В.И. Абаев
Культ «семи богов» у скифов.
// Древний мир. Сб. статей академику В.В. Струве. М.: 1962. С. 445-450.
Наши сведения о религии причерноморских скифов очень скудны и основываются главным образом на известном кратком сообщении Геродота (IV, 59): «...Из божеств чтут скифы только следующих: Гистию выше всех прочих божеств, потом Зевса и Землю (причём Землю представляют себе супругою Зевса), далее — Аполлона, Афродиту Уранию, Геракла и Арея. Эти божества почитаются у всех скифов, а так называемые дарственные скифы приносят жертвы ещё и Посейдону. По-скифски Гистия называется Табити (Ταβιτί), Зевс — Папаем (Παπαῖος), последнее, по моему мнению, совершенно правильно; Земля называется Апи (Άπί), Аполлон — Гойтосиром (Γοιτόσυρος, вариант Οιτόσυρος), Афродита Урания — Артимпасою (Άρτιμπασα), Посейдон — Фагимасадою (Θαγιμασάδας)». [1]
Геродот интерпретирует скифский пантеон на свой, греческий, лад, отождествляя скифских богов с греческими. Эти отождествления могут иметь, разумеется, лишь приближённое значение, поскольку полного типологического тождества между греческой и скифской религией не могло быть. Но для суждения об общей «структуре» скифского пантеона показания Геродота можно считать вполне надёжными.
Прежде всего обращает на себя внимание число скифских божеств. Если не считать Посейдона, который почитался не всеми
(445/446)
скифами, а только частью, то скифских божеств оказывается семь, причём Геродот подчёркивает, что скифы чтили только этих семь. Случайна ли эта цифра? По-видимому, не случайна. Культ семи богов засвидетельствован у одного из скифо-массагетских племён, именно у алан. Анонимный автор Перипла Понта Эвксинского (V в. н.э.) сообщает, что город Феодосия в Крыму «называется на аланском или таврском языке Ардавда (Άρδάβδα), что значит Семибожий (έπτάθεος). Вопреки высказывавшимся сомнениям, нет никаких оснований усматривать какую-либо неточность в свидетельстве анонима как в передаче аланского названия Феодосии, так и в толковании этого названия как «[город] семи богов».
Название Ардавда действительно означает ‘семь (осет. авд, др.-ир. haf’a) богов’ (осет. ард, др.-перс, arta ‘божество’, авест. aša-vahišta ‘божество’). Порядок частей (числительное после определяемого) соответствует обычной в скифском языке инверсии в сложных словах. [2]
Наименование города «Семибожным» говорит о том, что культ семи богов занимал центральное место в религии алан. Посвятив город «Семи богам», они поступили так же, как греки, давшие своему прославленному городу имя наиболее чтимой богини Афины.
Традиция культа «Семи богов» не обрывается на аланах. Она была продолжена потомками алан — осетинами. Впервые Всеволод Миллер отметил существование в Осетии близ селения Галиат святилища под названием Avd dzwary, т.е. ‘семь божеств’. [3] К сожалению, В. Миллер не сообщает никаких подробностей относительно связанных с этим святилищем представлений и культовых церемоний. Пишущий эти строки имел возможность посетить это святилище и узнать из расспросов стариков, что в старину оно пользовалось большой популярностью и привлекало жителей не только ближних, но и отдалённых селений. О подробностях культа уже никто не мог сообщить надёжных и точных сведений.
Таким образом, культ «семи богов» с удивительным постоянством прослеживается на протяжении огромного периода — от геродотовских скифов через алан до современных осетин.
