А.Д. Грач, Д.Г. Савинов, Г.В. Длужневская
Енисейские кыргызы в центре Тувы
(Эйлиг-Хем III как источник по средневековой истории Тувы)
// М.: «Фундамента-Пресс». 1998. 84 с.
Глава II.
Могильник Эйлиг-Хем III — памятник енисейских кыргызов в Центральной Туве.
Отчёт о раскопках 1965 года.
Д.Г. Савинов, Г.В. Длужневская
II. Сопроводительный инвентарь.
2. Предметы снаряжения верхового коня.
Стремена найдены в трёх эйлиг-хемских курганах: четыре пары в кург. 2, три пары в кург. 3 и одна пара в кург. 4 (всего 16 экз.). Они чётко делятся на два типа.
1) Стремена округлой формы с выделенной подквадратной пластиной и овальной подножкой с проходящей с нижней стороны нервюрой (табл. XII). На двух стременах верхний край пластины имеет фигурное оформление (табл. XII, 3, 4). На трёх стременах в подножках сделаны серповидные прорези — на двух по три пары (табл. XII, 5, 6) и на одном две пары (табл. XII, 4).
Стремена с выделенной подквадратной, подпрямоугольной или высокой пластиной и овальной подножкой — один из ведущих типов стремян во второй половине I тыс. н.э. Такие стремена были наиболее характерны для культуры саяно-алтайских тюрков и
(29/30)
енисейских кыргызов в VIII-X вв. С.В. Киселёв считал их типологически более поздними, чем стремена с петельчатой дужкой и отмечал, что они отличаются «своеобразной изогнутостью нижней части боковых дуг при переходе в подножие» [Киселев, 1951 а, с. 49]. Эйлиг-хемские стремена, очевидно, могут считаться самыми поздними в этом ряду. Фигурное оформление верхнего края пластины имеют стремена из Уйбатского чаа-таса в Хакасии [Евтюхова, 1938, рис. 8] и Аймырлыг II, группа III, кург. 15 в Туве (раск. Б.Б. Овчинниковой, 1972-1976 гг.). Те и другие — IX-X вв.
Стремена с круглыми и серповидными прорезями встречены в памятниках IX-X вв. в Минусинской котловине — Тюхтятский клад [Евтюхова, 1948, рис. 135], Уйбатский чаа-тас [Евтюхова, 1938, рис. 8; 1948, рис. 20], курганы около ст. Минусинск [Николаев, 1972, рис. 5]; на юге Красноярского края — Ладейский комплекс [Карцев, 1929, с. 51, № 26]; в Туве — Шанчиг [Кызласов, 1969, рис. 33, 3], Аймырлыг II, группа III (раск. Б.Б. Овчинниковой, 1972-1976 гг.), Дагылганныг [Маннай-оол, 1968, табл. 1, 1, 2, 4, 6]; на Горном Алтае — Курай III, кург. 2 [Евтюхова, Киселёв, 1941, с. 103, рис. 28]; в Восточном Казахстане — Зевакинский могильник [Арсланова, 1972, табл. V, 3], Славянка, кург. 3 (раск. С.С. Черникова, 1953-1955 гг.). Во всех этих случаях стремена с прорезной подножкой найдены в погребениях енисейских кыргызов или населения, несомненно, находившегося под их влиянием, что позволяет считать эту особенность оформления стремян в Южной Сибири этнически показательной для культуры енисейских кыргызов.
Типологически ближе всего эйлиг-хемским находкам стремена с выделенной пластиной из могильников Дагылганныг; Аймырлыг II, группа III; Уюк-Тарлык, кург. 51 [раск. А.В.Адрианова, 1916 г.; Кызласов, 1969, табл. III, № 123]. Близкие по форме стремена были известны у киданей — X в. [«Каогу», 1954, № 8, рис. 27; 1959, № 2, рис. 12; 1960, № 2, рис. 2].
2) Стремена трапециевидной формы с низкой невыделенной пластиной и узкой прямой (или близкой к прямой) подножкой (табл. XIII, XIV). В некоторых случаях очертания пластины сливаются с абрисом стремени. Три стремени имеют нечёткую нервюру (или следы от неё) с нижней стороны подножки (табл. XIII, 5, 6; XIV, 2). На одном стремени сбоку прикреплено кольцо для удержания древка копья (табл. XIV, 1). На четырех стременах в основании пластины сделаны парные отверстия (табл. XIV). Два стремени имеют следы починки (табл. XIII, 5; XIV, 2).
