Л.А. Боровкова

Кушанское царство (по древним китайским источникам).

// М.: 2005. 315 с. ISBN 5-89282-265-6

Глава I.

Кочевые царства Юэчжи и Большое Юэчжи (конец III-II вв. до н.э.).

Первые сведения о царстве Юэчжи в Ганьсуском коридоре и о его разгроме сюннами (конец III в. — 140 г. до н.э.). — 13

Поход Чжан Цяня в Среднюю Азию и его сведения о царстве Большое Юэчжи. — 21

О времени первого и второго переселения юэчжей и создания ими царства Большое Юэчжи. — 38

Установление и развитие посольских связей Хань с Дася и Большим Юэчжи (119-104 гг. до н.э.). — 51

Первые сведения о царстве Юэчжи в Ганьсуском коридоре и о его разгроме сюннами (конец III в. — 140 г. до н.э.).   ^

Впервые народ юэчжи упоминается в «Ши Цзи», в описании ранней истории сюннов в главе «Повествование о Сюнну» *. [1] В этой главе Сыма Цянь сначала изложил подборку сведений о кочевниках, с глубокой древности соседствовавших с древними китайцами на севере и северо-западе, до создания в 221 г. до н.э. первой централизованной китайской империи Цинь (227-207). А затем, сразу после описания похода против них военачальника этой империи Мэн Тяня в 215-214 гг. до н.э., во время которого он разгромил и изгнал северных кочевников (ху) и «завладел всеми [их] землями к югу от реки (Хэ-нань ди), и Река стала границей [с ними]» (ШЦ, гл. 110, с. 2886), он и изложил раннюю историю сюннов. Китайцы в то время Рекой называли Хуанхэ, «землями к югу от Реки» — район нынешнего плато Ордос в северной половине Великой излучины Хуанхэ.

Описание ранней истории сюннов похоже на повесть, в нём совсем нет дат, характерных для изложения китайской истории, события рассматриваются как бы со стороны сюннов. Всё это доказывает, с нашей точки зрения, что оно на самом деле было составлено по рассказам самих сюннов, но позднее, когда их связи с империей Хань (206 г. до н.э. — 25 г. н.э.) стали очень тесными.

(13/14)

И именно в самом начале его сказано:

«В то время дунху (восточные хусцы) были сильны и юэчжи процветали. Сюннуский шаньюй именовался Тоумань. Тоумань, не одолев Цинь, переселился [под натиском Мэн Тяня] на север. [В течение последующих] десяти лет Мэн Тянь умер, чжухоу (знать покорённых Цинь древнекитайских царств. — Л.Б.) восстали против Цинь, в Срединных царствах наступила смута, все ссыльные и жуны, переселённые Цинь на рубежи [с хусцами], бежали. Таким образом, сюнны получили простор и постепенно опять переселились к югу от Реки, [снова] стали граничить со Срединными царствами по прежней укреплённой линии [сай]» (ШЦ, гл. 110, с. 2887-2888).

Эти события, изложенные после сообщения о походе Мэн Тяня, несомненно, произошли в последующее после него десятилетие, т.е. в 214-205 гг. до н.э.

Следовательно, в последние десятилетия III в. до н.э. юэчжи «процветали». Но где?

Сообщение о том, что дунху были сильны и юэчжи процветали, указывает на то, что в сопоставлении с ними сюнны были тогда небольшим и слабосильным народом. А сообщение о том, что сюнны, изгнанные Цинь, вернувшись с севера после её крушения, вновь заняли земли к югу от Реки до «прежней укреплённой линии», доказывает, что они в конце III в. до н.э. жили в Ордосе. Констатация этого факта важна, так как в последующих сведениях местонахождение юэчжей определяется относительно этих владений сюннов.

Кроме того, эти сведения о ранней истории сюннов доказывают, что общепринятая, но никем не обоснованная дата вступления Маодуня на трон шаньюя — 209 г. до н.э. — ошибочна. Ведь согласно им, сюнны во главе с Тоуманем стали, заметим, «постепенно» возвращаться с севера только после крушения империи Цинь, что случилось в 207 г. до н.э., и бегства поселённых ею людей с «земель к югу от Реки». Так что сюнны вернулись в родные земли Ордоса, скорее всего, лишь к концу 206 г. до н.э.

После этого в описании ранней истории сюннов подробно рассказано о начавшейся длительной вражде Тоумань-шаньюя с его старшим сыном Маодунем, в связи с которой снова упоминаются юэчжи:

«У шаньюя был великий наследник по имени Маодунь. Потом появился младший сын, рождённый любимой женой [яньчжи]. Шаньюй захотел устранить Маодуня и возвести на трон младшего сына и [потому] послал Маодуня в процветавшее Юэчжи в свиту правителя. * [2] [Когда] Маодунь уже прибыл в Юэч-

(14/15)

жи, Тоумань внезапно напал на Юэчжи. Юэчжи хотели убить Маодуня, но Маодунь украл у них хорошую лошадь и ускакал домой. Тоумань за мужество назначил [его] десятитысячником конницы» (ШЦ, гл. 110, с. 2888).

Но Маодунь не простил отцу вероломство и, тренируя упорно свою конницу, готовил расправу с ним. В конце концов он убил его и сам стал шаньюем, — по нашим расчётам, примерно в конце 205 г. до н.э. (подробнее обо всем этом см.: Боровкова, 2001, с. 52-53).

Вскоре Маодунь, неоднократно шедший на уступки сильным дунху, возмутился, когда те предъявили претензии на его земли, и

«... на востоке неожиданно напал на дунху, ... нанёс сокрушительное поражение [их] правителю и с пленённым его народом, [захваченным] скотом и имуществом тут же вернулся [в свои владения и затем] на западе нанёс удар и обратил в бегство юэчжей (си цзи цзоу * [3] юэчжи), на юге присоединил земли [народов] лоуфань и байян к югу от Реки, и полностью вернул сюннуские земли, захваченные циньским Мэн Тянем, до Чжаона и Фуши у ханьских застав на прежней укреплённой линии к югу от Реки. Потом [он] вторгся в [ханьские районы] Янь и Дай. В то время ханьские войска противоборствовали с Сян Юем. Срединные царства изнемогали от военных действий. Поэтому Маодунь смог усилиться» (ШЦ, гл. 110, с. 2889-2990).

Итак, Маодунь, став шаньюем в конце 205 г. до н.э., провёл затем, согласно этому описанию, успешные войны с ближними соседями и, в частности, нанёс поражение процветавшим до того юэчжам. И всё это произошло как раз в то время, когда в Китае шла война Хань-вана Лю Бана с Сян Юем. А она продолжалась, как известно, с 206 до начала 202 г. до н.э., когда Сян Юй погиб, а Хань-ван Лю Бан был провозглашён императором Хань. Следовательно, Маодунь разгромил дунху на востоке от его владений, а юэчжам нанёс поражение на западе, полностью завладел бывшими сюннускими землями и землями лоуфань и байян к югу от Реки, т.е. в Ордосе, и заложил тем самым основание для своей будущей державы именно в 204-203 гг. до н.э.

Юэчжи, по данному сообщению, обитали к западу от сюннов, занимавших в то время земли на севере Великой излучины Хуанхэ, в Ордосе. Но прямо к западу от Ордоса за Хуанхэ лежит пус-

(15/16)

тыня Алашань. Так что юэчжи явно обитали южнее этой пустыни, т.е. в Ганьсуском коридоре.

О местонахождении царства Юэчжи к западу от державы Маодуня говорится и в описании её в «Повествовании о Сюнну». О создании Маодунем именно державы Сюнну можно говорить, согласно нашему исследованию (Боровкова, 2001, с. 47-53), лишь после завоевания им северных народов (и), разгрома войск Хань во главе с самим императором зимой 201-200 гг. до н.э. По заключённому «договору о мире и родстве» в 199 г. до н.э., Хань обязывалась присылать в жёны шаньюю свою принцессу, а также отправлять определённое, значительное для сюннов, количество продуктов земледелия и шёлка в разном виде (ткани, вата и пр.), а Сюнну — не вторгаться в земли Хань. После этого держава Маодуня стала равной находившейся к югу от неё Чжунго, т.е. Срединной империи (ШЦ, гл. 110, с. 2890). Хань же, только что созданная и ещё раздираемая внутренними распрями знати бывших царств, получила необходимый ей мир на внешних северных рубежах.

В описании созданной Маодунем державы Сюнну сказано, что её владения на западе доходили до Юэчжи, Ди и Цян (ШЦ, гл. 110, с. 2891). А данное свидетельство в свою очередь доказывает, что это описание владений Сюнну составлено ранее 177 г. до н.э., когда она, как увидим далее, завоевала уже и Юэчжи, и другие западные владения.

Хронологически следующее упоминание царства Юэчжи в «Ши цзи» оказалось опять-таки в «Повествовании о Сюнну» как раз в сообщении об этом завоевании в письме Маодуня к ханьскому императору Вэнь-ди (179-157), полученном последним летом 176 г. до н.э. Обращение шаньюя связано с тем, что летом 177 г. до н.э. правитель западной части Сюнну, ю-сянь-ван, нарушив договор, вторгся в земли Хань к югу от укреплённой линии, т.е. от Ордоса (ШЦ, гл. 110, с. 2895; ШЦ, 1933, гл. 10, с. 0040/4). Хань выставила против него большое войско, но ещё до его подхода сюнны ушли в свои земли. Однако договор был нарушен, что лишало Сюнну дани с Хань. И Маодунь в своём письме, обвинив во вторжении ю-сянь-вана, предлагал возобновить договор, сообщив при этом следующее:

«[Я] наказал ю-сянь-вана, послав его на запад разыскать юэчжей и напасть на них. По милости неба [его] воины были в отличном состоянии, кони сильны, и [он], используя северные народы [и], уничтожил [царство] Юэчжи, [народ которого либо] был истреблён [либо] сдался ему. [Затем он] утвердился в Лоулань, Усунь, Хуцзе и в 26 других прилежащих к ним царствах. [Отныне]

(16/17)

все натягивающие лук народы соединены в одну семью, [так как] в северных областях [мы] утвердились ранее» (ШЦ, гл. 110, с. 2896).

Очевидно, что Маодунь написал письмо Вэнь-ди, полученное им в начале лета 176 г. до н.э., в начале этого года. Значит, сюнны завоевали Юэчжи и прочие западные владения, несомненно, находившиеся в Восточном Туркестане, после вторжения ю-сяньвана в земли Хань летом 177 г., т.е. во второй половине 177 г.

Для уточнения местонахождения царства Юэчжи в то время очень важно сообщение Маодуня об одновременном завоевании сюннами царства Лоулань, которое и после этого продолжало существовать несколько веков на прикуньлуньском пути к югу от оз. Лобнор. Следовательно, по достоверным данным первой четверти II в. до н.э., полученным при дворе Хань от сюннов, выясняется, что царство Юэчжи тогда находилось к западу от владений сюннов, занимавших северную половину Великой излучины Хуанхэ, т.е. к западу от этой излучины, но, несомненно, к югу от пустыни Алашань в Ганьсуском коридоре. К западу же от него оказалось царство Лоулань. Но к западу от Ганьсуского коридора до оз. Лобнор, к югу от которого лежало царство Лоулань, простирается пустыня, ныне называемая пески Кумтаг. Этот географический факт не позволяет даже предполагать, как это делают некоторые авторы (см. в частности: Крюков, 1988, с. 237), что в конце III — начале II вв. до н.э. «юэчжи кочевали западнее Дуньхуана», города, заметим, основанного Хань лишь в самом конце II в. до н.э. на крайнем западе Ганьсуского коридора. Несостоятельность такой точки зрения показало и исследование вопроса о местоположении гор Циляньшань и родины юэчжей (Боровкова, 1998, ч. I, с. 102-114).

Поскольку очевидно, что рассмотренные выше самые первые сведения о народе юэчжи и его царстве за конец III — начало II вв. до н.э. были получены при дворе Хань от сюннов, не исключено, что и их этноним юэчжи был китайской транскрипцией с сюннуского. В этом случае вряд ли есть основание искать его происхождение, как это делают некоторые авторы (см.: Крюков, 1988, с. 236), от созвучных слов в более древних китайских текстах или производить его от китайского названия нефрита, издревле добывавшегося в районе Хотана, где юэчжи, как видим, не обитали.

Десять лет спустя после завоевания в 177 г. до н.э. сюннами царства Юэчжи и других западных царств и включения их во владения державы Сюнну в истории ханьско-сюннуских отношений произошло большое событие, которое, с нашей точки зрения,

(17/18)

связано с переломным событием в истории юэчжей — с разгромом их сюннами и последовавшим переселением из Ганьсуского коридора в Среднюю Азию. Подробный анализ сведений о нём уже проведён (Боровкова, 2001, с. 57-60), поэтому здесь лишь кратко изложим основные из них и наш вывод.

В 174 г. до н.э. умер Маодунь-шаныой. На трон вступил его сын Лаошан-шаньюй. Вэнь-ди подтвердил свою верность договору о мире и родстве и прислал ему в жёны, как в своё время Гао-ди (Лю Бан) Маодуню, в качестве ханьской принцессы всего лишь девушку из императорского рода. Сопровождать её был послан, вопреки его желанию, евнух Чжунхан Юэ. По прибытии в ставку шаньюя он сразу же сдался ему и стал его главным советником (ШЦ, гл. 110, с. 2898-2899). Но мирные отношения двух держав продолжались согласно договору о мире и родстве.

Однако, судя по приведённым далее в «Повествовании о Сюнну» сведениям, Чжунхан Юэ разжигал высокомерие шаньюя по отношению к Хань, «денно и нощно наставлял шаньюя выжидать удобного случая и [выискивать] место, чтобы навредить Хань» (ШЦ, гл. 110, с. 2899-2901).

И вот зимой 167-166 гг. до н.э. в нарушение договора огромное сюннуское войско, 140-тысячная конница, вторглось в северо-западный регион Хань, где находилась её столица Чанъань. Сюнны, наступая по двум направлениям, приблизились к ней, разграбив по пути два императорских дворца, один из которых находился совсем близко от неё. И только во время этого прорыва сюннов император стянул к столице большое войско для отпора им (ШЦ, гл. 110, с. 2901), что свидетельствует о том, что для Хань вторжение сюннов в этот регион, где они никогда прежде не появлялись, было неожиданным.

Следовательно, в это время Лаошан-шаньюй и Чжунхан Юэ сочли, что удобный случай навредить Хань представился. Так как в Хань тогда никаких особых событий не отмечено, очевидно, что благоприятные условия для неожиданного нападения на неё сложились в самой Сюнну.

Проведённый нами ранее анализ сведений о путях, по которым наступали сюнны, и о занятых ими городах показал, что они вторглись в северо-западный регион Хань из ближнего к нему Ганьсуского коридора. Но там жили юэчжи, подвластные Сюнну. Поэтому небывалое сосредоточение в их землях огромного сюннуского войска должно иметь и необычное объяснение.

И оно, с нашей точки зрения, есть. Как увидим ниже, спустя десятилетия в Хань узнали, что именно Лаошан-шаньюй разгро-

(18/19)

мил и изгнал юэчжей с их родины в Ганьсуском коридоре, вынудив их переселиться далеко на запад, в Среднюю Азию. И когда ханьское войско в 121 г. до н.э. впервые вторглось в Ганьсуский коридор, там жили сюнны, воспевавшие этот благодатный для жизни кочевников край. Сопоставление этих двух фактов убеждает в том, что Лаошан-шаньюй разгромил и изгнал юэчжей с их очень удобных для кочевников земель в Ганьсуском коридоре, чтобы отдать их собственно сюннам. А расположившись здесь, близко к северо-западному региону Хань и её столице, шаньюй с Чжунхан Юэ поняли, что наступил как раз благоприятный момент, который они ждали, чтобы навредить Хань. Неожиданно напав отсюда на неё, можно было если не разгромить Хань, то захватить богатейшую добычу, гораздо больше той дани, что поступала от Хань за много лет. И эта цель была достигнута.

