М.В. Воробьёв

Древняя Япония: историко-археологический очерк.

// М.: Издательство восточной литературы, 1958. 183 с.

Глава V.

Ранний железный век.

Интерес к памятникам и остаткам раннего железного века возник ещё на заре письменной истории Японии и нашёл своё отражение в древнейшей японской летописи Нихонги (Нихонсёки). Однако этот интерес был весьма своеобразен и существенно отличался от интереса к этим памятникам в последующее время. Дело в том, что изделия и памятники раннего железного века сохранились до более позднего времени почти во всём своем разнообразии и в значительном количестве. Естественно, что в этот период для любителей старины, и в частности для составителей летописи, они не являлись памятниками глубокой древности, поэтому представляли для них не столько археологический, сколько этнографический интерес.

В Нихонги (VIII в.) постоянно упоминается о сооружении огромных царских курганов (в том числе в раннем железном веке), в некоторых случаях детально описывается процесс сооружения этих могильников, их устройство, церемония погребения, состав богатого погребального инвентаря, а также говорится о существовании обычая погребать вместе с умершим его челядь (рабов) и о возникновении их глиняных заместителей — «ханива»; перечисляются и характеризуются орудия труда, утварь, оружие, вооружение, украшения, содержатся подробные описания быта, нравов, обрядов. Часто этим письменным свидетельствам можно найти археологические параллели.

Однако первое проявление подлинно научного интереса к памятникам раннего железного века Японии, простое собирание которых началось ещё на пороге письменной японской истории, относится лишь к XVII-XVIII вв. Этот период ознаменовался расцветом японской феодальной науки, яркими представителями которой были так называемые «кокугакуся», о которых говорилось в первой главе. Они обратили самое пристальное внимание на далёкое прошлое Японии и в том числе на тот период, который мы сейчас рассматриваем (Умэхара, 1936). Курганы, наиболее выдающиеся памятники этого времени, в течение ряда веков возбуждавшие интерес населения, естественно, попали в поле зрения учёных. Все эти курганы по традиции считались царскими. Многие учёные (Мацусита Акимари, Гамоу Кумпэй и др.) занялись выяснением того, какие же из курганов являлись действительно царскими и какому представителю царствующего дома принадлежали. Была проведена большая работа над историческими хрониками, широко развернулась разведочная деятельность в поле в целях выяснения истинного места погребения того или другого представителя династии и создания описаний могильников. В ходе этих исследований, во-первых, выяснилось, что только меньшинство известных курганов (число которых всё возрастало по мере расширения обследуемой площади) может считаться царским; во-вторых, удалось на основании изучения внешней формы курганов (раскопки курганов ещё не производились) установить их предварительную классификацию, причём между царскими и нецарскими курганами намечалась безусловная связь (Кавано, 1935).

Совершенно самостоятельным путём шло изучение изделий и утвари раннего железного века. За многие столетия во дворцах, замках и храмах накопилось большое количество старинных предметов. Была сделана попытка объяснить происхождение и назначение многих из них, руководствуясь исключительно теми сведениями, которые могли дать письменные ис-

(73/74)

точники. В вышедших ещё в XVIII в. различных альбомах и каталогах древностей значительное место уделено памятникам ранней поры железного века. Характернейшей особенностью приёмов изучения памятников раннего железного века на этом этапе является совершенно изолированное рассмотрение изделий и утвари, с одной стороны, и курганов — с другой, при полном отсутствии раскопок.

В ХIХ в., уже в буржуазной Японии, такой принцип изучения древнейших памятников продолжал существовать и в сочетании с возникшим с новой силой широким интересом к древностям привёл к господству антикварного направления в археологии. Достижения европейской археологической науки, с которыми японские учёные ознакомились в 60-70-х годах XIX в., оказали своё влияние на археологию раннего железного века Японии в значительно меньшей степени, чем на первобытную археологию. Работы Говланда — не археолога по специальности — носили отпечаток дилетантизма и пренебрежения к научной методике изучения памятников. Изолированные экскурсы Говланда в историю изучения японских погребении раннего железного века, разумеется, не могли оказать благотворного влияния на японских учёных, занятых изучением памятников железного века.

В последней четверти XIX в. широко развернулась работа по выявлению и описанию курганов, по изучению их внешней формы, особенно такой характерной, как квадратной спереди и круглой сзади. В научный обиход стал вводиться музейный материал. Сводкой, обобщившей успехи в изучении погребального инвентаря, хранившегося в музеях, была работа Такахаси «Зеркало, меч и яшма».

Повышение интереса к предметам старины повлекло за собой в конце XIX в. многочисленные раскопки курганов в погоне за вещами, проводившиеся без должной фиксации внутреннего устройства курганов и условий обнаружения погребального инвентаря, и, наконец, грабительские раскопки кладоискателей.

Только в начале XX в. были проведены первые крупные раскопки курганов, выполненные с соблюдением требований археологической науки: раскопки Ариёси Тюити в провинции Хиго, раскопки Сэкино и Хамада в Корее. Именно в это время в Японии была создана методика раскопок и положено начало всестороннему научному изучению внешней формы и внутренней структуры кургана, состава и условий обнаружения погребального инвентаря и научной публикации этих материалов.

Значительную роль в изучении курганов и находимого в них погребального инвентаря сыграли китайские зеркала. Анализ их орнамента и составление классификации, объясняющей превращение одного типа орнамента в другой и датирующей все эти типы, эпиграфическое изучение зеркал — всё это позволило в некоторых случаях не только установить прочную связь погребального инвентаря с особенностями внешней и внутренней структуры курганов, но и датировать курганы (работы Миякэ Енэкити, Томиока Кэндзо, Найто, Хамада, Гото, Моримото).

В период между двумя мировыми войнами основной упор при изучении раннего железного века Японии был сделан на раскопки курганов и связанного с ними погребального инвентаря. И сейчас по всей стране производятся раскопки, результаты которых публикуются. Впервые предпринимается попытка уточнить место курганов и их погребального инвентаря в истории культуры страны, для чего требуется широкое изучение значительного числа курганов и огромного количества инвентаря. Уже удалось в некоторой степени выяснить процессы развития культуры Японии в период железного века, но лишь в той мере, в какой они получили отражение в могильниках, так как памятники, освещавшие другие стороны материальной жизни населения, по-прежнему игнорируются. Некоторые сдвиги произошли в послевоенный период. Однако по-прежнему всё внимание японских археологов концентрируется на раскопках курганов. Техника раскопок в некоторых случаях чрезвычайно высока. Курган «Золотых колоколов» («Кинрэйдзука») и в особенности огромный курган Цукинова раскопаны с применением современных научных методов. Курган Цукинова раскопан при участии тысяч добровольцев.

