Н.В. Полосьмак

Некоторые аналоги погребениям в могильнике у деревни Даодуньцзы и проблема происхождения сюннуской культуры.

// Китай в эпоху древности. Новосибирск: 1990. С. 101-107.

Ранняя история сюнну (до формирования возглавляемого ими союза племён в конце III в. до н.э.) остаётся пока загадкой, на которую не дают прямого ответа ни письменные, ни археологические источники. Проблема происхождения сюнну неоднократно и всесторонне освещалась в лите-

(101/102)

ратуре, [1] здесь мы отметим точки зрения по данному вопросу, сложившиеся в последнее время. Среди китайских исследователей укрепилось мнение о связи погребений из Таохунбала, Маоцингоу, Сигоупань и других памятников скифского времени в Северном Китае с ранними сюнну. [2] Этот вывод оспаривается С.С. Миняевым: он считает, что комплексами, отражающими раннюю историю сюнну, являются «погребения верхнего слоя Сяцзядянь» (могилы в Сяцзядяиь, Дунаньгоу, Наньшаньгэн, Чжоуцзяди и ряде других мест) в Юго-Западной Маньчжурии. [3] Именно здесь С.С. Миняев видит комплекс признаков (деревянный гроб, обставленный плитами, зооморфные бляшки, пуговицы, колокольчики, имитации каури и др.), который впоследствии наиболее наглядно проявится в памятниках сюнну. Отметим, что погребения культуры «верхнего слоя Сяцзядяиь» китайские исследователи относят к племенам дунху, которых, в свою очередь, связывают с сяньбэйцами и ухунями. [4]

При всём сходстве с известными синхронными памятниками сюнну в Забайкалье и Монголии погребения у д. Даодуньцзы имеют ряд особенностей, которые можно назвать локальными, так как они связаны главным образом с влиянием китайской культуры эпохи Хань: это погребения в подбоях, наличие в большом количестве (689 экз.) монет у чжу, лаковых изделий, некоторых форм керамики, изображений сцен борьбы драконов и черепах на поясных пластинах. Однако один из главных признаков погребального обряда сюнну — деревянные гробы — встречается далеко не всегда. Захоронения у д. Даодуньцзы ещё раз подтвердили высказанную А.В. Давыдовой мысль о значительной вариабельности деталей погребального обряда даже в рамках одного могильника, отражающую не только многоступенчатую имущественную дифференциацию, но и этнические различия. [5] Сходство между сюннускими погребениями у д. Даодуньцзы и памятниками культуры скифского времени Северного Китая прослеживается в погребальном обряде: устройстве могил (часто с нишами в торце, в которых находились сосуды), положении умерших (на спине, вытянуто, головой на северный сектор (рис. 1)), наличии костей коров, овец, лошадей, баранов (черепов, фаланг, копыт, лопаток, которые укладывались в определённом порядке в головах погребённого в специальной нише или на перекрытии могилы). [6] Особенно важна прослеживающаяся преемственность посуды. Серия сосудов (15 экз.) из захоро-

нений у д. Маоцингоу неоднородна по составу. Часть из них близка к сюннуской керамике. Сходство проявляется в основном в особенностях выделки внешней поверхности сосудов, сплошь покрытой следами вертикальной штриховки гребёнкой, и в орнаментации волнистыми прочерченными линиями, в присутствии единичных экземпляров посуды с налепным валиком и врезными полосами. [7] Эта часть керамики из могильника у д. Маоцингоу более всего близка к типично сюн-

(103/104)

нуской. Ранние формы последней до сих пор не были известны. Вместе с тем в данной коллекции имеются гладкостенные горшковидные сосуды с налепными ручками. [8] Эти черты характерны для сакской керамики. [9] Сосуды с петлевидными ручками известны также в кара-кобинской культуре Алтая. [10] Вероятно, разные традиции представляет гладкостенный сосуд, украшенный по венчику резными полосами. [11]

В могильнике у д. Таохунбала все найденные сосуды близки к сакским. [12] Это небольшие, гладкостенные, плоскодонные, баночной формы, с носиком-сливом и кувшинообразные сосуды с одной петлевидной ручкой. [13] Обряд погребения в этом могильнике несколько иной. Так, черепа и конечности домашних животных располагались на перекрытии могильных ям. Эта черта находит аналоги в сюннуских захоронениях Ильмовой Пади. [14]

Бронзовый сопровождающий инвентарь (украшения, предметы вооружения и пр.) не настолько надёжный, как керамика, этнодифференцирующий признак, кроме того, рамки статьи не позволяют сделать полный обзор этой категории вещей. Отметим, что многие из них имеют сакские аналоги. Так, присутствующие в каждом погребении у д. Маоцингоу бронзовые наборные пояса более всего похожи на сакские образцы [15] и пластины из могильников раннего железного века из предгорий Алтая [16] и Монголии. [17]

Точка зрения китайских исследователей на раннесюннускую принадлежность памятников скифского времени Северного Китая находит подтверждение в материалах сюннуских погребений у д. Даодуньцзы.