Если наши рассуждения верны, а они верны, то выясняется точная дата изгнания юэчжей из Ганьсуского коридора и начала их дальнего переселения. Поскольку Лаошан, используя эффект неожиданности, напал на Хань зимой 167-166 гг. до н.э., затратив перед этим некоторое время на то, чтобы сосредоточить свою многочисленную конницу в Ганьсуском коридоре, то очевидно, что он разгромил и изгнал отсюда юэчжей летом-осенью 167 г. до н.э. Насколько верен этот анализ и вывод из него, покажет исследование других сведений «Ши цзи» и «Хань шу» о данном этапе истории юэчжей и сюннов.

Но для этого необходимо, прежде всего, уточнить дату смерти Лаошан-шаньюя, относимую разными авторами к 165, 160 и 158 г. до н.э. (см.: Крюков, 1988, с. 239). Проведённое нами подробное исследование (Боровкова, 1991, с. 84-92; её же, 2001, с. 60-65) показало, что Лаошан-шаньюй умер в октябре-ноябре 162 г. до н.э. Вступивший на трон его сын Цзюньчэнь-шаньюй правил очень долго, до 126 г. до н.э.

А в 157 г. умер император Хань Вэнь-ди. Новый император Цзин-ди (156-141) в 156 г. возобновил договор с Цзюньчэнь-шаньюем о мире и родстве и даже открыл рынки у пограничных застав для торговли с сюннами (ШЦ, гл. 110, с. 2904).

Период правления Цзюньчэнь-шаньюя, за исключением последних 5-6 лет, был пиком процветания и могущества державы Сюнну: она получала большую дань с Хань, доходы с завоёванных при Маодуне западных царств (Восточного Туркестана), войска от северных народов (и). Свободная торговля на приграничных рынках с Хань ещё более обогащала её, позволяя вести посредническую торговлю ханьскими товарами с царствами Сред-

(19/20)

ней Азии, с которыми, по сведениям, полученным в Хань позднее, она имела прочные связи.

Этот же период стал и временем расцвета могущества Хань. За истекшие шесть-семь десятилетий мира вовне и внутри, не считая кратковременных столкновений с Сюнну и эпизодических внутренних бунтов знати, упрочилось внутреннее единство страны. Мир, экономическая политика властей способствовали развитию хозяйства, росту производства, доходов и богатства империи. Дань Сюнну как плата за мир становилась всё менее обременительной экономически, но всё более унизительной для престижа Сына Неба и империи. Эта перемена во внутреннем положении Хань и определила изменение ханьско-сюннуских отношений при императоре У-ди (140-87), когда в Хань особенно чётко осознали могущество империи и возможность освободиться от унизительной зависимости от Сюнну.

У-ди сразу по вступлении на трон признал договор о мире и родстве с Сюнну и продолжил торговлю с нею у пограничных застав. Но одновременно он стал изыскивать способы, как вернее разгромить её.

Сыма Цянь в «Повествовании о Давань» написал об этом так:

«В то время Сын Неба расспрашивал сюннов-перебежчиков, и все они говорили, что сюнны разгромили правителя Юэчжи, сделали из его головы чашу для питья и что юэчжи бежали. Но питая ненависть к сюннам, [они] не имели [союзника] для совместного нападения на них. Хань как раз хотела уничтожить хусцев (сюннов). Узнав это, [император] вознамерился установить связь [с юэчжами, отправив] посла. [Но] дорога [к ним] шла только через Сюнну. И тогда стали призывать желающих пойти послом. [Чжан] Цянь, будучи ланом, откликнулся на призыв и отправился послом в Юэчжи вместе с Гань Фу, рабом-хусцем рода Танъи. Все выступили из Лунси и пошли через Сюнну. Сюнны схватили их и отправили к шаньюю. Шаньюй задержал их, сказав: ‟Юэчжи находятся к северу от меня. Почему же Хань смеет направлять посла [к ним через мои владения]? [Если] я захочу послать посла в Юэ, разве Хань может позволить мне [это]?” Задерживали [Чжан] Цяня [в Сюнну] более десяти лет. [Он] женился, заимел детей. Однако Цянь не потерял верительную бирку посла Хань. Жизнь в Сюнну становилась всё свободнее. И тогда Цянь вместе с бежавшими с ним юэчжами-односельчанами (юй ци шу-ван сян юэчжи), пройдя на запад несколько десятков дней, прибыл в Давань» (ШЦ, гл. 123, с. 3157-3158).

Прежде всего уточним, когда У-ди узнал о разгроме юэчжей сюннами, а Чжан Цянь выступил послом в Юэчжи. Сделать это позволяет сообщение в «Повествовании о Давань» о том, что Чжан Цянь вернулся в Хань через 13 лет, когда зимой 127-126 г. до н.э.

(20/21)

скончался Цзюньчэнь-шаньюй и в Сюнну началась борьба за престол (ШЦ, гл. 123, с. 3159). Очевидно, что он возвратился в Хань примерно весной 126 г. до н.э. Следовательно, из Хань он выступил в начале 139 г., а У-ди узнал о разгроме юэчжей сюннами не позднее 140 г. до н.э., сам же разгром произошёл когда-то ранее. Сведения о нем У-ди получил, несомненно, от тех сюннуских ванов, которые перебежали и сдались Хань, получив в ней титул знатности хоу. А таковых, согласно «Таблице заслуженных сановников», только за 148-143 гг. до н.э. оказалось восемь человек, причём один из них, сдавшийся в 147 г., судя по пожалованному ему титулу сихоу, имевшемуся, как увидим далее, у юэчжей и усуней, мог быть юэчжийцем (ХШ, 1933, гл. 17, с. 0345/1-2).

Итак, при дворе Хань именно от сюннов были получены первые сведения о процветавшем в конце III в. до н.э. народе юэчжи и его царстве Юэчжи и последующие сведения о борьбе с ним сюннов в первой трети II в. до н.э. И потому их название юэчжи было, вполне вероятно, китайской транскрипцией их сюннуского названия. Не позднее 140 г. до н.э. император У-ди узнал о разгроме юэчжей сюннами и их бегстве в дальние края и, намереваясь заключить с ними союз против Сюнну, в начале 139 г. до н.э. отправил к ним своего посла Чжан Цяня, возвратившегося только весной 126 г. до н.э.

Поход Чжан Цяня в Среднюю Азию и его сведения о царстве Большое Юэчжи.   ^

В приведённом выше описании отправления Чжан Цяня в Юэчжи обращает на себя внимание тот факт, что рядом с ним, ланом, т.е. сановником двора высокого 3 ранга I степени, назван какой-то раб-хусец Гань Фу, единственный из 300 человек его посольства. Это говорит, несомненно, о важности роли, отведённой этому явно необычному рабу, и о том, что он успешно сыграл её. Проведённый анализ (Боровкова, 2001, с. 90-91) позволил заключить, что Гань Фу был юэчжийцем, оставшимся после изгнания его соплеменников сюннами на своей родине под властью сюннов и, вероятно, проданным ими в рабство в Хань. Здесь он стал рабом одного из самых знатных ханьских родов — Танъи, из которого была первая жена императора У-ди (ХШ, гл. 97/1, с. 3948). В посольство Чжан Цяня он был включён, вероятно, потому, что владел юэчжийским, сюннуским и ханьским языками и хорошо знал места, где осталась, под властью сюннов, часть

(21/22)

юэчжей. Через них, очевидно, и надеялись посольские узнать новое место обитания бежавших их сородичей и дорогу туда. О таком расчёте говорит тот факт, что посольство Чжан Цяня выступило в путь именно из Лунси, района Хань, из которого шёл прямой путь в Ганьсуский коридор, где прежде и обитали юэчжи.

Гань Фу, скорее всего, помог Чжан Цяню во время его десятилетнего плена в Сюнну обосноваться в поселении юэчжей, что видно из сообщения о том, что Чжан Цянь «вместе с бежавшими с ним юэчжами-односельчанами» (юй ци шу-ван сян юэчжи) прибыл в Давань (ХШ, гл. 61, с. 2687). А непосредственно к западу от Давань, как потом покажет Чжан Цянь, переселившиеся юэчжи основали своё новое царство. Очевидно, что юэчжи, оставшиеся в Ганьсуском коридоре, знали об этом и кратчайшим путём скрытно от сюннов провели Чжан Цяня в Давань.

Прибыв в Давань, скорее всего, к концу 130 г. до н.э., Чжан Цянь открыто заявил её правителю, что он посол Хань, направляющийся в Юэчжи. Это доказывает, что все земли, через которые пролегал его путь до Давань, были подвластны сюннам. Оказалось, что правитель Давань уже знал о богатстве Хань, но не имел возможности установить связь с нею. Очевидно, что сведения о Хань он получил от сюннов, и они же не позволяли ему установить отношения с нею, оберегая свою монополию на торговлю здесь ханьскими товарами.

Чжан Цянь, не задерживаясь в Давань, попросил правителя дать ему проводников в Юэчжи. Но они привели его не в Юэчжи, а в Канцзюй, видимо, в начале 129 г. до н.э. И только оттуда Чжан Цянь прибыл в Большое Юэчжи (ШЦ, гл. 123, с. 3158). Здесь, в этом месте «Исторических записок», впервые появляется это название, тогда как до этого всегда говорилось просто о царстве Юэчжи.

Визит Чжан Цяня к правителю Большого Юэчжи, состоявшийся, видимо, в начале лета 129 г. до н.э., описан в «Повествовании о Давань» так:

«Правитель Большого Юэчжи был убит хусцами (сюннами), и на трон был возведён его великий наследник, ставший правителем. Подчинившись Дася, [он] поселился на [её] богатых землях, редко подвергавшихся разбойным нападениям. Стремясь к миру и благополучию, а также из-за отдалённости Хань [он] совсем не хотел мстить сюннам. [Тогда] Цянь из Юэчжи прибыл в Дася, [но и там] в конце концов не смог добиться, [чтобы] Юэчжи заключило договор [с Хань]. Задержавшись в Дася более года, [он] двинулся в обратный путь» (ШЦ, гл. 123, с. 3158).

(22/23)

В Большом Юэчжи, отказавшемся от союза с Хань, Чжан Цянь не стал задерживаться ещё, видимо, и потому, что узнал там о непроходимости зимой пути в Дася (которым, как выяснится позднее, был нынешний Душанбинский тракт). Видимо, к осени 129 г. до н.э. он прибыл в Дася, где оставался более года, т.е. примерно до осени 128 г., когда выступил в обратный путь домой. Пошёл он, конечно, единственным известным ему путём, по которому прибыл сюда — через Давань и далее вдоль «южных гор», т.е. прикуньлуньским путём. Выйдя по нему (видимо, весной 127 г.) в ближние к Хань земли цянов, он был снова схвачен сюннами и более года провёл у них в плену. Только во время смуты в Сюнну после смерти Цзюньчэнь-шаньюя зимой 127-126 гг. до н.э. Чжан Цяню удалось бежать в Хань, куда он и прибыл, вероятно, весной 126 г. Вернулся он только с женой-хуской и верным Гань Фу. За заслуги Чжан Цянь был пожалован более высокой должностью в дворцовом ведомстве, а Гань Фу высокой должностью в местной администрации и почётной фамилией — Танъи, по названию знатного рода, рабом которого он прежде был. Так Гань Фу стал именоваться Танъи Фу (об этом см.: Боровкова, 2001, с. 93, прим. 1).

Но особую ценность представляют сведения из процитированного описания визита Чжан Цяня в Большое Юэчжи и Дася.

По свидетельству этого очевидца, правителем Большого Юэчжи был тогда, в 129 г. до н.э., бывший великий наследник убитого сюннами правителя царства Юэчжи в Ганьсуском коридоре. Отсюда следует, что Большое Юэчжи было централизованным царством, возглавляемым наследственным правителем. Очевидно, что он и его приближённые хорошо помнили местонахождение своей бывшей родины и события своей недавней истории. Так что сведения об этом, полученные Чжан Цянем при дворе Большого Юэчжи, несомненно, достоверны и, в частности, об отношениях этого царства с Дася (Бактрией). Согласно нашему пониманию и переводу сообщения Чжан Цяня, правитель Большого Юэчжи

«подчинившись Дася (цзи чэнь Дася), поселился на [её] богатых землях».

По переводу же Н.Я. Бичурина, он «покорив Дахя, остался здесь жить» (Бичурин, 1950, т. 2, с. 148).

Такая трактовка данной фразы — переселившиеся юэчжи покорили Дася — общепринята, она повторяется и в последнем переводе Е. Цюрхера: «Они (юэчжи. — Л.Б.) подчинили Дася и поселились [в этом регионе]» (Цюрхер, 1968, с. 359). Как видим, иероглиф чэнь имеет в нашем переводе (подчинились) противо-

(23/24)

положное общепринятому (покорили) значение, а вся фраза получает противоположный смысл.

Поскольку вопрос о том, кто кого подчинил — Большое Юэчжи Дася или Дася Большое Юэчжи — имеет важнейшее значение для понимания их последующей истории, исследуем его подробно.

Предшествующие переводчики трактовали эту фразу исходя из понимания её комментаторами «Ши цзи» и «Хань шу», жившими в VII и VIII веках. Но Бань Гу первым повторил её в составленной им биографии Чжан Цяня в «Хань шу»: «... подчинился Дася (цзи чэнь Дася)» — но изменил её окончание — вместо «и поселился» написал «и почитал её (эр цзюнь чжи)» (XIII, гл. 61, с. 2688). А Янь Шигу (581-645), видимо, первым истолковал эту фразу в биографии Чжан Цяня в комментарии к её повтору в «Хань шу» в том смысле, что юэчжи подчинили себе Дася (Бактрию) во время их переселения во II в. до н.э.

Переводя эту фразу Чжан Цяня, мы основывались прежде всего на данных толкового словаря «Цыхай». В нём приведены только три значения иероглифа чэнь: 1) подданный правителя; 2) вежл.: Ваш раб, Ваш слуга; 3) уничижит.: мальчишка (ЦХ, 1948, с. 1106). Глагольных значений не отмечено. И два значения иероглифа цзюнь: 1) «самый почитаемый. [Из] всех людей, подчинённых Сыну Неба, все хоу, а также цины и дайфу, имеющие земли, называются цзюнь. Поэтому и сыновья гунов, хоу и бо, хотя и подчинённые Сыну Неба, в своих уделах (го) также называются цзюнь»; 2) «название почитаемых». И далее перечислены родители, предки, супруги, учёные-предшественники и т.п. (ЦХ, 1948, с. 256). Так что иероглиф цзюнь обозначал подвластного императору (верховному правителю) титулованного владетеля удела, а не верховного правителя. Е. Цюрхер же перевёл его именно как «сюзерен» (Цюрхер, 1968, с. 359, прим. 4).

Естественно, что Янь Шигу знал такие значения этих иероглифов. Но он комментировал «Хань шу». А из описания в ней Большого Юэчжи очевидно (как показано в следующей главе), что оно завладело Дася. И исходя из этого ясного, но, заметим, относящегося к I в. до н.э. факта, Янь Шигу истолковал и сообщение об их отношениях во II в. до н.э. из «Ши цзи». А чтобы придать ему именно такое значение, он использовал инструментальную конструкцию и... вэй... В итоге в его комментарии дословно сказано: «Взял Дася и сделал слугой (и-Дася вэй-чэнь), сделал её (вэй-чжи) как бы (цзо) цзюнем» (ХШ, гл. 61, с. 2688, прим. 5), т.е. своим подвластным владением.

(24/25)

Через сто лет Сыма Чжэнь (713-742), комментатор «Ши цзи», в своём комментарии к рассматриваемой фразе из «Повествования о Давань» сначала повторил её в изложении Бань Гу, а затем привёл к ней комментарий Янь Шигу (ШЦ, гл. 123, с. 315, прим. 5). И все современные переводчики повторяют точку зрения Янь Шигу и Сыма Чжэня.

