главная страница / библиотека / обновления библиотеки

КСИИМК. Вып. XVII. М.-Л.: 1947. A.Н. Бернштам

Берккаринская пряжка

(О скифской традиции в сарматском искусстве).

// КСИИМК. Вып. XVII. М.-Л.: 1947. С. 9-11.

 

В 1939 г. при раскопках Берккаринского могильника, относимого нами в его древнейшей части к IV-III вв. до н.э., в одном разграбленном кургане, на дне, была найдена бронзовая поясная пряжка. Пряжка плоская, подпрямоугольной формы, литая, размер 8×4.5 см (рис. 5). На одном краю имеется прорезь для крепления ремня. На другом — прорезь меньшего размера, куда продевался заострённый конец ремешка. В конце ремешка была петля, которой он застёгивался за крючок, прикреплённый около малой прорези. Интерес представляет не конструкция пряжки, а рельефный рисунок во внешней плоскости — сочетание двух изображений животных: головы льва на всем поле пряжки, держащего в пасти птицу, изогнутая шея и голова которой служат крючком для застёгивания ремня.

 

Голова льва сделана весьма реалистично. Она занимает половину пряжки и образует её наиболее массивную часть. Пасть открыта, верхняя губа сморщилась, она покрыта мелкой прорисовкой усов. Глаз дан весьма рельефно, верхнее веко поднято, глазное яблоко сильно выдаётся вперёд, характеризуя сильное напряжение хищника. Это напряжение подчёркнуто двумя моментами: рельефной передачей мышц скул в виде каплевидного рисунка, острым концом обращённого вперёд, а также прижатым назад рельефно переданным ухом. Эти четыре элемента — верхняя губа, глаз, мышца и ухо — сосредоточивают в себе всю ту экспрессию, которую пытался придать художник изо-

 

Рис. 5. Бронзовая поясная пряжка, найденная в Берккаринском могильнике.

(Открыть Рис. 5 в новом окне)

Рис. 6. Бронзовая поясная пряжка, найденная в Берккаринском могильнике.

(Открыть Рис. 6 в новом окне)

 

(9/10)

бражению. Гораздо спокойнее, хотя в тех же реалистических тонах, дана нижняя, слегка отвислая губа, схематически оконтурен зев и заушные мышцы, изображённые в виде валика с резьбой, напоминающей жгут.

 

Вторую половину пряжки составляет условная передача гривы льва в виде плавных, слегка спускающихся книзу трёх рельефных прядей, завивающихся на концах. Каждая прядь дополнительно прочерчена парой тонких линий. Между концом гривы и концом пряжки проходит длинная поперечная щель для крепления ремешка. Пасть, как отмечалось выше, открыта. Около самого зева малая поперечная щель для продёргивания заострённого конца ремня с петлей и застёжка. От неё до конца морды хищника — необработанная плоскость, как бы зажатая между верхним и нижним рядом зубов. На этой площадке укреплён крючок в виде головы и шеи птицы типа лебедя, исполненной схематично, без деталей. Высота крючка 1.5 см (рис. 6).

 

Описанная пряжка, несомненно, прекрасный образец изобразительного искусства в металле и по художественному значению принадлежит к первоклассным образцам своего времени. Однако наряду с художественными достоинствами она явно несёт в себе уже известные элементы схематизации, например, в рисунке гривы, некоторую незаконченность во всём изображении.

 

Для выяснения вопроса о культурных связях и о традиции изображения обратимся к памятникам изобразительного искусства, имеющим непосредственное отношение к разбираемому сюжету.

 

Манера рисунка на пряжке производит впечатление, что в металле передана техника работы художника, работавшего с другим материалом. Сравнительно слабо выраженная скульптурность, приближающая изображение к плоскому рельефу, прорисовка гривы льва заставляет видеть в этом приём, более характерный для резьбы по дереву, чем для работы по металлу. Ближайшие аналогии данному сюжету, да и технике исполнения, мы находим в бляхах из богатого Шибинского кургана на Алтае, раскопанного и изученного М.П. Грязновым. 1 [1] Особенно явно сходство в рисунке — та же голова хищника как основной сюжет украшения. Известно, что шибинские курганы, по которым для Алтая даже установлена особая стадия, относятся к II-I вв. до н.э. Эта дата отчасти соответствует и времени курганов, в которых была найдена наша пряжка. Впрочем, техника застёжки широко известна для этого времени и за пределами Казахстана, например, среди сарматских погребений Северного Кавказа, где иной раз встречаются пряжки аналогичного типа с прорезным рисунком восточного происхождения, например с изображением верблюда. Такого типа аналог мне был в своё время указан Г. Подгаецким.