Впервые курганы начали рассматривать как памятники по истории страны. Это стало возможно только благодаря широкому изучению типов курганов, зоны распространения того или иного типа, характера инвентаря, а также привлечению материала исторических хроник, палеографии, топонимики и др.

Увлекаясь курганами, японские археологи ввели термин «курганная эпоха». Но курганы сооружались с конца энеолита и до позднего железного века и не играли важной роли в культуре.

Мы будем пользоваться общепринятым в археологии термином «ранний железный век», который хронологически приблизительно соответствует так называемой «курганной эпохе».

(74/75)

Для характеристики этой эпохи имеется уже много сведений из письменных источников, а главное — сведения становятся более достоверными. В китайских летописях Наньши (в отделе, посвящённом династии Лю-Сун, правившей в Южном Китае), Суншу (летопись той же династии), а также в Суйшу есть главы, посвящённые Японии (Ва). Некоторые ценные факты приводятся и в японской летописи Нихонги (Нихонсёки). Основной археологический материал для изучения этого периода содержат курганы, которые благодаря своей форме, размерам хорошо сохранились до наших дней. К сожалению, жилища раннего железного века, которые могли бы дать наиболее важный материал для изучения повседневной жизни основной массы населения, почти неизвестны. Это объясняется тем, что жилищами служили либо наземные деревянные хижины, либо полуподземные землянки с деревянным срубом. Поэтому они исчезли бесследно, за исключением тех немногих случаев, когда они были занесены песком или затоплены.

Материал из погребений, в частности из курганов, служит преимущественно источником для изучения только жизни одной группы населения — знати, для представителей которой строились такие крупные погребальные сооружения.

Культура железного века Японии обнаруживает единообразие, до того неизвестное в Японии. Основные типы погребений этого периода (курганы, каменные гробы, саркофаги) встречаются в общем по всей территории Японии, за исключением крайнего северо-востока. Инвентарь, найденный в курганах или в жилых комплексах, также подтверждает общее единообразие. Это, конечно, не значит, что курганы везде были совершенно одинаковые и возникли одновременно. В целом эпоха строительства курганов и насыпей охватывает период со II в. до н.э. до конца VII в. н.э.; но это крайние границы: курганная эпоха, по мнению японских археологов, охватывает III-VI вв. н.э. Исчезновение курганов связано с изменением в погребальных обрядах. Распространение в Японии буддизма способствовало развитию обычая трупосожжения, вытеснившего обычай погребения. Дзокунихонги [7] отмечает первое трупосожжение в 701 г., в действительности оно появилось раньше, но долго применялось только по отношению к умершим представителям высшей знати. Кроме того, на первых порах оба эти обряда сосуществовали и даже иногда сочетались: так, существуют курганы, в которых погребён сосуд с пеплом. В отдельных, отдалённых от тогдашних культурных центров районах курганы продолжали воздвигать до конца VIII в. Однако большинство курганов с трупосожжением и по времени сооружения, и по инвентарю уже относится к периоду развитого железа.

Курганы распространены по всей Японии, но в отдельных районах страны их особенно много: 1) на северо-востоке Кюсю; 2) в префектуре Нара и прилегающих к ней районах; 3) в префектуре Тиба; 4) в северных районах Канто (см. карту). Однако в разное время развития курганной культуры удельный вес этих районов в смысле распространения курганов менялся.

В целом в развитии культуры курганов можно выделить четыре последовательных этапа: 1) архаический, 2) ранний, 3) средний, 4) поздний. Курганы архаического этапа локализованы на северо-востоке Кюсю, по времени возникновения они восходят к энеолиту и не подлежат рассмотрению в этой главе.

Курганы второго этапа сконцентрированы главным образом в префектуре Нара. Наиболее распространённым типом кургана для Японии вообще и, в частности, для раннего энеолита курганной культуры является круглый, или сферический, курган. Примером может служить курган Харагути в префектуре Фукуока («Нихон бункаси тайкэй», т. 1, 1943, прил., стр. 8, 9). Курганная насыпь сильно повреждена, и о размерах её говорить трудно. На разных участках в насыпи найдены сосуд типа яёй, керамический гроб-урна, нож, бусы, зеркала.

Курган специфически японской формы выглядит чрезвычайно оригинально: с одной стороны, около обычного для кургана круглого холма, сделана большая земляная площадка квадратной формы, высотой чуть ниже круглого холма. Такие курганы называются квадратными спереди и круглыми сзади («дзэнпокоэнфун»). Мы в дальнейшем будем называть их сокращённо: квадратно-круглыми. К курганам этого времени относится курган у местечка Удзи (округ Киото). Здесь под насыпью, в простой шахте находился гроб из суглинка, по форме похожий на лодку (рис. XXIV, 3). В гробу лежал скелет с очень бедным погребальным инвентарём (Иваи, 1912). Происхождение такой формы гроба не совсем ясно, хотя она весьма обычна для погребений в курганах раннего этапа (III в.). Вероятно, идея гроба-лодки возникла в результате большой зависимости жизни человека от моря. В письменных источниках

(75/76)

более позднего времени, например в Бэйши, встречается упоминание об этом обряде: «на похоронах клали тело в лодку и тащили её по земле».

В кургане Одзука у деревни Хирада (преф. Сидзуока) внутреннее устройство немного иное. В центре кургана, в круглой его части, прорыта примитивная вертикальная камера (рис. XXIV, 2), пол которой выстлан крупной галькой. Прямо на полу лежал костяк (окружённый со всех сторон крупной галькой, таким образом получалась лодка с более узким носом и более широкой кормой. Длина такого гроба-лодки — 5 м, ширина — 1,5-2 м. Этот галечный гроб, или, как его иначе называют, галечное ложе, должен был предохранить тело от сырости. По той же причине тело сверху обмазывалось глиной (Goto, 1922 а).

В этот же период были построены некоторые царские курганы. Наиболее ранний из них — курган царя Кайка имеет квадратно-круглую форму. Окружность его основания достигает 473 м. Квадратно-круглый курган преемника Кайка царя Судзина построен в три яруса. Протяжённость всего кургана 244 м, высота круглой части 18 м. Курган окружен рвом длиной 1015 м и валом. Перед курганом находятся два небольших курганных холмика. Этим курганом открывается серия типичных царских курганов в Нара («Рэкидай горе дзюнхай», 1940, стр. 11, 17). Погребальный инвентарь в квадратно-круглых курганах немногочислен. Встречаются бронзовые зеркала (рис. XXIII, 1; XXIV, 7), наконечники стрел (рис. XXIII, 7- 9), железные мечи (рис. XXIV, 6), бусы (рис. XXII, 6) и керамика — всё в небольшом количестве. Зеркала относятся к архаическим образцам китайского производства, они украшены или зубчатым орнаментом, или изображением цветка. Зеркала японского изготовления встречаются значительно реже. Железные мечи приближаются по форме к бронзовым мечам энеолита.