В отличие от них, делая свой перевод этой фразы из «Ши цзи», мы исходили ещё и из контекста последующего описания посещения Чжан Цянем Большого Юэчжи и Дася. В нём после сообщения о том, как правитель Большого Юэчжи, стремившийся к миру и благополучию, отказался вступить в союз с Хань против Сюнну, сказано:

«[Чжан] Цянь из (цун) Юэчжи прибыл (чжи) в Дася. [Но и там] в конце концов (цзин) не смог (бу нэн) добиться (дэ), [чтобы] Юэчжи заключило договор (Юэчжи яо лин)».

С нашей точки зрения, поход Чжан Цяня в Дася не имел бы смысла, если бы Большое Юэчжи было сюзереном Дася. Если же оно было подвластно Дася, то Чжан Цянь мог рассчитывать, что Дася как сюзерен окажет давление на Большое Юэчжи и заставит заключить договор. И сообщение о том, что Чжан Цянь и в Дася не смог добиться, чтобы Юэчжи заключило договор с Хань, подтверждает, что он шёл в Дася как к сюзерену Большого Юэчжи. Но Дася не пошла на конфронтацию с Большим Юэчжи, и это свидетельствует, скорее всего, о том, что в 129 г. до н.э. его зависимость от неё была номинальной.

Однако для убедительного решения вопроса, кто кого покорил, юэчжи — Дася или Дася — юэчжей, считаем необходимым исследовать все другие материалы по истории юэчжей и Дася в «Ши цзи» и «Хань шу» с учётом данных по истории Бактрии того времени, известных по другим источникам.

На этом долгом пути следует, полагаем, прежде всего выяснить местонахождение во II в. до н.э. Большого Юэчжи и Дася, взаиморасположение их с соседями и их взаимоотношения. Сделать это позволяют опять же сведения Чжан Цяня, изложенные Сыма Цянем в «Ши цзи». Он получил их, несомненно, при дворах посещённых им царств, т.е. от высших официальных лиц, наиболее знающих положение и историю своих и соседних царств. Видимо, по этой причине Чжан Цянь не включил в описание Усунь, составленное по данным таких официальных лиц в Давань, сведения об этом царстве, полученные им от простолюдинов, среди которых жил в плену в Сюнну. Но эти сведения он сообщил У-ди гораздо позднее, лишь после расспросов его императором.

(25/26)

Сыма Цянь изложил рассказ Чжан Цяня о царствах в определённой последовательности — после описания посещённого им царства дал описание его соседа, о котором узнал там, где побывал: после Давань — Усунь, после Канцзюй — Яньцай, после Большого Юэчжи — Аньси, после Дася — Шэньду.

Сведения в описаниях Сыма Цянь систематизировал по такой схеме: расстояние до царства от Хань и от его соседей (измерявшееся тогда между столицами), взаиморасположение с ними по странам света, наличие связей, численность населения или войск, образ жизни (кочевой, осёдлый) и прочие данные. Эта схема будет воспринята и доработана Бань Гу и составителями последующих династийных историй.

В результате исследования этих сведений Чжан Цяня (Боровкова, 1989, гл. 1; её же, 2001, гл. 3) составлена «Схема взаиморасположения царств по «Ши цзи»»: на ней за точку отсчёта принята Давань, локализация которой в Ферганской долине сомнений не вызывает почти ни у кого * [4] (см.: Схема 1 по ШЦ).

Поскольку описания всех этих царств по сведениям Чжан Цяня проанализированы в указанных выше работах, здесь в соответствии с темой данного исследования подробнее рассмотрим лишь то, что касается описания Большого Юэчжи, и имеющие отношение к нему отдельные сведения из описаний его соседей.

Так как путь Чжан Цяня из Хань в Большое Юэчжи шёл, как уже говорилось, именно через Давань, начнём с рассмотрения сведений из её описания, в котором сказано:

«Давань находится к юго-западу от Сюнну, от Хань — прямо на запад в 10 тыс.ли (ок. 4 тыс.км. — Л.Б.). Обычаи [в ней] осёдлые, обрабатывают землю, выращивают пшеницу. Есть виноград и вино, много хороших лошадей с кровавым потом, происходящих от небесных лошадей. [Города] имеют внешние и внутренние стены. В подвластных ей владениях более 70 больших и малых городов. Народу примерно несколько сот тысяч. Её войска (бин) вооружены луками и стрелами, стреляют с лошадей. К северу от неё Канцзюй, к западу — Большое Юэчжи, к юго-западу — Дася, к северо-востоку — Усунь, а к востоку — Юйми и Юйтянь (Керия и Хотан. — Л.Б.)» (ШЦ, гл. 123, с. 3160).

Эти сведения доказывают, что Давань по масштабам того времени была довольно крупной земледельческой страной с населением в несколько сот тысяч человек. Указания же о взаиморасположении её с соседями по странам света являются важным источ-

(26/27)

ником для примерной локализации их относительно Ферганской долины: Большое Юэчжи — к западу от неё, Дася (Бактрии) — к юго-западу, т.е. явно южнее Большого Юэчжи, а Канцзюй — к северу. Но в описании Канцзюй это «кочевое царство» указано не к северу, а к северо-западу от Давань примерно в 2000 ли (800 км) (ШЦ, гл. 123, с. 3161). Поскольку Канцзюй указывается в том же направлении от Давань и в последующих историях, то это доказывает его точность и наличие ошибки в описании Давань, скорее всего, из-за пропуска одного иероглифа — запад — позднейшими переписчиками «Ши цзи». Подтверждает такую локализацию Канцзюй к северо-западу от Давань (Ферганы) и сообщение в его описании о нахождении к югу от него Большого Юэчжи, указанного к западу от Давань, обычаи в котором были одинаковы с канцзюйскими (ШЦ, гл. 123, с. 3161).

Вот теперь исследуем описание Чжан Цянем самого Большого Юэчжи, которое приводим полностью:

«Большое Юэчжи находится к западу от Давань примерно в 2000-3000 ли и к северу от р. Гуйшуй. К югу от него — Дася, к западу — Аньси, к северу — Канцзюй. Это кочевое царство (син го), [народ которого] переселяется, следуя за скотом. По обычаям, одинаково с Сюнну. Натягивающих лук 100-200 тысяч.

В прошлые времена процветания [царство] Юэчжи пренебрежительно относилось к сюннам. Когда же Маодунь вступил на трон, то напал и нанёс поражение Юэчжи. А сюннуский Лаошан-шаньюй убил правителя Юэчжи и сделал из его головы чашу для питья. Первоначально юэчжи жили между Дуньхуаном и Цилянь, а когда были разгромлены сюннами, ушли далеко, прошли к западу от Давань и нанесли удар по Дася, но подчинились ей. Затем поселились к северу от р. Гуйшуй, [где и] основали ставку кочевого правителя. Немногие остатки их народа, [которые не смогли уйти с большинством], закрепились в южных горах. Цяны назвали их [владение] Малым Юэчжи» (ШЦ, гл. 123, с. 3161-3162).

Как видим, описание состоит как бы из двух частей: в первой даны общие сведения о современном местонахождении Большого Юэчжи и кочевом образе жизни его народа, а во второй части изложена предыдущая история юэчжей и их царства Юэчжи.

В первой части сообщение о нахождении Большого Юэчжи к западу от Давань подтверждает достоверность такого сообщения в описании Давань. Однако указанное здесь расстояние между ними в 2-3 тыс.ли вызывает сомнения ввиду своей крайней неопределённости. А сопоставление его с другими данными Чжан Цяня доказывает его ошибочность: 1) Канцзюй указан им в 2 тыс.ли к северо-западу от Давань; 2) Дася, судя по её описанию, ко-

(27/28)

торое рассмотрим ниже, тоже находилась в 2 тыс.ли к юго-западу от Давань; 3) о Большом Юэчжи говорится, что оно расположено к югу от Канцзюй и к северу от Дася. Представим их взаиморасположение графически и получим равнобедренный треугольник с длиною сторон в 2 тыс.ли, если принять за стороны расстояния от Давань до Канцзюй и от Давань до Дася. Основанием же его будет расстояние от Канцзюй на юг через Большое Юэчжи до Дася (напомним, расстояния между царствами измерялись в те времена по расстояниям между столицами), а высотой — расстояние от Давань до Большого Юэчжи. И при любом угле наклонения сторон равнобедренного треугольника его высота не может быть больше длины его сторон. Следовательно, расстояние от Давань до Большого Юэчжи было в любом случае меньше 2 тыс.ли.

Вряд ли при дворах Большого Юэчжи и Давань не знали более или менее точно длину пути между их столицами. Скорее всего, в обоих царствах не хотели сообщать его Чжан Цяню, как и численность своего населения и войска. Объяснить это можно только враждебными отношениями между этими двумя царствами, которые предопределили и то, что Чжан Цянь был препровождён из Давань не прямо на запад в Большое Юэчжи, а на северо-запад в Канцзюй.

Указанные Чжан Цянем равные расстояния в 2 тыс.ли от Давань до Канцзюй, Дася и Усунь определены им, конечно, приблизительно по той причине, полагаем, что он впервые пересчитывал их с местных мер длины в китайские ли.

Итак, сведения Чжан Цяня не оставляют сомнения в том, что Большое Юэчжи было царством кочевников и находилось к западу от Давань (Ферганы).

Но в описании Большого Юэчжи сказано ещё, что оно находилось к северу от р. Гуйшуй, к югу от которой, как узнаем далее из описания Дася, лежала Дася (Бактрия). Как своего рода аксиома, общепризнано, что р. Гуйшуй — это Амударья в её верхнем (без Пянджа) широтном течении по границе Средней Азии и Афганистана и что Большое Юэчжи во II в. до н.э. находилось к северу от неё. Однако, как это ни парадоксально, нет ни одной работы, в которой бы идентификация р. Гуйшуй с верхним течением Амударьи была предметом особого исследования или хотя бы ставился вопрос о необходимости его. С нашей точки зрения, свидетельство Чжан Цяня о местонахождении кочевого царства Большое Юэчжи к западу от Давань, т.е. от Ферганы, и к северу от р. Гуйшуй явно противоречит идентификации этой реки с Аму-

(28/29)

дарьёй в её верхнем (без Пянджа) течении. Ведь общеизвестно, что к западу от Ферганы в широтном направлении течёт Сырдарья, которая только у Бекабада круто поворачивает почти на север, Амударья же к западу от Ферганы протекает весьма далеко и к тому же в северо-северо-западном направлении, а не в широтном. Верхнее же широтное течение её по границе с Афганистаном находится отнюдь не к западу от Ферганы, а весьма далеко к юго-юго-западу. Во-вторых, Бактрия, по сведениям античных авторов, была древней земледельческой страной с большим числом городов и, как доказали многочисленные археологические исследования XX века, лежала по обоим берегам Окса, т.е. Амударьи. И потому существование на её северном берегу во II в. до н.э. Большого Юэчжи, царства кочевников, даже столица которого, по сведениям очевидца Чжан Цяня, была не городом, а ставкой кочевого правителя, представляется сомнительным.

Как же сложилась «аксиома» о тождестве р. Гуйшуй с верхним течением Амударьи?

Изучение историографии привело, как нам кажется, к истоку ошибки. Оказалось, что первым отождествил их в 1756 г. французский синолог Ж. Дегинь в своей «Общей истории гунов, тюрков, монголов и прочих западных татар» (Дегинь, 1756). В европейской науке того времени это был первый перевод-пересказ в авторской интерпретации материалов средневековой китайской исторической энциклопедии, в которой, в частности, были обобщённо изложены и сведения древнекитайских историй о народах и царствах к западу от Китая. Среди них оказались и сведения из «Ши цзи» о народе юэчжи, который был разгромлен сюннами, бежал к западу от Давань и поселился к северу от р. Гуйшуй.

Почему же Дегинь решил, что эта река, протекавшая к западу от Давань, однозначно идентифицированной им с Ферганой, и есть Амударья? Объяснить это можно, видимо, прежде всего тем, что представления о географии Средней Азии в Европе того времени были весьма приблизительными. Кроме того, с начала XVIII в. начался широкий приток в Европу греко-бактрийских монет из долины Джейхун (Амударьи) в Северном Афганистане. В 1738 г. российский академик Ф.З. Байер опубликовал в Петербурге на общепринятом тогда в европейской науке латинском языке «Историю Бактрийского царства греков» (Байер, 1738). В ней он собрал сведения античных авторов об этом регионе. Всё сходилось: монеты подтверждали сведения античных авторов, связывавших Греко-Бактрию с Оксом (Амударьей). Поэтому Ж. Дегинь, убеждённый всем этим и удивительным сходством сообще-

(29/30)

ний античных авторов о завоевании Греко-Бактрии кочевниками-тохарами и сообщений китайской истории о завоевании Дася народом юэчжи, идентифицировал тохаров с юэчжами, реку Гуйшуй — с Оксом и Дася, лежавшую к югу от Гуйшуй — с Бактрией (Дегинь, 1756, т. 1, ч. 2, с. 88-90).

Продолжавшийся в XIX в. приток монет из этого региона, начавшиеся с конца этого века археологические изыскания, а в XX в. — широкие археологические раскопки снова и снова давали свидетельства о местонахождении Греко-Бактрии и сменившего её Кушанского царства в долине Амударьи. Идентификация Ж. Дегинем реки Гуйшуй с Амударьёй стала как бы сама собой разумеющейся аксиомой, не требующей исследования и доказательства. На отмеченное нами выше противоречие её со сведениями Чжан Цяня и с географией региона никто не обращал внимания. И сообщение Чжан Цяня о местонахождении Большого Юэчжи к северу от р. Гуйшуй было безоговорочно принято, как доказательство завоевания кочевниками-юэчжами правобережной Бактрии уже во II в. до н.э.

Более того, поскольку юэчжи, согласно «аксиоме», уже в этом веке обитали на северном берегу Амударьи, начались поиски прямого пути к ним из Хань через Памир. Обнаруженные археологами древние поселения людей на Памире (см. об этом: Литвинский, 1972) стали восприниматься как доказательство того, что и древнекитайские послы, направляемые в Большое Юэчжи, уже знали и использовали пути через него. И хотя у Чжан Цяня и вообще в «Ши цзи» нет даже намёка на то, что в Ранней Хань знали о существовании огромной горной страны Памиро-Алая, крайне труднопроходимой даже сейчас, некоторые учёные стали утверждать, что Чжан Цянь вернулся домой именно через неё. По их мнению, получилось, что он столь легко прошёл через Памир, что даже этого не заметил и ни словом не обмолвился об этом участке своего пути до выхода на прикуньлуньскую дорогу.

Поэтому, исследуя сведения о Большом Юэчжи и Дася Чжан Цяня, а также последующего времени, изложенные в «Ши цзи» и «Хань шу», необходимо выяснить, насколько они согласуются с «аксиомой» о тождестве р. Гуйшуй с Амударьей и с нашей точкой зрения, согласно которой р. Гуйшуй была Сырдарьёй.

Во второй части описания Большого Юэчжи в «Ши цзи» изложены сведения о недавней истории юэчжей, рассказанные Чжан Цяню при дворе этого царства. Достоверность первых из них подтверждают рассмотренные выше сведения, ранее полученные в Хань от сюннов и зафиксированные в «Повествовании о Сюнну».

(30/31)

Например, то, что царство Юэчжи в прошлом процветало, удостоверяется сообщениями о его процветании в конце III в. до н.э. и об отправлении правителем сюннов Тоумань-шаньюем своего великого наследника Маодуня в свиту ко двору Юэчжи, что в те времена нередко делали слабые царства, стремясь получить покровительство сильных. То, что Маодунь, став шаньюем, нанёс Юэчжи поражение, подтверждается сообщением о разгроме им дунху на востоке, а юэчжей на западе, а то, что сюнны разгромили Юэчжи, убили его правителя и из его головы сделали чашу для питья — сообщением об этом сюннов-перебежчиков императору У-ди не позднее 140 г. до н.э.

Поэтому, полагаем, заслуживают доверия и те сведения во второй части описания Большого Юэчжи, о которых в Хань до возвращения Чжан Цяня ещё не знали.

Это — сообщения о том, что разгромил Юэчжи и убил его правителя именно Лаошан-шаньюй и что юэчжи первоначально обитали между Дуньхуаном и Цилянь. Первое из них имеет большое значение для датировки этого переломного момента в истории юэчжей, точно отнесённого ко времени правления Лаошан-шаньюя, а второе — для определения местонахождения их родины, поскольку точно указывает на место их первоначального обитания.

