бóльшая часть деталей повозки изготовлена из берёзы. Настил, которым покрыта верхняя рама, собран из ивовых прутьев, а некоторые из колесных спиц вырезаны из крушины. [107] Описывая повозку, С.И. Руденко отметил, что «ободья колёс состоят из двух половинок, края которых наложены один на другой и скреплены между собой деревянными костыльками», а в одном случае они ещё и стянуты кожаной обмоткой (Руденко 1953: 232). Не исключено, что это следы ремонта. Значит, повозкой пользовались. Впрочем, тот факт, что она могла ездить, не ставился под сомнение ни С.И. Руденко, ни М.П. Грязновым. Правда, передвигаться на этом транспортном средстве в условиях горного ландшафта было весьма непросто (Руденко 1953: 232-234; Грязнов 1955б: 31). Конструкция повозки была несовершенна. В первую очередь это касается её ходовой части. Люфт колёс при езде был настолько значителен, что они могли просто слететь с осей. Чтобы этого не произошло, применяли деревянные штанги с отверстиями на противоположенных концах. Два таких приспособления крепились на переднюю и заднюю ось повозки с левой и правой стороны. Они надевались поверх колёс и удерживались деревянными чеками, вставленными в отверстия на концах осей. Внутренняя поверхность этих «наосников» затёрта ступицами колёс. К сожалению, ответить на вопрос, указывают следы износа на интенсивность или продолжительность использования повозки, нельзя. Нет оснований серьёзно рассматривать предположение С.И. Руденко о том, что на повозке прибыла китайская принцесса, отданная замуж за пазырыкского вождя (Руденко 1953: 235). Во-первых, транспортные средства, которыми пользовались в Китае, не сопоставимы с примитивной алтайской повозкой. Во-вторых, китайская традиция, независимо от того, идёт речь о колеснице, повозке или телеге, была ориентирована на создание одноосных транспортных средств (Кожанов 1984: 68, рис. 1, 71; 2). В-третьих, южно-сибирский генезис двуосных повозок подтверждается археологически (Савинов 2002; Мухарёва 2011: 74, рис. II, 1).
Другой тезис С.И. Руденко о том, что повозку использовали в погребальной процессии, развил Г.Н. Курочкин. Он пришёл к выводу, что «сильная изношенность погребальных дрог» [108] указывает на то, что «тело покойного долго возили за пределами Алтая, в районах, входивших в сферу культурных и политических контактов алтайской элиты скифского времени» (Курочкин 1994: 64). Отмечая, что подобная практика описана Геродотом у причерноморских скифов, Г.Н. Курочкин считал допустимым экстраполировать этот обряд на пазырыкское население Алтая (Курочкин 1994: 64). Затруднение вызывает одна деталь. Рост мужчины погребённого в Пятом Пазырыкском кург. на момент смерти составлял 1,75-1,76 м (Баркова, Гохман 2001: 84). Длина шатровой конструкции,
(456/457)
куда мог быть уложен покойный, не превышает 1,6 м. Этот размер обусловлен размером ивового настила, перекрывающим ¾ верхней рамы повозки. С.И. Руденко считал, что около четверти длины рамы, где настил уложен в поперечном направлении, занимало место возницы (Руденко 1953: 234). Реконструкция, выполненная под руководством М.П. Грязнова, позволяет говорить о том, что он согласился с доводами С.И. Руденко. Вместе с тем, если предположить, что шатровая конструкция, которая сохранилась фрагментарно, была выполнена заподлицо с верхней рамой повозки, в ней можно разместить мумию вождя. Коней в этом случае вели под уздцы, а убранство повозки, действительно могли составлять фигуры птиц и тёмный войлок. Однако, как показывают расчёты, погребальный шатёр для временного размещения тела вождя даже отдалённо не напоминал сооружение, изображённое на графической реконструкции. Скорее всего, это была конструкция типа чума или обычный навес, для возведения которого использовали только шесты и большой войлочный ковер (Гук, Николаев 2011).
На постоянной экспозиция ГЭ материалы из раскопок Пятого Пазырыкского кург. представлены с января 1955 г. (Грязнов 1955а: 9). В ходе реэкспозиции 2007-2010 гг. повозка прошла реставрацию, во время которой была заменена часть крепёжных приспособлений 1950-х гг., при этом её внешний облик, созданный М.П. Грязновым, изменён не был. Однако, называть этот «громоздкий неповоротливый экипаж» колесницей не совсем правильно. Наиболее оптимальным для него представляется нейтральный термин «повозка».
Баркова, Гохман 2001 — Баркова Л.Л., Гохман И.И. Ещё раз о мумиях человека из Пазырыкских курганов // АСГЭ. 2001. Вып. 35. С. 78-89.
Грязнов 1992 — Грязнов М.П. Алтай и приалтайская степь // Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1992. С. 161-178 (Археология СССР).
Курочкин 1994 — Курочкин Г.Н. Скифские корни сибирского шаманизма: попытка нового «прочтения» пазырыкских курганов // ПАВ. 1994. № 8. С. 60-70.
Мухарёва 2011 — Мухарёва А.Н. Изображения крытых повозок в наскальном искусстве Центральной Азии // Археология Южной Сибири. Кемерово, 2011. С. 72-78 (Изв. лаборатории археологических исследований. Вып. 25).
[106] Материалы этих раскопок вошли в состав экспозиции ГЭ, посвящённой скифской эпохе Евразии, которая открылась в 1941 г. в зале №100 (ныне экспозиция отдела Востока «Древний Египет»).
[107] Пробы древесины идентифицированы микроскопическим методом по анатомическим признакам к.б.н. М.И. Колосовой.
[108] На наш взгляд, формулировка Г.Н. Курочкина «сильная изношенность» несколько преувеличена.
|