На следующем, среднем этапе строительство курганов достигло своего зенита. Зона распространения курганов расширилась, в неё включилась префектура Тиба. Курганный холм увеличился в размерах, и его специфическая квадратно-круглая форма приобрела классический облик (рис. XXVI, 1). Ещё большее изменение произошло во внутреннем устройстве курганов, которое очень усложнилось. Погребальный инвентарь стал разнообразнее и многочисленнее.

К этому этапу относятся три царских кургана очень больших размеров. Они считаются священными, и раскапывать их не разрешают. Однако и описание их внешнего вида дает представление об их грандиозности. Курган царя Одзина (умер в 594 г.) находится у деревни Есиити (округ Осака). На равнине возвышается огромная насыпь протяжённостью 410 м. Диаметр круглой части достигает 240 м, а ширина передней квадратной части — 291 м. Высота круглой и квадратной частей кургана почти одинакова: первой — 19,4 м, второй — 18,8 м. Вокруг могильника в два ряда идёт ров. Перед могильником устроена каменная лестница и стоят каменные фонари, а сзади — остатки синтоистского храма, где совершались моления в честь усопшего царя. Могильник царя Нинтоку (умер в 427 г.), самый грандиозный из всех японских курганов, находится у деревни Хэномацу (преф. Осака). Огромная квадратно-круглая насыпь возведена тремя ярусами. Протяжённость всей насыпи 490 м, диаметр её круглой части 248 м, а ширина квадратной пристройки 304 м. Высота насыпи более 33 м. Могильник окружён тремя рядами рвов и валов. Ширина рва достигает местами более 110 м. Протяженность внешнего рва составляет около 4 км, а площадь, занимаемая курганом и связанными с ним сооружениями, превышает 0,5 кв.км. На территории этого могильного сооружения есть несколько десятков небольших могильных холмиков, под которыми погребены те, кого считали достойными погребения на территории царского могильника. В этом же районе, у деревни Камииси, расположен третий крупнейший царский могильник, принадлежащий царю Ритю (умер в 432 г.). Могильный холм квадратно-круглой формы насыпан в четыре яруса и окружён рвом. Общая протяжённость насыпи составляет 368 м, высота круглой части — 26 м, а квадратной — 23,5 м. На территории этого могильника есть несколько небольших могильных холмиков («Рэкидай горе дзюнхай», 1940, стр. 35, 41-42).

О внутреннем устройстве курганов среднего этапа, о погребальном инвентаре в них даёт представление курган Цукинова (преф. Окаяма), который находится на вершине горы высотой около 300 м над уровнем моря. Сам курган относится к категории квадратно-круглых, имеет высоту 10 м. Этот курган был раскопан в 1954 г. (Цукинова, 1954). После того как был снят дёрн, оказалось, что по всей поверхности ската лежали многочисленные каменные плиты. Свыше семисот ханива располагалось тремя рядами по склону вокруг кургана (рис. XXVI, 15). В верхней части кургана обнаружены ханива в виде предметов вооружения

(76/77)

(панцири, щиты), животных, домов (рис. XXV, 5; XXVI, 14, 16). В центре кургана в вертикальной камере обнаружен деревянный гроб (6,4х1,6 м), в котором сохранились осколки черепа. Выше того места, где была голова покойника, лежали железные щиты, панцирь, ниже — бронзовое зеркало и ожерелье из коммаобразных и цилиндрических бус — магатама и кудатама, в ногах — четырнадцать железных мечей, остатки деревянных ножен от них и немало наконечников стрел. Рядом с этим мужским погребением оказалось женское. В значительно меньшем по размеру гробу (3,6х1,3 м) также найдены осколки черепа и погребальный инвентарь. В изголовье обнаружено восемь гребней разных размеров и 20 железных иголок, в ногах — железные мечи и кинжалы (рис. XXVI, 6, 7). На груди лежало зеркало, на шее было ожерелье, а на руках браслеты.

У подножья кургана под прямоугольной площадкой оказался третий, пустой гроб. Это парное погребение представителей знати относится к концу IV — началу V в. н.э.

Интересным моментом является сходство в составе погребального инвентаря из мужской и женской частей погребения. Очень немногие вещи не встречаются в обоих погребениях. К ним относятся панцирь, наконечники стрел (мужское погребение), гребни, иглы, браслеты (женское погребение). Особенно любопытно, что в женском погребении оказались мечи и кинжалы.

Курган Камэяма (преф. Хёго) построен на холме, вершина которого окружена ханива. Высота кургана около 8 м при диаметре 53-60 м. В верхней части кургана находятся две камеры вертикального типа, вырубленные в скале. Камера № 1 прикрыта потолком, закрывающим вход в нее, камера № 2 без потолка, но зато, видимо, была облицована досками. В камере № 1 оказались короткий панцирь, шлем, меч, нож, копьё, много железных наконечников стрел и бронзовое зеркало с выгравированными на нём изображениями животных. В камере № 2 найден почти аналогичный инвентарь («Нихон бункаси тайкэй», т. I, прим., стр. 14, 15).

К редким квадратным, точнее пирамидальным, курганам относится курган Кояма в префектуре Хёго («Нихон бункаси тайкэй», т. I, прим., стр. 14). На основании высотой около 1,2 м из утрамбованной земли сооружен курган, поверхность которого выложена камнем. Курган в плане почти квадратный: 61х63 м, высота его — 9 м (рис. XXVI, 2). Никакой погребальной камеры не обнаружено. В центре (в утрамбованной земле) находился большой каменный гроб-саркофаг (рис. XXVI, 5), ориентированный с севера на юг. В нём головой на север лежал покойник. В гробу найдено одно бронзовое зеркало, украшенное изображением зверей, бусы разнообразной формы (рис. XXV, 4), семь ножей и восемь мечей. Вне гроба обнаружены остатки меча и сосуда типа суэ (рис. XXIV, 9).

Древнейшим дошедшим до нас сооружением храмово-дворцового типа может считаться так называемый «Великий храм Идзумо» в префектуре Симанэ (Ота, 1943, стр. 22-26). В плане основная часть здания имеет вид прямоугольника, почти квадрата, сторона которого равна 3,6 м. Внутреннее помещение квадратной формы, перегороженное посредине. По стенам имеется восемь столбов и один большой столб в центре, у входа — небольшая пристройка (тамбур). И основное здание и тамбур имеют двускатные изогнутые крыши. На некоторой высоте над землёй вокруг главной части храма-дворца идёт веранда. Пол дворца поднят высоко. Всё здание сделано из дерева и скреплено гвоздями. Это сооружение служило одновременно и дворцом и храмом.