Дата вступления Лаошан-шаньюя на трон, 174 г. до н.э., сомнений не вызывает. А вот дату его смерти относят и к 165, и к 160, и к 158 г. до н.э. (Крюков, 1988, с. 239). Проведённое нами специальное исследование позволило установить, что Лаошан-шаньюй скончался в октябре-ноябре 162 г. до н.э. (Боровкова, 1991, ч. I, с. 84-92; Боровкова, 2001, с. 61-66).

Что же касается определения места первоначального обитания юэчжей между Дуньхуаном и Цилянь, то оно явно сформулировано Сыма Цянем, так как при жизни Чжан Цяня Дуньхуана ещё не было, Хань создала его на крайнем западе Ганьсуского коридора только в 109 г. до н.э., а о горах Циляньшань в ней узнали в 121 г. до н.э., т.е. спустя пять лет после возвращения Чжан Цяня из Средней Азии. Однако Сыма Цянь, формулируя в конце II в. до н.э. это определение, несомненно, основывался на других сведениях Чжан Цяня, в частности на его сообщении в описании Большого Юэчжи о том, что после разгрома и бегства юэчжей часть их осталась в южных горах и что цяны назвали их владение Малым Юэчжи. Достоверность этого факта подтверждает сообщение о том, что ханьский военачальник Хо Цюйбин во время похода в Ганьсуский коридор в 121 г. до н.э. прошёл через Малое

(31/32)

Юэчжи (ШЦ, гл. 2931), а также сведения о Малом Юэчжи в последующих историях (см.: Боровкова, 1998, с. 110-112). Согласуется определение Сыма Цянем первоначального места обитания юэчжей между Цилянь и Дуньхуаном и с рассмотренными выше данными из «Повествования о Сюнну» за конец III — начало II вв. до н.э. о юэчжах как западных соседях сюннов, живших тогда в Ордосе.

Однако в комментарии Янь Шигу к этой фразе, повторённой в биографии Чжан Цяня в «Хань шу» о первоначальном местообитании юэчжей между Дуньхуаном и Цилянь, сказано, что они обитали «к востоку от Циляньшань и к западу от Дуньхуана» (XIII, гл. 61, с. 2692, прим. 1). Поэтому некоторые учёные стали доказывать, что горы Циляньшань и родина юэчжей находились к западу от Дуньхуана, а не в Ганьсуском коридоре (Крюков, 1988, с. 237). Чтобы прояснить этот вопрос, прежде всего обратим внимание на то, что комментатор «Ши цзи» Чжан Шоуцзе, живший в VIII в., т.е. спустя сто лет после Янь Шигу, в своём комментарии к этой фразе написал: «Юэчжи обитали к востоку от Дуньхуана и к западу от Цилянь. Дуньхуан-цзюнь — это нынешний Шачжоу, а горы Циляньшань находятся к юго-западу от Ганьчжоу (Чжанъе. — Л.Б.)» (ШЦ, гл. 123, с. 3162, прим. 2). Чжан Шоуцзе, комментируя «Ши цзи», нередко приводил комментарии Янь Шигу к повторам в «Хань шу» текстов из «Ши цзи». И в данном случае он, судя по всему, сделал то же самое по имевшемуся в его распоряжении в VIII в. тексту «Хань шу» с комментариями Янь Шигу. В дошедшем же до нас тексте «Хань шу» переписчики её в последующие века несомненно допустили ошибку в данном комментарии Янь Шигу.

Проведённое нами специальное исследование по всем данным о горах Циляньшань и владениях Малого Юэчжи, содержащимся в «Ши цзи», «Хань шу» и последующих историях, а также по комментариям к ним, подтвердило местонахождение Циляньшань к юго-западу от Чжанъе, а родины юэчжей — к западу от этих гор и Чжанъе и к востоку от Дуньхуана, т.е. в Ганьсуском коридоре (см.: Боровкова, 1998, с. 102-114).

Далее рассмотрим сообщение из второй части описания Большого Юэчжи о том, что ушедшие со своей родины юэчжи «прошли к западу от Давань (го Давань си), нанесли удар по Дася (цзи Дася), но (эр) подчинились ей (чэнь чжи). Как видим, о военном столкновении юэчжей с Давань в нем нет и намёка, поэтому фраза о том, что юэчжи прошли к западу от Давань, позволяет заключить, что Давань отказалась даже пропустить через свои земли

(32/33)

этих многочисленных кочевников. И они были вынуждены идти в обход её владений с севера дальше на запад в земли Дася. Видимо, отказ Давань пропустить юэчжей и стал причиной их враждебных отношений в последующее время. Выйдя к западу от Давань и напав на Дася, измученные предшествующими войнами и дальними переселениями юэчжи не могли, с нашей точки зрения, победить её и сами подчинились ей.

Однако Н.Я. Бичурин перевёл это сообщение так: «Юечжы ... перешёл от Давани на запад, ударил на Дахя и покорил сие владение» (Бичурин, 1950, ч. 2, с. 151). Как видим, он не считал, что юэчжи прошли через Давань. Далее же, следуя принятой им ранее точке зрения танского комментатора Сыма Чжэня, о чём говорилось выше, он перевел иероглиф чэнь как «покорил». В результате, согласно его переводу этой фразы, получилось, что юэчжи уже в момент переселения подчинили себе Дася.

Таков же смысл этого сообщения и в переводе Е. Цюрхера: «Они прошли через Давань и к западу [от этой страны] нанесли удар по Дася и подчинили её» (Цюрхер, 1968, с. 360), — с той разницей, что, по его мнению, юэчжи прошли через земли Давань.

Итак, рассмотренные сведения из описания похода Чжан Цяня по царствам Средней Азии и из описания им Большого Юэчжи позволяют однозначно заключить, что переселявшиеся юэчжи обосновались наконец к западу от царства Давань (Фергана) в землях Дася (Бактрия). Но на основании их невозможно столь же определённо решить, что это за р. Гуйшуй, к северу от которой кочевники-юэчжи создали своё новое царство и кто кого покорил — юэчжи Дася или Дася их. В связи с этим особую значимость приобретают сведения в описании Дася. Вот что сообщил о ней Чжан Цянь:

«Дася находится в 2000 с лишним ли к юго-западу от Давань, к югу от р. Гуйшуй. Обычаи в ней осёдлые, есть города и дома. Обычаи такие же, как в Давань. Не имеет верховного главы (да чжан), а все города и владения ставят малых глав (сяо чжан). Её войска слабы, боятся войны. [Народ] любит торговать на рынках. Когда большие юэчжи переселились на запад, напали, [но] потерпели поражение от неё, и все подчинились и покорились Дася. В Дася много народу, миллион с лишним. Её столица называется Ланьши. На имеющихся рынках торгуют всевозможными товарами. К юго-востоку от неё — Шэньду» (ШЦ, гл. 123, с. 3164).

После рассказа о Шэньду Сыма Цянь заметил:

«По рассчётам [Чжан] Цяня, Дася отстоит от Хань на 12 тыс.ли к юго-западу» (ШЦ, гл. 123, с. 3165),

(33/34)

т.е. расстояние между ними он определил точно по сумме расстояний, указанных Чжан Цянем от Хань до Давань (10 тыс.ли) и от Давань до Дася (2 тыс.ли).

Прежде всего в этом описании рассмотрим сведения Чжан Цяня, касающиеся местонахождения Дася.

Первое из них, о том, что Дася находится к югу от р. Гуйшуй, позволяет заключить, что её владения начинались сразу с южного берега этой реки. Так как к северу от неё располагалось Большое Юэчжи, то очевидно, что Гуйшуй, протекавшая к западу от Давань в широтном направлении, была границей между ним и Дася.

Следующее свидетельство Чжан Цяня о местонахождении Дася к юго-западу от Давань в 2000 с лишним ли (800 км) позволяет точно определить, что же это была за река Гуйшуй.

Поскольку в те времена расстояния между царствами определялись по расстоянию между их столицами, то очевидно, что 2000 ли было между столицами Давань и Дася. Но Чжан Цянь назвал только столицу Дася г. Ланьши и не упомянул название столицы Давань. И лишь из описания Сыма Цянем ханьско-даваньской войны 104-101 гг. до н.э. (о ней см.: Боровкова, 2001, гл. 5) выясняется, что столицей Давань был г. Эрши. Однако в «Ши цзи» нет данных о его местонахождении. А в I в. до н.э. столицей Давань стал другой город, Гуйшань, и её прежняя столица Эрши уже не интересовала ханьский двор и в «Хань шу» г. Эрши более не упоминается. И только в «Синь Тан шу», в описании царства Восточное Цао-Судуйшана VII в. появилось сообщение, что здесь находился г. Эрши ханьского времени (СТШ, гл. 221/2, с. 62). Как видим, память о даваньской столице II в. до н.э., выстоявшей в 101 г. до н.э. против огромного, пришедшего из невиданной дали ханьского войска, веками сохраняли потомки её героических защитников. И когда сначала в империю Суй (581-617), а потом и в империю Тан (618-906) стали приходить послы из Цао и соседних с ним царств (ЦФЮГ, гл. 970, с. 11396-11408), они напомнили китайцам об этом знаменитом в их и своей истории городе и указали его бывшее местонахождение.

При дворе Суй и Тан, судя по материалам «Вэй ши» и «Синь Тан шу», хорошо знали о расстояниях до Восточного Цао и царств по пути к нему. От Нинъюань (как в Тан назвали царство Бохань), т.е. бывшей Давань, до восточного Цао, местное название которого Судуйшана, было 400 танских ли (210 км) (СТШ, гл. 221/2, с. 6245). Царство же Бохань отстояло от Шулэ (Кашгара) на 1000 ли (526 км) (БШ, гл. 97, с. 3236). Таким образом, общее расстояние от Шулэ до Восточного Цао, где находился г. Эрши, состав-

(34/35)

ляло в VII в. 1400 танских ли (736 км) или 1840 ханьских ли. С учётом же спрямления пути от Шулэ до г. Эрши к VII в. в среднем на 10% расстояние между ними при Ранней Хань составляло около 2000 ли (800 км).

Общепринято локализовать Эрши в нынешнем Коканде. Действительно, по современной автотрассе от Кашгара до Коканда 681 км (Атлас автодорог, 1984, л. 141, 144, а расстояние от Кашгара до пограничного Иркештама рассчитано по карте), что на 15% меньше расстояния VII в. между Шулэ и Эрши. Так что локализация Эрши в Коканде представляется обоснованной. Теперь, определив, что столицей Давань во II в до н.э. был г. Эрши (Коканд), выясняем, что между ним и столицей Дася г. Ланьши было, по данным Чжан Цяня, 2000 ли (800 км), а от Шулэ до Ланьши — 4000 ли. Если река Гуйшуй и есть Амударья, то город Ланьши, столица Дася, лежавший к югу от этой реки, должен был тоже находиться к югу от неё. И потому Ланьши чаще всего идентифицируют с Балхом или Хульмом.

Но из Коканда нет прямого пути на юго-запад к Амударье. Пройти к ней можно двумя путями. Первый — на запад через Худжанд (бывший Ленинабад) до Хаваста (243 км), из него на юг по Душанбинскому тракту до Душанбе (340 км) и оттуда на юг либо до Пянджа, либо до Айваджа или до Термеза, лежащих на северном берегу Амударьи. По этому пути от Коканда до них по современным автотрассам соответственно 812, 801 и 834 км. Второй путь — от Коканда на запад до Самарканда (414 км) и от него на юг по Узбекскому тракту до Термеза (384 км), равный в целом 798 км (расстояния определены по: Атлас автодорог, 1984, л. 138-141).

Как видим, по современным автотрассам расстояние от Коканда до городов на северном берегу Амударьи равно или даже чуть больше указанного Чжан Цянем расстояния между столицами Давань (г. Эрши) и Дася (г. Ланьши) по древним дорогам II в. до н.э. Но ведь очевидно, что расстояния по спрямлённым современным автотрассам значительно меньше расстояний по дорогам ханьского времени. Расхождение между ними, согласно нашим исследованиям (Боровкова, 1989; Боровкова, 1992а, с. 214-221), составило в среднем 20-30% на разных участках дорог. Так что расстояние от Эрши до северного берега р. Гуйшуй (Амударьи) должно было составлять во II в. до н.э. не менее 960 км, а то и 1040.

Таким образом, проведённое исследование позволяет утверждать, что столица Дася г. Ланьши не мог находиться к югу от Амударьи и что р. Гуйшуй не могла быть Амударьёй. Поэтому нельзя идентифицировать г. Ланьши ни с древним Балхом, ни с

(35/36)

другими древними городами, лежавшими к югу от Амударьи. Река же Гуйшуй, через которую Чжан Цянь, несомненно, переправлялся по пути из Большого Юэчжи в находившуюся к югу от неё Дася, была Сырдарьёй, к северу от которой лежало царство кочевников Большое Юэчжи, а к югу — земледельческая страна с множеством городов — Дася (Северная Бактрия). Где-то в этой стране между Сырдарьёй и Амударьёй и находилась её столица г. Ланьши.

Точнее определить местонахождение Ланьши только на основании указанного Чжан Цянем расстояния до неё в 2000 ли (800 км) от столицы Давань невозможно. Поэтому, чтобы завершить рассмотрение данного вопроса, сошлёмся кратко на сведения китайских историй за последующие века. Согласно «Хань шу», г. Ланьши стал в I в. до н.э. столицей царства Большое Юэчжи, а по данным «Хоу Хань шу», в I-II вв. н.э. он остался столицей Кушанского царства, превратившись за эти века, несомненно, в очень большой город.

И советские археологи открыли в Северной Бактрии помимо Термезского ещё только одно огромное древнее городище у г. Шахринау в 44 км западнее Душанбе, равное по площади (350 га) городищам Термеза и Балха. Его существование датируется по монетным находкам II в. до н.э. — II в. н.э.

Теперь сопоставим расстояние от Коканда до Шахринау, равное 627 км (Атлас автодорог, 1984, л. 138, 141), с указанным Чжан Цянем расстоянием между г. Эрши (Коканд) и г. Ланьши в 800 км. Как видим, расстояние II в. до н.э. больше современного на 173 км, т.е. на 21,6%, что соответствует среднему показателю сокращения расстояний за две тысячи лет по дорогам данного региона. Это всё позволяет, полагаем, идентифицировать р. Гуйшуй с Сырдарьёй и локализовать г. Ланьши на месте древнего городища у г. Шахринау, а Большое Юэчжи II в. до н.э. — на северном берегу Сырдарьи и Дася к югу от неё.

Далее рассмотрим другие сведения из описания Дася в «Ши цзи».

Определив местонахождение Дася к югу от р. Гуйшуй, Чжан Цянь охарактеризовал её как земледельческую страну с городами, с развитой торговлей, по обычаям одинаковой с Давань. Никаких признаков присутствия в ней кочевников им не отмечено, а сказанное согласуется с определением Греко-Бактрии античными авторами как страны с тысячей городов. Отмеченное им более чем миллионное население Дася доказывает, что это была очень многонаселённая по тем временам страна.

(36/37)

В политическом отношении Дася в 129-128 гг. до н.э. представляла собой, по сведениям Чжан Цяня, конгломерат мелких владений со своими царьками без верховного правителя. Поэтому полагаем, что г. Ланьши, названный Чжан Цянем столицей Дася, считался таковой по традиции, идущей с прошлых времён, когда страна была единым централизованным царством.

Политическая раздробленность Дася также опровергает, с нашей точки зрения, общепринятое мнение о том, что юэчжи в момент переселения разгромили и покорили Дася. Ведь будь это так, правитель Большого Юэчжи, централизованного царства кочевников, стал бы верховным правителем её.

