В.Я. Бутанаев, Ю.С. Худяков
История енисейских кыргызов.
// Абакан: ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2000. 272 с. ISBN 5-7810-0119-0
Часть II. Кыргызское государство (VI-XII вв.).
[ 6 ] Происхождение кыргызской культуры.
Впервые вопрос о происхождении кыргызской культуры был рассмотрен С.А. Теплоуховым при классификации минусинских древностей. Выделив в особую VI группу памятников «могильники, известные под названием “чаа-тас”», он отметил, что последние «тесно примыкают» к «своеобразным могилам с бюстовыми масками», отнесённым к III-IV вв. н.э. [1] По современной терминологии сказанное выше означает, что автор усматривал хронологическую и генетическую преемственность между памятниками тепсейского этапа таштыкской культуры III-IV вв. н.э. и объектами кыргызской культуры эпохи чаа-тас VI-VIII вв. н.э.. С.А. Теплоухов отметил сходство между каменными стелами чаа-тасов и столбовыми плитами тагарских курганов, аналогии между таштыкской и кыргызской керамикой, наличие одинаковых бронзовых двуголовых пластинок-амулетов в погребениях обеих культур. [2]
В дальнейшем эта проблема специально изучалась С.В. Киселёвым. [3] Автор, вслед за С.А. Теплоуховым, отмечает «сильнейшую связь» кыргызской культуры «с древней местной культурой», в частности сходство конструкций тагарских курганов и чаа-тасов, наличие «входа» у оград тагарских, таштыкских и кыргызских памятников. С точки зрения С.В. Киселёва, «поразительные совпадения» наблюдаются во внутреннем устройстве таштыкских склепов и чаа-тасов, в частности, наличие вертикального частокола из брёвен и жердей по периметру могильной ямы, подпорного столба в центре моги-
(94/95)
лы. Особенно близки чаа-тасам, по С.В. Киселёву, «позднейшие таштыкские погребения», под квадратными каменными выкладками, с квадратной ямой и срубом, содержащие по 1-2 сожжения, сосуды и кости овец и коров. Среди предметов сопроводительного инвентаря обеих культур отмечены аналогии парным головкам животных, обычно, лошадей, фигурок баранов, обложенных золотом, керамикой. По мнению автора, керамика кыргызского поселения у с. Малые Копёны и погребений у с. Тесь «целиком совпадает» с позднетагарской и таштыкской, хотя и отлична от «погребений посуды» в чаа-тасах. Орнамент ювелирных изделий из копёнского чаа-таса, согласно С.В. Киселёву, находится «в близком родстве» с тагаро-таштыкским искусством. [4] Тесную «генетическую связь» между таштыкской и кыргызской культурами подтверждают, по данным автора, «наблюдения над таштыкскими портретными масками, которые фиксируют сложение нового физиономического типа населения», характерного для кыргызов. [5] Переход от позднеташтыкских погребений к чаа-тасам, по С.В. Киселёву, совершился в «докудыргинское время» (до V в. н.э.). [6]
Соображения С.В. Киселёва были поддержаны Л.А. Евтюховой, которая усмотрела «глубокие корни» погребального обряда енисейских кыргызов в таштыкских могилах и склепах. [7] Наибольшую близость кыргызским демонстрируют погребения «переходной стадии» между таштыкской и кыргызской эпохами. Сходство наблюдается в обычае «сжигания покойников», внутримогильной конструкции, «большом количестве мяса животных», устройстве наката из берёзовой коры и насыпей из скальных обломков, привесках «с вырезанными головками животных», фигурах баранов, обложенных золотой фольгой. [8]
Выводы С.В. Киселёва повторил в некоторых своих работах Л.P. Кызласов. Находки бронзовых пластинок-амулетов и конструкции курганов Сырского чаа-таса, доказывают, по его мнению, «несомненную генетическую связь древнехакасской культуры с таштыкской». [9] Отмечены автором единые для обеих культур формы сосудов. [10] Позднее Л.P. Кызласовым был выделен «камешковский переходный этап» таштыкской эпохи, отнесенный к IV-V вв. н.э., когда перестали сооружаться склепы, не соблюдались обычаи сожжения погребальных камер, изготовления погребальных масок и ритуальных миниатюр. [11] Согласно мнению автора: «Несомненное генетическое происхождение культуры VI-X вв. от таштыкской доказано С.В. Киселёвым весьма убедительно и никем не оспаривалось. Лучшим свидетельством этого служат памятники камешковского этапа IV-V вв., рассмотренные выше. Решается и мнимое противоречие, заключающееся во внешнем различии керамики, встречаемой в позднеташтыкских и древнехакасских погребениях. Во-первых, нами уже указаны формы сосудов VI-VIII вв., явно связанных с таштыкскими в своём происхождении (кубки, банки, круглодонные чашечки, банки