В этой связи можно, кажется, привлечь ещё один факт из осетинской мифологии. В мифологических верованиях и фольклоре осетин известно мифическое существо под названием Ævdiw (иронск. диалект), Ævdēw (дигорск. диалект), иногда Avdīwag. Оно рисуется обычно как злой дух, демон, но иногда и как благое существо. [4] В. Миллер возводил Ævdēw к др.-иран. āp-daiva — ‘водный демон’. Однако внимательное изучение всех текстов, где встречается Ævdēw, убеждает, что нигде, ни в одном случае, это существо не связывается с водной стихией. А в одном тексте прямо говорится, что Avdīwag обитает на небе. [5]
Это заставляет отнестись с сомнением к этимологии Ævdēw — *āpdaiva и искать для него другое объяснение. Исходя из доказанного факта существования культа «семи богов» на скифо-алано-осетинской почве, мы думаем, что Ævdēw получилось из Avd-
(446/447)
dēw, др.-иран. Hafta-daiva ‘семь богов’ (resp. ‘демонов’). Со временем, когда утратилось этимологическое значение и в Ævdēw уже не чувствовалось числительное «семь», Ævdēw стал мыслиться как единое существо, и стали возможны такие выражения, как avd Ævdēwy ‘семь Авдеу’. [6]
Вернёмся, однако, к скифскому «семибожию». Даже беглого взгляда на скифский пантеон достаточно, чтобы убедиться, что он не имеет ничего общего с «семью богами» («амшаспандами») зороастризма (Ahura Mazdā, Vohu Manah, Aša Vahišta, Xšaθra Vairya, Spənta Ārmaiti, Haurvatat, Amərətat).
Дело не только в том, что не совпадает ни одно наименование. Самый характер «божеств» в корне различный. Зороастрийские божества — это олицетворённые абстракции: «Добрая мысль» (Vohu Manah), «Власть» (Xšaθra), «Бессмертие» (Amərətat), «Целостность» (Haurvatat) и т.п. Вся система — продукт отвлечённо-умозрительного мышления. Скифские боги — совсем другой мир. Это — олицетворение сил природы (небо, земля) или социальных категорий (домашний очаг, война).
Если на зороастризме лежит отпечаток индивидуальной религиозно-философской спекуляции, то скифская религия — типичный образец древних, родо-племенных культов дозороастрийсксго Ирана.
Пользуясь терминами старой теологии, можно сказать, что скифская религия — религия «естественная»; зороастрийская — «откровенная» (основанная на «откровении», точнее, на индивидуально- умозрительных спекуляциях).
Данные Геродота подтверждают то, что приходится предполагать и по другим соображениям: скифы одни среди иранских племён остались чужды зороастризму, сохраняя верность «естественной» религии древних арийцев. [7]
Что же касается наличия семи богов и там и тут, это совпадение объясняется тем, что семибожный пантеон был древним общеарийским трафаретом, который был унаследован и скифами, и зороастризмом независимо друг от друга. [8] Действительно, не раз указывалось, что семь зороастрийских амшаспандов соответствуют семи ведийским Āditya. [9]
Сохраняя традиционную «семибожную» схему, каждый индоиранский народ заполнял её своим содержанием, соответствующим уровню его хозяйственного, социального и культурного развития.
В чем же заключалась специфика скифского «семибожия», какими чертами характеризуется скифский пантеон? При всей краткости сообщение Геродота позволяет сделать некоторые выводы.
Первостепенный интерес представляет прежде всего ясное свидетельство Геродота, что во главе скифского пантеона стояло
(447/448)
женское божество. Это сообщение Геродота находит полное подтверждение в данных скифо-сарматской археологии. По словам М.И. Ростовцева, «археологические данные говорят за то, что высшим божеством, которому поклонялись скифы, была державная богиня...». «Особенностью племён Тамани, связывающей их с населением остального побережья Чёрного моря... является крупная роль, которую играл в их религиозной жизни культ верховного женского божества...» Эта черта характеризует и религиозное состояние Боспорского царства. Здесь также «господствует, почти подавляя остальные, один культ — старый местный культ великой верховной богини». [10]
Верховная богиня скифов носила, по Геродоту, имя Tabiti. Это имя сопоставимо с древнеиранским tapayati (женский род от причастия tapayant-), букв. «согревательница». [11] Если так, то Геродот был близок к истине, отождествляя Tabiti с греческой Гистией, богиней домашнего очага.
Известно, что всякое общество формирует мир богов по собственному образу и подобию. Если во главе пантеона стоит богиня — покровительница домашнего очага, это несомненная матриархальная черта. Если же мы вспомним, что, помимо Tabiti, в скифский семибожный пантеон входили ещё две великие богини: Api (Земля) и Artimpasa (Афродита), то должны будем признать, что женское начало занимало в скифской религии несравненно более значительное место, чем, скажем, в ведийской, которую справедливо называют «религией мужчин». [12]
Между тем мы знаем, что общество причерноморских скифов геродотовских времён было отнюдь не матриархальным. Во главе скифских племён и родов стояли мужчины, имена которых известны нам по Геродоту и другим авторам. Родство велось по отцовской, а не по материнской линии. Приходится, стало быть, думать, что матриархальная тенденция, которая так ясно проступает в скифской религии, сохранялась в ней как пережиток. Она отражала не сегодняшний, а вчерашний день скифского общества. Как обычно, идеологическая надстройка отставала в своём развитии от развития общества.