Но как раз после описания политической раздробленности Дася Чжан Цянь опять привёл сообщение, которое принято трактовать как доказательство завоевания юэчжами в момент переселения всей Дася. Поэтому рассмотрим опять наш перевод этого сообщения, приведя его транскрипцию, и сопоставим с переводами других авторов:

«Когда (цзи) большие юэчжи переселились на запад (си ту), напали (гун), потерпели поражение (бай) от неё (чжи), и все (цзи) подчинились (чэнь) и покорились (сюй) Дася».

По нашему мнению, здесь ясно сказано, что юэчжи, переселившись на запад, напали на Дася, но потерпели поражение от неё, и все подчинились Дася.

Н.Я. Бичурин, следуя принятой им точке зрения танских комментаторов, считавших, что юэчжи покорили Дася, попытался и данное сообщение толковать в том же смысле: «Когда Большой Юечжы, идучи на запад, разбил их (т.е. мелкие владения Дася. — Л.Б.), то они поддались Дому Дахя» (Бичурин, 1950, т. 2, с. 152). Для этого иероглиф бай, означающий «потерпеть поражение в сражении» (ЦХ, 1948, с. 604), он перевёл словом «разбил», а иероглиф чжи, как «их», т.е. мелкие владения Дася. Но после обобщения цзи, «все», был вынужден перевести иероглифы чэнь и сюй одним словом «поддались», хотя ранее в сообщениях об этом событии переводил чэнь как «подчинили», «покорили». В результате всё сообщение в его переводе оказалось алогичным: юэчжи разбили мелкие владения Дася, которые, однако, почему-то «поддались» не разгромившим их юэчжам, а какому-то «Дому Дахя», хотя перед этим сказано, что в Дася не было верховного правителя, т.е. «Дома», а что стало с юэчжами, неизвестно.

Иначе, но столь же вольно и в том же смысле перевёл это сообщение Чжан Цяня и Е. Цюрхер: «Когда Большие Юэчжи переселились на запад, они напали и победили её, и они полное-

(37/38)

тью подчинили и покорили Дася» (Цюрхер, 1968, с. 361). Как видим, у него иероглиф бай, «потерпеть поражение», превратился в «победили», цзи, «все» — в «они полностью». Согласно такого рода переводам, получилось, что юэчжи напали на Дася после того, как она уже распалась на мелкие владения, и такая точка зрения стала общепринятой. Очевидно, что для решения вопроса о точности того или иного перевода сообщений об этом очень важном для понимания истории Средней Азии II-I вв. до н.э. факте лучше всего выяснить, когда Греко-Бактрийское царство распалось на мелкие независимые владения и когда переселявшиеся юэчжи вторглись в царство Дася (Бактрию) — до или после его крушения.

О времени первого и второго переселения юэчжей и создания ими царства Большое Юэчжи.   ^

На первый вопрос ответили исследователи истории Греко-Бактрийского царства по античным источникам. Правивший им в начале II в. до н.э. царь Деметрий был убит около 170 г. до н.э., вероятно, собственным военачальником Евкратидом, который и оказался последним правителем этого царства с тысячей городов, известным античным авторам. В 155 г. до н.э. Евкратид был убит сыном. Далее, как выяснили исследователи по нумизматическим данным, в Греко-Бактрии правили более двадцати царей и царьков, но хронологию их правлений и местонахождение их владений определить пока не удалось. Споры продолжаются.

Во всяком случае, очевидно, что сильное централизованное Греко-Бактрийское царство существовало до 155 г. до н.э.

О времени переселения юэчжей было высказано несколько точек зрения. Сиратори К. в статье 1912 г. полагал, что юэчжи, разгромленные Лаошан-шаньюем, сначала переселились в долину Или в 174-160 гг. до н.э., а затем в Дася в 158 г. до н.э. Кувахара в статье 1916 г. первое переселение юэчжей в долину Или отнёс к 172-161/160 гг. до н.э., а второе, в Дася — к 139-129 гг. А Фудзита Т. в статье того же года отнёс первое переселение юэчжей к 176/175-162/161 гг. до н.э., а второе — к 161/160 г. до н.э. В 1932 г. точку зрения Кувахара поддержал Ясума Я. В Европе их точки зрения стали широко известны после того, как Г. Халун изложил их в своей работе и согласился с мнением Кувахара (Халун, 1937, с. 247-249; Нарайн, 1957, с. 133, прим. 5). С того времени специалисты по истории Бактрии исходят в своих работах из при-

(38/39)

знания периода 141/140-130/128 гг. до н.э. временем завоевания юэчжами Дася (Бактрии).

Согласно этой общепринятой точке зрения, юэчжи переселились в земли Дася и покорили её значительно позже смерти Евкратида. Суждение Фудзита Т. о переселении их сюда в 161/160 г. до н.э. было забыто. Поскольку позже данный вопрос специально не исследовался синологами, рассмотрим его подробно.

Итак, по совершенно достоверным сведениям в описании Большого Юэчжи, полученным Чжан Цянем при дворе этого царства в 129 г. до н.э., именно Лаошан-шаньюй, правивший со 174 г. и, как мы установили, вплоть до октября-ноября 162 г. до н.э., разгромил юэчжей и изгнал их из Ганьсуского коридора. Значит, это случилось точно ранее 162 г. до н.э. Однако неизвестно, в каком именно году, куда юэчжи бежали, как долго и по какому пути они шли и когда оказались в землях Дася, до или после смерти Евкратида.

Ответить на эти вопросы позволяют материалы «Ши цзи» и «Хань шу» по ранней истории народа усунь. Но прежде остановимся на событиях, которые поясняют, когда и как данные материалы появились в Хань, — это дает возможность судить об их достоверности.

Чжан Цянь после возвращения домой в 126 г. до н.э. рассказал императору У-ди о царствах Средней Азии и в заключение посоветовал ему установить связи с Дася. Он сказал, что будучи в Дася, видел там изделия из Шу (Сычуани), которые, по словам жителей, местные торговцы привозили из Шэньду (Индии). А Шэньду лежит к юго-востоку от Дася

«в нескольких тысячах ли и имеет изделия из Шу. [Если] сейчас отправить послов в Дася через Цян, то цяны погубят их, а [если] немного севернее, то [их] схватят сюнны. А из Шу удобно идти прямо [в Дася], да и нет [там] разбоя» (ШЦ, гл. 123, с. 3166).

Во-первых, обратим внимание на то, что Чжан Цянь советует У-ди установить связи непосредственно с Дася, а не с Большим Юэчжи, — а это было бы по тем временам недопустимо, если бы Дася была подвластна Большому Юэчжи. Во-вторых, из этих слов Чжан Цяня видно, что ни он, ни при дворе Хань не имели в то время представления ни о Шэньду, ни о пути в неё из Шу. Отсюда — наивное убеждение Чжан Цяня о близости Шэньду к Шу и о безопасности пути через неё в Дася.

Однако Чжан Цянь не только указал У-ди путь для установления связи с Дася, минуя владения сюннов, но и, подогревая имперские амбиции его, тут же нарисовал картину возможного под-

(39/40)

чинения царств Средней Азии и вселенского господства Сына Неба.

«Давань, а также Дася и Аньси — это большие страны с множеством удивительных вещей, осёдлые, очень сходные по занятиям [населения] со Срединной империей, но войска [у них] слабые. Ценят ханьские дорогие изделия. В лежащих к северу от них Большом Юэчжи и Канцзюй войска [напротив] сильные, [их] можно использовать с выгодой для двора, посылая дорогие вещи. Если действительно добьёмся [этого], а по сути подчиним их, то [слава о] величии и добродетели [Сына Неба] распространится меж четырёх морей и на пространстве в 10 тыс. ли через перевод с девяти языков дойдёт до [народов] с разными обычаями. Сын Неба в восторге одобрил сказанное Цянем и приказал ему отправить посольства [в Дася] между Шу и Цзяньвэй по четырём дорогам одновременно».

Но послы вскоре были на этих дорогах убиты. Столь же безуспешными оказались и последующие попытки отправить послов по тем же дорогам. В результате

«... затратив много [средств] и не открыв дорогу [в Дася], [У-ди] отказался от этого [плана]» (ШЦ, гл. 123, с. 3166).

Отправление послов и их гибель — все это произошло ранее 123 г. до н.э., когда Чжан Цянь был послан сопровождать главнокомандующего ханьских войск в поход против сюннов. За заслуги в этом походе, а также за то, что ходил, обратим внимание, в Дася, а не в Юэчжи, он был пожалован титулом Бован-хоу (ШЦ, гл. 111, с. 2929; гл. 123, с. 3167). Но во время следующего похода против сюннов в 121 г. до н.э. он опоздал к месту сражения, за что был осуждён на смерть, но откупился и стал простолюдином (ШЦ, гл. 110, с. 2908-2909; гл. 123, с. 3167).

Войну против Сюнну У-ди начал ещё в 133 г. до н.э. и продолжал до 119 г. В 127 г. ханьские войска нанесли сюннам тяжёлое поражение и изгнали с их исконных земель в Ордосе, ставших отныне владением Хань (ШЦ, гл. 110, с. 2906; гл. 111, с. 2923). А в 121 г. до н.э. они нанесли сюннам тяжёлое поражение в Ганьсуском коридоре. Из этого факта выясняется, что сюнны до того времени жили на месте изгнанных ими юэчжей. Здешний правитель сюннов Хунье-ван, боясь, что шаньюй казнит его за поражение, сдался Хань и со всем народом ушёл в её пределы. А Хань тут же начала освоение земель Ганьсуского коридора (ШЦ, гл. 110, с. 2908-2909).

Подробное исследование этой пятнадцатилетней войны Хань с Сюнну и выяснение её итогов (Боровкова, 2001, гл. 2) показало, что в результате её Хань наконец-то освободилась от унизительной даннической зависимости от державы Сюнну, а Сюнну не

(40/41)

только лишилась очень существенной для неё дани с Хань и прибыльной торговли с нею на приграничных рынках, но и своих исконных земель в Ордосе и богатейших земель в Ганьсуском коридоре. Сюннам пришлось переселиться к северу и западу от своих бывших владений. Согласно сообщению Сыма Цяня за 105 г. до н.э. (ШЦ, гл. 110, с. 2914), восточная часть сюннов обитала теперь к северу от Юньчжуна (Хух-Хото), т.е. значительно западнее, чем до войны, а западная часть их, владевшая ранее землями в Ордосе и Ганьсуском коридоре, теперь обитала к северу от Цзюцюаня и Дуньхуана, т.е. к северу от Ганьсуского коридора, где начинался северный, притяньшаньский, путь через Восточный Туркестан.

А Хань, завладев Ганьсуским коридором, получила под свой контроль выход на, как показало наше исследование (Боровкова, 1989, гл. 2), самый прямой и короткий в то время южный, прикуньлуньский, путь в царства Средней Азии. Сюнны, утратив выход на него, уже не могли так тщательно, как ранее, контролировать его, чем немедленно решил воспользоваться У-ди. После окончания войны в 119 г. до н.э. он сразу же вернулся к своей давней идее найти союзников для борьбы с Сюнну и к представленному ему Чжан Цянем головокружительному плану подчинения влиянию Хань царств Средней Азии. Он вновь призвал ко двору низведённого в простолюдины Чжан Цяня и «неоднократно расспрашивал его о Дася и ближних [к ней царствах]» (ШЦ, гл. 123, с. 3168).

Вероятно, во время этих бесед Чжан Цянь вспомнил и по-новому оценил те общие сведения, которые он получил при дворе Давань о её северо-восточном соседе Усунь и которые сообщил У-ди ещё в 126 г. до н.э.:

«Усунь находится к северо-востоку от Давань примерно в 2000 ли. Это кочевое царство (син го), [народ которого переселяется] следуя за скотом. По обычаям одинаково с Сюнну. Натягивающих лук несколько десятков тысяч. Смелы в сражениях. В прошлом подчинялось Сюнну. Когда же усилилось и заполучило зависимых (цзин шу), [правитель его] не захотел ездить ко двору [шаньюя]» (ШЦ, гл. 123, с. 3161).

Эти общие сведения позволяли заключить, что царство Усунь было западным соседом Сюнну и что отделение его от Сюнну привело к обострению их отношений. Заметим, что это единственный известный за весь II в. до н.э. случай отпадения от могущественной тогда державы Сюнну её зависимого владения.

Видимо, поэтому Чжан Цянь в беседе с У-ди в 119 г. до н.э. передал ему те сведения о ранней истории усуней, которые полу-

(41/42)

чил ранее от простолюдинов, находясь в сюннуском плену, и предложил план использования Усунь против Сюнну. У-ди одобрил план и, дав Чжан Цяню снова высокую должность, отправил немедленно послом в Усунь во главе 300 человек и с богатыми дарами (ШЦ, гл. 123, с. 3168).

Позже вернёмся к описанию этого похода Чжан Цяня в Усунь в 119 г. до н.э., поскольку в нём говорится и о Большом Юэчжи. А сейчас обратимся к его рассказу о ранней истории усуней, приведённому в «Повествовании о Давань» в «Ши цзи». Он является, с нашей точки зрения, ключом к пониманию сведений о ранней истории юэчжей в варианте этого рассказа Чжан Цяня, приведённом в его биографии в «Хань шу», который и рассмотрим ниже.

Чжан Цянь сообщил:

«Ваш слуга (чэнь) *, [5] находясь [в плену] в Сюнну, слышал, что в Усунь правитель называется куньмо. Отец [нынешнего] куньмо [имел] маленькое царство у западной границы Сюнну. [Потом] сюнны напали и убили его отца, а новорождённый [сын] куньмо был брошен в поле. Ворон с мясом в клюве стал летать над ним, а волчица приходила кормить его [своим] молоком. Шаньюй удивился, счёл [младенца] святым и взял на воспитание. А когда [он] возмужал, послал его командовать войсками, и куньмо добился успеха. [Тогда] шаньюй вернул ему народ его отца и приказал возглавить защиту западных городов (си чэн **). [6] Куньмо стал опекать свой народ, нападать на соседние мелкие владения, обучать несколько десятков тысяч натягивающих лук наступательному бою. Когда шаньюй умер, куньмо повёл свой народ в дальнее переселение, вступил на трон и не захотел [ездить] на собрания ко двору Сюнну. Сюнну послала отборные войска атаковать [его], но [они] не добились победы и, считая [куньмо] святым, удалились. Вследствие этого [Сюнну] установила связи с ним и больше не нападала [на Усунь]» (ШЦ, гл. 123, с. 3168).

Как видим, информаторы Чжан Цяня имели лишь самое общее, но верное представление о местонахождении маленького царства Усунь — к западу от владений сюннов. И потому Бань Гу был неправ, приписав Чжан Цяню в описании Усунь в «Хань шу» более точное знание в то время местонахождения родины усуней — между Цилянь и Дуньхуаном: «Впервые Чжан Цянь со-

(42/43)

общил, что изначально усуни сообща с юэчжами обитали между [Ци-лянь] и Дуньхуаном» (ХШ, гл. 96/2, с. 3902). А ведь Дуньхуан был построен после смерти Чжан Цяня! В рассказе Чжан Цяня, заметим, подтверждается и сообщение в описании Усунь в «Ши цзи» об отделении этого царства от Сюнну.

В свете сообщения Маодуня о завоевании сюннами в 177 г. до н.э. царств Юэчжи и Усунь вроде бы не вызывает сомнений и приведённый в рассказе Чжан Цяня факт разгрома маленького царства Усунь сюннами. Но он представляется недостоверным в свете приведённых в рассказе сведений о жизни куньмо в Сюнну. Согласно им, в год смерти шаньюя куньмо было около двадцати лет, поскольку он стал уже опытным военачальником. А так как во время пребывания Чжан Цяня в плену в Сюнну там правил Цзюньчэнь-шаньюй (162-126), то очевидно, что тогда речь могла идти о смерти либо Маодуня в 174 г. до н.э., либо Лаошана в 162 г. до н.э. Если предположить, что куньмо родился в 177 г. до н.э., т.е. в год разгрома сюннами царств Юэчжи и Усунь, то окажется, что в год смерти Маодуня ему было лишь около четырёх лет, а в год смерти Лаошана — пятнадцать. Из этого следует, что куньмо родился ранее 177 г. до н.э. А это, как и то, что шаньюй вырастил сына убитого им правителя Усунь, т.е. своего кровного врага, позволяет усомниться в том, что именно сюнны разгромили Усунь и убили отца куньмо.