Стремена с низкой невыделенной пластиной не характерны для культуры енисейских кыргызов предшествующего времени. В IX-X вв. они встречаются в памятниках сросткинской культуры на Северном Алтае — Большая Речка, БЕ VIII, кург. 2 [Грязнов, 1956, табл. LV, 22, 24] и в Восточном Казахстане — Совхоз 499 [Агеева, Максимова, 1959, рис. 4], Славянка (раск. С.С.Черникова, 1953-1955 гг.). Одно стремя известно на Горном Алтае — Яконур, кург. 1, мог. А (раск. М.П. Грязнова, 1939 г.; ГЭ, кол. 1554, № 16). Назначение парных отверстий у основания пластин неизвестно. Кроме могильника Эйлиг-Хем III, они встречены в трёх случаях: на Горном Алтае — Курай VI, кург. 1 [Евтюхова, Киселёв, 1935, рис. 26], в Туве — Аймырлыг II, группа III, кург. 15 (раск. Б.Б. Овчинниковой, 1972-1976 гг.) и в Минусинской котловине — Тунчух-Хая I, кург. 1 [Худяков, 1980 а, рис. 6, с. 103]. Последнее стремя по всем признакам больше всего соответствует эйлиг-хемским.
Стремена с низкой невыделенной пластиной с полным основанием можно рассматривать как типологически предшествующую форму для стремян с отверстием для путлища в самой дужке, получивших чрезвычайно широкое распространение начиная с XI-XII вв. и вытеснивших все предшествующие формы. Приблизительно тот же путь развития – «от обособленной дужки через небольшой прямоугольный, треугольный, а затем круглый выступы — к простому расплющиванию верхней части дужки для прорези» — прослеживает для восточноевропейских стремян Г.А. Фёдоров-Давыдов
(30/31)
Таблица XII. Стремена с выделенной пластиной: 1-4 — курган 3; 5-6 — курган 4.
Таблица XIII. Стремена с низкой невыделенной пластиной: 1, 2, 5, 6 — курган 2; 3, 4 — курган 3.
(31/32)
Таблица XIV. Стремена с невыделенной пластиной: 1-4 — курган 2.
[Фёдоров-Давыдов, 1966, с. 15].
Удила и псалии, найденные в могильнике Эйлиг-Хем III, разнообразны как по конструктивным особенностям, так и по декоративному оформлению. Функционально они могут быть разделены на две неравные группы: удила без псалий (табл. XV) и удила с псалиями (табл. XVI, XVII).
Удила без псалий трёх типов.
1) Двусоставные однокольчатые удила из толстой проволоки, конец которой завёрнут вокруг стержня удил, с одним дополнительным кольцом (табл. XV, 1, 2). Аналогии этим удилам известны только в погребениях XI-XII вв. в Туве — Малиновка, кург. 1 [Кызласов, 1969, рис. 46, 3] и Алдыы-Бель I (раск. А.Д. Грача, 1966 г.).
2) Двусоставные удила с большими внешними кольцами, зажатыми в окончаниях звеньев удил (табл. XV, 3). Повсеместно, как и стремена с отверстием для путлища в дужке, такие удила распространяются с начала II тыс. н.э. Раньше всего, в IX-X вв. они встречаются в памятниках сросткинской культуры на Северном Алтае — Большая Речка, БЕ VIII, кург. 2 [Грязнов, 1956, табл. LV, 23], Сростки (раск. М.Н.Комаровой, 1925 г.; ГЭ, кол. 4381, № 7) и в Кемеровской области — Ур-Бедари (раск. М.Г. Елькина). В Туве они известны несколько позже — в могильниках Аймырлыг II, гр. III, кург. 4 (раск. Б.Б. Овчинниковой, 1972-1976 гг.) и Дагылганныг (раск. М.Х.Маннай-оола, 1967 г.).
3) Трёхсоставные удила в виде соединённых цепочкой перевитых проволочных петель (табл. XIX, 15). Такие же удила были найдены в Уюк-Тарлык, кург. 51 (раск. А.В.Адрианова, 1916 г.). Конструктивно им близки трехсоставные удила из коллекции О.Б.Згерского-Струмилло (ГИМ, кол. 49439, № 482).