Нам не приходится строить догадки относительно более древних общественных отношений, наложивших отпечаток на скифский пантеон. Эти отношения существовали во времена Геродота и позднее у ближайших родичей скифов — савроматов (сарматов) и массагетов. Об исключительной роли женщины у савроматов сообщают Геродот, псевдо-Гиппократ и псевдо-Скилак. Последний определяет общественный строй савроматов как «гинекократию», власть женщин (σαυροματῶν δὲ έστίν ἒθνος γυναικοκρατούμενον). Удивительная стойкость матриархальных пережитков у сарматов подтверждается и археологическими материалами. [13]
О роли женщин у массагетов можно судить по таким фигурам, как царица Томирис, победившая персидского царя Кира (Геродот, 1, 205-214), и царица Зарина, о которой рассказывает Кте-
(448/449)
сий. Рядом с ними можно поставить и сарматскую царицу Амагу (Άμάγη) из рассказа Полиэна (VIII, 56).
Там, где женщина занимает господствующее положение в обществе, она занимает такое же положение и в пантеоне. Если бы до нас дошли более точные и надёжные сведения о религии сарматов и массагетов, мы, без сомнения, нашли бы там отражение той «гинекократии», которая была характерна для их общественного строя.
В скифском пантеоне с его верховной богиней Tabiti и двумя другими богинями, с одной стороны, И богом «Зевсом» (Παπαῖος) и тремя другими богами — с другой, старый матриархальный мир как бы вступил в компромисс с новой патриархальной идеологией.
Отождествление Геродотом бога Παπαῖος с верховным греческим богом Зевсом говорит о том, что этот мужской бог в какой-то мере приближался по значению к великой Tabiti. Его имя следует толковать как ласково-почтительное наименование «отец».
Πάπας как наименование верховного бога засвидетельствовано у фракийцев и фригийцев. [14] «Отец» было также постоянным эпитетом Зевса (Ζευς Πατήρ — Jupiter).
Вполне естественно, что верховный бог неба назывался у скифов, как и у многих других народов, «отцом». Но тогда мы вправе ожидать, что богиня земли опять-таки, как у ряда других народов, рассматривалась как «мать». Л. Згуста видит в имени скифской богини земли Άπί (вариант Άπία) «детское», ласково-почтительное обращение «мать», как Παπαῖος — «отец». [15]
В пользу такого толкования можно было бы привести распространённое в узбекских и таджикских говорах обращение ара — «мать» или «старшая сестра». Таким же «детским» словом, как скифское папай, было имя согдийской богини Нанай [16] или индо- скифской Нана. [17]
Но нельзя полностью отвергать и напрашивающееся сближение имени Api с иранским «вода». Дело в том, что легенда о союзе неба с водой (а не с землёй) была стойкой мифологической традицией скифов, которая, как мы указывали в другом месте, выступает и в легенде о происхождении скифов от брака Зевса с дочерью Борисфена, и в некоторых сюжетах нартовского эпоса осетин. [18]
Об остальных скифских богах можно сказать немного.
Имя Artimpasa (Афродита Урания) в первой части сближается с именем чтимой иранской богини Artī. Свойственные ей черты богини плодородия и покровительницы брачащихся позволяют сближать её с Афродитой. [19] Культ её был распространён, в частности, у ближайших родичей скифов — согдийцев, где она зовётся ’rtωγ
(449/450)
= *Art(i)vax = др.-иран. Artī vahvī «Добрая Арти». [20] Если так, то встречающееся в некоторых рукописях «Истории» Геродота написание Άργίμπασα следует рассматривать как ошибку (легко объяснима описка Γ вместо Τ).
Возможность ошибки приходится допускать и в имени бога Οίτόσυοος (Γοιτόσυρος), так как в данной форме имя не даёт удовлетворяющего иранского истолкования. [21] Если допустить здесь описку Τ вместо Γ, то мы приходим к Οίγοσυρος, что идеально соответствует иранскому Vayuka-sūra — «Могучий Вайу», осет. Wæjug. [22]
Есть много оснований думать, что знаменитый арийский бог Vayu был одним из популярнейших скифских божеств. Об этом говорят, в частности, данные осетинского фольклора. [23] Поэтому весьма вероятно, что Vayu входил в скифскую «семёрку» богов и занимал в ней не последнее место.