(95/96)
с налепами по венчику и т.д.); во-вторых, применение гончарного круга с VI в. естественно прервало эволюционное развитие позднеташтыкской керамики; в-третьих, раскопки поселения VI-X вв.у с. Малые Копёны доказали, что в быту древние хакасы употребляли лепные сосуды не только таштыкских, но ещё и тагарских форм». [12] Из приведённого текста видно, что к 60-м годам мнение о преемственности между таштыкской и кыргызской культурами прочно вошло в традицию. Много позже Л.P. Кызласов вывел формулу: «Нет чаа-таса без таштыкского склепа», [13] не совсем согласующуюся с его предшествующими высказываниями, согласно которым чаа-тасы появляются путём трансформации «погребений под каменными выкладками», а не склепов. Пересмотр периодизации таштыкской культуры М.П. Грязновым снял данное противоречие. [14] Раскопки чаа-таса Тепсей XI позволили отметить планиграфическую последовательность сооружения таштыкских склепов и кыргызских курганов чаа-тас. [15] В Михайловском могильнике в лесостепной Ачинско-Мариинской котловине были обнаружены склепы таштыкской культуры, в составе инвентаря которых были «кыргызские вазы», накладки луков, наконечники стрел, накладки колчанов, характерные для периода раннего средневековья. [16] Значительно обогатились представления о погребальной и поминальной обрядности таштыкской культуры в результате работ Э.Б. Вадецкой. [17] Находки тепсейских миниатюр позволили выделить петроглифы таштыкского времени. Открытие «манекенов» в Оглахтинском могильнике разрешило вопрос о назначении погребальных масок и «кукол». [18] Значительно расширились за последние годы представления о погребальной обрядности населения Енисея в эпоху чаа-тас. [19] В отдельных работах предлагалось объединить тесинский этап с таштыкской культурой, объединить поминальники со склепами в одну группу таштыкских памятников, изменить хронологию таштыкской культуры в сторону омоложения вплоть до VI и даже VII века н.э., считать «камешковские каменные выкладки» поминальными объектами, разделить эпоху чаа-тас на два этапа и омолодить её верхнюю хронологическую границу вплоть до X века н.э. [20] Очевидно, что решение вопроса о преемственности таштыкской и кыргызской культур во многом зависит от решения вопросов хронологии обоих культурных комплексов и их интерпретации.
Кыргызская культура в эпоху чаа-тас хронологически непосредственно следует за таштыкской, сохраняя в основном, ту же территорию, за исключением Ачинско-Мариинской котловины и Саянского каньона Енисея, где обнаружены таштыкские, но нет кыргызских памятников VI-VIII вв. н.э.. Сравниваемые комплексы представлены преимущественно погребальными памятниками. На тепсейском этапе таштыкской культуры, в III-V вв., они достаточно разнообразны. Среди них большие склепы, курганы с квадратным или прямоугольным котлованом; срубом, состоящим из стен, палатей [полатей], пола и потолка, нередко входа; ограды в виде квадратной или прямоугольной стены
(96/97)
