В.Н. Елин, A.C. Васютин
Новые материалы предтюркского времени
из Восточного Алтая.
В настоящее время одним из наиболее важных для археологии Горного Алтая является вопрос о выделении комплексов первой половины I тыс. н.э. и их культурной атрибуции, что достаточно четко демонстрируют материалы С.С. Сорокина из раскопок малых курганов Пазырыка и Балыктуюля, культурная принадлежность которых «до настоящего времени остается неясной». [1] В этой связи особый интерес представляют новые материалы из раскопок могильника Кок-Паш в Восточном Алтае, позволяющие не. только пополнить фонд источников, но и поставить вопрос о сосуществовании в предтюркское время двух культурно-хронологических групп памятников, генетически несвязанных с предшествующей эпохой ранних кочевников.
Могильник Кок-Паш расположен в трёх километрах к югу от могильника Кудыргэ на мысе у слияния рек Башкаус и Чулышман. На площади могильника с юга на север расположены древнетюркские ритуальные сооружения и курганы общей численностью около трёхсот. Курганы представлены двумя типами: каменно-земляные насыпи и кольцевые выкладки с задернованной серединой. За три года, с 1982 по 1984-й, на этом могильнике было исследовано 45 погребальных комплексов. Для обряда погребения характерны трупоположения на спине с преимущественно южной ориентировкой в каменных ящиках, деревянных колодах и рамах, в каменных выкладках из булыжника, а также в грунтовых ямах. Погребальный инвентарь представлен предметами вооружения, одежды и украшениями, имеющими широкие аналогии в памятниках первой половины I тыс. н.э. в Южной Сибири.
Найденные палаши относятся к одному типу без перекрестия, но имеют различные навершия — петлевидное, кольцевое и навершие-шайбу из камня (рис. 1 — 7, 14, 21). Кольцевые и петлевидные навершия на рубяще-колющем оружии были встречены в Кокэле [2] и в Береле. [3] Каменное навершие-шайба — типичный прием оформления рукоятей мечей и кинжалов для последних веков первой половины 1 тыс. н.э. [4] Появление мечей в Южной Сибири является характерной чертой для материалов III-IV вв. [5] В типолого-хронологической матрице вооружения древних тюрок Горного Алтая мечи без перекрестий отнесены к III-V вв. [6]
Кинжалы — однолезвийные без перекрестий, в одном случае с брусковидным навершием (рис. 1, 2). Из-за отсутствия перекрестия кинжалы труднодатируемы, но известно, что традиция в изготовлении брусковидных наверший для Горного Алтая наблюдается со скифского времени. [7]
Ярусные и ромбические трёхпёрые наконечники стрел (рис. 1, 3-9) являются характерными для кок-пашских захоронений и позволяют да-
(35/36)
Рис. 1. Аналогии материалам могильника Кок-Паш в памятниках Южной Сибири первой половины I тыс. н.э.: 1-30 — Кок-Паш (Алтай); 31 — Ильмовая падь (Забайкалье, по Д.Г. Савинову); 32-34, 40, 41, 44, 45 — Кокэль (Тува, по С.И. Вайнштейну и В.П. Дьяконовой); 38, 42 — Тепсей III (Хакасия, по М.П. Грязнову); 39, 43, 46 — Ближние Елбаны (Верхняя Обь, по М.П. Грязнову); 47 — Берель (Алтай, по А.А. Гавриловой).
тировать весь комплекс находок, так как они неизвестны в памятниках второй половины I тыс. н.э. [8] Ярусные наконечники стрел известны по погребению 227 из Балыктуюля [9] и по материалам кокэльской культуры. [10] В кок-пашских погребениях этот вид наконечников стрел более разнообразен, в частности, встречаются ярусные наконечники стрел с шипами (рис. 1, 6). Ярусные наконечники стрел наряду с маленькими ромбическими являются характерными для хуннских памятников. [11] По типолого-хронологической матрице вооружения древних тюрок Горного Алтая эти наконечники стрел бытуют в III-V веках. [12] Наконечники стрел с уплощенным сечением (рис. 1, 10, 11). встречаются в комплексах с ярусными и ромбическими в Кокэле и Балыктыюле. [13]
Колчанные крюки — все имеют поперечную планку и различаются лишь по способу крепления к поясу (рис. 1, 12, 13, 15). Подобные крюки были встречены в Кокэле в кургане 227 Балыктыюля и в погребении 4 из могильника Дарасун. [14] Приведённые аналогии показывают, что колчанные крюки подобных форм встречаются на территории Южной Сибири, начиная с III в. н.э. [15]
В серии рассмотренных хронологически выразительных предметов вооружения особое место занимают костяные накладки на лук (рис. 1, 16).
