С.В. Киселёв
Древняя история Южной Сибири.
// МИА № 9. М.-Л.: 1949. 364 с.
Часть вторая. Гунно-сарматское время.
Глава VII. Таштык на Енисее.
4. Склепы Уйбатского чаатаса.
Уйбатский, или Бейский, чаатас известен в археологической литературе уже давно. В 1887 г. этот могильник посетила экспедиция проф. Аспелина. Тогда было составлено описание всех его частей, сделаны многочисленные зарисовки и снят глазомерный план. Все эти материалы, изданные в 1931 г., прежде всего служат красноречивой иллюстрацией того, как быстро разрушаются наземные археологические остатки — уже многое из того, что видел Аспелин, нельзя увидеть сейчас. Исчезли целые массивные каменные стелы, осыпались или были оббиты древние рисунки и изваяния. [75] Вскоре после Аспелина могильник был осмотрен Д. Клеменцом, тогда сотрудником Минусинского музея. В 1889 г. на средства Археологической комиссии Д. Клеменц предпринял здесь раскопки самого большого земляного кургана, расположенного на восточной окраине могильного поля. В 1890 г. раскопки были
(227/228)
завершены. [76] Раскопки велись с большой тщательностью. К сожалению, отчёт об этой работе в целом остался не опубликованным. [77]
Более поздние раскопки С. А. Теплоухова коснулись лишь нескольких каменных курганов и грунтовых таштыкских могил. В одном из каменных курганов им была найдена серебряная чашечка с орхоно-енисейской надписью на дне. Методика этих раскопок была очень несовершенна, в чём пришлось убедиться в результате повторных раскопок 1936 г. [78]
Наши раскопки 1936 и 1938 гг. охватили все виды памятников Уйбатского чаатаса — каменные кыргызские курганы, грунтовые таштыкские могилы и таштыкские же погребальные склепы. [79]
В 1936 г. Уйбатский чаатас посетили и другие исследователи. В. П. Левашова одновременно с нами раскопала один таштыкский склеп (№ 6). [80] Осенью, по поручению Гос. Эрмитажа, М.М. Герасимов вывез с чаатаса карасукские стелы и раскопал те кыргызские каменные курганы, возле которых они стояли. [81]
Уйбатский (Бейский) чаатас расположен в 6.5 км к юг-юго-востоку от ст. Уйбат по полевой дороге, идущей из улуса Чиркова на покосы, сейчас же за вторым логом, пересекающим эту дорогу. Местность — почти плоская степь, покрытая на поверхности значительным количеством дресвянистых материалов и гальки.
Растительность скудная, с большим количеством лишайников, вереска и полевого чеснока.
В настоящее время с северной и южной стороны к могильнику подошли орошаемые пашни, с запада примыкает полевая усадьба бригады колхоза им. Сизых, расположенного километрах в 5-6, уже в горах, выше по течению р. Беи.
Вся прилегающая к могильнику степь (кстати, носящая также название «Чаа-тас») покрыта курганами тагарской эпохи.
На территории самого чаатаса расположены два больших тагарских кургана, являющихся здесь древнейшими сооружениями. Замечательно, что около каждого из них впоследствии было создано очень много разнообразнейших погребальных сооружений, которые и составляют две почти обособленные части чаатаса — северо-западную и юго-восточную (табл. XXXV, рис. 1).
