С.С. Миняев

Бронзовые изделия Ноин-Улы
(по результатам спектрального анализа).

// Археология Сибири, Средней Азии и Кавказа. / КСИА. Вып. 167. М.: 1981. С. 39-43.

Могильник сюнну (хунну) в горах Ноин-Ула (МНР) имеет мировую известность. Погребения сюннуской знати, раскопанные экспедицией П.К. Козлова в 1924-1925 гг., привлекли внимание многих исследователей, которые детально описали находки из ноинулинских курганов и дали им историческую оценку. [1] Раскопки этого могильника продолжают в настоящее время монгольские археологи. [2]

Княжеские погребения Ноин-Улы отличаются богатством и разнообразием найденных в них предметов. Шерстяные и шёлковые ткани, деревянные и металлические изделия имеют большую научную и художественную ценность. Изучив эти находки, А.Н. Бернштам пришёл к выводу, что большинство из них было «иноземным элементом» в культуре сюнну и попало к ним в качестве дани со стороны ханьского двора. [3] Но С.И. Руденко, не отрицая импортного характера ноинулин-

(39/40)

ских богатств, в том числе и бронз, считал, однако, что «бронзовые вещи как из ноинулинских курганов, так и из хуннских курганов Забайкалья весьма однородны по химическому составу» и что «нет пока оснований для выделения по химическому составу среди найденных в хуннских погребениях бронзовых вещей импортных...». [4] Но выводы С.И. Руденко основаны, во-первых, на крайне незначительных данных (из нескольких сот бронзовых предметов проанализировано было лишь 16); во-вторых, серийные анализы сюннуских бронз в то время не производились, поэтому делать какие-либо сопоставления было просто невозможно.

Массовые анализы бронзовых изделий из Ноин-Улы и других сюннуских памятников стали производиться с 1969 г. по инициативе М.П. Грязнова в спектральной лаборатории ЛОИА. В результате этой работы получена новая информация для решения вопросов, связанных с медно-бронзовым производством в Забайкалье и соседних регионах.

Из курганов Ноин-Улы проанализированы все предметы из раскопок экспедиций П.К. Козлова 1924-1925 гг. и Г.И. Боровки 1926 г., хранящиеся в Государственном Эрмитаже (кроме нескольких, переданных в Монголию). Подверглись анализу 180 изделий. Среди них — шестилепестковые навершия (33 экз.), четырёхлепестковые навершия (31), шаровидные навершия (9), обломки котлов и сосудов (29), сбруйные пряжки (19), короткие плоские стержни (12), кольца (8), фигурки лошадей (6), втулки (7), «лировидные» пряжки (4), конские «налобники» (4), наосьники колесниц (3), жезлы — «палицы» (4) и несколько других предметов, назначение которых пока неясно. Рисунки и фотографии ноинулинских бронз опубликованы С.И. Руденко. [5]

Результаты анализов оказались следующими (рис. 1). Основное содержание важнейших примесей (в %): олово — 0,16-5, свинец — 0,61-20, мышьяк — 0,08-1,2, сурьма — 0,08-0,6, висмут — 0,02-0,15, никель — 0,02-0,15, кобальт — 0,005-0,019, железо — 0,005-2,5, серебро — 0,08-0,31, золото — 0,0025-0,039. Как видно, бронзы Ноин-Улы содержат в значительных количествах олово и свинец, в основном в целых процентах и даже десятках процентов. Очевидно, олово и свинец были легирующими, искусственно внесёнными в сплавы элементами. Низкое содержание мышьяка (в 90% случаев его концентрация менее 1%) не позволяет считать его легирующим элементом. Видимо, он попал в сплавы непосредственно из руды.

Корреляционные графики показали отсутствие какой-либо связи между легирующими элементами и остальными примесями. Можно поэтому предположить, что набор примесей к меди Ноин-Улы отражает в значительной степени набор примесей к исходной руде (с поправкой на изменение концентраций микропримесей в процессе выплавки меди из руд). Поскольку распределение важнейших примесей (висмут, сурьма, никель, кобальт, серебро, золото) близко к нормальным, можно предположить, что сырьё для выплавки ноинулинских изделий добывалось в одном источнике или группе геохимически единых источников.