 

В рассматриваемой пряжке следует различать две манеры технического приёма. В то время как морда хищника передана более скульптурно, грива изображена плоско, прорезью. Геометрически правильные три завитка гривы невольно приводят к аналогии со своеобразными крыльями животных, окаймляющих борт Семиреченского алтаря, ныне хранящегося в Отделе Востока Эрмитажа. 2 [2] Крылья фантастических животных жертвенника переданы скульптурно, но почти в той же манере, того же рисунка. Невольно встаёт вопрос, не являются ли эти орнаментальные украшения на так называемых «собаках» Семиреченского алтаря теми же стилизованными львами, с той же стилизованной гривой? Наличие изображений хищников хорошо теперь известно на бронзовых предметах из Семиречья. На светильниках,

(10/11)

найденных на северном берегу оз. Иссык-Куль, также изображены львицы в борьбе с горными козлами. 1 [3] Семиреченский круг памятников из бронзового литья с изображениями животных становится таким образом сюжетно и стилистически очень тесно связанным. Разнообразные по технике выполнения, они имеют общий сюжет — образы хищников кошачьей породы. Нельзя пройти мимо того факта, что по сравнению с вышеотмеченными памятниками изображение на нашей пряжке наиболее схематично. Этим самым она попадает по сравнению с приведёнными аналогиями, быть может, в наиболее поздний круг памятников этого типа. Скульптурные звериные изображения семиреченских находок входят в круг так называемых «скифских памятников искусства V-IV вв. до н.э.». Начиная со II, а особенно I в. н.э. появляется характерная сарматская ажурность, наиболее ярко представленная по каргалинским находкам. 2 [4]

 

Переход от скифской скульптурности к сарматской плоскостной ажурности, естественно, проходит через изображения такого горельефного типа, каковой является наша пряжка. Естественней всего поэтому поместить её как промежуточное звено в этом развитии изобразительных приёмов и датировать веками III-II до н.э., когда хронологически и происходил этот переход от скифского к сарматскому искусству. Аналогичный процесс происходит на Енисее, Алтае, а также в Вост. Европе, у скифов и сарматов.

 

Следует отметить, что изобразительное искусство Семиречья имеет очень тесные связи с Алтаем. Вместе с тем, как уже показал М.П. Грязнов, еще в эпоху бронзы намечаются локальные особенности развития казахстанского очага бронзы. 3 [5] Видимо, эти же локальные особенности продолжаются и в скифскую и сарматскую эпохи. Шибинским аналогиям нашей пряжке на Алтае предшествуют аппликации Пазырыкского кургана, 4 [6] берккаринской пряжке предшествует бронзовая скульптура жертвенников.

 

Хотя вся тератологическая композиция Семиречья находит себе аналогии в южносибирских памятниках, нельзя отрицать иранского влияния на эти вещи. Саки, которые жили в Семиречье и явились создателями этих замечательных произведений, несомненно, находились под культурным влиянием иранских племён. 5 [7] Этим влиянием объясняются, в частности, явления зороастрийского культа, чему обязаны своим появлением жертвенники. Быть может, из Ирана идёт изображение льва, не известного для этих областей. Влиянием Ирана может быть объяснена и трактовка морды хищника.

 

Доказательством того, что западные влияния проникали в Семиречье, служат такие факты, как тиснение в золоте изображений Сатира и Медузы, найденных в усуньских погребениях III-I вв. до н.э. на Чу, что свидетельствует о влиянии грекобактрийского искусства. 6 [8]

 

Резюмируя изложенное, мы можем сказать, что Берккаринская пряжка является интереснейшим предметом искусства, уходящим своими корнями в скифское искусство и стоящим близко к грани перехода (III в.) последнего в новую стадию — «сарматскую». 7 [9]

 


 

[1] 1 М. Грязнов. Древние культуры Алтая. Материалы по изучению Сибири, вып. 2, Новосибирск, 1930; М. Ростовцев. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль, табл. IX, стр. 20-21. [см. переиздание]

[2] 2 См. в сб. «С.Ф. Ольденбургу» статью «Большой Семиреченский алтарь».

[3] 1 Б. Зимма. Иссыккульские жертвенники, Фрунзе, 1941.

[4] 2 А. Бернштам. Золотая диадема из шаманского погребения на р. Карголинке. «КСИИМК», 1940. вып. V.

[5] 3 М. Грязнов. Казахстанский очаг бронзовой культуры. Отд. отпеч.

[6] 4 Его же. Пазырыкский курган. Л, 1937.

[7] 5 A. Herrmann. Sakai, PW.

[8] 6 M. Воеводский и М. Грязнов. Усуньские погребения на территории Киргизской ССР. ВДИ, 1938, №3 (4).

[9] 7 Мы не останавливаемся сейчас на функциональном значении изображения (в плане идеологическом). Возможно, что это — отражение тотемистических представлений. Впрочем, по этому вопросу мы отошлём к работе В. Гольмстен «Из области культа древней Сибири». Из истории докапиталистических формаций, ОГИЗ, 1933.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

наверх

главная страница / библиотека / обновления библиотеки