Поздний период курганной культуры ознаменовался сменой чёткой формы квадратно-круглых курганов, имевших в плане вид замочной скважины, более расплывчатыми очертаниями курганов этого же типа, появлением небольших круглых курганов — могильных насыпей, появлением насыпей со многими ямными погребениями и курганов с трупосожжением. Для этого этапа характерно также изменение во внутреннем устройстве курганов, связанное с появлением каменной камеры горизонтального типа (рис. XXVIII, 1, 4). Погребальный инвентарь становится богаче: встречаются в значительном количестве зеркала (рис. XXVIII, 8), великолепные позолоченные украшения, лошадиная сбруя и оружие.

Типичным памятником этого этапа является окруженный рвом квадратно-круглый курган Кинрэйдзука [8] у города Кисарадзу (преф. Тиба). Внешняя его часть сохранилась лишь частично. Сама насыпь достигала высоты 6 м, а в поперечнике имела 110 м. Курган был раскопан в 1950 г. (Hirano and Takiguchi, 1954).

В ходе раскопок удалось в мельчайших подробностях выяснить структуру кургана. Основание под ним было выравнено и утрамбовано, а потом покрыто слоем бурой земли (27 см), сверху посыпано глиной (7 см) и опять утрам-

(77/78)

бовано. Особенно тщательно было утрамбовано место под камерой. Камера горизонтального типа сооружена из больших плит песчаника. Её длина — 12 м, ширина — 3,5 м. Камера ориентирована с севера на юг. Высота стен неодинакова: у входа — 1,2 м, а внутри камеры — 2,2 м. Все сооружение состоит из двух помещений: усыпальницы и передней. Усыпальница сложена из каменных блоков, причем потолок сделан в виде ступенчатой арки. Размеры блоков не всегда одинаковы: в длину блоки имеют 50-100 см, в ширину — 20-30 см, в толщину — 50-70 см. Пол усыпальницы покрыт десятисантиметровым слоем утрамбованной глины. Пол передней вымощен каменными плитами, потолок сделан из девяти плит, щели между которыми засыпаны галькой. Потолок и стены снаружи и изнутри покрыты толстым слоем глины (до 50 см). В усыпальнице ближе к западной стене стоял каменный саркофаг (225х68 см).

В усыпальнице и в саркофаге обнаружено много железных гвоздей, присутствие которых свидетельствует о том, что здесь в давние времена были какие-то деревянные сооружения: вероятно, в саркофаге, был гроб, а в усыпальнице полки, где стояли некоторые из обнаруженных в ней сосудов. Помимо основного погребения в саркофаге, было ещё одно погребение: у входа в усыпальницу в деревянном гробу был похоронен человек. Он был погребён уже после устройства основного погребения, и для того чтобы его похоронить, специально открывали камеру. На месте этого погребения у входа обнаружены позолоченные бронзовые серьги (в виде кольца), хрустальные, янтарные и стеклянные бусины от ожерелья. Гораздо богаче оказался погребальный инвентарь основного погребения (в саркофаге). Перед саркофагом найдено богатое ожерелье из пятисот с лишним стеклянных бусин, бронзовое зеркало, две пары серёг, пять золотых колоколов, семь серебряных налучников, четыре позолоченные бронзовые цепочки, железный наконечник копья, много железных наконечников стрел и металлических частей лошадиной упряжи, четыре позолоченных бронзовых седла, три лошадиных бубенца, три бронзовых сосуда, а также большое количество керамики.

В саркофаге, ориентированном на юг, был похоронен один человек (по определению антропологов, мужчина лет двадцати). На нём при погребении была пара серёг, на груди лежало зеркало, завёрнутое в льняную ткань, на шее висело ожерелье из 24 бусин, по бокам положены восемь железных мечей с изящными рукоятками (рис. XXVIII, 5). Справа над головой стояли два больших бронзовых сосуда, в ногах лежали кольчуга, кинжал и 36 железных наконечников стрел. Тут же оказалось 54 позолоченных бронзовых колокольчика, три бронзовых лошадиных колокольчика, 18 позолоченных бронзовых украшений, позолоченные бронзовые туфли, 11 ножей, много золотых ниток (вероятно, покойник был одет в парчу).

На некоторые предметы этого богатейшего погребального инвентаря следует обратить особое внимание. Оба найденных зеркала японской работы. То, которое было в саркофаге, представляет собой очень хорошую копию китайского. На нем изображены три человеческие фигуры и пять фигур животных — так называемый орнамент «зверей и гениев». Зеркало имеет в поперечнике 16 см; другое зеркало, меньшего диаметра (10 см), украшено арабесками. Весьма замечательны ювелирные изделия: ожерелье, серьги, золотые колокола, позолоченные бронзовые колокола. Роскошное ожерелье покойника в саркофаге содержит несколько особенно интересных бусин: из белого агата (диаметр 3,3 см), из янтаря (диаметр 2,3-3 см). Остальные бусины стеклянные, имеют в диаметре 3-5 см. По цвету они делятся на синие и голубые (420 шт.), жёлтые (112 шт.), зелёные (38 шт.), тёмно-синие (8 шт.). белые (1 шт.). Серьги сделаны из согнутой проволоки и согнутых трубочек: все они позолочены. Замечательные золотые колокола, давшие название кургану, невелики по размеру (диаметр 8 см), позолоченные колокола крупнее. Бронзовые сосуды, появившиеся в Японии в конце раннего железного века, достигают высоты 17 см. Железный шлем состоит из двадцати пластинок, а железная кольчуга — из 1574 пластинок. Керамика кургана представлена двумя типами: к типу суэ относятся 26 сосудов, к типу хадзи — 245; некоторые сосуды расписаны красной и чёрной краской.

Иногда в курганах погребены два и более покойника. Это так называемое погребение «вслед за умершим родственником». Примером такого погребения является курган царя Бидацу в префектуре Осака (конец VI в.). Это последний квадратно-круглый царский курган, построенный в два яруса и достигающий высоты 11,5 м. Вместе с царём под курганом погребена его мать («Рэкидай горе дзюнхай», 1940, стр. 44, 45).

Курган Ватаносиба (преф. Нагано) находится у подошвы горы и является одним из девяти близко расположенных курганов. Это курган лишь по названию, так как он не имеет насыпи.

