С.А. Плетнёва

[рец. на:]

Л.Р. Кызласов. История Тувы в средние века. Изд-во МГУ, М., 1969

// СА. 1971. №1. С. 295-298.

Прошло двадцать лет после выхода в свет книги С.В. Киселёва «Древняя история Южной Сибири», в которой автор с необычайной широтой и красочностью нарисовал картину жизни сибирских народов, пользуясь при этом источником, до него мало известным и мало ценимым — археологическими материалами.

(295/296)

Вполне естественно, что в работе, охватившей историю множества народов, обитавших на необъятных азиатских землях, не все разделы были освещены автором одинаково полно. В те годы многие области не были ещё исследованы археологами, а материалы, хранившиеся в фондах сибирских музеев, были недостаточны для исторических обобщений. Одним из таких малоисследованных районов была Тувинская Народная Республика, присоединившаяся к СССР лишь в 1944 г. и ставшая Тувинской автономной областью.

Уже в 1945 г. С.В. Киселёв, побывав в Туве, наметил маршруты разведок и будущих археологических работ в этой области. В этой первой Тувинской экспедиции принимал участие и студент второго курса истфака МГУ Л.Р. Кызласов, который затем отдал археологическому изучению Тувы почти 20 лет.

О народах, заселявших Туву в различные периоды средневековья, в общих трудах по истории Сибири до сих пор говорилось лишь вскользь. При этом историки пользовались отрывочными письменными свидетельствами и изредка — данными, полученными при анализе надписей-эпитафий. Л.Р. Кызласов, как и его учитель, ввёл и заставил полнозвучно говорить новый источник — археологический. Книга его является образцом исторического исследования, написанного на материалах огромного количества археологических памятников, обследованных, изученных, раскопанных автором в течение многих экспедиционных сезонов.

В книге четыре основных главы, освещающие последовательно сменяющие друг друга периоды в жизни огромного и богатого края на протяжении целого тысячелетия (VI-XV вв. н.э.).

Первый период — период Тюркского каганата — начинается с характеристики погребальных сооружений. Погребальные комплексы VI-VIII вв. разделяются Л.Р. Кызласовым на несколько групп, и каждая из этих групп чрезвычайно убедительно отождествляется с одним из народов, известных нам по письменным источникам и обитавших в то время в Туве. Он подробно и вместе с тем сжато описывает каждую выделенную им группу: форму курганов, погребальные обряды, инвентарь, спокойно и ненавязчиво подводя читателя к выводам о наличии здесь нескольких групп населения.

Даже явно полемическая часть о тюркских поминальных оградках и каменных статуях отличается тем же спокойствием и здравым смыслом. Рассмотрев поминальные оградки, каменные статуи (102 шт.) и стелы. Л.Р. Кызласов показывает полную несостоятельность гипотезы о том, что каменные статуи являются изображениями «главных врагов», побеждённых и убитых тюркскими воинами. Гипотеза эта, возникшая в результате неверного толкования некоторых текстов и слов в китайских хрониках, в последнее время очень упорно защищается А.Д. Грачом, который, исследовав всего 58 изваяний, делает ряд поспешных выводов об этнической их принадлежности. [1] В частности, он полагает, что одним из доказательств принадлежности статуй «врагам» является «косатость» изображений, в то время как по китайским сведениям тюрки носили волосы распущенными, а не заплетёнными в косы. Однако косы изображены всего на двух из 58 включённых в книгу статуй — это явно недостаточно для тезиса о «косатости». К тому же обе эти статуи, судя по некоторым изменениям в иконографии, принадлежат уже к более позднему — уйгурскому (по Л.Р. Кызласову) периоду.

Л.Р. Кызласов в рецензии на книгу А.Д. Грача (СА, 1964, 1) выразил уже своё отрицательное отношение к системе доказательств, применяемой этим автором, и поэтому в рецензируемой монографии он основное внимание уделяет развёрнутому изложению собственных доказательств, построенному настолько последовательно, логично и обстоятельно, что, кажется, теперь уже невозможно возвращаться к гипотезе о статуях — «балбалах» — врагах тюрков.

Ссылаясь на известный тезис Маркса о том, что для всех кочевников типично «соотношение между осёдлостью одной части их и продолжающимся кочевничеством другой части», автор дает анализ жизни населения Тувы VI-VIII вв. на третьей (самой развитой экономически) стадии кочевания. При этом он широко использует источники, полученные в последние десятилетия: о земледельческих навыках, о ремёслах и горном деле, о торговле, одежде и верованиях народов той эпохи.

