М.В. Воробьёв

Древняя Корея (историко-археологический очерк)

// М.: Издательство восточной литературы, 1961. 194 с.

Глава III. Ранний железный век.

[ Введение. — 67 ]  Культура Лолана. — 68  Культура Когурё. — 83  Культура Пэкче. — 99  Культура Силла. — 107  Заключение. — 124

Заключение.

В заключение мы хотим остановиться на двух очень существенных и очень сложных вопросах: на выяснении времени появления изделий из железа в Корее и характера общественной формации эпохи трёх государств.

Согласно старой теории, разработанной японскими археологами, каменный век в Корее сменился (довольно поздно) периодом сосуществования камня и металла (бронзы и железа). Сторонники этой теории большое значение придавали влиянию китайской (ханьской) культуры на Корею. Такие взгляды порождались также характером археологических находок, стратиграфия которых была недостаточно чёткой или плохо прослеженной. Сейчас ряд учёных КНДР ставит вопрос о более раннем появлении и использовании железа в Корее. При этом они ссылаются на то, что, по последним данным, в Китае в конце эпохи Чжоу было довольно широко распространено железо, а в раннеханьских китайских погребениях у Пхеньяна встречается уже много железных вещей. Они доказывают, что в Корее, как и в Китае, условия для появления железа возникли уже в V в. до н.э. Проникновение отдельных изделий иноземного происхождения вполне могло относиться к этому времени, но даже в передовом северо-западном районе страны ранний железный век как самостоятельный этап в развитии общества вряд ли мог установиться ранее IV в. до н.э. В остальных же районах Кореи он наступил одним-тремя веками позже. Конец раннего железного века совпадал с утверждением государственности.

Существуют различные мнения о социально-экономическом строе трёх государств. Споры сводятся к тому, был ли в Корее рабовла-

(124/125)

дельческий строй или страна от первобытного общества перешла непосредственно к феодализму, и когда произошло оформление государства. В 30-х годах XX в., когда эти вопросы стали впервые дебатироваться, появилась тенденция относить период трёх государств к рабовладельческой формации античного типа (Пак, 1957, стр. 169; То Ю Хо, 1956). В дальнейшем эту точку зрения пытались подкрепить ссылками на то, что крестьянство той эпохи лишь внешне казалось феодально зависимым, а фактически составляло категорию рабов. Авторы других теорий ничего не говорили о классическом рабовладении античного типа в древней Корее, но считали основой производства трёх государств рабский труд. В качестве доказательств они ссылались на законы древности, допускавшие рабство за преступления, войны ради захвата пленных и их порабощения, на царские погребения с несколькими слугами-рабами и т.д. (Ли Ын Су, 1956, 1949; Хан Гир Он, 1947, стр. 298-299). Такая точка зрения развивается и в вышедшей в 1951 г. «Древней истории Кореи» («Чосон кодэса»). Эта концепция натолкнулась на возражения некоторых корейских учёных (Ким Гван Чжин, 1956, 1955), которые считали, что главную массу эксплуатируемых в то время составляли общинники-крестьяне, что отсутствие крупных ирригационных сооружений, характерных для рабовладельческих латифундий, неразвитость товарно-денежных отношений и ремесла, соседство феодального Китая — все это создало возможность появления феодального общества в Корее.

Существует также точка зрения, согласно которой уровень развития общества в трёх государствах был далеко неодинаков. В Когурё и в Пэкче государственные образования возникли раньше, на том уровне развития материальной культуры, который соответствовал рабовладельческим отношениям. В Силла же оформление государства задержалось, и Пэкче и Когурё оказали на него то же воздействие, что и Рим на германцев, — содействовали образованию в Силла государства феодального типа (Чон Хве Ён, 1957; Ли Ным Сик, 1955).

В 1956 г. в КНДР была проведена специальная дискуссия о характере социально-экономических отношений в период трёх государств (Пак, 1958; «Дискуссия...» 1957б; Пхён Чжип Пу, 1957; Хан Чан Хо, 1957). На этой дискуссии выступило большинство корейских учёных, занимающихся древней историей страны.

Главным защитником тезиса о раннефеодальном характере трёх государств явился Ким Гван Чжин. Исходя из положений марксистской исторической науки, он утверждает, что Корея миновала в своём развитии рабовладельческую формацию. Ким Гван Чжин считал, что переходный период между первобытнообщинным строем и феодализмом в Корее был длительным. Он трактует дань, как первичную форму ренты и земли «в кормление», как феодальные поместья. Ким Гван Чжин подчеркивает, что завоёванные общинники превращались не в рабов, а в данников и что основной формой эксплуатации в это время были налоги.

Другие сторонники этой концепции (Ли Чён Вон, Чхэ Хи Гук, Ким Се Ик и др.) высказали ряд дополнительных доводов. Они указывали на высокий уровень производительных сил в конце первобытнообщинного периода Кореи, ведущую роль в производстве зависимых крестьян (хахо ‛низшие дворы’), феодальные формы эксплуатации последних, феодально-иерархическую систему управления в трёх государствах.

Противоположные взгляды высказали То IO Хо и Ли Нын Су. Отрицая самую возможность перехода от первобытнообщинного строя непосредственно к феодальному, То Ю Хо рассматривал «хахо» как рабов, указывал на существование человеческих жертвоприношений, захват пленных и характеризовал социально-экономический строй трёх государств как рабовладельческий античного типа. Ли Ным Сик же говорит о рабовладельческом строе восточного типа. Сторонники этих теорий считают господствующей формой собственности того времени общинно-государственную (То Ю Хо — частную), отрицают факт феодальной эксплуатации крестьян, признают рабовладельческие отношения в производстве определяющими.