(78/79)

При сооружении кургана строители учли рельеф местности и вырыли подобие тоннеля по склону горы. Вероятно, незначительная насыпь всё же была и прикрывала погребение. Каменный склеп был оборудован в тоннеле, и вход в него закрыт огромным камнем. Небольшой склеп имеет прямоугольную форму и представляет собой камеру горизонтального типа. В склепе обнаружен погребальный инвентарь, состоящий в основном из керамики хадзи, наряду с которой найдено свыше десятка сосудов суэ; обнаружены также прямой меч, свыше десятка ножей, около 30 железных стрел, железное ожерелье. Ни зеркал, ни магатама не найдено. Керамика хадзи представлена более чем шестьюдесятью сосудами. Это — блюда на высокой подставке (40 шт.), блюда-миски, тарелки, миски-тазы, горшки. Сосуды изготовлены из глины очень высокого качества с применением гончарного круга. Поверхность тщательно заглажена. Цвет сосудов серо-бурый или буро-жёлтый. Внутри сосуды тщательно отполированы и окрашены в чёрный цвет. Высокое качество сосудов явилось результатом широкого применения гончарного круга и обжига в гончарных печах. Сосуды типа хадзи из Ватаносиба обнаруживают большое сходство с керамикой яёй. Керамика типа суэ, численно уступающего типу хадзи, представлена горшком с широким и высоким горлышком и узкой шейкой, горшком с небольшим горлышком, тремя флягами, двумя блюдами на высокой подставке и др. Большие сферические горшки и фляги имеют формы, каких мы не находим среди керамики хадзи из того же кургана. При обжиге керамики суэ в печах достигали более высокой температуры, нежели при обжиге сосудов хадзи. При изготовлении больших горшков использовали особые вальки и гребёнкообpaзные инструменты.

Курган Ватаносиба относится к самому концу курганной эпохи. т.е. к VII в. (Фудзимори 1944. стр. 98-117).

Курган Таканэмори (преф. Сидзуока) принадлежит к категории круглых (Goto, 1922) протяжённостью с севера на юг 22,5 м, а с востока на запад — 16 м: высота — 6м. Простота внешней формы подчеркивается отсутствием рвов, плит, ханива. Внутреннее устройство более сложное. Под насыпью находится каменная камера горизонтального типа, достигающая в длину 11,5 м. В погребальную камеру ведёт коленчатый коридор, одинаковой ширины с камерой (1,5 м), но неодинаковой высоты (2 м при высоте камеры 3 м). В камере обнаружен гроб в виде ящика.

При раскопках кургана найден довольно разнообразный погребальный инвентарь: два бронзовых зеркала с решётчатым орнаментом, большой железный меч, седло, три лошадиных колокольчика, четыре бубенчика, бронзовая позолоченная утварь: бокалы, миска, кувшин, ваза, кольца (пять золотых, два серебряных, одно медное), бусы: коммаобразные (2), цилиндрические (1), круглые (39), маленькие круглые (42). октаэдрические с округлыми гранями (16). Бусы изготовлены из янтаря, глины и стекла.

Интересным примером курганного сооружения на севере Японии служит курган Урусияма в префектуре Ямагата (Goto, 1924). Это круглый курган высотой около 2 м, окружность основания имеет 46 м. Под насыпью оказался гроб (4,6х0,8 м) из двух выдолбленных стволов деревьев. Вокруг кургана забиты в землю брёвна, достигающие в длину 2,5 м и отстоящие друг от друга на 0,8-1,2 м, которые образуют род изгороди и заменяют собой ханива. В гробу найдены остатки деревянного лука, покрытого чёрным лаком, шесть гребней из лакированного бамбука, каменный браслет, а вблизи кургана найдены черепки сосудов суэ и хадзи.

Таким же мелким курганом (точнее могильным холмом, которые были широко распространены в Японии в VI-VII вв.) является также курган Тэнтоканхотен у деревни Дайкай (преф. Исикава). Небольшой круглый курган имеет каменную камеру горизонтального типа, внутри которой сохранился деревянный гроб. Погребальный инвентарь состоит из меча, эфеса яйцевидной формы, двух рукояток мечей (в виде многогранника и в виде луковицы), железных гвоздей, наконечников стрел, удил, керамики типа суэ (блюда на высокой подставке и фляжки) и керамики хадзи (Фудзимори, 1944, стр. 26, 27).

Квадратные в плане курганы, похожие на ступенчатую пирамиду, представлены курганом Тэнносан, который, по преданию, принадлежит царю Сюдзюну (VI в.). Курган находится в префектуре Нара, в плане он почти квадратный (55х57 м). Трёхъярусная насыпь из утрамбованной земли достигает в высоту 0,5 м. В центре кургана — погребальная камера горизонтального типа (8х3,8х5,3), пол которой находится несколько ниже основания кургана. К камере ведёт прямой коридор. В ней найден каменный гроб в виде лома, стоящий на полу, усыпанном галькой («Нихон бункаси тайкэй», т. I. 1943, прим., стр. 19).

К редкому типу курганов, у которых основа-

(79/80)

ние квадратное в плане, а верхняя часть круглая, относится курган Исибутай в префектуре Нара (Hamada, 1937). Утрамбованная земляная основа холма выложена каменными плитами. Курган окружён рвом и валом. Внутри кургана вскрыты каменная погребальная камера горизонтального типа и ведущий к ней коридор. Длина камеры 7,7 м, ширина 3,5 м, высота 4,7 м. Это одна из крупнейших курганных камер Японии. Пол камеры вымощен камнем, у стен выкопаны канавки для стока воды. Такая же канавка шириной 50 см, глубиной 30 см прорыта по коридору и ведёт под пол камеры. Длина коридора 11,4 м, ширина 2,25 м, высота 2,6 м. Потолок коридора был перекрыт крупными блоками камня, ныне обрушившимися. Ко времени раскопок сложная форма кургана была значительно повреждена. Верхняя круглая часть сохранилась только частично. На основании её изучения можно составить представление о размерах ярусов курганов: первый ярус — 27 м, второй — 33  м. Раскопки показали, что нижнее квадратное основание на глубине 1-1,5 м от современной поверхности почвы лежало на заранее подготовленном каменном фундаменте. Длина стороны нижнего квадратного основания — 51 м, а его нынешняя высота 2,5 м. Ров, окружающий курган, с северной стороны имеет ширину 6 м, с трёх других сторон его ширина доходит до 5 м. Вал имел высоту 2 м, сейчас он только 1,2 м. Сохранившаяся сторона вала тянется на 80 м. Курган Исибутай относят к III-IV вв.