Вместе с тем происхождение населения скифского времени, оставившего погребения у д. Маоцингоу, Таохунбала и др., не известно. Вариабельность погребального обряда свидетельствует о неоднородности его состава. Явно прослеживается сакский компонент в культуре. Другим субстратом представляется культура «плиточных» могил, частичное вхождение населения которого в состав сюнну достаточно аргументировано. [18]

В скифское время в Северном Китае органично слились по крайней мере эти два этнически разных компонента. Если «плиточники» существовали на той же территории, где позднее обитали сюнну, то непросто определить механизм вхождения сакского населения в состав носителей раннесюннуской культуры. Традиционно распространение элементов сакской культуры в Северном Китае связывают с юэчжами — представителями восточной ветви ираноязычного населения Евразии. [19]

Ближайший аналог погребальному обряду культуры скифского времени Северного Китая известен на Северо-Западном Алтае. В могильнике Сибирка (Солонешенский район) было исследовано погребение, окружённое кольцом из крупных камней по периметру куполообразной каменной наброски (рис. 2). (Перечисленные элементы погребального обряда известны в кара-кобинской культуре Алтая. Они связываются с сакской и кулажурдинской [кулажургинской] культурами Восточного Казахстана. [20]) Погребённый лежал на спине, вытянуто, головой на северо-восток. В северо-восточном торце могильной ямы на уровне перекрытия была устроена ниша, в которой в определённом порядке располагались черепа лошадей (в упряжи), баранов, козлов (рис. 3). Эти черты сближают погребения из Сибирки с памятниками скифского времени Северного Китая и вместе с тем с более поздними сюннускими погребениями Забайкалья (рис. 4, 1), Монголии (рис. 4, 2), Китая (у д. Даодуньцзы) .

Обнаруженная в могильнике Сибирка бляха, изображающая коня (рис. 5, 1), по трактовке образа более всего близка к тагарским фигуркам лошадей-«монголок», а также к находкам из Тувы и Ордоса. Вторая пряжка (рис. 6, 5) в виде двух обращённых в разные стороны голов горного барана, соединённых перемычкой, аналогична подпружной пряжке из кург. 66 сакского могильника Уйгарак. [21]

Бронзовые поясные пряжки, как и части упряжи, позволяют датировать алтайское погребение V-III вв. до н.э. (см. рис. 5-7). [22] Как предполагает Н.Л. Членова, лошади-«монголки» и конский убор среднеазиатского типа попали в Минусинскую котловину в VI-V вв. до н.э. из Средней Азии и Центрального Казахстана. [23] Погребение кург. 1 могильника Сибирка уникально для Алтая, оно значительно отличается от памят-

ников как пазырыкской, так и кара-кобинской культур раннего железного века, в которых погребённые лежали скорченно на боку.

Отмечая, что в VII-VI вв. до н.э. можно предполагать миграцию населения из степных районов Юго-Западного Казахстана на Алтай, В.А. Могильников писал, что «её размеры, характер взаимодействия с местным этническим субстратом и направление остаются недостаточно ясными». [24] На наш взгляд, погребение могильника Сибирка является результатом этих миграционных процессов. Конкретными мигрантами, давшими импульс к сложению новой культуры, были представители тасмолинской культуры Центрального Казахстана.

Тасмолинская культура довольно необычна для сакского мира. Ещё К.А. Акишев отмечал почти полное отсутствие местных традиций в погребальном обряде. [25] Уже в VII-VI вв. до н.э. умершие захоранивались на спине, вытянуто, толовой на север. [26] Это дало основание К.А. Акишеву предположить, что в IX-VII вв. до н.э. в Центральный Казахстан проникли новые этнические группы, «возможно протосюннуские» [27] (северная ориентация, бронзовые колокольчики и форма сосудов послужили основанием для этих выводов). Века IX-VII — слишком ранний период для появления даже протосюнну с таким набором признаков. Вероятно всё же, что влияние было обратным. Тасмолинская культура Центрального Казахстана на первом этапе послужила одним из источников формирования особой протосюннуской культуры.

Устойчивым признаком погребального обряда сюнну было жертвоприношение в виде, вероятно, шкур с черепами домашних животных. Впервые такой вид жертвоприношений появился именно на первом этапе тасмолинской культуры (на втором этапе черепа и конечности животных в могилу уже не клали). В погребениях, в ногах умерших, лежали черепа и копыта баранов, коров, лошадей [28] (см. рис. 4, 3). Лошади были в упряжи, как и в погребении могильника Сибирка.

Центральный Казахстан, Северо-Западный Алтай, Западная Монголия (где также отмечалось сакское влияние), [29] Северный Китай — таков вероятный путь и место сложения одного из компонентов культуры сюнну. На этой территории погребальный обряд характеризуется вытянутым на спине положением умерших, ориентацией головы на северный сектор, наличием черепов и костей конечностей (возможно, шкур) домашних животных, сакских традиций в искусстве.

(105/106)

Рис. 5. Бронзовая поясная бляха (1) и золотые пронизи (2) и серьга (3) кург. 1 могильника Сибирка.