Но существует другая версия этого рассказа Чжан Цяня, изложенная Бань Гу в его биографии в «Хань шу». По содержанию она значительно отличается от версии в «Ши цзи», богаче последней деталями и непротиворечива по смыслу. Но она составлена Бань Гу на два века позже текста Сыма Цяня, что и даёт право усомниться в её достоверности. Поэтому, чтобы выяснить, какая из двух версий рассказа Чжан Цяня заслуживает большего доверия, обратим внимание на следующие факты.

По словам Чжан Цяня, эту историю усуней он услышал, находясь в плену в Сюнну. Но он жил там отнюдь не при дворе шаньюя, а среди простолюдинов, что явствует из того, что бежал он из плена вместе с юэчжами-односельчанами, а они вряд ли знали и помнили в деталях историю другого народа.

Откуда же появились у Бань Гу в I в. н.э. новые подробные данные о ранней истории усуней, показавшиеся ему столь важными и достоверными, что он решился на чрезвычайный поступок — кардинально изменил текст Сыма Цяня, хотя обычно излагал его либо точно, либо с минимальными изменениями? Появление их объясняют, с нашей точки зрения, сведения в «Ши цзи»

(43/44)

и «Хань шу» по истории ханьско-усуньских отношений последующего времени, подробно исследованные нами ранее (Боровкова, 2001, гл. 10, 11). Здесь упомянем кратко лишь те из них, которые наиболее убедительны для ответа на поставленный вопрос.

После того как Чжан Цянь, отправленный в конце 119 г. до н.э. послом в Усунь, побывал там и к концу 115 г. вернулся вместе с ответным усуньский посольством, узнавшим об огромности и богатстве империи, ханьско-усуньские посольские связи стали регулярными. В 107 г. до н.э. был заключён династический брак: ханьская принцесса (в качестве которой, как в своё время и в Сюнну, была послана не дочь императора, а просто девушка из императорского рода) стала младшей женой куньмо, того самого, который основал новое царство Усунь и отделился от Сюнну. С тех пор и до 51 г. до н.э. младшей женой усуньского куньмо становилась непременно ханьская принцесса, имевшая при себе большую свиту из ханьцев и поддерживавшая устойчивую связь с ханьским двором. Ханьские послы и сановники довольно часто и нередко подолгу бывали при дворе Усунь, а усуньские — при дворе Хань. Так что здесь имели много сведений об Усунь, что сказалось и в том, что её описание в «Хань шу» оказалось самым длинным и подробным среди описаний всех других царств в «Повествовании о западном крае».

Неудивительно, что столь тесные длительные связи позволили двору Хань получить подробные сведения и о ранней истории усуней из первых рук, возможно, даже от самого куньми, основателя царства, или его сыновей и внуков. И естественно, что они знали свою предшествующую историю точнее и полнее, чем простолюдины, бывшие информаторами Чжан Цяня.

Это объясняет, почему Бань Гу, имея столь достоверные сведения, внёс большие дополнения и уточнения в рассказ Чжан Цяня, изложенный Сыма Цянем, который получился таким:

«Ваш слуга, находясь [в плену] в Сюнну, слышал, что в Усунь правитель называется куньмо. Маленькое царство Наньдоуми, отца [нынешнего] куньмо, вместе с Большим Юэчжи изначально находилось между Цилянь и Дуньхуаном. [Однажды] Большое Юэчжи напало и убило Наньдоуми, захватило его земли, а народ [его] бежал в Сюнну. Буцзю-сихоу, воспитатель новорождённого сына куньмо, схватил [его] и бежал. [Потом] положил в траву [и ушёл], чтобы найти еду. Возвратясь же, увидел, что волчица кормит его [своим] молоком, а ворон, держа в клюве мясо, летает рядом. Посчитав [младенца] святым, [Буцзю-сихоу] ушёл с ним в Сюнну. Шаньюй полюбил и воспитал его, а когда [он] возмужал, отдал куньмо народ его отца и послал командовать войсками. Куньмо не раз добивался успеха. В то время когда юэчжи, разгром-

(44/45)

ленные сюннами, напали на западе на правителя [царства] Сэ, и он, двинувшись на юг, переселился [с народом] в дальние [страны], а юэчжи поселились на его землях, куньмо уже был в силе. [Он] попросил у шаньюя разрешения отомстить за отца, напал на западе на больших юэчжей и разгромил их. Большие юэчжи снова двинулись на запад и переселились в земли Дася. Куньмо же, захватив [часть] их людей, остался жить [на оставленных ими землях Сэ]. Войско [его] понемногу усиливалось. Когда шаньюй умер, куньмо не захотел более иметь дело с двором Сюнну. И Сюнну послала войска против него, но [они] не добились успеха и, всё ещё считая [куньмо] святым, удалились от него» (ХШ, гл. 61, с. 2691-2692).

Главное отличие версии рассказа Чжан Цяня о ранней истории усуней, изложенной Бань Гу, от приведённой в «Ши цзи» состоит в том, что в ней она тесно связана не столько с сюннами, сколько с юэчжами, о которых благодаря этому приведены уникальные и достоверные сведения.

Сообщение в ней о том, что усуни издревле жили вместе с юэчжами между Цилянь и Дуньхуаном, отсутствующее, естественно, в версии «Ши цзи», поскольку при жизни Чжан Цяня Дуньхуан ещё не существовал, несомненно, достоверно. В таком случае логично, что именно юэчжи разгромили их маленькое царство, убили правителя Наньдоуми, народ бежал в Сюнну и что шаньюй воспитал сына Наньдоуми, убитого юэчжами, а не сюннами, как сказано в версии «Ши цзи». Иначе именно сюнны были бы кровными врагами для сына Наньдоуми, а таковыми, по версии Бань Гу, были юэчжи.

Чтобы хронологизировать хотя бы примерно это и последующие описанные в версии Бань Гу важнейшие события в истории юэчжей: разгром их сюннами, переселение их и разгром царства Сэ, разгром их усуньский куньмо в землях народа сэ (саков) и новое переселение их в земли Дася — есть всего два временных ориентира. Первый — указание на то, что сюнны разгромили юэчжей в Ганьсуском коридоре в правление Лаошан-шаньюя, второй — сообщение о том, что усуньский куньмо разгромил юэчжей в долине Или незадолго до смерти шаньюя, который, как выяснено выше, скончался осенью 162 г. до н.э.

Поэтому, чтобы определить примерную дату каждого из перечисленных событий в истории юэчжей, проанализируем самым тщательным образом все сведения в обеих версиях рассказа Чжан Цяня.

Итак, по достоверным сведениям в версии Бань Гу, к тому времени, когда сюнны разгромили и изгнали юэчжей с их родины в Ганьсуском коридоре, воспитанный шаньюем усуньский

(45/46)

куньмо «возмужал», несколько лет успешно командовал сюннускими войскам, в награду за что шаньюй отдал ему под опеку народ его отца, и он уже «был в силе», из чего ясно, что ему было около двадцати лет. Разгромленные юэчжи двинулись на запад в царство народа сэ (саков), которое, как выяснили исследователи, находилось в долине Или, и разгромили его. Но почему именно сюда? Надо полагать, они были осведомлены о благоприятных там для кочевников географических условиях, о слабости царства Сэ и о пути туда. Поскольку в версии Бань Гу нет и намёка на то, что сюнны пытались добить гонимых ими юэчжей по пути туда, а он неизбежно проходил через подвластные сюннам западные владения, можно даже предположить, что сами сюнны, заинтересованные побыстрее и с меньшими потерями завладеть богатыми юэчжийскими землями в Ганьсуском коридоре, предоставили юэчжам все эти сведения.

Но и кратчайший путь из Ганьсуского коридора в долину Или был далёким. В конце XIX в. по императорскому тракту от Аньси (немного северо-восточнее Дуньхуана) через Урумчи до Кульджи в долине Или было 1645 вёрст (Матусовский, 1888, с. 312), т.е. 1750 км. Очевидно, что во II в. до н.э. этот караванный путь не был столь прямым и торным, как в конце XIX в. Как показало наше исследование исторической географии данного региона по материалам «Хань шу» (Боровкова, 1989, гл. 2), в ханьское время расстояния по дорогам были здесь в среднем на 20% больше, чем по дорогам конца XIX в. Следовательно, путь от Дуньхуана до долины Или в районе Кульджи составлял тогда около 2100 км.

По свидетельству ханьского военачальника, совершившего в 36 г. до н.э. поход через Западный край (Восточный Туркестан) в царство Канцзюй, тяжёлое войско проходило по этому пути 30 ли (12 км) в день, а лёгкое — 50 ли (20 км) (ХШ, гл. 70, с. 3023). При такой средней скорости тяжёлое войско одолело бы путь в 2100 км примерно за шесть месяцев. Но юэчжи были многочисленным, по меркам того региона и времени, народом. Позже они говорили, что в эру их процветания у них только воинов (натягивающих лук) было более 100 тыс. (ХШ, гл. 96/1, с. 3890). Население же в целом было, следовательно, примерно раза в четыре больше. Но часть народа погибла при нападении сюннов, часть осталась, уйдя в земли цянов.

Предположим, что переселялось 250-300 тыс. человек. С женщинами и детьми, домашним скарбом и скотом юэчжи шли, скорее всего, медленнее тяжёлого войска. Но и задерживаться в пути они не могли, возможно, подгоняемые сюннами, но в ос-

(46/47)

новном из-за нехватки продовольствия. По данным «Хань шу», в I в. до н.э. во всех царствах притяньшаньского региона и прилегающей к нему южной части Джунгарии насчитывалось около 298 тыс. человек (Боровкова, 2001, Приложение 4), а по пути юэчжей, значит, намного меньше. Таковы были в то время возможности экологической ниши здесь, что и не позволяло юэчжам задерживаться на этом пути.

Поэтому есть основание полагать, что юэчжи прошли путь из Ганьсуского коридора в долину Или примерно за год. Потом была война с народом сэ (саками), выдворение его с занимаемых земель, расселение самих юэчжей на новых землях. Так что обосновались они в долине Или, по-видимому, года полтора спустя после ухода со своей родины в Ганьсуском коридоре.

Но Лаошан-шаньюй вскоре, видимо, понял, что многочисленные юэчжи, ставшие врагами сюннов, окрепнув в новых богатых землях, могут стать опасным противником у северо-западных пределов державы Сюнну. И когда куньмо попросил у шаньюя разрешения — возможно, не без его же подсказки — пойти войной на юэчжей, чтобы отомстить за смерть отца, он охотно согласился и дал, судя по результату, большое сюннуское войско, которое и сокрушило юэчжей.

После того как юэчжи обосновались в долине Или, прошло какое-то время, прежде чем куньмо и шаньюй приняли решение о войне с ними. Затем была подготовка к войне, поход войск в долину Или, сражение, вероятно, затяжное, ибо кровные враги бились насмерть, и изгнание юэчжей с их новых земель. Поэтому есть основание предположить, что со времени расселения юэчжей в долине Или до изгнания их оттуда усуньским куньмо прошло около двух лет.

Куньмо, по версии Бань Гу, изгнав юэчжей, часть их захватил. Достоверность данного факта подтверждает сообщение в описании Усунь в «Хань шу», где сказано, что в этом царстве есть и народ сэ, и народ больших юэчжей (ХШ, гл. 96/2, с. 3901). Таким образом, завоёванные куньмо земли в долине Или стали частью владений Сюнну. Войско его стало усиливаться, возможно, за счёт захваченных юэчжей. После этого в обеих версиях сказано: «Когда шаньюй умер»... Очевидно, что смерть его случилась не сразу после разгрома юэчжей, и куньмо успел утвердиться в новых землях. Поэтому можно предположить, что с момента изгнания юэчжей до смерти Лаошан-шаньюя в октябре-ноябре 162 г. до н.э. прошло около полутора лет.

(47/48)

А теперь расположим рассмотренные события в обратном хронологическом порядке согласно примерно определённым интервалам между ними, взяв за точку отсчёта дату смерти Лаошан-шаньюя в октябре-ноябре 162 г. до н.э.

Примерно за полтора года до неё, т.е. в начале 163 г. до н.э., куньмо разгромил и изгнал юэчжей из долины Или.

Года за два до этого, т.е. в начале 165 г. до н.э., юэчжи после разгрома и изгнания сэ обосновались в их землях в долине Или.

На переселение юэчжей из Ганьсуского коридора в долину Или, войну с сэ и изгнание их ушло года полтора. В итоге получается, что Лаошан-шаньюй разгромил и изгнал юэчжей с их родины в Ганьсуском коридоре примерно в середине 167 г. до н.э.

Таким образом, дата этого переломного события в истории юэчжей, вычисленная по сведениям обеих версий рассказа Чжан Цяня о ранней истории усуней и юэчжей, совпадает с той, что была предположительно определена нами выше по данным «Ши цзи» о нападении огромного войска Лаошан-шаньюя на Хань зимой 167-166 гг. до н.э. Напомним, что тогда 140-тысячная конница Сюнну единственный раз за всю историю противостояния этой державы с Хань неожиданно вторглась в северо-западные земли империи и прорвалась к её столице г. Чанъань, но была оттеснена. Пути вторжения сюннов и их цель позволили предположить, что оно было предпринято Лаошан-шаньюем из Ганьсуского коридора сразу после того как он летом-осенью 167 г. до н.э. разгромил и изгнал оттуда юэчжей и получил возможность неожиданно прорваться в столичный округ Хань из этого ближнего к нему края.

В заключение перечислим датированные в результате этого исследования основные события в истории юэчжей в их хронологической последовательности:

летом-осенью 167 г. до н.э. они были вынуждены покинуть свою родину в Ганьсуском коридоре и начать переселение в долину Или;

в начале 165 г. они уже обосновались в долине Или;

в начале 163 г. — были разгромлены войском Сюнну во главе с усуньским куньмо и начали новое переселение на запад.

Но прежде чем рассматривать их дальнейший путь, определим время, когда юэчжи разгромили маленькое царство Усунь в Ганьсуском коридоре и когда куньмо воссоздал новое царство Усунь в долине Или.

Поскольку очевидно, что ко времени смерти Лаошан-шаньюя осенью 162 г. до н.э. куньмо было около двадцати лет, то родился

(48/49)

он, скорее всего, примерно в 182 г. до н.э., и тогда же юэчжи разгромили царство Усунь в Ганьсуском коридоре и убили его отца Наньдоуми, а народ бежал в Сюнну.

Новое царство Усунь куньмо создал в долине Или, как явствует из обеих версий рассказа Чжан Цяня, после смерти Лаошан-шаньюя в 162 г. до н.э. Но в версии «Ши цзи» сказано, что после смерти шаньюя куньмо «повёл свой народ в дальнее переселение, вступил на трон» и отделился от Сюнну. Вряд ли можно усомниться в том, что переселение «своего народа», т.е. усуней из сюннуских земель, куда они бежали после разгрома их царства юэчжами примерно в 182 г. до н.э., и подготовку к созданию независимого от Сюнну царства куньмо старался провести как можно незаметнее для нового шаньюя. А это требовало значительного времени. Поэтому логично предположить, что он провозгласил себя правителем независимого от Сюнну нового царства Усунь около 160 г. до н.э. Сюнну тут же попыталась, начав войну с ним, подчинить его снова, но безуспешно, и была вынуждена признать его независимость.

Что же касается юэчжей, которые были разгромлены и частью захвачены куньмо в начале 163 г. до н.э., то они «снова двинулись на запад и переселились в земли Дася». Значит, в начале этого года, т.е. примерно за полтора года до смерти Лаошан-шаньюя осенью 162 г. до н.э., юэчжи из долины Или двинулись на запад. По сведениям Чжан Цяня, полученным при дворе Большого Юэчжи, они «прошли к западу от Давань» (Ферганы) и, напав на Дася (Бактрию), поселились в её землях к северу от р. Гуйшуй.