В префектуре Канагава у мыса Камоисима сохранилась длинная земляная насыпь, в которой горизонтально вырыты погребальные ямы (рис. XXVIII, 10). В этих ямах обнаружен железный меч с эфесом яйцевидной формы и с рукояткой в виде многогранника, бронзовые браслеты, наконечники, миски, бронзовые украшения, железные наконечники стрел (с острым концом), ножи, черенок ножа в виде оленьего рога, керамика суэ (миски, блюда, фляги, блюда на высокой ножке, блюда с крышкой), керамика хадзи (блюда, блюда на высокой ножке), украшения из яшмы, агата, кудатамы, магатамы, бусы из хрусталя, стекла, глины, амбры, браслеты из раковин, японские зеркала. Эти погребения относятся к самому концу курганной эпохи (Akaboshi, 1925).

Яркие черты изменений в обряде захоронения обнаруживает так называемый курган Сёгуна у деревни Сайтама (преф. Сайтама). Под большой сферической насыпью не оказалось ни камеры, ни саркофага. Это курган с трупосожжением. При раскопках найдены бронзовый сосуд с крышкой, в котором, видимо, сохранялись останки покойника, прямой нож, наконечники стрел, пластинки с отверстиями (от кольчуги), зеркала, поделки из яшмы, удила, бляшки от них и другие металлические части лошадиной сбруи (Фудзимори, 1944, стр. 61).

С поздним этапом курганной культуры или с поздней фазой раннего железного века хронологически совпадает так называемый «период Асука». Этот период получил своё наименование по названию города в префектуре Нара, который основала царица Суйко (593-628), бывшая ярой проповедницей буддизма и превратившая город Асука в его оплот. Поэтому периодом Асука (реже периодом Суйко) называют этап развития японской культуры раннего железного века, складывавшийся под сильным влиянием буддизма.

Период Асука охватывает время с VI до середины VII в. н.э.

Замечательнейшим памятником этого периода является буддийский храм Хорюдзи (преф. Нара). По преданию, он был построен в начале VII в. Сётоку Тайси — членом правящего дома и ревностным поборником буддизма. Впоследствии этот храмовый ансамбль после пожара был перестроен. Не перестроенными до недавнего времени сохранились лишь главный, или золотой, храм (Кондо), пагода, средние ворота. Весь храм деревянный. На двухслойной основе, нижняя часть которой сгнила, возвышается сложное деревянное двухэтажное здание храма. Его длина по фасаду 9,1 м, а по боковой стороне — 7,3 м. В плане храм имеет вид прямоугольника, приближающегося к квадрату. Во внутреннем помещении нижнего этажа стены покрыты фресками. Верхний этаж несколько меньше нижнего. Он отделён от нижнего яруса крышей типично дальневосточной формы со слегка загибающимися вверх концами. Крыша покрыта плоской и круглой черепицей. Верхний этаж окружён верандой. Конструкция храма очень сложна. Многочисленные деревянные столбы, балки, перекрытия, полы, потолки и другие элементы создали лёгкую и изящную форму этого небольшого храма и оказались настолько прочными, что храм Кондо простоял целое тысячелетие. В характере ансамбля Хорюдзи ясно чувствуется влияние китайской храмовой архитектуры. Основной материал, из которого построен ансамбль, — гладкое дерево. В этом японские строители были вполне самобытны.

Другое сооружение периода Асука, сохранившееся до наших дней, — пятиэтажная пагода — возвышается на двухслойном фунда-

(80/81)

менте. Нижний этаж квадратный в плане, длина стороны 5,5 м. Конструкция пагоды совершенно аналогична конструкции Кондо. Сохранившиеся деревянные ворота пятнадцатиметровой ширины представляют собой двухэтажное сооружение с двумя изогнутыми черепичными крышами, имеющее два смежных хода, к которым ведёт широкая каменная лестница (Ота, 1943, стр. 36-46). Памятники культуры Асука свидетельствуют не только о всё усиливающемся влиянии буддизма в Японии VI-VII вв., но и о значительных достижениях в области храмового и дворцового строительства.

Поздний этап в развитии курганной культуры — явление сложное. Квадратно-круглые курганы встречаются всё реже. Появляются курганы квадратные, квадратные снизу и круглые сверху, круглые, горные мавзолеи, семейные усыпальницы. Общее, что объединяет эти разнообразные по форме курганы, кроме хронологического их сосуществования, — каменная камера горизонтального типа. Исключение составляют лишь курганы с трупосожжением, которые только своей внешней формой ещё продолжают традицию курганного погребения, а по существу знаменуют конец курганной эпохи.

Истоки строительства курганов восходят к энеолиту. Ещё в I в. до н.э. на севере Кюсю начали возводить невысокие круглые курганы, под насыпью которых зарывали глиняную урну или каменный ящик. Инвентарь, сопровождавший погребения, состоял из бронзовых изделий и керамики среднего яёй. Это был период архаических курганов энеолита и бронзы. На следующем, так называемом раннем, этапе собственно курганной эпохи (по японской терминологии) небольшой холмик архаических курганов вырос и впервые приобрёл классические очертания японских квадратно-круглых курганов. В таких курганах покойников хоронили в глиняных, галечных, деревянных гробах, по форме напоминающих лодку (рис. XXIV, 3). Погребальный инвентарь продолжал оставаться незначительным.

Отсутствие квадратно-круглых курганов на Кюсю позволяет говорить о самобытности культуры Центральной Японии в раннем железном веке. Курганы раннего этапа сконцентрированы в Кинки и датируются III в. н.э. На среднем этапе квадратно-круглые курганы приобрели свои наиболее специфичные черты (рис. XXVI, 1). Шахта, которую рыли в кургане, чтобы опустить в него тело, превратилась в каменную камеру вертикального типа (рис. XXVI, 4), в которой ставили деревянный или каменный гроб (рис. XXVI, 5). В состав погребального инвентаря входило обычно несколько железных мечей (рис. XXV, 3; XXVI, 6, 7), железные наконечники стрел и керамика обоих типов, характерных для раннего железного века Японии: хадзи (или керамика позднего яёй), в изобилии встречающаяся в курганах всех этапов (рис. XXV, 7), и суэ (рис. XXVI, 9-12), впервые появившаяся. Центр строительства курганов в среднем этапе (IV-V вв.) передвинулся на восток, к современному Токио. В это время Япония испытывала сильное влияние китайской культуры, проникавшее через Корею (китайские гончарные печи, зеркала и пр.). Это влияние ещё более усилилось на следующем, позднем этапе курганной культуры. Район распространения курганов продолжал расширяться дальше на восток, в Тохоку. Но курганы утратили свою универсальную квадратно-круглую форму. Появились круглые, квадратные снизу и круглые сверху, квадратные курганы, а также курганы с трупосожжением. Вертикальная камера-шахта расширилась, соединилась каменным коридором с выходом наружу и превратилась в камеру горизонтального типа (рис. XXVIII, 1, 3), в которую ставили саркофаг (рис. XXVIII, 6) с деревянным гробом. Погребальный инвентарь необычайно богат: много украшений из резного камня, позолоченных, а иногда и золотых вещей, а также предметов обихода, отсутствовавших ранее. Наряду с огромными курганами-погребениями представителей знати появились небольшие холмики-погребения рядовых свободных. Поздняя эпоха курганной культуры закончилась в VII в., хотя в Тохоку строительство курганов продолжалось вплоть до IX в.