Начнем с последней. Почти в самом юго-восточном углу территории могильника расположен большой земляной курган, раскопанный в 1889 и 1890 гг. Д. Клеменцом. Курган этот имел диаметр с севера на юг 60 м и с запада на восток — 50 м, при высоте в южной части до 4.25 м, и заключал в себе обширную могильную яму с остатками позднейшего тагарского погребения. Его инвентарь во многом уже был близок к таштыкскому. При обследовании кургана на его южной поле оказалось погребение позднейшего времени, прорезавшее его насыпь. Оно было отмечено на поверхности деформированной квадратной выкладкой из плиток, вполне аналогичной выкладкам позднеташтыкских могил второго могильника в 1.5 км к востоку от чаатаса. Раскопки не опровергли такого определения. К западу от большого кургана расположен протянувшийся с северо-северо-запада на юг-юго-восток ряд высоких стел, поставленных ребром на восток и запад. Многие стелы в настоящее время отбиты и видны только их нижние части, прочно зажатые между двумя перпендикулярно врытыми плитами — «контрфорсами». Некоторые стелы повалились и лишь немногие стоят в первоначальном виде. Вообще сравнение современного состояния этого ряда камней с зарисовками даже конца XIX в. (того же Аспелина) показывает необычайную быстроту разрушения даже таких монументальных памятников. Всего в настоящее время в ряду можно насчитать 34 стелы разной сохранности и положения. Несомненно на сохранившемся участке первоначально стел было больше, но они были выкопаны, о чём свидетельствуют не только явные пропуски, нарушающие прослеживаемую ритмичность промежутков в 1.5-2 м, но и рытвины на месте некогда стоявших камней. Вполне возможно, что ряд продолжался первоначально и дальше в обе стороны. Особенно это вероятно для севера, где стелы теряются в обширной слившейся массе каменных насыпей. Тот факт, что эти последние, как и каменные курганы, давшие самому могильнику название чаатас, были сооружены позднее ряда стел, доказали произведенные нами раскопки могилы, отмеченной округлой каменной насыпью (№ 3), расположенной между двумя камнями ряда. Изучение могильной ямы показало, что она перерезала более старую выемку, сделанную при установке контрфорса каменной стелы ряда. Эти раскопки заставляют отрицать связь ряда стел с каменными курганами.
Западнее ряда камней расположены отдельные выемочки, овальные в плане (вытянутые с запада на восток) и имеющие с северной, а
(228/229)
1
2
3
4
Таблица XXXV. Общий вид Уйбатского чаатаса в Хакасии (рис. 1).
Стадии раскопок таштыкских склепов на Уйбатском чаатасе (рис. 2-4).
(229/230)
иногда и с южной стороны небольшие насыпки как бы выкинутой земли. Они или разбросаны в одиночку, или группируются по нескольку. 4 из них были раскопаны С. А. Теплоуховым и 7 нами. Под ними оказались таштыкские погребения оглахтинского типа. Здесь же расположен большой, но невысокий земляной курган (№ 1) с двумя выемками на вершине и двумя уцелевшими камнями. Раскопки его в 1938 г. обнаружили большой таштыкский склеп. К северо-западу от этого кургана цепочкой протянулись семь плоских, иногда еле заметных, сильно задернованных квадратных насыпей. Две из них по западной стороне имели стенку из врытых в ряд плит, и в одном случае был как бы обозначен вход из двух плит, поставленных перпендикулярно западному краю насыпи. В южной части всех насыпей заметны довольно глубокие овальные впадины. На месте такой впадины у насыпи, предпоследней с северного конца их ряда, ясно виден четыреугольный раскоп С. А. Теплоухова, занявший, однако, лишь менее половины всей площади сооружения.
Нами здесь раскопаны все 7 подквадратных (№ 1-5, 7, 8) насыпей.
К западу от середины края насыпей № 1 и № 5 лежали в поле явно упавшие широкие плиты. Под ними и в ямах, для них вырытых, ничего не оказалось.
К северу от этих насыпей, как бы продолжая их ряд, стоят на значительном расстоянии один от другого 4 невысоких камня.
Уже это обстоятельство, а также замеченное и нами и С. А. Теплоуховым расположение по западному или восточному краям таштыкских могильников рядов камней, обычно идущих с севера на юг, заставляет считать, что и описанный выше известный ряд камней возле Клеменцовского кургана также скорее связан с раскинувшимся к западу от него таштыкским некрополем. То обстоятельство, что этот ряд не протянулся вдоль всех таштыкских могил, можно скорее всего объяснить тем, что северная его часть была разрушена при постройке каменных курганов чаатаса, окружавшихся каменными стелами, взятыми с более ранних сооружений (о них см. сл. главу).
Такова юго-восточная группа чаатаса.
Северо-западная группа памятников расположена в основном также к северу от находящегося здесь большого тагарского кургана с четыреугольной оградкой с плитами на земляной насыпи, сохранившей следы усиленных раскопок грабителей. Здесь главной достопримечательностью является обширный могильник таштыкских маленьких могил, расположенный к северу и востоку от большого кургана. Их можно насчитать свыше трёхсот. Однако, как показали раскопки четырёх из них, сделанные работавшими совместно с нами сотрудниками Минусинского музея, могилы эти были целиком разрушены грабителями. Объём и «метод работ» последних резко отличаются от «лазового» приёма, установленного нами в таштыкских могилах юго-восточной группы. Здесь, повидимому, могилы разрывали целиком, не опасаясь тревоги. Это обстоятельство, а также заметно большая «свежесть» отвалов заставляет задаться вопросом — не бугровщики ли XVIII или XIX вв., русские или местные, усиленно здесь поработали?