(Открыть Рис. 5 в новом окне)

(106/107)

Трудно переоценить информационные возможности памятника у д. Даодуньцзы. Связь материалов этих погребений с могильниками скифского времени Северного Китая (рапнесюннускими) позволила поставить вопрос о вхождении ираноязычного сакского населения в состав сюнну уже на раннем этапе сложения культуры.

Примечания.   ^

[1] Иноземцев [Иностранцев] К.А. Хунну и гунны. Л., 1926; Гумилёв Л.Н. Хунну. М., 1960; Волков В.В. Бронзовый и ранний железный век Северной Монголии. Улан-Батор, 1967; Новгородова Э.А. Ранний этап этногенеза народов Монголии // Этнические проблемы истории Центральной Азии в древности. М., 1981; Доржсурэн У. Хойт хуниугийн булги // ШУХ-ийн ЭШБ.— Улааи-Баатор, 1956. №1; Давыдова А.В. Основные вопросы изучения культуры хунну // Проблемы археологии и этнографии. Л., 1977. Вып. 1; и др.

[2] Бронзы ордосского стиля. Пекин, 1985. С. 203-305 (на кит. яз.).

[3] Миняев С.С. Происхождение сюнну: современное состояние проблемы // Проблемы археологии Степной Евразии, Кемерово, 1987. С. 144-145.

[4] Комиссаров С.А. Комплекс вооружения культуры верхнего слоя Сяцзядяиь // Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск, 1987. С. 42.

[5] Давыдова А.В. Иволгинский комплекс — памятник хунну в Забайкалье. Л., 1985. С. 28, 35.

[6] Бронзы... С. 206-208, 233-236, 238-251.

[7] Там же. С. 251, рис. 1, 2, 4-9; 255, рис. 1, 3, 4-6.

[8] Там же. С. 254, рис. 3; 255, рис. 2.

[9] Вишневская О.А., Итина М.А. Ранние саки Приаралья / МИА. № 177. С. 204, рис. 6.

[10] Могильников В.А. Курганы Кара-Коба II // Археологические исследования в Горном Алтае в 1980-1982 годах. Горно-Алтайск, 1983. Рис. 4, 1-2.

[11] Бронзы... С. 254, рис. 3.

[12] Там же. С. 216, рис. 1-6.

[13] Вишневская О.А., Итина М.А. Ранние саки... С. 204. рис. 6.

[14] Коновалов П.Б. Хунну в Забайкалье. Улан-Удэ, 1976. С. 30, рис. 6.

[15] Маргулан А.X. и др. Древняя культура Центрального Казахстана. Алма-Ата, 1966. С. 346, рис. 39; Акишев К.А. Курган Иссык. М., 1978. С. 33.

[16] Кунгуров А.Л., Кунгурова Н.Ю. Раскопки могильника Аэродромный в Бийске // Археология и этнография Алтая. Барнаул, 1982. С. 81, рис. 3, 4.

[17] Волков В.В. Бронзовый и ранний железный век Северной Монголии. Улан-Батор, 1967. Рис. 21, 11, 12.

[18] Гумилёв Л.Н. Хунну. С. 46; Новгородова Э.А. Ранний этап этногенеза... С. 213; Цэвэндорж Д. Новые данные по археологии хунну // Древние культуры Монголии. Новосибирск, 1985. С. 84; Данилов С.В. Животные в погребальных обрядах ранних кочевников Забайкалья // По следам древних культур Забайкалья. Новосибирск, 1983. С. 107-112 и др.

[19] Артамонов М.И. Сокровища саков. М., 1973. С. 122-123 и др.

[20] Могильников В.А. Курганы Кара-Коба II. С. 52-66.

[21] Вишневская О.А. Культура сакских племён низовья [низовьев] Сырдарьи в VII-V вв. до н.э. [ТХАЭЭ, т. VIII] М., 1973. С. 117, табл. XXVIII, 11.

[22] Бородовский А.П. Снаряжение верхового коня втором половины I тыс. до н.э. (по материалам раскопок на Северо-Западном Алтае) // Эпоха камня и палеометалла азиатской части СССР. Новосибирск, 1983. С. 73-79.

[23] Членова Н.Л. Тагарские лошади: (О связях племён Южной Сибири н Сродней Азии в скифскую эпоху) // Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье. М., 1981. С. 80-84, 91-92, рис. 2.

[24] Могильников В.А. Некоторые аспекты этнокультурного развития Горного Алтая в раннем железном веке // Материалы по археологии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1986. С. 47.

[25] Акишев К.А. Саки азиатские и скифы европейские (общее и особенное в культуре) // Археологические исследования в Казахстане. Алма-Ата, 1973. С. 57.

[26] Маргулан А.X. и др. Древняя культура... С. 311-333, рис. 20, 25, 29.

[27] Акишев К.А. Саки азиатские... С. 57.

[28] Маргулан А.X. и др. Древняя культура... Рис. 20, 4 и др.

[29] Волков В.В. Ранний железный век... С. 48.

наверх