Несмотря на безусловный интерес, с которым читается глава в целом, в ней, как во всяком большом труде, встречаются незначительные недочёты, вернее недосказанности. Например, автору следовало бы больше внимания уделить работам С.И. Вайнштейна, особенно в тех случаях, когда его мнение расходится с мнением или наблюдениями этого ученого, Так, на стр. 22 Л.Р. Кызласов пишет о древней традиции скорченных погребений, сохранившейся в Туве вплоть до VIII в., а С.И. Вайнштейн ещё в 1966 г. говорил, что в данном случае Л.Р. Кызласов ошибается и скорченников в VI-VIII в. в Туве нет. Мне представляется, что было совершенно необходимо остановиться в книге на этом вопросе и как-то доказать свою правоту. В результате местами стремление автора разгрузить книгу от дискуссий ослабляет его позиции и делает их легко уязвимыми.

Досадным упущением этой главы несомненно является и отсутствие обоснования датировок. На табл. 1 изображены древности Тувы периода Тюркского каганата

(296/297)

VI-VIII вв. Однако какие факты дают ему право датировать эти древности таким длительным временем? В подавляющем большинстве случаев он ограничвается только подбором аналогий. Как показали исследования А.К. Амброза, [2] древности Евразии следует основательно пересмотреть и передатировать именно потому, что исследователи, как правило, ссылаются друг на друга и забывают, что ни у кого из археологов, занимающихся материалами почти всего I тысячелетия н.э., нет достаточно обоснованной относительной хронологии вещей.

Огромную научную ценность представляет, на мой взгляд, следующая глава книги, посвященная периоду уйгурского каганата. Ценность усугубляется тем, что полная история этого мощного кочевнического объединения VIII-IX вв. до сих пор ещё не написана. Благодаря полевым исследованиям Л.Р. Кызласова крепости и курганы этого народа были впервые изучены именно на территории Тувы, являвшейся по существу глубокой провинцией уйгурского каганата.

После краткой истории завоевания Тувы уйгурами, написанной по немногочисленным свидетельствам китайских хроник и по уйгурской надписи на каменной стеле, поставленной в честь уйгурского кагана Моюн-чура, следует характеристика пятнадцати городищ VIII-IX вв., обследованных автором. Форма этих городищ, по его мнению, позволяет связывать их с гуннскими. Действительно, гуннская культура, гуннские строительные традиции не умирали в степях Евразии на протяжении тысячелетий. Временами они затухали, но затем вновь вспыхивали то в одной, то в другой части степи.

Чёткость изложения и доказательств, характерные для всей книги, позволяют автору и здесь в предельно локаничной [лаконичной] форме дать ясное представление о различных типах погребальных сооружений, свойственных различным группам населения Тувы того времени. Он впервые проследил и выявил характерные черты уйгурской культуры, до сих пор мало и слабо исследованной: строительные приёмы, погребальный обряд, керамический комплекс — все основные признаки, по которым памятники уйгурской культуры можно будет выявить и на других территориях.

Ещё Л.А. Евтюховой удалось, благодаря анализу изображенных на каменных статуях вещей, выделить в массе сибирских статуй серию более поздних изваянии. [3] В Туве Л.Р. Кызласов связывает их с уйгурами. Однако читателю остаётся неясным принцип отделения тувинских поздних статуй от всех остальных. Думается, следовало бы указать, какие черты позволяют ему отличить их от синхронных с ними тюркских статуй, обнаруженных на Алтае, в Монголии и пр.

Заключающий эту главу раздел содержит, помимо общего очерка по истории Тувы в уйгурский период, краткую историю всего Уйгурского каганата, в который Тува входила как одна из завоёванных пограничных провинций. Особенное удовольствие доставляет этот наполненный фактическим материалом и вытекающими из него выводами раздел после чтения книги Л.Н. Гумилёва, посвящённой той же теме, а именно — Уйгурии в VIII-IX вв., вышедшей из печати за два года до монографии Л.Р. Кызласова. [4] Там в пышной форме повествуется о погубившем «Уйгурское ханство» манихействе, которое разложило семью, способствовало вырождению правящей верхушки и откололо её от народа. Гибель и вырождение аристократической верхушки (вождей народа) привели к гибели и всё государство. Эта концепция, к сожалению, игнорируется Л.Р. Кызласовым, как впрочем, и вся книга Л.А.[Л.Н.] Гумилёва в целом. На мой взгляд, было бы крайне поучительно, если бы Л.Р. Кызласов противопоставил свой здравый смысл и уважение к факту наукообразным построениям Л.Н. Гумилёва.