На северной окраине этого могильника расположен довольно обширный, но не очень высокий земляной курган с выемкой в центре, замечательный тем, что по поле его насыпи выложены с юга, юго-запада, востока и северо-запада четыре каменных небольших кольца. Раскопки выяснили его таштыкский возраст (это так называемый земляной курган № 2).
К западу от кургана находятся сильно расплывшиеся, частью даже сросшиеся каменные курганчики с выемками на вершине. Лишь один из них окружён плитами. Ближайший к земляному кургану был раскопан минусинцами, но оказался начисто ограбленным. С северо-запада от этих каменных курганчиков расположена подквадратная насыпь, аналогичная описанным семи в юго-восточной группе. Раскопки этой насыпи (она обозначена № 6), произведенные Левашовой, дали материал, аналогичный полученному нами. К подквадратной насыпи № 6 примыкала таштыкская индивидуальная могилка, давшая детское погребение с парой таштыкских сосудов. Помимо многочисленных выемок на площади таштыкского могильника мы заметили несколько небольших округлых земляных курганчиков с выемками в центре. Вдоль западной границы таштыкского могильника с севера на юг протянулся ещё один ряд в семь округлых каменных курганов, обставленных невысокими плитами (в их числе одно карасукское изваяние). Несколько к северо-востоку от этого ряда каменных курганов имеется овальная (удлинённая с севера на юг) каменная насыпь с тремя выемками по вершине. Возможно, что это просто три слившихся каменных курганчика.
С северного и южного конца к ряду каменных курганов примыкает по одной подквадратной насыпи с выемками. На северной, вдоль западного края, стоят два камня и один камень стоит в отдалении (на запад) в поле (№ 11).
Одна подквадратная плоская насыпь, отличающаяся от всех остальных большим прогибом в середине, находится к югу от ряда только что описанных каменных курганов у самого оросителя, ограничивающего с юга нераспаханную площадь могильника Уйбатский чаатас (№ 10).
Кроме того, ещё одна подквадратная насыпь расположена с северной стороны могильника между обеими его группами.
(230/231)
Аналогичные подквадратные насыпи мы обнаружили также и в соседнем могильном поле, в 1.5 км к востоку от чаатаса. Там удалось раскопать лишь одну (У[йбат] II, п. н. [82] № 1). В других местах подобные «подквадратные» земляные насыпи нам известны лишь на горе Изых, где они также окружены позднейшими каменными курганами.
Раскопки 12 уйбатских подквадратных насыпей выяснили почти однообразную картину их устройства и обрядовости. Первоначально они, несомненно, имели значительно большую высоту — не 30-50 см, но до 1.5 м. Ведь надо принять во внимание всю землю, опустившуюся в яму после того, как сгнили перекрытия склепа. Судя по тому, что все насыпи подквадратны в плане, первоначальный вид их надмогильного сооружения был пирамидальным. [83] В связи с этим интересно вспомнить, что известные гигантские позднетагарские курганы в урочище Салбык первоначально также были пирамидальны.
При раскопках подквадратных насыпей оказалось, что они сложены из земли, вынутой при рытье скрытых под ними обширных погребальных ям. Выяснилось также, что в основании некоторых насыпей по краям ям, иногда заходя на перекрытия последних, лежат настилом плитки девонского песчаника. В п. н. № 6 настил образовал кольцеобразную выкладку.