Вопрос о времени появления государства в Корее решался участниками дискуссии в соответствии с общими их концепциями. Одни считали первым государством в Корее Чосон (III-I вв. до н.э.), другие — Пэкче, Когурё, Силла (III-IV вв. н.э.).

Таким образом, во время дискуссии были обнаружены существенные расхождения во взглядах по одному из важнейших вопросов древней истории страны. Это обусловлено недостатком фактического материала, малой разработанностью исторических источников.

За годы, прошедшие после дискуссии, появилось много статей, рассматривающих различные стороны этой проблемы, в основном —

(125/126)

в пользу признания рабовладельческого характера «трёх государств» и раннего их появления — в I в. н.э. Среди этих статей выделяются работы Ким Сок Хёна [сноска: Одна из них напечатана на русском языке (см. «Новая Корея», Пхеньян, 1961, № 10).] и его оппонента Лим Кон Сана и др., в которых многие важные вопросы теперь находят своё разрешение, но полное их освещение, как нам кажется, ещё не достигнуто.

Очевидно, что основные сведения для определения социально-экономического строя трёх корейских государств содержат письменные источники. Археологический материал, который мог бы оказать большую помощь при решении этого вопроса, невелик и плохо разработан. Такие факты, как погребение вместе со знатными людьми двух-трёх слуг, могут говорить лишь о существовании рабства, но не о его удельном весе в обществе. Основной недостаток письменных источников по Корее заключается в отсутствии экономической и хозяйственной документации. Поэтому этих материалов недостаточно для окончательного решения вопроса о социально-экономическом строе трёх корейских государств.

Достаточно вспомнить, что в соседнем с Кореей Китае — стране, обладающей исключительно богатой литературой, разнообразным и обильным археологическим материалом, проблема рабовладения и многие другие вопросы социально-экономического строя древности ещё окончательно не решены. Корейская историография уже добилась многого. Она доказала появление государственности в Чосон, сравнительно раннее оформление системы «трёх государств», наличие рабов в древней Корее и пр. Но разрешение ряда других сложных вопросов — о времени появления и оформления государственности в «трёх государствах», об удельном весе рабов в производстве — требует дальнейшего кропотливого изучения письменных источников. Первые зачатки государственности появились у корейских племён довольно рано. Древнейшее государственное образование на территории Кореи — Чосон начало оформляться в III в. до н.э. (создание государства Пуё происходило не на корейской территории). Другие же племена полуострова к началу раннего железного века всё ещё находились на стадии разложения первобытнообщинного строя.

То обстоятельство, что государственность в Корее складывалась в особенно сложной внешнеполитической обстановке, наложило свой отпечаток на формы первых корейских государств. Непрерывные войны с соседями требовали организации крепкого государства, способного дать отпор врагу, и создавали условия для всесторонней эксплуатации знатью и царём рядового населения, ещё недавно вполне независимого и экономически самостоятельного.

Существование рабов в это время не вызывает сомнений, но экономические условия в стране не благоприятствовали широкому развитию рабовладельческих отношений. Сельские общины ещё располагали значительными земельными участками. Это мешало широкому применению труда рабов, который оказывался недостаточно производительным и слишком дорогим. Резервы пополнения рабов были ограничены: рабство за преступление и порабощение должников.

Ни в китайских, ни в корейских источниках нет указаний на использование рабов в производстве. Если труд их и применялся, то, повидимому, в очень ограниченных масштабах. Патриархальное рабство было распространено, но оно не определяло характер производственных отношении. Нет никаких упоминаний о существовании крупных рабовладельческих хозяйств (царских или храмовых), о широком использовании рабов в мелких и средних хозяйствах, о купле-продаже рабов, о развитии кабального рабства, об условиях жизни рабов и об юридическом их положении.

Зато источники сообщают о наличии тройного налога, которым облагались свободные крестьяне-общинники и ремесленники, о пожаловании крупным военачальникам земель в кормление (сикып), о выдаче продуктов гражданским и военным чиновникам. Все эти явления более свойственны феодальным отношениям.

Поэтому складывается впечатление, что в эпоху «трёх государств» существовали элементы и рабовладения и феодализма, но в экономике страны большее значение имела феодальная эксплуатация. Верховным собственником земли считалось государство («ван»), а свободные крестьяне-общинники владели этой землёй, платили налоги и служили в войсках. Часть земель, под разными предлогами отторгаемая чиновниками, военачальниками и знатью, всё увеличивалась. Разумеется, конкретные формы этой системы, её генезис ещё нуждаются в проверке.

Вопрос о времени появления и оформления государственности в системе «трёх государств» тоже недостаточно разработан. Традиционная точка зрения об оформлении трёх государств

(126/127)

в I в. до н.э. не выдерживает научной критики. В это время не произошло никаких событий, знаменующих оформление государственной системы. Сейчас ученые КНДР считают, что формирование государства в Когурё произошло на рубеже новой эры, а в Пэкчё и Силла этот процесс несколько затянулся («Чосон тхонса», 1956, т. I стр. 27). Ким Сок Хён в указанной выше работе уточняет эти даты: для Когурё — I в. н.э., для Пэкчё и Силла — III в. н.э.

Ранняя датировка появления государственности в «трёх государствах» связана с установлением элементов классового общества в Древнем Чосон. Но она, в свою очередь затрудняет объяснение многих явлений государственного строительства V-VI вв. (принятия титула «вана», четкой системы престолонаследия, системы рангов, инвеституры и пр.). Создание государственности — длительный процесс. В Корее он начался ещё в Древнем Чосон, но был прерван иноземным вторжением. На рубеже новой эры он был подхвачен тремя наиболее развитыми племенами. В течение нескольких веков осуществлялось государственное строительство, которое закончилось полностью, по-видимому, только к V-VI вв. установлением ряда государственных институтов.

наверх