Имена оставшихся двух скифских богов, которые соответствуют греческим Гераклу и Арею, Геродот не сообщает. Поэтому об их природе и происхождении нельзя утверждать ничего определённого. Можно только думать, что культ бога войны, которому скифы поклонялись в образе меча, занимал в скифской религии важное место, так как Геродот специально на нём останавливается (IV, 62), чего он не делает в отношении других богов.
Суммируя изложенное, мы приходим к следующим выводам.
Культ «семи богов» был прочной религиозной традицией скифо-сарматских племён, прослеживаемой от геродотовских скифов через алан до современных осетин, т.е. на протяжении почти 2500 лет.
Скифский семибожный пантеон не имеет ничего общего с зороастрийским; он унаследован независимо от последнего от дозороастрийских времён.
По своему характеру и составу (соотношение «женского» и «мужского» элементов) скифский пантеон представляет своего рода компромисс между матриархальной идеологией недавнего прошлого и идеологией восторжествовавших патриархальных отношений.
Из известных в иранском мире божеств в скифском пантеоне с известной долей вероятности распознаются Arti (Άρτίμπασα) и Vayu (*Οιγόσυρος = Vayuka-sūra).
Культ бога войны занимал в скифской религии особое место.
[1] Геродот, История, перевод Ф.Г. Мишенка, I, 329.
[3] В. Миллер, Осетинские этюды, II, М., 1882, стр. 259.
[4] В.И. Абаев, Из осетинского эпоса, 1939, стр. 30, 31, 35, 82.
[5] Там же, стр. 30, 31.
[6] «Юго-осетинский фольклор», 1936, стр. 353. — Нечто подобное произошло с христианской «троицей», которая в народе мыслилась как единое существо.
[7] АО, XXIY, 1956, str. 52.
[8] «...die Siebenzahl ein altes theologisches Schema vertritt, das man auf verschiedene Weise auszufüllen suchte... Dieses Schema ist vermutlich uraltarisch» (H.S. Nyberg, Die Religionen des alten Iran, 1938, S. 282).
[9] Darmesteier, Ormazd et Ahriman, 1877, p. 38 ff.; Oldenberg, ZDMG, 50, S. 43 ff., B. Geiger, Die Aməša Spəntas, 1916, S. 176 ff.; H.S. Nyberg, Religionen des alten Iran, S. 279-282.
[11] Н. Jacobsohn, Σχυθιχα (KZ, 54), p. 258, note.
[12] A. Barth, Quarante ans d’indianisme, IV, 1918, p. 281.
[13] Б. Граков, ΓΥΝΑΙΚΟΚΡΑΤΥΜΕΝΟΙ (Пережитки матриархата у сарматов) (ВДИ, 1947, №3, стр. 100-121).
[14] Владимир Георгиев, Тракийският език, Софiя, 1957, стр. 40-53. — В связи с фракийскими и греческими фактами автор привлекает также скифское Παπαῖος. См. также L. Zgusta, Zwei skythische Götternamen: Παπαῖος und Άπί («Archiv Orientálni», XXI, 1933, str. 270 sq.).
[15] Згуста приводит др.-инд. pitā dyaus mātā pŗthivī- «небо — отец, земля — мать».
[16] BSOAS, XII, 1943, 3-4, р. 603.
[17] J.M. Unvala, Observations on the Religion of the Parthians, Bombay, 1925, p. 20.
[19] H.S. Nyberg, Die Religionen des alten Iran, S. 66, 262.
[20] BSOAS, XII, р. 607.
[21] «Рукописи Геродота дают чтение Οιτόσνρος, и это чтение, по моему мнению, должно быть удержано в тексте Геродота» (С.А. Жебелёв, Геродот, и скифские божества, — С.А. Жебелёв, Скифское Причерноморье, М.-Л., 1953, стр. 35).
[22] Sūra «могучий» — обычный эпитет богов; сp. авестийское Arədvī-sūra, Ašī-sūra, Miθra-sūra, Tištrī-sūra и др.
[23] В.И. Абаев, Этимологические заметки («Труды Института языкознания. АН СССР», VI), стр. 450-457.
|