(32/33)
Таблица XV. Удила без псалий: 1 — курган 3; 2, 3 — курган 1.
Удила с псалиями ввиду их сложности и разнообразия целесообразно рассмотреть отдельно по типам удил и типам псалий.
Типы удил. 1) Двусоставные удила с гладкими стержнями и «8»-образными внешними кольцами, расположенными в перпендикулярных плоскостях (табл. XVI, 4-6). Витые стержни удил в сочетании с «8»-образными внешними кольцами, расположенными в одной плоскости, были широко распространены в IX-X вв., особенно в среде енисейских кыргызов или других племён, находившихся под их влиянием. Территория их распространения совпадает с распространением стремян с прорезной подножкой. Рассматриваемый тип эйлиг-хемских удил, вероятно, складывается на основе удил с гладкими стержнями и «8»-образными окончаниями звеньев, расположенными в перпендикулярных плоскостях (тип 1), и удил с витыми стержнями IX-X вв. Ближайшие аналогии им находятся в материалах Уйбатского чаа-таса [Евтюхова, 1938, рис. 9].
3) Двусоставные удила «с упором» (табл. XVI, 1, 2; XVII, 2-4) представляют собой новый конструктивный вариант удил, где псалии находятся не в кольчатых окончаниях звеньев, а помещаются на стержне и ограничиваются выступами в основании раскованного конца удил с одним внешним кольцом. Удила «с упором» не имеют себе предшественников в материалах I тыс. н.э. Они появляются неожиданно, явно связаны с какой-то иной культурной (или технологической) традицией, получают широкое распространение в начале II тыс. н.э. и не встречаются позже монгольского времени. Вопросы типологии и происхождения удил этого типа рассматриваются в специальной статье И.Л. Кызласова, который считает их «характерной особенностью аскизской культуры» [Кызласов И., 1980 а, с. 155].
Отдельные экземпляры эйлиг-хемских удил «с упором» отличаются известными архаизмами: например, сам «упор» у них недостаточно четко выражен (табл. XVI, 1, 2), стержни удил в одном случае витые (табл. XVII, 2), что позволяет относить их к самому началу типологического ряда в развитии удил данного типа.
Псалии из эйлиг-хемских курганов (10 пар) представляют собой самую многочисленную серию находок подобного рода, происходящих из одного комплекса. По конструктивным особенностям они могут быть подразделены на два основных вида — стержневые «S»-видные (табл. XVI) и пластинчатые (табл. XVII) псалии.
Стержневые «S»-видные псалии — ведущая форма на протяжении всего древнетюркского времени, во всяком случае начиная с VII-VIII вв. По характеру оформления петли для крепления ремней оголовья они могут быть разделены на три типа.
1) Псалии с простыми скобами (табл. XVI, 4-6). Повсеместно распространены в Южной Сибири с катандинского этапа, VII-VIII вв. [Гаврилова, 1965, с. 81, 82, рис. 16].
2) Псалии с фигурными петлями (табл. XVI, 1-2). Встречаются только в памятниках енисейских кыргызов IX-X вв. в Туве: Краснояровка, кург. 28 [Кызласов, 1969, табл. III, № 40], Сарыг-Хая II, кург. 2 (раск. Г.В. Длужневской, 1980 г.); в Минусинской котловине — Уйбатский чаа-тас [Евтюхова, 1938, рис. 9; 1948, рис. 29], кург. у ст.
(33/34)
Таблица XVI. Удила со стержневыми «S»-видными псалиями: 1, 6 — курган 1; 2, 4, 5 — курган 3; 3 — курган 2.
Минусинск [Николаев, 1972, рис. 6] и др. Как и прорезные подножки у стремян, фигурные петли на «S»-видных псалиях могут считаться этнически показательными для культуры енисейских кыргызов.
3) Псалии с петлёй-пластиной (табл. XVI, 3). Представляют собой, по-видимому, дальнейшее развитие фигурных петель [Савинов, 1977, рис. 8] и встречаются значительно реже, чем все остальные. В Туве — Уюк-Тарлык, кург. 51 (раск. А.В. Адрианова, 1916 г.); в Минусинской котловине — в уникальном по степени сохранности предметов сопроводительного инвентаря скальном захоронении, исследованном А.Н. Липским в 1970 г. у с.Усть-Есь (материал хранится в Абаканском музее).