(36/37)
Они соответствуют классическому варианту хуннского лука, состоящего, как и в рассматриваемом случае, из семи накладок, [16] двух пар концевых и трёх серединных — двух широких и одной узкой, со слегка расширяющимися концами. Лук хуннского типа в Восточном Алтае известен по материалам малых курганов Пазырыка (курган 24) [17] и является одной из характерных находок в памятниках предтюркского времени Горного Алтая. [18]
Пряжки встречены двух видов: с подвижным язычком и со шпеньком. Пряжки с неподвижными щитками (рис. 1, 20) имеют аналогии в одинцовской культуре, [19] а пряжки со шпеньком являются характерными для таштыкского времени. [20] Подобная пряжка была встречена в могильнике Белый Бом II в юго-восточном Алтае. [21]
Прясла и оселок (рис. 1, 23, 25, 28) также часто встречаются в памятниках первой половины I тыс. н.э. в Южной Сибири. [22]
Костяная трубочка с циркульным орнаментом (рис. 1, 24) близка накоснице из кургана 14 могильника Белый Бом II. [23] Подобные предметы представлены в Кокэле. [24]
Бронзовые и золотые гривны выполнены из витой проволоки (рис. 1, 27, 29, 30). Подобные им также известны по памятникам первой половины I тыс. н.э. [25]
Представленный иллюстративный материал, из раскопок одиночных погребений на могильнике Кок-Паш из Восточного Алтая, имеет многочисленные аналогии в памятниках Южной Сибири первой половины I тыс. н.э. (рис. 1), что позволяет и предварительно судить не только о характере этно-культурных процессов в этой части Горного Алтая, но и поставить вопрос о культурной атрибуции памятников этого типа.
Предтюркское время в Южной Сибири — это период постепенного разрушения культур скифского типа под влиянием распространения хуннской культуры. [26] Это влияние отчётливо прослеживается и на материалах Восточного Алтая, что связано с присутствием в погребальном инвентаре разнообразных ярусных наконечников стрел, кольцевых и петлевидных наверший палашей, костяных накладок хуннского типа, пряжек со шпеньком. К числу признаков влияния хуннской культуры надо отнести и отсутствие в кок-пашских, наряду с синхронными погребениями в Пазырыке, Балыктуюле и Белом Боме II, [27] могилах совместных захоронений коней с человеком. В то же время главной отличительной особенностью «берельских погребений» является наличие совместных погребений человека и коня с преимущественно широтной ориентировкой, [28] что не характерно для памятников типа кок-пашских.
В этой связи, нельзя не отметить близость кок-пашских могил (над и внутримогильные сооружения, обряд трупоположения на спине с преимущественно южной ориентировкой) одиночным погребениям без коней на могильнике Кудыргэ, [29] вероятно, представляющих собой наиболее позднюю хронологическую группу в ряду этого типа памятников. Это предположение не противоречит мнению ряда исследователей о более ранней дате части кудыргинского могильника, в отличие от датированных по монете в кургане № 15 погребений с конём. [30]
Учитывая «сложный композитный характер кудыргинского комплекса», [31] рассматриваемые материалы могильника Кок-Паш приобретают значение решающих, так как демонстрируют в «чистом» виде не только обряд погребения, но и вещевой комплекс предтюркского времени. [32]
За последние годы в Горном Алтае открыты новые памятники скифского времени, отличительной чертой которых являются одиночные погребения без коней в каменных ящиках, что позволило поставить вопрос о выделении новой, наряду с пазырыкской, археологической культуры. [33]
(37/38)
Одиночные погребения без коней в каменных ящиках появляются в скифское время в различных районах Южной Сибири, где они сосуществуют с другими типами памятников. [34]
Аналогичная картина наблюдается и в последующее время, когда продолжают сосуществовать две культурные традиции, представленные памятниками берельского и кок-пашского типов, что может говорить в пользу иной культурной атрибуции «кок-пашцев» в сравнении с «берельцами».
[2] Вайнштейн С.И. Раскопки могильника Кокэль в 1962 году. Тр. Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции. М.;Л., 1970, т. III, рис. 12, 1, 5, 16; рис. 17, 3; рис. 21, 2; рис. 25, 2, 3; рис. 47, 3; рис. 80, 5; рис. 103, 1. Дьяконова В.П. Археологические раскопки на могильнике Кокэль в 1966 году. Тр. Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции. М.;Л., 1970, т. III, табл. III, 11, 12. Дьяконова В.П. Большие курганы-кладбища на могильнике Кокэль. Тр. Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции. М.;Л., 1970, т. III, табл. VIII, 4; табл. X, 1-4, 17-19, 26, 27.
[3] Гавpилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племён. М.;Л., 1965, с. 55, рис. 4, 12. Худяков Ю.С. Вооружение древних тюрок Горного Алтая. В сб.: Археологические исследования в Горном Алтае в 1980-1982 года. Горно-Алтайск, 1983, с. 9.