из горизонтально уложенных плит, иногда по периметру сруба ставились и вертикальные плиты. Перекрытие склепа состояло из нескольких накатов брёвен, каменных плит и земли. Склепы были коллективными усыпальницами, в которых хоронили длительное время. Погребались, преимущественно, кремированные останки умерших, зашитые внутрь кожаных манекенов с погребальными масками. Инвентарь представлен разнообразными лепными сосудами с тычковым, штампованным орнаментом, налепными валиками и миниатюрными предметами: пряжками различных форм, амулетами в виде парных голов лошадей, звеньями цепочек, колчанными крючками, костяными наконечниками стрел, деревянными поделками, астрагалами овцы и коровы. Малые склепы имеют более простую конструкцию сруба без пола и входа, ограду из установленных вертикально плит. В них погребены, наряду с сожжениями в манекенах, трупы людей и собранные кости скелетов. Инвентарь представлен керамическими сосудами, пряжками, амулетами. Склепы и малые склепы после заполнения, как правило, поджигались. [21] Грунтовые могилы имеют прямоугольную, реже квадратную, яму со срубом и перекрытием, внутри которого захоронены сожжения, скопления костей и трупы. Инвентарь представлен керамическими сосудами, украшениями, принадлежностями туалета, лопатками овец и др. Малые склепы и грунтовые могилы в отличие от больших склепов заполнялись единовременно. Обнаружены фунтовые одиночные и парные детские захоронения в каменных ящиках, ямах с перекрытием из бревен и без них. [22]
Погребальный ритуал, характерный для таштыкской культуры, был связан с фиксированным сроком захоронения умерших, что определило сложность сохранения трупа, его мумификацию, бальзамирование, сохранение костей скелета, кремацию с воссозданием облика покойного в виде манекена с лицевой маской. Важной особенностью обрядности была вотивность сопроводительного инвентаря, отсутствие мясной заупокойной пиши, обильная погребальная тризна.
Менее вариативным был поминальный обряд. Поминальные ямки с сосудами, мясом овцы и быка и стелы из камня расположены рядами, в каждом из которых имелась яма для остатков тризны участвующих в поминках. Такие ряды присутствуют как рядом со склепами, так и с грунтовыми могильниками, а иногда вне территориальной связи с кладбищами. В поминальных памятниках иногда фиксируются погребения взрослых по обряду трупоположения и трупосожжения, захоронения в сосудах-урнах, могилы детей. Некоторые из них, предположительно, считаются жертвенными. [23] К числу таких погребально-поминальных объектов надо относить так называемые захоронения под каменными выкладками.
Погребальные памятники кыргызской культуры в эпоху чаа-тас, в VI-VIII вв. также разнообразны. Наиболее известны среди них каменные курга-
(97/98)
ны — чаа-тасы, с округлой, под квадратной или прямоугольной ямой, обставленной по периметру стен и перекрытой жердями, стеной ограды из горизонтально уложенных плит, квадратной, округлой, прямоугольной формы, иногда со входом. [24] Ограды курганов обставлены по периметру стелами. Конструкцию чаа-тасов, в известной мере, можно считать упрощением архитектуры склепов, но с учётом появления новых необычных деталей — стел. Чаатасы содержат в основных могилах по 1-3 скопления кремированных костей погребённых, обилие мяса овец, сосуды, включая гончарные «кыргызские вазы» и лепные горшки и банки, в тайниках — сопроводительный инвентарь, состоящий из железного оружия, деталей сбруи, разнообразных украшений. Эти памятники сооружались и заполнялись единовременно. Можно полагать, что в их конструкции отразилось совмещение погребального и поминального ритуалов, существовавших порознь в таштыкское время.
Вокруг курганов чаа-тас довольно обычны рядовые захоронения по обряду, сожжённые в керамических урнах, деревянных ящиках, берестяных туесах, каменных ящиках, ямках, погребения детей и подростков в ямах с сосудами и костями овец. [25] Такое социальное и возрастное разграничение обрядности также имеет свои аналогии в памятниках тепсейского этапа таштыкской культуры.
Нередко на кыргызских кладбищах — чаа-тасах хоронились взрослые люди по обряду трупоположения без инвентаря или с минимумом вещей. [26] Часто это сопроводительные захоронения в курганах чаа-тас. Эти памятники, возможно, относимые к социально зависимому, иноэтничному слою кыргызского общества — киштымам, в таштыкское время не зафиксированы, что объясняется иным уровнем социальных отношений.