Олово и свинец содержатся в сплавах в широких пределах. В связи с этим необходимо определить границу естественного и искусственного содержания этих элементов в сплавах. Исходя из характера распределения олова, можно предположить, что для этого элемента такая граница находится в интервале 0,61-1,2%. Характер распределения свинца не даёт возможности установить искомую границу столь же определённо. На основании косвенных данных (корреляционные графики) эта граница определена также в интервале 0,61-1,2%. Таким образом, за границу естественного и искусственного содержания олова и свинца в сплавах Ноин-Улы принимается начало названного интервала, т.е. 0,61%. Пользуясь этим критерием, в рассматриваемых изделиях можно выделить четыре типа сплавов: 1) «чистая» (нелегированная) медь; 2) оловянистая бронза; 3) свинцовистая бронза; 4) оловянисто-свин-

(40/41)

Рис. 1. Распределение концентраций микропримесей в бронзовых изделиях Ноин-Улы.

(Открыть Рис. 1 в новом окне)

(41/42)

цовистая бронза. Отдельно выделяется ещё пять предметов, для которых основным легирующим компонентом является цинк.

На рис. 2 хорошо видно, что подавляющее большинство изделий (113, или 62,8%) изготовлено из оловянисто-свинцовистой бронзы. К свинцовистой бронзе отнесено 47 изделий (26%), остальные сплавы представлены единичными предметами. Естественно, большинство изделий, найденных в каждом кургане, также относится к оловянисто-свинцовистым бронзам. По этой причине нет необходимости сопоставлять типы изделий и типы сплавов, так как большинство предметов независимо от их типа попадет в ту же категорию оловянисто-свинцовистых бронз (рис. 3).

Использование стандартного металлургического рецепта при изготовлении ноинулинских изделий и предполагаемый единый источник руды позволяют считать, что большинство этих изделий изготовлено в одном металлургическом очаге.

Насколько химический состав ноинулинских бронз характерен для сюннуских памятников Забайкалья и северной Монголии? Чтобы ответить на этот вопрос, привлекаются данные анализов бронз из хорошо известных памятников сюнну — Иволгинского городища и могильника и Дырестуйского могильника. [6] Эти памятники дают наиболее представительную выборку бронзовых изделий. Кроме того, остатки медно-бронзового производства, обнаруженные в жилищах Иволгинского городища, и своеобразие набора микропримесей к меди Дырестуйского могильника [7] позволяют считать бронзовые изделия этих памятников продукцией местных, сюннуских, металлургических центров.

Частотный анализ спектроаналитических данных показал, что легирующими элементами для бронзовых изделий названных выше памятников являются олово, свинец и мышьяк, и позволил определить границы искусственного ввода этих элементов в сплавы. Основываясь на этих данных, иволгинские и дырестуйские бронзы разделены на несколько типов сплавов, среди которых три основных: 1) мышьяковистые бронзы; 2) свинцово-мышьяковистые бронзы; 3) многокомпонентный сплав медь — олово — свинец — мышьяк. Эти типы сплавов отсутствуют среди бронз Ноин-Улы. В целом картина распределения изделий по типам сплавов принципиально различна для ноинулинских бронз и бронз из других сюннуских памятников (рис. 2). Вероятность такого вывода, определённая с помощью критерия Пирсона (хи-квадрат), превышает 99%. Можно считать установленным, что химический состав бронз Ноин-Улы абсолютно не типичен по крайней мере для тех комплексов, где найдены бронзы собственно сюннуского изготовления. Учитывая отличие химического состава ноинулинских бронз от сюннуских и те аналогии бронзам Ноин-Улы, которые имеются в ханьских погребениях, [8] можно предположить, что бронзовые изделия, найденные в Ноин-Уле и отличные по своему типу от сюннуских, изготовлены в одной из ханьских литейных мастерских. Затем вместе с другими предметами они попали к сюнну в качестве дани. Причины, обусловившие подношение такой дани, детально рассмотрел А.Н. Бернштам. [9] Необходимо подчеркнуть, что сделанный вывод относится только к богатым, княжеским захоронениям этого могильника. Состав бронз из рядовых ноинулинских погребений пока неизвестен.