[4] Уманский А.П. Погребение эпохи «Великого переселения народов» на Чарыше. В сб.: Древние культуры Алтая и Западной Сибири. Новосибирск, 1978, с. 160, рис. 10.
[6] Худяков Ю.С. Вооружение древних тюрок..., с. 25.
[8] Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири.., с. 130.
[9] Соpокин С.С. Погребения эпохи Великого переселения народов в районе Пазырыка. АСГЭ, вып. 18, 1977, рис. 5, 4-7, 9.
[10] Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири... с. 22-23.
[11] Коновалов П.Б. Хунну в Забайкалье. Улан-Удэ, 1976, табл. II. Сорокин С.С. О датировке и толковании Кенкольского могильника. КСИИМК, 1965, вып. 64, с. 12.
[12] Худяков Ю.С. Вооружение древних тюрок..., рис. 8.
[13] Вайнштейн С. И. Раскопки могильника Кокэль..., рис. 12, 8-14; рис. 17, 6; рис. 21, 3-7; рис. 40, 5-10; рис. 42, 4-8. Дьяконова В.П. Большие курганы-кладбища.... табл. I, II, III. Сорокин С.С. Погребения эпохи..., рис. 3, 4-6; рис. 6 [надо: рис. 5], 4-9.
[14] Вайнштейн С.И. Раскопки могильника Кокэль..., рис. 60, 2; рис. 73, 8. Сорокин С.С. Погребения эпохи..., рис. 6, 5. Ковычев Е.В. Могильник железного века у станции Дарасун. В сб.: По следам древних культур Забайкалья. Новосибирск, 1983, рис. 5, 12.
[15] Ковычев Е.В. Могильник железного века..., с. 122.
[16] Савинов Д.Г. Новые материалы по истории сложного лука и некоторые вопросы его эволюции в Южной Сибири. В сб.: Военное дело древних племён Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1981, с. 147-148. Он же. Народы Южной Сибири... с. 21.
[17] Соpокин С.С. Погребения эпохи... рис. 10.
[18] Худяков Ю.С. Вооружение древних тюрок... с. 13.
[21] Глоба Г.Д. Раскопки курганного могильника Белый Бом II. В сб.: Археологические исследования в Горном Алтае в 1980-1982 годах. Горно-Алтайск, 1983, с. 121. табл. V, 4.
[22] Вайнштейн С.И. Раскопки могильника Кокэль... рис. 65, 5, 6. Гpязнов М.П. Таштыкская.., рис. 56, 35; рис. 67, 32, 33. Он же. История древних племён... табл. [...], 1, 2; 7, 8. Гавpилова А.А. Могильник Кудыргэ.., рис. 5, 12.
[23] Глоба Г.Д. Раскопки курганного могильника.., табл. VI, I.
[24] Вайнштейн С.И. Раскопки могильника Кокэль.., рис. 78, 3; рис. 88, 10. Дьяконова В.П. Большие курганы-кладбища.., табл. XIII.
[25] Вайнштейн С.И. Раскопки могильника Кокэль.., рис. 74, 9; рис. 80, 2. Дьяконова В.П. Большие курганы-кладбища.., рис. 132, 5, 6. Кызласов Л.Р. Таштыкская..,
(38/39)
табл. 4, 28. Гpязнов М.П. История древних племён.., табл. XLV, 1, 20, 21; XLIII, 12, 14.
[26] Савинов Д. Г. Народы Южной Сибири.., с. 21.
[27] Соpокин С.С. Погребения эпохи.., рис. 4 [видимо, надо: 2]; 9. Глоба Г.Д. Раскопки курганного могильника... табл. II.
[28] Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири.., с. 29.
[30] Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири.., с. 38.
[31] Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири.., с. 39.
[32] К настоящему времени на могильнике Кок-Паш исследовано 45 одиночных погребений без коней, что особенно важно, так как Кок-Паш — ближайший и наиболее исследованный в окрестностях Кудыргэ памятник.
[33] Могильников В.А. Курганы Кызыл-Джар II-V и некоторые вопросы состава населения Алтая во второй половине I тыс. до н.э. В сб.: Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1983, с. 40-61. Он же. Курганы Кара-Каба II. В сб.: Археологические исследования в Горном Алтае в 1980-1982 годах. Горно-Алтайск, 1983, с. 63-66. Суразаков С.С. Курганы эпохи раннего железа в могильнике Кызык-Телань I (к вопросу о выделении кара-кабинской культуры). В сб.: Археологические исследования в Горном Алтае в 1980-1982 годах. Горно-Алтайск, 1983, с. 46-48.
[34] Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири.., с. 17-18.
|