Инвентарные комплексы таштыкской и кыргызской культур существенно различны. Это объясняется стадиальностью каждого из них и вотивным характером таштыкского погребального инвентаря. Вопреки расхожему мнению, кыргызская лепная керамическая посуда, представленная в основном горшками и копиями гончарных «кыргызских ваз», в очень малой степени соответствует тепсейской баночной и котловидной посуде. [27] Вероятно, правы исследователи, отмечавшие сильное воздействие на кыргызский керамический комплекс гончарной керамики центрально-азиатского происхождения, однако вряд ли специфика кыргызской керамики в сравнении с таштыкской объясняется только появлением пришлых форм. [28] По-видимому, в кыргызское время керамика потеряла своё значение основного исходного материала для изготовления посуды, аналогично деградации керамики в других кочевых культурах раннего средневековья. Существенно отличен от таштыкского набор предметов вооружения, сбруи, поясной фурнитуры, украшений. В эпоху чаа-тас в обиход кыргызских кочевников вошли наборные пояса, удила с железными стержневыми псалиями, стремена, сбруйные укра-
(98/99)
шения, разнообразный набор оружия. В VIII веке на Енисей была занесена древнетюркская руническая письменность. [29] Большинство новаций кыргызской культуры не находит себе непосредственных прототипов в таштыкском инвентаре, а является заимствованным из соседних кочевых культур древних тюрок и уйгуров. Исключение составляют бронзовые амулеты с парными головками лошадей и деревянные скульптуры баранов, обложенные золотой и серебряной фольгой. [30] Близки по технике исполнения и стилю таштыкские и кыргызские петроглифы, которые в своё время все считались средневековыми. Не вполне ясно соотношение тамг обеих культур.
Сопоставление комплексов таштыкской и кыргызской культур свидетельствует о том, что совладения затрагивают отдельные элементы конструкции погребальных сооружений, поминально-погребальной обрядности, единичные предметы сопроводительного инвентаря, стиль наскальных изображений. В тоже время различия между культурами распространяются на территорию, состав памятников, характер погребальной обрядности, поминальные ритуалы, социальную стратификацию общества, инвентарные комплексы. Заметно отличен этнографический облик обеих культур. Это позволяло в своё время А.Н. Липскому и Э.Б. Вадицкой [Вадецкой] усомниться в традиционном представлении об генезисе кыргызской культуры из таштыкской. [31] Конечно, отчасти наблюдаемые несоответствия объясняются стадиальным характером различий, известной обособленностью таштыкской культуры в сравнении с кыргызской, имевшей широкие связи с древнетюркским кочевым миром, политическим и культурным влиянием древних тюрок на кыргызов в период существования каганатов, переселением отдельных групп древнетюркских кочевников в Минусинскую котловину после завоевательного похода Тоньюкука, Могиляна и Кюль-Тегина в начале VIII века н.э. [32] В дальнейшем тюркский кочевнический облик кыргызской культуры ещё более усилился в результате уйгурского влияния, и завоевания кыргызами Центральной Азии в IX веке. [33]
(/210)
[1] Теплоухов С.А. Опыт классификации древних металлических культур Минусинского края. — МЭ. — Л., 1929. Т. IV. — Вып. 2. — С. 51-54.
[2] Там же. С. 54, табл. II, V, 1, 2, VI.
[3] Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. — МИА — М.-Л., 1949. — №9. — С. 317-319.
[4] Там же. С. 318-319.
[5] Там же. С. 261.
[6] Там же. С. 264.
[7] Евтюхова Л.А. Археологические памятники енисейских кыргызов (хакасов). — Абакан, 1948. — С. 6.
[8] Там же. С. 7-8, 27.
[9] Кызласов Л.Р. Сырский чаа-тас. — СА. — М., 1955. — Вып. XXIV. — С. 253.
[15] Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Енисее. — Новосибирск, 1979. — С. 157.
(210/211)
[18] Комплекс археологических памятников. — С. 142-144.
Сибири. — Л., 1975. — С. 162-165.
[22] Комплекс археологических памятников у горы Тепсей. — С. 122-128.
[27] Комплекс археологических памятников. — Рис. 55, 63, 72, 76, 77, 79, 83, 84; Худяков Ю.С. Раскопки чаа-таса Тепсей XI в 1977 году. // Западная Сибирь в эпоху средневековья. — Томск, 1977. — Рис. 5.
[28] Теплоухов С.А. Опыт классификации древних металлических культур. — С. 54.
[30] Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири... — С. 318.
[33] Он же. Уйгуры на Среднем Енисее. — Изв. СОАН СССР Сер. ист., филолог., философ., 1985. — №14. Вып. 3. — С. 59.
|