Пластинчатые псалии, как и удила «с упором», распространяются в начале II тыс. н.э. Значительное их количество представлено в сериях случайных находок из Минусинской котловины, хранящихся в музейных собраниях Москвы, Петербурга и Минусинска. Некоторые из них (12 экз.) сведены в таблицу в работе Д.Г. Савинова [Савинов, 1977, рис. 9]. Найдены они в погребениях XI-XII вв. в Туве — Малиновка, кург. 1 [Кызласов, 1969, рис. 46] и Минусинской котловине — Чёрная (раск. Г.П. Сосновского, 1929 г.; ГЭ, кол. 1548, № 31). Отдельные аналогии имеются на Алтае [Уманский, 1964, табл. XII, 36]. Пластинчатые псалии из Эйлиг-Хема имеют различную форму — прямые (табл. XVII, 3, 4), изогнутые (табл. XVII, 1), «S»-видные (табл. XVII, 2). По характеру оформления петли они также могут быть разделены на два типа.
1) Псалии с петлей-пластиной (табл. XVII, 1). Аналогичны типу 3 «8»-видных стержневых псалий, но имеют несколько иную конфигурацию. К ним полностью относится всё сказанное выше относительно этого варианта петель.
2) Псалии с цельноковаными выступающими петлями (табл.
XVII, 2-4). Наиболее характерны для начала II тыс. н.э. Круг аналогий им столь же многочислен, как и для пластинчатых псалий вообще.
(34/35)
Таблица XVII. Удила с пластинчатыми псалиями: 1 — курган 4; 2 — курган 1; 3, 4 — курган 2.
Все эйлиг-хемские псалии декоративно оформлены. Обычай украшать концы псалий различного рода фигурами — зооморфными, растительными, геометрическими имеет очень большую древность и был свойствен всем скотоводческим обществам Центральной Азии и Южной Сибири начиная со скифского времени. Но в определённые периоды получают распространение разные приёмы оформления концов псалий, и в этом отношении они могут служить культурным и хронологическим признаком.
В древнетюркское время наибольшее распространение получило оформление нижних концов псалий в виде «сапожка». Данью этой традиции является «сапожковое» завершение и некоторых эйлиг-хемских псалий (табл. XVI, 5; XVII, 1, 2), но в целом их оформление отлично от древнетюркских.
Основной отличительной особенностью оформления концов эйлиг-хемских псалий является то, что все они раскованы для придания им фигурных очертаний: простых листовидных (табл. XVI, 6; XVII, 4), листовидных с вырезными краями (табл. XVI, 6; XVII, 4), серповидных (табл. XVI, 6); вытянуто-трапециевидных (табл. XVII, 7), в виде трилистника (табл. XVII, 3), трилистника со сквозными отверстиями (табл. XVII, 2), двуступенчатой башенки (табл. XVI, 1), «коронки» (табл. XVI, 3), «птичьего клюва» (табл. XVI, 1) и т.д. Подобные приёмы декоративного оформления широко распространяются в начале II тыс. н.э. вместе с пластинчатыми псалиями и удилами «с упором». Наиболее близкие аналогии мы имеем в Туве: Аймырлыг II, гр. III, кург. 15 (раск. Б.Б. Овчинниковой, 1972-1976 гг.); Уюк-Тарлык, кург. 51 (раск. А.В. Адрианова, 1916 г.); Дагылганныг (раск. М.Х. Маннай-оола, 1967 г.; Маннай-оол, 1968, табл. 1, 3, 7); Шанчиг, кург. 12 [Кызласов, 1978, рис. 7, 1]. Близкая тувинским по декоративному оформлению серия удил с псалиями неизвестного происхождения хранится в Красноярском музее (кол. 211).
Истоки происхождения данного оформления концов псалий не совсем ясны. Листовидные окончания на псалиях в IX-X вв. встречаются у енисейских кыргызов в Минусинской котловине — Тюхтятский клад [Евтюхова, 1948, рис. 123] и в Восточном Казахстане — Ново-Камышенка [Арсланова, 1972, табл. V, 9]. Из Сросткинского могильника на Северном Алтае происходит обломок костяного псалия с широким окончанием, явно имитирующего форму металлического (раск. М.Д. Копытова, 1925 г.; Бийский музей, кол. 849). В могильнике Пчела этого же времени в Восточном
(35/36)
Казахстане С.С. Черниковым найдены удила с псалиями, имеющими расплющенные окончания в виде двуступенчатой башенки [Археологическая карта Казахстана, табл. IX, № 253]. Возможно, эти параллели следует рассматривать в одном контексте с другими аналогиями эйлиг-хемским материалам в памятниках сросткинской культуры (удила с большими внешними кольцами и стремена с невыделенной пластиной).
