главная страница / библиотека / обновления библиотеки

В.П. Васильев

Китайские надписи в орхонских памятниках в Кошоцайдаме и Карабалгасуне.

// Сборник трудов Орхонской Экспедиции. СПб., 1897. Т. III. С. 1-36 + табл.

Старая орфография, как правило, не соблюдается;
постраничная нумерация сносок сохранена в верхнем индексе.

Opxoнскиe памятники.

Отзывы китайского Цзун-ли ямыня.

[ Введение. — 1 ]

 

I. Памятник умершего Кюе-Тэгиня, Высочайше сочинённый и написанный. — 2

     Цзун-ли ямыня замечания на памятник Кюе-Тэцзин’я (Тэгиня). — 8

 

II. Памятник Могиляня или Бикя (Бэлгэ) Хагана. — 10

     Цзун-ли ямыня примечания на памятник Тукюеского Бикя-Кэхан’я (Могиляня). — 15

 

[ III. ] Перевод Уйгурского памятника. — 20

     Цзун-ли ямыня примечания на Танский памятник (в честь) мудрого, высоко-просвещённого и чудно-воинственного Ай-Дэн-Ли Ло-гу-мо-ми-ши-хэ Пикя кэхан’я (девяти) Хуй-ху (уйгур)’ских фамилий (родов). — 27

 

Послесловие. — 36

Поправки. — 36

[ Таблицы. ]


[ Введение ]   ^

 

Между многочисленными снимками, привезенными г. Радловым из своего путешествия, не говоря уже о важности древних тукюеских письмен, к открытию чтения которых подали повод эти снимки, особенное внимание синолога обращают на себя три снимка с трёх больших памятников с каганскими надписями: Кюе-Тэгиня № XVI, Могиляня № XXI и Уйгурского хана № XXXI и XXXIV.

 

Когда экземпляр снимков Орхонской экспедиции был препровождён нашим посланником китайскому правительству, то оно не только приняло его с благодарностью (письмо Цзун-ли ямыня уже было напечатано в приложении к протоколу Исторического Отделения 1 декабря 1893 г. и в Правительственном Bеcтнике, № 230), но и поспешило сообщить отзыв своих учёных о содержании и значении трёх вышеперечисленных памятников.

 

Кроме указания на источники, в которых можно найти нужные сведения [хотя большая часть их и известна учёному европейскому миpy, — особенно в этом случае важен труд о. Иакинфа: «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена»], — китайское правительство высказало своим отзывом в первый, можно сказать, раз сознание, что и другие народы также интересуются учёными вопросами, имеют своих учёных, с которыми оно готово вступить в сношения. Это небывалое ещё и притом, как бы оффициальное, признание подаёт надежду, что впоследствии наука и европейские учёные будут встречать в Kитaе не отпор, а содействие их учёным предприятиям.

(1/2)

 

Предлагая текст и перевод oбъяcнeний китайских учёных, я почёл нужным присоединить и перевод текста самих пaмятникoв, насколько можно было разобрать и приблизительно определять смысл слов, уцелевших иногда всего по одному на целой строке.

 

При переводе памятников я главным образом держался текста, написанного для г. Радлова здешним г. китайским посланником. Слабость зрения не позволила мне решиться самому разбирать снимки: я только держал, по просьбе г. Радлова, корректуру. В памятнике Кюэ-Тэгиня я заметил только одну ошибку в чтении г. посланника: он читал  сянь вместо  гуан.

 

В испорченном тексте памятника Могиляня при переводе я руководствовался иногда переданным мне г. Радловым списком, сделанным для него в Шанхай’е тамошними учёными китайцами.

 

В уйгурском памятнике я руководствовался исключительно чтением посланника. Замечания на этот памятник, сделанные Цзун-ли ямынем, особенно интересны по толкованию упоминаемой в памятнике религии Мони, которую один иностранный ученый принял за буддизм.

 


 

(35/36)

 

Послесловие.   ^

 

Болезнь и другие занятия приостановили окончательное издание настоящей статьи. Между тем неисправленные корректурные листы были уже отправлены заботливыми о моих ошибках лицами за границу и подверглись торопливой, если не опрометчивой, критике. Мы не намерены вступать в спор с г. критиком; ошибки или недосмотры особливо в чтении изуродованных памятников, всегда возможны: можно (как это сделал г. ядовитый критик) хана принять за китайского императора, туркестанскую реку отыскивать в Китае. Когда дошла очередь корректировать текст подбора посланника и потом переводить его, то я тотчас же заметил, что лист со строки 46-й не подходит, как продолжение текста до этой строки, но, увлёкшись авторитетом предполагаемого учёного китайца и взаимным упоминанием в обеих частях подбора о распространении манихеизма, что-ли, я оставил нижнюю часть (т.е., обломок под № 2, на листе XXXIV) со слова Ши сы-мин, как могущую принадлежать к тексту до иер. 45 на листе XXXI, а теперь пришёл к убеждению, что и от этого должно отказаться. Иначе должно бы допустить, что упоминаемый в нём хан (иерр. 57-61), есть именно тот, которому поставлен памятник (хотя в заглавии нет прибавления эпитетов Гудулу Хулу — кунглук улуг), или предположить, что текст должно ещё более удлинить для того, чтобы окончание его уместило первые шесть иероглифов в имени хана на памятнике.

 

Однако я решил оставить текст без курсива, так как поздно уже сознал свою ошибку.

 

Не берусь решить, принадлежат ли переведённые обломки 1-й и 2-й с листа ХХХIV к одному памятнику, именно к тому, в котором, как было упомянуто выше, восхвалялись заслуги Моу-юй'я.

 


 

Поправки.   ^

 

 


 

[ Таблицы (большие разделены на пересекающиеся части) ]   ^

 

I. (Открыть в новом окне.)

 

II. (Открыть в новом окне: левую часть, правую часть.)

 

III. (Открыть в новом окне: верхнюю часть; среднюю часть; нижнюю часть.)

 


 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

наверх

главная страница / библиотека / обновления библиотеки