Не меньший интерес представляет следующий раздел книги «Тува в древнехакасском государстве». В нём, как пишет Л.Р. Кызласов, «впервые исследуется новый важный этап в развитии древнехакасского государства, охватывающий период от середины IX до начала XIII века». Эта часть книги представляет собой отдельное монографическое исследование, написанное автором с особенной теплотой и увлечённостью. К сожалению, лимитированный объём книги не позволил ему поместить в этой главе результаты всех исследований, которые провёл автор, изучая эту тёмную страницу в истории своего народа. Так, намеренно сократил он раздел о енисейских стелах, поскольку им было опубликовано несколько работ, посвящённых специально вопросу о письменности хакасов. Нет в книге и анализа вещевого материала, хотя именно благодаря вещам удалось Л.Р. Кызласову установить хронологические рамки рассмотренных им хакасских древностей и разделить их на два этапа. Обосновать датировку хакасских древностей было тем более важно и необходимо, что по-настоящему это не было сделано и в отдельной статье, вышедшей из печати ещё в 1964 г. [5]

Главе недостаёт также серии исторических карт, которые не только иллюстриро-

(297/298)

вали бы текст, но и могли быть источником для дополнительных выводов. Надо сказать, что в других главах книги также мало карт, хотя огромный хронологический период, охваченный Л.Р. Кызласовым на слабо изученных до него землях, нередко невозможно воспринять без сопровождающей текст карты.

Заключительная глава посвящена монгольскому периоду в истории Тувы, датированному XIII-XV вв. Она начинается с исторического очерка о монгольском завоевании в Сибири, в результате которого образовалась монгольская империя Юань, объединявшая множество покорённых земель и народов, в том числе и народы, обитавшие в те столетия в Туве. Как и во всех государствах, образованных завоеваниями кочевников, экономической базой монгольской империи стали ремесленно-хлебопашенные поселения и районы, в которых жило в основном покорённое ими население. Л.Р. Кызласову удалось выделить на территории Тувы два таких района и обследовать несколько поселений-городов, относящихся к этому периоду. Анализ немногочисленных раскопанных могильных сооружений позволил автору, как и в предыдущих разделах книги, разобраться в этническом составе населения Тувы той эпохи. Интересно, что и в этот поздний период хакасы продолжали хоронить своих мёртвых по обряду трупосожжения, несмотря на широкое распространение в стране мусульманства и буддизма. Впрочем и остальные, прослеженные в предыдущих главах этнические группы, продолжали существовать в Туве и погребать покойников по своим обычаям. Тем не менее, несмотря на то, что не всё прежнее население было уничтожено монголами, его культура и государственность были разрушены. Л.Р. Кызласов ярко показывает, что процесс сложения единой народности, начавшийся в недрах Хакасского каганата, был навсегда прерван, и население Саяно-Алтайского нагорья испытало все ужасы, которые обрушили монголы на головы народов Азии и Европы.

Итак, мы вместе с Л.Р. Кызласовым прошли длинный путь по следам одной из бесчисленных «исчезнувших цивилизаций», хорошо знакомых или ещё совсем неизвестных исторической науке. Его книга стёрла с лица истории ещё одно «белое пятно» и прочно легла в фундамент будущих работ по истории этого края и всей Сибири в целом.

[1] А.Д. Грач. Древнетюркские изваяния Тувы, М., 1961.

[2] А.К. Амброз. Проблемы хронологии раннесредневековых древностей Восточной Европы. Доклад прочитан на объединённом заседании скифо-сарматского и славяно-русского секторов 19.11.1970 г.

[3] Л.А. Евтюхова. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии. МИА, 24. 1952.

[4] Л.Н. Гумилёв. Древние тюрки. М., 1967.

[5] Л.Р. Кызласов. Этапы средневековой истории Тувы (в кратком изложении). Вести. МГУ. 1964, 4.

наверх