Под насыпями открылись обширные квадратные ямы, [84] в которых и помещались камеры двух близких друг другу видов. Первый представлен №№ 1-5, 8 и 11, а также № 1 из второго Уйбатского кладбища (табл. XXXV, рис. 2-4). Основу сооружения составляла квадратная клетка из толстых (до 45 см) лиственничных брёвен, очищенных от коры, но не зарубавшихся по концам. Её размеры по сторонам были на 60-70 см меньше ямы. Так как концы брёвен не зарубались, между брёвнами образовывались промежутки. Часто посредине стороны клетки в эти промежутки вставлялись распоры — лиственничные чурбаки. Нижние брёвна лежали на каменных брусьях, подложенных по углам и посредине. Число брёвен на стенках клетки не было равным — на восточной и западной всегда на одно больше. Это позволяло класть на северную и южную стенки переводины потолка, который получал, таким образом, опоры одного уровня — на западные и восточные стенки и на переводины. В западной стенке только два нижних и одно верхнее брёвны были сплошными. Среднее же бревно в середине было вырублено до 1 м в ширину и упиралось с обеих сторон проруба в «косяки». Ими служили вертикальные обрубки, зажатые вторым нижним и самым верхним бревном. Никаких шипов при этом не применялось. Делались лишь округлые вырубки в верхнем и нижнем брёвнах, и в них на 2-3 см входили торцы «косяка». Такие же вырубки по полукругу делались и в торцах средних брёвен. В эти вырубки приходились цилиндрические поверхности косяков, и таким образом, средние брёвна не могли выпячиваться ни внутрь, ни наружу. [85] Позади «косяков» в просветы между брёвнами вставлялись короткие брёвна стенок хода — дромоса, трапециевидного в плане, сужающегося на запад, к выходу. После сооружения основной конструкции — клетки и каркаса дромоса — к брёвнам с наружной стороны приставлялись, плотно прилегая друг к другу, вертикальные бревёшки, равные по высоте восточной и западной стенкам. Бревёшки шли и под «дверью» на высоту второго нижнего бревна. Ими же обставлялся и дромос. Благодаря этому стены камеры и входа становились сплошными и препятствовали проникновению внутрь земли. Однако строители этим не ограничивались. Они обычно выстилали стенки камеры поверх бревёшек толстым слоем берёсты, благодаря чему достигалась полная изоляция. После этого между стенками ямы и стенками камеры засыпалась земля. Одновременно на дно ямы настилался пол, всегда таким образом, что концы его стёсанных сверху брёвен подсовывались под нижние брёвна северной и южной стенки клетки. В центре склепа № 1 в полу оказался выруб, в котором прямо на грунте был установлен квадратный камень с сильными следами обжига — своеобразный очаг дома мёртвых. На этом же месте был обнаружен крупный камень и в склепе № 8. В склепе № 5 на этом месте стоял толстый столб, первоначально поддерживавший переводину потолка. Переводины оказались почти во всех камерах. Они лежали на середине южной и северной стенок
(231/232)
так, что их верх приходился на одной плоскости с верхом брёвен западной и восточной стенок. На эти последние, проходя через переводину, и опирались своими концами толстые бревна потолочного наката. Дромос имел отдельный потолок из мелких бревёшек, положенных на верхние бревна его стенок. Так же лежали и плашки наклонного пола дромоса. Только в склепе № 7 они были заменены каменными брусками, образовавшими своеобразную, даже в развалинах импозантную лестницу. Снаружи всё сооружение плотно укрывалось несколькими слоями берёстовых полос, к настоящему времени слежавшихся в сплошной слой до 2-3 см толщиною. Эта берестяная изоляция полностью преграждала доступ внутрь земле. Над склепом воздвигался пирамидальный курган, по объёму близкий к кубатуре погребальной камеры. Он почти целиком исчез при провале вниз потолка и заполнил обрушившуюся камеру.
Вход в дромос с поля деревом не заделывался. По бокам его врывались плиты, а самоё отверстие закладывалось каменными брусками или заставлялось массивной плитой.
Второй тип погребального сооружения, обнаруженный под п. н. № 2, 3, 4, 9 и 10, а также в земляном кургане № 2 отличался большей конструктивной простотой. Клетки здесь были сложены всего из двух или трех рядов брёвен и, следовательно, имели меньшую высоту. Входное отверстие в западной стенке образовалось за счёт вырубки на половину толщины верхнего и нижнего бревна. Забор из вертикальных столбиков или отсутствовал или был неполным. Его заменяла одна берёстовая обкладка. Пол был земляной, выстланный берёстой. Все остальные части были сделаны совершенно одинаково с описанными выше. Оригинальны были лишь входы п. н. № 2 и 4. Вход в камеру № 2 заложен не был. Его загораживал ряд вертикально врытых плит. Дромос камеры № 4 заканчивался двумя плитами, как бы продолжавшими его на поверхности земли. Проход между этими плитами перегораживала третья, впоследствии упавшая.