Перейдём теперь к общей характеристике жизни населения Японии в эпоху раннего железного века.

Люди жили в больших посёлках сельского типа, которые создавали на равнинах, удобных для занятия земледелием, но о характере посёлков мы имеем крайне смутные представления. Так, при раскопках остатков деревни у Вада (преф. Фукуи), где на равнине, растянувшейся на 4 км, на поверхности земли найдено огромное количество керамики раннего железного века, не удалось даже путём специальных исследований найти и признаков жилищ. Часто около таких деревень сохранились следы вала; очевидно, на этих местах были настоящие городища. В деревнях и городищах обитатели строили жилища в соответствии со своим положением в обществе. Беднейшее население продолжало жить в землянках, стены ко-

(81/82)

торых теперь стали обшивать изнутри деревом. Такое наполовину наземное жилище (6х5 м) обнаружено в Хирано (преф. Хёго), в яме найдена керамика раннего железного века. Представители более состоятельной части общества строили себе уже наземные деревянные жилища с очень высоким полом, окнами и двускатной крышей, изображение которых встречается на дотаку. Особенно многочисленны глиняные изображения этих жилищ — так называемые «ханива», иногда имеющие вид настоящих дворцов (Гото, 1941, стр. 187-189, 214-218). Представители высшей знати жили во дворцах, построенных из дерева.

От этого времени, помимо жилищ, до нас дошли также остатки различных мастерских, в частности остатки гончарных печей, свидетельствующие о производственной деятельности людей. Простейшие из них представляли собой углубление в песке, другие, более поздние, имели сложное коленчатое устройство. Вокруг них найдено большое количество производственных отходов: полуобожжённые осколки сосудов, обуглившиеся куски глины, заготовки и пр. (Фудзисава и Кобаяси, 1934). В яме в окрестностях раковинной кучи Нити (преф. Фукусима) замечены следы горна. Земля вокруг обгорела, обнаружено много пепла и угля. Здесь же в земле вырыто приспособление для лучшей подачи воздуха; это остатки кузницы. Известны пункты, где плавили металл. На берегу Хамацумэ (округ Киото), наряду с бронзовыми и железными наконечниками стрел, часто попадаются куски железного шлака и большие куски древесного угля. Неоднократно раскапывали мастерские, в которых изготовляли предметы из яшмы (Гото, 1940, стр. 153, 154).

Исследование остатков мастерских, отдельных находок сырья, заготовок и пр., а также анализ готовых изделий позволяют составить общее представление о тех отраслях производства, которые впервые появились в железном веке или претерпели в это время серьёзные изменения. На первом месте — древняя металлургия и металлообработка. Искусство бронзового литья достигло высокой ступени развития: путём варьирования процента добавленного в сплав олова получали два сплава, так называемую «белую медь» и «жёлтую медь». Литейные формы изготовляли преимущественно двух родов: 1) по форме деревянной или металлической вещи делали образец, а уже по нему настоящую форму из песка, 2) формы из песка изготовляли, делая слепок модели.

Ковка железа была новым производственным достижением, характеризующим целую эпоху в развитии культуры страны. Железную руду добывали в песчаных дюнах на морском побережье. Из неё выковывали многие предметы, о которых мы будем говорить ниже. В конце раннего железного века появилось искусство позолоты.

Высокого мастерства достигло камнерезное дело. Древние камнерезы вырезали различные украшения из таких твёрдых пород камня, как нефрит, жадеит, халцедон, хрусталь, агат, яшма и, наконец, стекловидная паста. Изделия шлифовали песком на железных пластинках, отверстия в них проделывали железными свёрлами.

В этих и во многих ещё неизвестных нам мастерских люди раннего железного века изготовляли орудия труда, оружие, утварь, керамику, украшения. Основным материалом для этих изделий служило железо.

Орудиями труда в японском раннем железном веке были кирка, мотыга, сошник, грабли (для конской тяги), серп — земледельческие орудия, а также топор, пила, молоток, стамеска, клещи. Все они сделаны из железа. Некоторые экземпляры кирок и мотыг имеют своеобразную форму, не встречающуюся на Дальнем Востоке (рис. XXIX, 6). Соха (или так называемая китайская мотыга) является новым важным видом орудия, впервые появившимся в железном веке, в то время как кирки и мотыги изредка встречались уже в энеолите. Это очень простое изделие, состоящее из железной полосы и совкообразной части, скреплённые под острым углом. И соха и так называемые грабли (или борона) были приспособлены для конской или бычьей тяги (рис. XXIX, 7). Серпы в виде ножей длиной около 13 см, с загнутым концом и острой внутренней частью завершают перечень сельскохозяйственных орудий (рис. XXIX, 5). Вполне возможно, что при расчистке земли использовали небольшие топорики — так называемые ручные топоры. Они по форме весьма напоминают некоторые каменные образцы (Гото, 1940, стр. 239-243). В быту употреблялись уплощенные швейные иглы с ушками.

Всё же из металла (и в особенности из железа) в раннем железном веке изготовляли не столько орудия труда, утварь или украшения, сколько оружие и вооружение. Пожалуй, наиболее многочисленным предметом этого рода являются наконечники стрел. Железные наконечники стрел делятся на два вида: наконечники с черенком и без черенка. Подавляющее число наконечников стрел принадлежит к

(82/83)

первому виду. У одних железных наконечников тело широкое и тонкое, у других — узкое и толстое. В памятниках раннего железного века находят также бронзовые стрелы, которые, будучи генетически связаны с бронзовыми стрелами энеолита, отличаются от последних лишь большей сложностью формы (Гото, 1940, стр. 205-209).

Железные мечи по форме близки к бронзовым, изредка ещё встречающимся в курганах (рис. XXIV, 6; XXV, 3; XXVI, 6-7; XXVIII, 5). Ромбовидное в сечении лезвие небольшими выступами отделено от полого насада. Иногда за выступом имеется ещё род эфеса. Средняя длина таких мечей — 120 см. Мечи либо имеют насад для рукоятки, либо рукоятка составляет единое целое с мечом и имеет при этом шарообразную или кольцеобразную форму (рис. XXVI, 7). Изучение формы рукояток и эфесов мечей приобретает большое значение для датировки памятников железного века. Эфес того времени представляет собой плоскую пластинку удлинённо-овальной формы, в середине которой есть большое отверстие для рукоятки меча. Вокруг этого большого отверстия расположены многочисленные прорези самой разнообразной формы, не имеющие практического назначения. Рукоятки мечей превосходят эфесы своим разнообразием. Выделяют семь больших групп рукояток: кольцеобразные (рис. XXIX, 12), в виде многогранника, луковицеобразные, цилиндрические, кубические, в виде оленьего рога и в виде «листа папоротника». Рукоятки и особенно эфесы иногда позолочены. По форме лезвия к мечам близки ножи; они имеют либо насад, либо рукоятку, но без эфеса (Гото, 1940, стр. 211-231; Hamada, 1923).