Но чтобы попасть сюда, юэчжи, выйдя из долины Или на запад, должны были сначала дойти до района нынешнего Бишкека (бывшего Фрунзе), откуда только и можно было ближним караванным путём на юг, т.е. по нынешнему тракту Бишкек — Ош, выйти к северным пределам Давань и оттуда к западу от неё. Но район Бишкека в то время входил, скорее всего, в пределы царства Канцзюй, столица которого Битянь (Джамбул; о его локализации см.: Боровкова, 1989, с. 63-66) находилась в 1510 ли (600 км) к северо-западу от столицы Давань г. Эрши (Коканд). Повидимому, Канцзюй не захотел принять многочисленных юэчжей в свои владения, однако согласился пропустить их через район Бишкека на пути к югу, выводивший с севера к пределам Давань. Скорее всего, этот доброжелательный шаг Канцзюй если и не определил, то в значительной мере не мог не способствовать установлению последующих дружественных отношений между ним и созданным к югу от него царством Большое Юэчжи.

(49/50)

Не имея возможности ни поселиться в восточных землях Канцзюй, ни задерживаться на сложнейшем, почти непроходимым зимой караванном пути из района Бишкека на юг, многочисленные юэчжи, несомненно, спешили до начала зимы 163 г. до н.э. выйти по нему в тёплую Ферганскую долину. Возможно ли это было? Ныне по автодорогам от Кульджи до Бишкека и от него на юг по автотрассе на Ош до отходящей от неё на запад дороги на Наманган 1270 км (Атлас автодорог, 1984, л. 132-133, 144-145). Расстояние по древним дорогам было в среднем на 20-30% больше. Значит, путь юэчжей составил около 1640 км, но мог быть и короче. При скорости движения тяжёлого войска 12 км за день оно прошло бы это расстояние не более чем за 137 дней. Но юэчжи переселялись всем народом, и потому, двигаясь, допустим, в два раза медленнее, прошли его за девять месяцев. Если они вышли из долины Или в феврале, то в октябре-ноябре могли оказаться в тёплом краю до наступления холодов.

Но Давань, страна земледельцев, не пустила многочисленных юэчжей-кочевников в свои пределы. Так как нет и намёка на военное столкновение между ними, то очевидно, что изнурённые юэчжи вынуждены были обходить Давань с севера и продвигаться далее на запад к её рубежам с Дася. Это, полагаем, и стало причиной враждебных отношений между Большим Юэчжи и Давань в последующее время.

По современным дорогам от поворота с трассы Бишкек — Ош на Наманган через Чуст и Пап до Худжанда (бывший Ленинабад) 280 км (Атлас автодорог, 1984, л. 138-139). Древнее расстояние составляло, следовательно, не более 360 км. При той же скорости движения юэчжи могли выйти к западу от Давань и к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) в район нынешнего Худжанда на рубеже 163-162 гг. до н.э.

Очевидно, что в то время Дася, в северные земли которой вторглись переселявшиеся юэчжи-кочевники, была Греко-Бактрийским царством, которым правил Евкратид (ок. 170-155 гг. до н.э.). Следовательно, юэчжи, изнурённые за последние пять лет поражением от сюннов, переселением в далёкую долину Или, войной с саками, новым поражением теперь уже от усуньского куньмо и новым дальним переселением к западу от Давань, столкнулись с могущественным Греко-Бактрийским царством. Вряд ли можно усомниться в том, что они потерпели поражение от Евкратида, а не он от них, что они, обессиленные, покорились ему, а не он им. Евкратид, ведший войны с парфянским царём Митридатом I (170-138), позволил кочевникам-юэчжам поселиться на

(50/51)

горно-степных окраинных землях своего царства к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), рассчитывая, по-видимому, использовать их как заслон от набегов враждебных северных кочевников и, не исключено, в войне с Парфией.

Город Ланьши, названный Чжан Цянем столицей Дася, мог быть столицей Евкратида, возможно, той самой Евкратидией, которую упоминали античные авторы. Узурпировав трон Греко-Бактрийского царства, Евкратид, скорее всего, основал свою столицу подальше от прежней, Балха, где были сосредоточены его противники.

После убийства Евкратида в 155 г. до н.э. и развала царства на мелкие независимые владения, его сын, вероятно, сохранил власть над столицей и её округой и по наследству считался сюзереном юэчжей. Но в 129 г. до н.э., судя по тому, что Чжан Цянь, получив отказ правителя Большого Юэчжи заключить союз с Хань против Сюнну, пошёл в Дася, но не смог добиться, чтобы тамошний правитель заставил юэчжей это сделать. Очевидно, что зависимость Большого Юэчжи от Дася была номинальной. Фактическая независимость его от Дася и позволила Хань в 112 г. до н.э. установить и затем развивать активные посольские связи и с Дася, и с Большим Юэчжи.

Установление и развитие посольских связей Хань с Дася и Большим Юэчжи (119-104 гг. до н.э.).   ^

В 119 г. до н.э., как уже говорилось, после завершения успешной пятнадцатилетней войны против Сюнну У-ди вновь решил поискать союзников для борьбы с этой державой. Он опять призвал ко двору Чжан Цяня, низведённого в 121 г. до н.э. в простолюдины, и неоднократно расспрашивал его о Дася и соседних царствах. Именно во время этих бесед Чжан Цянь рассказал императору раннюю историю усуней, услышанную им в сюннуском плену, и, предположив на основании её, что отношения между Сюнну и отделившимся от неё царством Усунь обострены, предложил У-ди план разгрома Сюнну и установления влияния Хань в царствах Средней Азии с помощью усуней:

«Ныне шаньюй снова поставлен [нами] в затруднительное положение, а бывшие земли Хунье опустели и обезлюдели. Иноземцы по обыкновению падки до ханьских богатств. И теперь удобный момент, щедро одарив усуней, пригласить их переселиться на восток в бывшие земли Хунье и вступить в братские отношения с

(51/52)

Хань. Следует позволить им поступать по своему усмотрению. Если [они] послушаются, то отсечём правую руку сюннов (т.е. отберём у сюннов их западные владения в Восточном Туркестане. — Л.Б.). И уже вместе с Усунь сможем привлечь Дася и все другие [царства] к западу от неё, сделать их внешними подданными (вай чэнь). «Сын Неба согласился, пожаловал Цяню [должность] чжун-лан-цзяня во главе 300 человек [отправил послом в Усунь], [дав им] по два коня на каждого и 10 тыс. волов и овец, а также несметное количество золота и шёлка для даров [иноземным правителям]. Многие помощники посла получили верительные бирки, чтобы [Чжан Цянь] по дороге отправил их послами в прилежащие к ней царства» (ШЦ, гл. 123, с. 3168).

Как видим, Чжан Цянь советовал У-ди воспользоваться поражением Сюнну в пятнадцатилетней войне с Хань и предложить усуням переселиться на опустевшие в 121-120 гг. до н.э. земли сюннуского Хунье-вана. Таким образом, считал он, можно лишить сюннов подвластных им царств Восточного Туркестана и получить через последние безопасную дорогу в Дася и другие царства Средней Азии, которые затем подчинить Хань. Обратим внимание, что Чжан Цянь, лично побывавший при дворах Большого Юэчжи и Дася и знавший о характере их отношений, говорит именно о дороге в Дася, а не в Большое Юэчжи, которое общепринято считать сюзереном Дася.

Кроме того, исследователи обратили внимание на то, что в версии приведённого в «Ши цзи» рассуждения Чжан Цяня, изложенной позже Бань Гу в «Хань шу», вместо «земли Хунье» написано «земли куньмо», вместо «поселиться в бывших землях Хунье» — «поселиться в бывших землях [усуней]» (ХШ, гл. 61, с. 2692). Эти различия породили сомнения в достоверности данных фраз из «Ши цзи» (см. об этом: Крюков, 1988, с. 235).

С нашей точки зрения указанные расхождения объясняются тем, что у Чжан Цяня и Бань Гу была разная информация. Чжан Цянь в 119 г. до н.э. не имел ещё точного представления о местонахождении родины усуней, не знал о тесном соседстве первоначального маленького царства Усунь с Юэчжи в Ганьсуском коридоре. Поэтому он и предлагал У-ди соблазнить усуней богатыми дарами, дабы побудить их переселиться на опустевшие после 121 г. до н.э. земли сюннуского Хунье-вана. В распоряжении же Бань Гу были точные сведения, полученные от самих усуней и собранные при дворе Ранней Хань, установившей тесные связи с Усунь, начиная с рубежа II-I вв. до н.э. Он знал, что родина усуней, соседствовавших с юэчжами, была сначала захвачена юэчжами, а

(52/53)

затем уже сюннами. Поэтому он и назвал их «земли куньмо», т.е. родина усуней, а не сюннуские «земли Хунье».

Чжан Цянь выступил с посольством в Усунь в самом конце 119 г. до н.э. Проведённое нами подробное исследование дальнейших сведений в «Повествовании о Давань» (Боровкова, 2001, с. 119-123) позволило вычислить примерные даты следующих событий. К концу 117 г. до н.э. он прибыл туда. Куньмо, исходя из внутреннего положения в царстве и настроения людей, отказался от предложения У-ди переселиться в Ганьсуский коридор.

Тогда Чжан Цянь разослал на рубеже 117-116 гг. до н.э. своих помощников послами в Давань, Канцзюй, Аньси, Шэньду, Юйтянь, Юйми, а также, как уже подчёркивалось нами, отдельно в Дася и в Большое Юэчжи как в независимые царства. Сам же в сопровождении ответного усуньского посольства к концу 115 г. вернулся в Хань. Спустя год с лишним, т.е. в начале 113 г. до н.э., он умер. А ещё через год с лишним, примерно в начале 112 г., вернулись отправленные им из Усунь послы из Дася и других (не названных однако) царств с «их людьми» (ШЦ, гл. 123, с. 3169). Так что этот год можно считать датой установления посольских связей Хань с Дася, Давань, Большим Юэчжи.

Усуньское посольство, прибывшее с Чжан Цянем, примерно к концу 113 г. до н.э. вернулось в Усунь и сообщило куньмо о богатстве и силе Хань. И посольские связи между ними стали регулярными. Более того, как написал Сыма Цянь, «ханьские послы в Усунь, выходя из неё на юг, стали друг за другом направляться в Давань и Большое Юэчжи» (ШЦ, гл. 123, с. 3170). Это сообщение доказывает, что ханьские послы ходили в Большое Юэчжи через Давань (Фергану), а отнюдь не через неизвестный тогда Памир.

Тесные посольские связи Усунь с Хань вызвали негодование Сюнну, едва не начавшей войну против неё (ШЦ, гл. 123, с. 3170). Возможно, с целью предотвратить такую войну ханьское войско в 111 г. до н.э. вторглось в земли Сюнну (ШЦ, гл. 6, с. 189; гл. 110, с. 2912). А развитие контактов Хань с Большим Юэчжи, кровным врагом Усунь, вызвало беспокойство последней. Это видно из того, что Усунь, ранее отказавшаяся от заключения династического брака с Хань, теперь поспешно начала интенсивные переговоры о его заключении (ШЦ, гл. 123, с. 3170). И в 107 г. до н.э. ханьская принцесса, в качестве которой была послана, как ранее и в Сюнну, всего лишь девушка из императорского рода, стала младшей женой куньмо, старшей же была сюннуская принцесса (ШЦ, гл. 123, с. 3172).

(53/54)

Из этих сведений следует, что со 112 г. до н.э. Хань установила и стала активно развивать посольские связи с Усунь, Давань и Большим Юэчжи.

Но особенно интересовали У-ди связи с Дася. После завоевания в 111 г. до н.э. двух юго-западных царств Юэ он вновь сделал попытку открыть безопасный путь в Дася, отправив послов по дорогам из Ба и Шу (Сычуани). Но эта попытка, как и предыдущие, закончилась неудачей. В это же время по пути из Цзюцюаня (т.е. по прикуньлуньскому) много послов дошло до Дася (ШЦ, гл. 123, с. 3170-3171). И согласно сообщению в «Повествовании о Сюнну» за 111-109 гг. до н.э., «Хань на западе имела также связи с Юэчжи и Дася» (ШЦ, гл. 110, с. 2913).

В эти же годы «для связей с северо-западными царствами», как Сыма Цянь называл Усунь, Давань и царства к западу от них, Хань начала строить продолжение укреплённой линии против сюннов от Линцзюй (немного севернее нын. Ланьчжоу) на запад до Цзюцюаня, который, полагаем, тогда же, в 109 г., и был основан (ШЦ, гл. 110, с. 2912; гл. 123, с. 3170).

После этого Хань стала ежегодно посылать в эти царства по пять-шесть, а то и более десяти посольств, особенно много в Давань, лошади которой очень полюбились Сыну Неба (ШЦ, гл. 123, с. 3170).

Далее Сыма Цянь, современник этих событий и дворцовый историограф, непосредственно наблюдавший их, описал настоящий бум в развитии посольских связей Хань с «северо-западными царствами», т.е. с «царствами к западу от Давань» и с «царствами к западу от Усунь до Аньси». Однако описал обобщённо, не назвав ни одного конкретного царства, как и не упомянув имени ни одного посла, которые во множестве посылались в эти царства или прибывали из них в Хань (ШЦ, гл. 123, с. 3173-3174).

Одна из причин такой неконкретности его сведений за эти годы заключена, с нашей точки зрения, в отмеченном им здесь же факте — идти послами в эти далёкие царства из-за грабежей и разбоя по пути туда в Хань стали соглашаться только бедные люди низших сословий (ШЦ, гл. 123, с. 3171). Их, естественно, при императорском дворе не принимали, и потому сведения, которые могли быть получены от них, и их собственные имена дворцовые историографы не фиксировали.

И только по возвращении из Аньси (Парфии) первого ханьского посла, которым явно был отправленный Чжан Цянем из Усунь на рубеже 117-116 гг. до н.э. его помощник (а тогда послами были ещё сановники), его сведения об этом царстве и прибытие с

(54/55)

ним ответного посольства Сыма Цянь описал особо. Анализ этого описания (Боровкова, 2001, с. 133) показал, что посол вернулся в Хань в 109 г. до н.э. опять же через Давань по прикуньлуньскому пути. Так что первый обмен посольствами между Хань и Аньси (Парфией) в 116-109 гг. до н.э. состоялся в годы правления знаменитых ханьского императора У-ди (140-87) и парфянского царя Митридата II (123-88). Сведения ханьского посла об Аньси в целом совпадают с теми, что сообщил о ней Чжан Цянь. Это позволяет предположить, что отсутствие новых сведений о царствах к западу от Давань до Аньси объяснялось стабильностью политической ситуации в том регионе и десять лет спустя после смерти Чжан Цяня.

Но несколько новых сведений о других аспектах жизни народов данного региона Сыма Цянь все-таки привёл. Из них по теме данной работы представляют интерес сообщения о разности их языков и о том, что «все их люди с глубокими глазами и густыми бородами» (ШЦ, гл. 123, с. 3174). Таким образом, Сыма Цянь добавил к отмеченным ранее Чжан Цянем отличиям народов царств этого края по образу жизни (осёдлый, кочевой) ещё и различия по языкам, не назвав, однако, ни одного языка конкретно. Кроме того, он определил эти народы как европеоидные, впервые сформулировав их расово-этнический признак — «глубокие глаза и густые бороды». Это его определение европеоидов, повторённое Бань Гу в описании Давань в «Хань шу» (ХШ, гл. 96/1, с. 3896), закрепилось в китайских историях на многие века.

Так как Большое Юэчжи находилось к западу от Давань и к востоку от Аньси (ШЦ, гл. 123, с. 3162), то получается, что юэчжи были европеоидами. Но до переселения сюда они издревле жили в Ганьсуском коридоре по соседству с северо-западными районами Хань. Значит, древние китайцы давно знали европеоидов. Это, видимо, и объясняет, почему Чжан Цянь, бывший родом как раз из одного из северо-западных районов Хань, первым из ханьцев побывавший в Давань и в царствах к западу от неё, не удивился европеоидному облику их народов и не отметил данный факт. Сыма Цянь же написал об этом скорее всего потому, что удивился — по сведениям многих послов, побывавших во многих царствах того региона после Чжан Цяня, все народы там были европеоидами и среди них не было похожих на ханьцев.