Особый интерес представляет конструкция погребальной камеры в земляном кургане № 1. Её основу, так же как и у всех предыдущих, составляла клетка из незарубленных брёвен. Снаружи стенки клетки были закрыты слоем берёсты, но не были обставлены вертикальными бревёшками. Последние стояли отдельно прислонёнными к земляной стенке ямы таким образом, что между ними и стенкой клетки всюду имелся проход шириной до 0.5-0.7 м. Потолок из брёвен закрывал и центральную камеру и коридоры вокруг неё. Вход в камеру был также более сложным. Обычного типа дромос, устроенный с западной стороны, вёл от поверхности вниз к коридору. Вход в него снаружи загораживала массивная и высокая плита, врытая вертикально. В коридор из дромоса можно было проникнуть через проход, оставленный незагороженным вертикальными столбиками. Так как пол коридора был значительно ниже уровня внутренней части дромоса, то здесь лежали толстые обрубки. Против дромоса в западной стенке камеры было сделано отверстие. Для этого была вырублена средняя часть, но не одного, как в подквадратных насыпях, а двух средних брёвен клетки, упиравшихся в массивные вертикальные «косяки». Внутри камеры были обнаружены остатки нескольких деревянных массивных колонн, поддерживавших две толстые переводины, служившие опорой для потолка. Вообще, сравнительно с другими, камера земляного кургана № 1 выглядела гораздо более массивной. Однако самым интересным является двойное членение всего сооружения, состоявшего из центрального помещения и внешних коридоров. В этом отношении конструкция Уйбатского земляного кургана № 1 полностью воспроизводит план погребальных сооружений соседних областей и в первую очередь алтайских больших курганов пазырыкского типа, а также курганов Северной Монголии с усыпальницами хуннских шаньюев и высшей знати. Очевидно, этот тип подкурганных конструкций был достаточно широко распространён во всех областях Южной Сибири и Центральной Азии в хунно-сарматское время. Эта общность найдёт себе отражение и в инвентаре уйбатских погребений.
Рассматривая похоронный обряд, запечатлённый в таштыкских коллективных погребениях под кольцевидными каменными стенками, мы уже обращали внимание на часто встречающиеся случаи сожжения склепа, как на заключительный акт похорон.
Этот же обычай обнаружен и в уйбатских усыпальницах. Погребальная камера земляного кургана № 1 и почти все камеры подквадратных насыпей уже после того, как они были наполнены останками погребённых с их инвентарём, поджигались и более или менее сильно обгорали. Именно благодаря этому все составные части деревянных конструкций уцелели от гниения и позволяют так подробно изучить сооружения в целом. Это сходство уйбатских погребений с отмеченными под таштыкскими кольцевидными стенками усиливается и другими аналогиями в погребальном обряде. Так же как и в склепах, под кольцевидными стенками, в уйбатских усыпальницах большинство погребенных сожжены где-то на стороне и затем уже прах их помещён в камеру. При этом во всех случаях, чаще всего прямо на полу, устраивались из травы своего рода «гнёзда», внутрь которых и складывались останки. Вокруг «гнезда» размещались различные вещи н портретные маски.
Другого вида вместилища для праха сож-
(232/233)
жённых покойников были замечены только в двух уйбатских камерах — в земляном кургане № 1 и в п. н. № 11. Это были два ящика из тонких досок. Ящик из п. н. № 11 сохранился сравнительно хорошо и дал интересный набор деревянных изделий масок и других предметов, положенных поверх жжёных костей. В этой же п. н. № 11 прах покойника был обнаружен в деревянной долблёной колоде корытообразной формы.
Кроме того, необходимо отметить и другие сооружения, служившие на Уйбате для размещения останков. Это своеобразные полати, особенно хорошо сохранившиеся в п. н. № 11. Там они шли вдоль северной, восточной и южной стенок камеры и представляли собой широкий (до 1.5 м) помост из колотых, тщательно отёсанных лиственничных досок, настланных на высоте до 60 см над уровнем пола. Поддерживали это сооружение горизонтальные слеги, опиравшиеся на колья, вбитые в дно ямы, между брёвнами пола. На «полатях», так же как и на полу под ними, были размещены «гнёзда» с остатками сожжений.