Подпружная пряжка найдена только в одном из эйлиг-хемских курганов (кург. 3). Это обломок крупной железной пряжки, относящейся к типу «подпружных пряжек с язычком на вертлюге» (табл. XX, 14). В VIII-IX вв. на Алтае, в Туве и в Минусинской котловине встречаются подобные пряжки небольших размеров с прямой вертлюгой и прямоугольной рамкой. В IX-X вв. на их основе складывается два основных типа пряжек: массивные с прямой вертлюгой и подквадратной рамкой (алтайские) и более лёгкие, с вогнутой вертлюгой и трапециевидной рамкой (кыргызские). Эйлиг-хемская пряжка (язычок, к сожалению, не сохранился) больше напоминает кыргызские, но значительно массивнее их, а по вогнутым сторонам рамки сближается с подпружными пряжками, известными в культуре мохэ на Амуре [Деревянко, 1977, табл. VIII, 2; X, 6].
Сбруйные наборы — обязательный элемент конской упряжи — представлены в материалах Эйлиг-Хема немногочисленными, но достаточно выразительными находками.
В кург. 4 найдены несколько крупных бронзовых блях с высоким бортиком и «Т»-видный тройник с антропоморфными изображениями (табл. XXI, 1, 4, 7). Различного рода бляхи сбруйных наборов и «Т»-видные тройники существовали в Южной Сибири повсеместно начиная с VII-VIII вв. Однако такого рода крупные изделия, украшенные богатым растительным орнаментом, были характерны только для позднего этапа культуры енисейских кыргызов. Большое их количество найдено при случайных обстоятельствах в Минусинской котловине [Клеменц, 1886, табл. XI, 1, 3; Тальгрен, 1917, табл. X; Левашова, 1945, рис. 5, 6]. Известны они и в более западных районах, находившихся в IX-X вв. под контролем кыргызов [Миллер, 1937, рис. 22]. В Туве аналогичные бляхи найдены в могильнике Тора-Тал-Арты [Нечаева, 1966, рис. 2]. Эйлиг-хемский набор, очевидно, является самой поздней находкой подобного рода на территории Тувы.
Совсем другой круг аналогий имеет сбруйный набор из кург. 3. Это плоские подвесные бляхи на щитках с шарнирным креплением, украшенные простым растительным орнаментом (табл. XX, 16-18). Принцип шарнирного крепления впервые зафиксирован в материалах могильника Кудыргэ на Горном Алтае, VI-VII вв. [Гаврилова, 1965, табл. XIX, 6] и затем исчезает в Южной Сибири на несколько столетий. В то же время он становится характерным для аварских древностей Подунавья [Арнольд, Феттих, 1936, рис. 25, 34, 39; Хампель, 1, 1905, рис. 137, 138, 81, 122, 153 и др.]. В VIII-IX вв. отдельные подвесные бляхи с шарнирным креплениям известны в Приуралье [Генинг, 1962, табл. IV, 27]. Позже они появляются в Туве. Обращает на себя внимание, что эйлиг-хемские бляхи, также как и их западные аналоги, имеют как бы несколько укороченные пропорции. В этом отношении с ними сближаются некоторые подвесные шарнирные бляхи, найденные в Минусинской котловине Хара-Хая [Кызласов, 1975, рис. 8, 5, 10] и в Туве — Кара-Тал VI (раск. Ю.И. Трифонова, 1970 г.). Впоследствии подвесные шарнирные бляхи приобретают более удлиненные пропорции, украшаются геометрическим орнаментом и становятся наиболее излюбленным видом сбруйных украшений у населения Южной Сибири в начале II тыс. н.э.
Остатков сёдел в эйлиг-хемских курганах не обнаружено. О том, что они были, позволяет судить только обломок пробоя от седельного кольца в кург. 2 (табл. XIX, 20). Факт отсутствия металлических оковок и кантов от сёдел весьма примечателен в хронологическом отношении — находки подобного рода становятся обычными в южносибирских курганах начиная с XI-XII вв.
|