Сыма Цянь, описывая всплеск посольских связей Хань с северо-западными царствами, с явным неодобрением отмечал невероятную пышность и расточительность, с какой У-ди принимал их послов. Он замечал с горечью, что

(55/56)

«[послы из царств] к западу от Давань из-за отдалённости их [от Хань] держались высокомерно и своевольно, не желали кланяться императору.

В царствах же к западу от Усунь до Аньси из-за близости к Сюнну, а Сюнну [ранее] поставила в затруднительное положение юэчжей, снабжали сюннуских послов продовольствием по одному только письму шаньюя, не осмеливались задерживать их. Когда же прибывали ханьские послы, то без денег и шёлка не могли получить продовольствие, а не [купив] на рынке [тягловый] скот, не могли ехать. Так [они] поступали по причине того, что Хань далека и у неё много богатств. ... Так относились к ним из-за страха перед Сюнну» (ШЦ, гл. 123, с. 3173).

Сыма Цянь отражал, несомненно, настроение части дворцовой знати, преимущественно военных, чьё богатство прирастало в результате не посольских связей, а успешных военных кампаний. Они-то, несомненно, и подтолкнули У-ди к войне против очень далёкой Давань. Были потрачены огромные средства, значительная часть которых, по замечанию Сыма Цяня, была присвоена военачальниками (подробнее об этой войне см.: Боровкова, 2001, гл. 5).

Естественно, во время этой войны с Давань в 104-101 гг. до н.э. посольские связи Хань с царствами к западу от неё, т.е. с Дася и Большим Юэчжи, были прерваны. Последний раз в «Ши цзи» Дася упомянута в 102 г. до н.э. как страна, мнением которой о Хань У-ди очень дорожил (ШЦ, гл. 123, с. 3176).

Поскольку до сих пор нет специального подробного исследования политической истории юэчжей конца III и II вв. до н.э., а рассмотренные вне контекста событий в регионе отдельные сведения о них из древнекитайских историй разбросаны по многим работам, полагаем полезным, заключая проведённое комплексное источниковедческое, историческое и историко-географическое исследование, дать развёрнутые выводы из него.

Прежде всего, это выводы, касающиеся сути и датировки важнейших событий.

Последняя четверть III в. до н.э. — время процветания юэчжей, живших к западу от слабосильного тогда народа сюнну, возглавляемого Тоумань-шаньюем и обитавшего в северо-западной части Ордоса.

В 204-203 гг. до н.э. Маодунь, убивший в 205 г. отца Тоуманя и ставший шаньюем, обучив войска, разгромил на востоке дунху, а на западе нанёс поражение юэчжам.

В 201-200 гг. до н.э. Маодунь успешно отразил нападение войск только что созданной в 202 г. империи Хань, вынужденной в результате заключить с ним в 199 г. договор о мире и родстве, по

(56/57)

которому Хань фактически становилась данницей Сюнну. Затем Маодунь завоевал северные народы и создал державу Сюнну, простершуюся на запад до владений цянов и юэчжей в Ганьсуском коридоре.

В 182 г. до н.э., по нашим расчётам, царство Юэчжи разгромило своего ближайшего соседа — маленькое царство Усунь. Его правитель (куньмо) Наньдоуми был убит, народ бежал в Сюнну. Там же оказался и новорождённый сын Наньдоуми, которого Маодунь-шаньюй взял на воспитание.

В 177 г. до н.э. Сюнну завоевала на западе царства Юэчжи, Усунь, Лоулань, Хуцзе и 26 других, находившихся, несомненно, в Ганьсуском коридоре и Восточном Туркестане.

В 174 г. до н.э. Маодунь умер. Его сын стал Лаошан-шаньюем.

Летом-осенью 167 г. до н.э. Лаошан-шаньюй уничтожил царство Юэчжи в Ганьсуском коридоре, убил его правителя, изгнал народ и расселил сюннов в этом благодатном тогда краю. Изгнанные юэчжи начали переселение в долину р. Или. А Лаошан быстро собрал в Ганьсуском коридоре огромное войско (140-тысячную конницу) и зимой 167-166 гг. до н.э. неожиданно для Хань совершил грабительский поход в близкий отсюда богатый столичный район её.

В начале 165 г. до н.э. многочисленный народ юэчжи (около 250-300 тыс. человек), изгнанный в 167 г. со своей родины в Ганьсуском коридоре, одолел трудный и далёкий путь (ок. 2100 км) в долину р. Или и, разгромив и изгнав живших в ней сэ (саков), поселился здесь.

Примерно в начале 163 г. до н.э. молодой усуньский куньмо, сын убитого юэчжами Наньдоуми, выросший при дворе шаньюев и бывший до этого уже ряд лет сюннуским военачальником, желая отомстить юэчжам за смерть отца, с согласия Лаошан-шаньюя предпринял во главе сюннуских войск поход в долину Или, разгромил и изгнал юэчжей, после чего эти земли стали владением Сюнну. А юэчжи начали новое переселение из долины Или на запад.

После смерти Лаошан-шаньюя в октябре-ноябре 162 г. до н.э. куньмо постепенно переселил в долину Или усуней из сюннуских земель, основал здесь, скорее всего, около 160 г. до н.э. новое Царство Усунь и отделился от Сюнну. Карательный поход войск Сюнну против него был безуспешен.

Что касается юэчжей, то они, разгромленные и изгнанные из Долины Или, примерно в начале 163 г. до н.э. двинулись на запад, где находилось царство Канцзюй. Так как они затем «миновали

(57/58)

Давань», очевидно, что Канцзюй не позволил многочисленным юэчжам поселиться в своих землях, но, по-видимому, мирно пропустил их в район нынешнего Бишкека, что и стало, полагаем, предпосылкой их последующих дружественных отношений. Отсюда по караванному пути на юг (нынешнему тракту Бишкек — Ош), почти непроходимому зимой, юэчжи поспешили летом-осенью того же года выйти к северным пределам Давань (Ферганы). Но они «миновали» её, из чего следует, что Давань не пропустила их через свои земли, и это, несомненно, обусловило их последующие враждебные отношения. «Миновав» Давань, несомненно, с севера юэчжи примерно на рубеже 163-162 гг. до н.э. вышли к западу от нее в земли Дася, т.е. Греко-Бактрийского царства, которым правил Евкратид (170-155). Изнурённые двумя войнами и двумя очень дальними переселениями в течение всего лишь пяти лет, они в столкновении с ним потерпели поражение и подчинились ему. Наиболее точно Чжан Цянь сообщил об этом в описании Дася, излагая сведения об этапе переселения юэчжей в нее: «Когда большие юэчжи переселились на запад, напали, [но] потерпели поражение от нее и все подчинились и покорились Дася». Евкратид позволил им поселиться в пригодных для кочевников землях к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи) и к западу от Давань.

И примерно в начале 162 г. до н.э. юэчжи создали здесь своё кочевое царство Большое Юэчжи, даже столица которого была не городом, а ставкой кочевого правителя.

В 155 г. до н.э. Евкратид был убит. Греко-Бактрийское царство, как принято считать по нумизматическим данным, распалось на ряд владений.

Не позже 140 г. до н.э. император Хань У-ди узнал от сюннуских ванов-перебежчиков о разгроме сюннами юэчжей и бегстве последних куда-то далеко.

В начале 139 г. У-ди отправляет посольство во главе с сановником Чжан Цянем через земли сюннов в Юэчжи с целью заключить договор против Сюнну. Но сюнны взяли посольство в плен.

На рубеже 130-129 гг. до н.э. Чжан Цянь, бежавший из сюннуского плена с юэчжами-односельчанами, прибыл в Давань. Он узнал, что Большое Юэчжи, куда он шёл, находится к западу от неё. Но, несомненно, по причине враждебных отношений между Давань и этим царством посла Хань препроводили не в Большое Юэчжи, а на северо-запад в дружественный Канцзюй, откуда Чжан Цянь в том же году и прошёл на юг в Большое Юэчжи. Чжан Цянь нашёл это кочевое царство с населением около 400 тыс. человек централизованным. Его правитель, бывший великий

(58/59)

наследник убитого сюннами в 167 г. правителя царства Юэчжи в Ганьсуском коридоре, стремясь к миру и спокойствию, отказался заключить с Хань договор против Сюнну.

Тогда Чжан Цянь в том же 129 г. отправился в Дася, лежавшую к югу от Большого Юэчжи и от разделявшей их р. Гуйшуй, несомненно, как к суверену Большого Юэчжи и прожил в ней около года. Но и здесь он не смог добиться, чтобы Большое Юэчжи заключило договор с Хань. Эта неудача убедила его в том, что власть Дася над Большим Юэчжи была в то время уже абсолютно номинальной, что оно фактически не зависело от неё. И это понятно, поскольку Дася, какой увидел её Чжан Цянь в 129-128 гг. до н.э., т.е. 26 лет спустя после смерти Евкратида и распада Греко-Бактрийского царства, хотя и была многонаселённой (свыше 1 миллиона человек) земледельческой страной с множеством городов, но уже политически децентрализованной, разделённой на множество независимых мелких владений.

В 126 г. до н.э. Чжан Цянь вернулся в Хань и доложил У-ди о всём виденном и слышанном. Его общий вывод был таков: Давань, Дася и Аньси — это большие страны с множеством удивительных вещей, но со слабыми войсками, а лежащие к северу от них Канцзюй и Большое Юэчжи имеют сильное войско. Он предложил У-ди план подчинения их влиянию Хань, посоветовав начать с открытия пути в Дася к югу от враждебных Хань сюннов и цянов из Шу (Сычуани) через Шэньду (Индию).

В 125-124 гг. до н.э. У-ди пытался реализовать этот план и предпринял попытки отправить послов в Дася из Шу, которые, однако, закончились безрезультатно.

В 119 г. до н.э. завершилась успешная для Хань пятнадцатилетняя война с Сюнну (133-119). В частности, империя завладела Ганьсуским коридором, из которого начинался ближний в то время путь через Восточный Туркестан в Давань и в лежавшие к западу от неё Дася и Большое Юэчжи. В конце года У-ди отправляет Чжан Цяня послом в Усунь с предложением переселиться в Ганьсуский коридор для борьбы с Сюнну.

Примерно в конце 117 г. до н.э. Чжан Цянь, получив отказ Усунь, рассылает отсюда своих помощников послами в разные Царства, включая Дася и Большое Юэчжи.

В начале 112 г. отправленные им послы возвращаются в Хань из Дася и других неназванных царств с ответными посольствами.

109-104 гг. до н.э. — период бурного развития посольских связей Хань с Давань, Дася, Большим Юэчжи, Усунь.

(59/60)

В 104-101 гг. до н.э. война Хань против Давань прервала посольские связи Хань со всеми царствами к западу от Давань и, значит, с Дася и Большим Юэчжи.

В 102 г. до н.э. Дася последний раз упоминается в «Ши цзи» как страна, престижем Хань в которой У-ди очень дорожил.

Другие выводы из проведённого исследования касаются идентификации р. Гуйшуй и локализации царства Большое Юэчжи II в. до н.э. к северу от неё. Пока общепринято считать р. Гуйшуй Амударьёй и локализовать Большое Юэчжи II в. до н.э. к северу от её широтного течения по границе Афганистана с республиками Средней Азии.

Но, во-первых, свидетельство очевидца Чжан Цяня о том, что Большое Юэчжи находится к западу от Давань (Ферганы) и к северу от р. Гуйшуй, а к югу от реки расположена Дася, позволяет заключить, что Гуйшуй — это Сырдарья в её широтном течении к западу от Ферганы до г. Бекабад, где она круто поворачивает на север. Ведь Амударья в её широтном течении по границе Афганистана с республиками Средней Азии находится не к западу, а к югу от Ферганы и далеко, примерно в 800 км по современным автотрассам от Коканда, находящегося в центре Ферганы. К западу же от Ферганы до Амударьи около 700 км, но там она течёт не в широтном направлении, а с юга на север.

Во-вторых, свидетельство Чжан Цяня о том, что Большое Юэчжи — это кочевое царство, в котором народ (около 400 тыс. человек) переселялся, следуя за скотом, и даже столица была не городом, а ставкой кочевого правителя, даёт основание полагать, что оно было создано на пригодных для кочевников горно-степных землях именно к северу от Сырдарьи и к западу от Ферганы, а не к северу от Амударьи в правобережной Северной Бактрии, где народ издревле занимался земледелием и имелось немало городов.

В-третьих, определённое Чжан Цянем расстояние от столицы Давань, а ею, как установлено, был г. Эрши (Коканд), до столицы Дася г. Ланьши в 2000 с лишним ханьских ли (800 км) по дорогам того времени, не позволяет локализовать Ланьши к югу от Амударьи. Ведь почти столько же километров сейчас от Коканда (древнего Эрши) до лежащих непосредственно на северном берегу Амударьи городов Термез, Айвадж и Пяндж по спрямлённым современным автотрассам. А по ним расстояние в среднем на 20-30% короче, чем по дорогам II в. до н.э. Так что столица Дася г. Ланьши находилась гораздо севернее Амударьи, с которой, следовательно, нельзя идентифицировать р. Гуйшуй. Это была Сырдарья.

(60/61)

Такое заключение подтверждается данными раскопок: советскими археологами обнаружено огромное древнее городище, равное по площади древним городищам Балха и Термеза, и датируемое II в. до н.э. — II в. н.э. у г. Шахринау в 44 км западнее Душанбе. Расстояние до Шахринау от Коканда на 21% меньше расстояния от Эрши до Ланьши, указанного Чжан Цянем, что вкупе со всем вышеизложенным позволяет идентифицировать с этим городищем г. Ланьши, бывший в течение четырёх веков, начиная со II в. до н.э., последовательно столицей Дася, Большого Юэчжи и Кушанского царства.

Однако окончательное заключение об обоснованности таких выводов, сделанных из исследования сведений II в. до н.э., возможно лишь после выяснения, согласуются ли они с теми сведениями, которые приводятся о Большом Юэчжи, Дася и их соседях за последующий I в. до н.э. в «Хань шу».

[1] * Подробное исследование материалов данной главы см.: Боровкова, 2001, гл. 1, 2.

[2] * Чжи или чжицзи — сын в свиту. Такое значение этого термина очевидно из материалов об отношениях Канцзюй с Хань (см.: Боровкова, 2001, с. 307-309).

[3] * Иероглиф цзоу в данной фразе Н.Я. Бичурин (1950, т. 2, с. 48), B.C. Таскин (Материалы, 1968, с. 39) и Е. Цюрхер (Цюрхер, 1968, с. 362) перевели одинаково: «прогнал» юэчжей. А М.В. Крюков полагает даже, что конница Маодуня «прогнала с насиженных мест да-юэчжи» (Крюков, 1983, с. 113). Но об изгнании юэчжей в этом случае не может быть и речи, поскольку, как увидим ниже, по сведениям за последующее время, они продолжали жить на своих прежних землях к западу от сюннов, а изгнаны с них были значительно позже.

[4] * Э. Пуллиблэнк, однако, считает, что «во времена Ранней Хань Канцзюй занимал Ташкент и регионы к северу. Верховная же власть в Согдиане между Канцзюй и Оксом была тогда у Даюань (Давань. — Л.Б.), обычно, но ошибочно идентифицируемой с Ферганой» (Пуллиблэнк, 1968, с. 252).

[5] * Здесь чэнь (Ваш слуга) — тот же иероглиф, которым обозначены отношения подданства между Дася и Большим Юэчжи.

[6] ** В издании «Ши цзи» 1975 г. иероглиф чэн (город) предложено заменить на юй (край). Но у Сыма Цяня название си-юй (западный край) вообще не встречается. Оно появляется только в «Хань шу» примерно с середины I в. до н.э. Поэтому такая замена вряд ли обоснованна. Но несомненно, что под «западными городами» подразумевались те 26 владений, завоеванных сюннами в 177 г. до н.э. одновременно с Юэчжи, Усунь и Лоулань, которые, без сомнения, находились в Западном крае (Восточном Туркестане).

наверх