Остатки таких же «полатей» были обнаружены и под земляным курганом № 1. Здесь необходимо отметить своеобразного вида опору дощатого настила. Она состояла из нижней части ствола лиственницы, отёсанного на шесть граней вместе с корневищем, которое также было обработано в виде многолопастного расширения. Так как утолщение снизу было тщательно плоско подрублено, такая «база» служила очень устойчивой опорой для дощатого настила (табл. XXXIX, рис. 7).
Самая форма этой опоры «полатей» имеет большое значение. Она вполне аналогична описанным выше подставкам лож, обнаруженным А. В. Адриановым в таштыкском Оглахтинском могильнике. [86] Эта аналогия ещё раз подтверждает близость во времени уйбатских погребальных камер и таштыкских грунтовых могил.
Наряду с останками сожженных покойников в уйбатских усыпальницах находились и костяки несожжённых людей. Одни из них — останки трупов, клавшихся рядом с «гнёздами» трупосожжений. Но встречаются также костяки, сложенные явно искусственно из костей, перенесённых в камеру с какого-то другого, первоначального места погребения. Некоторые из этих скелетов сопровождались маской. В одном случае в п. н. № 9 маска была наложена на лицо покойного совершенно так же, как это мы видели в таштыкских рядовых могилах. Это погребение интересно ещё и тем, что на мужском скелете с маской на лице в области живота оказалась кучка костей сожжённого покойника, прикрытая маской. К сожалению, последняя сохранилась очень плохо и установить индивидуальность её оригинала не представляется возможным (табл. XXXIX, рис. 5).
Число погребённых в каждой усыпальнице различно. Так, в п. н. № 4 было обнаружено не более 4 скоплений жжёных костей. Зато в больших камерах были встречены останки более чем 60 человек. Обычно «гнёзда» довольно тесно покрывают всю площадь пола и полатей усыпальницы. Захоронения производились в течение длительного времени. На это указывает, например, факт, наблюденный в п. н. № 5. Там вследствие порчи подгнившего потолочного бревна в северо-восточном углу произошел небольшой обвал земли, засыпавшей гнезда на полу. Это случилось, однако, ещё тогда, когда в камере хоронили, — после обвала кучу земли несколько разравняли и заложили новыми «гнёздами» с остатками сожжений.
Иногда отведенные для «гнёзд» части камер заполнялись настолько плотно, что приходилось совершать захоронения на полу дромоса (п. н. № 1 и 5). Впрочем, здесь хоронили хотя и из-за тесноты, но всё же, очевидно, каких-то второстепенных лиц. Затоптанность их останков как будто свидетельствует о том, что через них продолжали вносить в камеру тех, кто имел больше прав на захоронение в основном месте.
Вопрос о различном положении погребённых в уйбатских усыпальницах должен быть поставлен ещё и потому, что среди них явно неравномерно распределены вещи. Возле одних «гнёзд» обязательно находится маска и несколько предметов. Другие же (а их иногда половина) вовсе лишены каких-либо вещей и не имеют маски. Создаётся впечатление, что одни останки принадлежат людям, ради которых строилась усыпальница и совершался весь сложный ритуал похорон, другие же принадлежат тем, кто сам сопровождал «полноправных» в качестве инвентаря, наряду с масками, горшками и прочим.
Это тем более интересно, что находит себе подтверждение в прошлом, в доташтыкское время. Выше уже отмечалось, что в позднетагарских курганах, содержащих большое число погребённых в одной обширной камере, вещи находятся далеко не у каждого костяка. Особенно это заметно относительно оружия, которым в находках вообще было снабжено лишь меньшинство. То же можно сказать и об украшениях, особенно драгоценных. Очевидно, уйбатские усыпальницы отражают какие-то различия в положениях умерших, существовавшие при их жизни и возникшие ещё в конце тагарского времени.
В заключение необходимо отметить большую близость в устройстве погребальной камеры и в обряде похорон под уйбатскими подквадратными насыпями и под кольцевидными каменными стенками.
(233/234)
К сожалению, ни в одной из последних деревянные части не сохранились настолько, чтобы можно было установить полностью конструкцию сооружения. Однако такие детали, как отметка входа каменными плитами с западной стороны, сожжение камеры, положение останков в «гнёзда» из травы, подчёркивают ближайшее родство обоих видов памятников. Наличие в п. н. № 2 и 7 и в земляном кургане № 1 на Уйбате обкладки из плиток вокруг могильной ямы явно имитирует каменное окружение могил под кольцевыми стенками.