Принципиальная разница в химическом составе импортных ноинулинских и собственно сюннуских бронз ещё раз показывает, что сюнну имели собственное независимое бронзолитейное производство. Это обстоятельство подтверждает необходимость пересмотреть вопрос об экономической структуре такого типично кочевого общества, каким долгое время считали общество сюнну. [10]

В сюннуских памятниках найдены изделия и других металлургических центров. В пяти ноинулинских изделиях в качестве основного легирующего компонента отмечен цинк. Эти четыре лировидные пряжки и язычок одной из них найдены в шестом кургане Ноин-Улы. [11] Тип

(42/43)

этих пряжек не имеет аналогий в других сюннуских памятниках. Такие пряжки хорошо известны в погребениях кочевников кушанского времени в северной Бактрии. [12] Большинство изделий, найденных в этих погребениях, в том числе и лировидные пряжки, изготовлены из латуни и различных сплавов на медной основе, где ведущим легирующим компонентом является цинк. Латунь была одним из самых распространённых сплавов в Бактрии кушанского времени. [13] Очевидно, лировидные пряжки, обнаруженные в Ноин-Уле, изготовлены в одном из металлургических очагов на территории северной Бактрии. Единичные экземпляры бактрийских латуней обнаружены и в других сюннуских памятниках (рис. 2). [14] Эти находки указывают на определённые связи между Забайкальем и северной Бактрией в кушанское время, однако характер и степень связей пока трудно установить ввиду недостатка материала.

[1] Бернштам А.Н. Гуннский могильник Ноин-Ула и его историко-археологиче ское значение. — Известия ООН, 1937, 4, с. 947; Руденко С.И. Культура хуннов и ноин-улинские курганы. М., 1962. В этих же работах см. сводку литературы по Ноин-Уле.

[2] Доржсурэн Ц. Раскопки могил хунну в горах Ноин-Ула на реке Хуни-Гол. — В кн.: Монгольский археологический сборник. М., 1962, с. 36-44.

[3] Бернштам А.Н. Гуннский могильник..., с. 968.

[4] Руденко С.И. Культура хуннов..., с. 60-62, 114.

[5] Там же.

[6] Давыдова А.В. Иволгинское городище — памятник хунну в Забайкалье. Автореф. канд. дис. Л., 1965; Сосновский Г.П. Дырестуйский могильник. — ПИДО, 1935, 1-2, с. 168-177.

[7] Давыдова А.В. Иволгинское городище. .., с. 15; Миняев С.С. Данные анализов бронз из Дырестуйского могильника. — В кн.: Новейшие открытия советских археологов. Тезисы конференции. Киев, 1975, ч. II, с. 41, 42.

[8] Trésors d’art chinois. Paris, 1973.

[9] Бернштам А.Н. Гуннский могильник...

[10] Давыдова А.В. Иволгинское городище. .., с. 16.

[11] Руденко С.И. Культура хуннов..., табл. L [ надо: XVI ], 2, 3.

[12] Мандельштам А.М. Кочевники на пути в Индию. М.; Л., 1966, табл. 44; Он же. Памятники кочевников кушанского времени в Северной Бактрии. Л., 1975, табл. 15, 33, 36.

[13] Мандельштам А.М. Памятники кочевников..., с. 129.

[14] Миняев С.С. Бактрийские латуни в сюннуских памятниках Забайкалья. — В кн.: Бактрийские древности. Л., 1976, с. 109, 110.

наверх