Но особенно ярко демонстрируют близость обоих типов крупных таштыкских коллективных погребений поразительные аналогии в инвентаре. Поэтому при изучении и описании находок одновременно учитываются материалы из уйбатских усыпальниц и из погребений под каменными кольцевидными стенками.
Находки эти многочисленны, разнообразны и ярко характеризуют культурное единство и особенности общественного положения тех, для кого они были положены.
[75] Alt-Allaische Kunstdenkmäler. Briefe und Bildmaterial von J. R. Aspelinns Reisen in Sibirien und der Mongolei 1887-1889, herausgegeben von Н. Appelgren-Kivalo. Helsingfors, 1931, стр. 14, 15, рис. 158-184.
[76] См. выше, стр. 161 и сл.
[77] Отчёт Археологической комиссии о раскопках, произведённых по поручению её в Минусинском округе н 1889 и 1890 гг. Дмитрием Клеменц. Хранится в Архиве ИИМК за 1888 г., № 23.
[78] Отчёта, как и о большинстве других работ С. А. Теплоухова, не имеется. Вещи хранятся в Гос. Этнографическом музее.
[79] ВДИ за 1937 г.. № 1 и за 1939 г., № 1; Археологические исследования в РСФСР 1934-1936 гг. Изд. АН СССР, М.-Л., 1941, стр. 306 и сл. План раскопок 1936 и 1938 гг. См. Евтюхова Л. А., Археологические памятники енисейских кыргызов. Абакан, 1948, стр. 19, рис. 19.
[80] Археологические исследования в РСФСР 1934-1936 гг., М.—Л., 1941, стр. 308-311.
[81] Там же, стр. 316-317.
[82] «п. н.» — подквадратная насыпь.
[83] Размеры (в метрах) и ориентировка уйбатских подквадратных насыпей:
№1 — 14х14х0.35 сторонами на ЗЮЗ, ВСВ, ССЗ, ЮЮВ.
№ 2 — 13х13х0 35 » ЗЮЗ, ВСВ, ССВ, ЮЮВ.
№ 3 — 13.75х13.75х0.2 » ЮЗ, СЗ, СВ, ЮВ.
№ 4 — 7,75х7.75х0.25 » ЗЮЗ, ВСВ, ССЗ, ЮЮВ.
№ 5 — 12.75х12.75х0.25 » ЗЮЗ, ВСВ, ССЗ, ЮЮВ.
№ 6 — 12х12х0,5 » З, В, С, Ю.
№ 7 — 11х11х0.4 » ЗСЗ, ВЮВ, ССВ, ЮЮЗ.
№ 8 — 14х14х0.3 » ЗЮЗ, ВСВ. ССЗ, ЮЮВ.
№ 9 — 11х11хХ0.3 » З, В, С, Ю.
№ 10 — 12х12х0.4 » ЗСЗ. ВЮВ, ССВ, ЮЮЗ.
№ 11 — 15.2х15.2х0,4 » ЗЮЗ, ВСВ, ССЗ, ЮЮВ.
[84] Размеры погребальных ям на Уйбате:
П. н. № 1 — 9х9 м при 2 м глубины
П. н. № 2 — 7.4х7.4 м при 1.4 м глубины (первый раз раскапывалась С. А. Теплоуховым колодцем в 4х6.35 м).
П. н. № 3 — 7.6х7.6 м при 0.8 м. глубины
П. н. № 4 - 4.5х4.5 м » 0.35 м »
П н. № 5 - 7.2х7.2 м » 2 м »
П н № 6 — 5.75х5,75 м » 1.75 м »
П. н. № 7 - 7.6х7.6 м » 1.85 м »
П. н. № 8 - 8.2х8 м » 1.8м »
П. н. № 9 — 6.5х5.7 м » 1.7 м »
П. н. № 10 — 6.5х6,5 м » 1.75 м »
П. н. № 11 —7.1х7.1 м 1.9 м »
[85] Этот же приём полукруглого выруба в торце бревна отмечен М. П. Грязновым на стояках, поддерживавших перекрытие над склепом Пазырыкского кургана.
[86] Хранятся в Красноярском музее.
|