Наиболее распространёнными предметами вооружения можно считать кольчугу, панцирь, доспехи, латы-наплечники, кожаный панцирь, шлем. Все виды вооружения, прикрывающего грудь, изготовлены из железных пластинок с просверленными отверстиями (рис. XXIX, 8), реже — из кусков кожи. Пластинки могли быть очень маленькими (кольчуга), среднего размера (панцирь) и, наконец, очень большими (доспехи и латы). Доспехи в целом не отличаются разнообразием. Зато шлемы более разнообразны по форме (рис. XXVIII, 2), они собраны из мелких пластинок. Встречаются шлемы с шишаком или с забралом, позолоченные, а также с выгравированным рисунком.

Некоторые изделия, о которых мы только что говорили, изредка ещё сделаны из бронзы — это наконечники стрел и копий (рис. XXIII, 7, 9), рукоятки и эфесы мечей, шлемы.

Каменные, костяные и деревянные орудия труда и оружие, конечно, ещё широко использовали в глухих уголках страны, но изделия из камня и кости являлись уже пережитком прошлых эпох, и по своим формам они не отличались от аналогичных предметов эпохи энеолита. Орудия из дерева не сохранились, об их существовании мы узнаем из письменных источников.

О том, что металл довольно прочно вошёл в обиход, свидетельствует появление металлической утвари и лошадиной сбруи, которую очень часто находят в погребениях железного века. Впрочем, некоторые металлические части этой сбруи следует отнести к украшениям.

Важнейшие части лошадиной упряжки этого времени — стремена, удила, седла, колокольчики, бляшки. Простейшей и наиболее распространенной формой японских стремян была кольцеобразная. Более редкая форма — глухие стремена, закрывавшие весь носок всадника. Формы удил обнаруживают значительно большее разнообразие: простейшей из них являются два круглых соединённых между собой кольца. Но часто вместо этих колец встречаются круглые пластинки, в которых прорезан иногда довольно сложный узор, а поверхность украшена рельефом. Позднее, наряду с круглыми пластинками, попадаются и прямоугольные, а орнамент все усложняется (рис. XXIX, 9, 10). Некоторые удила позолочены. Лошадиные колокольчики представлены небольшими цилиндрическими формами, очень напоминающими дотаку (рис. XXVII, 4), и круглыми бубенцами (Гото, 1940; Hamada, 1923).

Домашняя посуда в большинстве своём оставалась глиняной; но нам известны немногочисленные экземпляры посуды из металла (например, сделанные из бронзы пиалы, некоторые с крышками, а другие на невысокой ножке). Керамическое производство в раннем железном веке шагнуло далеко вперёд. Внедрение в производство гончарного круга и настоящей гончарной печи способствовало повышению крепости и тонкости стенок посуды и позволило не только значительно улучшить качество разных её типов, но создать такие крупные керамические изделия, как глиняный гроб, и такие художественные произведения, как ханива. Гончарная печь (её называют в Японии «китайская гончарная печь»), как показывает название, проникла в Японию из Китая (через Корею). О приезде из Кореи, из государства Силла, гончаров сообщают и японские хроники. Гончары, вероятно, и перенесли в Японию технику сооружения таких гончарных печей, в

(83/84)

которых температура обжига была весьма высока.

Керамика раннего железного века отчетливо подразделяется на две группы: 1) керамика парадная, церемониальная, погребальная (тип суэ) и 2) керамика повседневная, бытовая (тип хадзи). Оба типа керамики резко отличаются друг от друга по технике изготовления, по форме сосудов, по степени обжига и пр. Существование двух самостоятельных типов парадной и бытовой керамики свидетельствует о значительном сдвиге в общественной жизни и в производстве.

Сосуды типа суэ (иваибэ, ханибэ, исибэ) [9] изготовляли на гончарном круге (рис. XXV, 8; XXVI, 11, 12; XXVII, 7; XXIX, 13, 15); затем их равномерно обжигали в гончарной печи два-три раза при высокой температуре, благодаря чему сосуд становился очень твёрдым, а его поверхность приобретала серый или чёрный цвет; на некоторых сосудах есть следы глазури, получившейся случайно в процессе обжига. Поверхность сосудов либо гладкая, либо украшена ложным текстильным, резным геометрическим, прорезным геометрическим или рельефным орнаментом. Среди керамики суэ можно выделить следующие основные типы сосудов: тарелки, миски, блюда на подставке, чашки, вазы, кувшины, бутыли, фляжки, кубки. Тарелки весьма редки; самым распространенным типом сосудов является миска, формы которой варьируются: края миски либо прямые, либо наклонные; встречаются миски с поддоном и миски с крышкой. Судя по письменным источникам, из таких мисок пили вино, но при раскопках в них иногда находят рыбьи кости и рисовую шелуху — это говорит о том, что миску использовали и для твердой пищи. Приделанная к такой миске подставка превращала её в новый сосуд, который мы называем миской или блюдом на подставке. Иногда такой сосуд называют бокалом. Более глубокий, нежели миска, сосуд представляет собой чашу. У некоторых чаш есть ручка в виде рога, часто встречающаяся у керамических изделий того времени в Корее. Часто глубокая чаша заменялась горшочком, у которого горлышко ýже тулова. Иногда горшочек имеет подставку. Очень близок к горшочку по форме кувшин. В кувшинах хранили воду, рис и другие припасы. Углублённая миска становится вазой или низкой вазой. Для сохранения пенных жидкостей делали фляги и бочоночки (Гото, 1940, стр. 251-254, табл. 102-108; Munro, 1911, figs 310-351).

Керамика типа суэ появилась на рубеже V-VI вв. н.э.

Сосуды типа хадзи [10] (рис. XXIII, 10: XXIV, 8-12, 14; XXV, 7; XXVI, 9, 10; XXVII, 6) сделаны из очень хорошей глины, поэтому и характер теста однородный. Эту керамику, несомненно, изготовляли либо на гончарном круге, либо на поворотной площадке, так как сосуды имели очень тонкие стенки и сложные разнообразные формы. Однако на их поверхности, подвергавшейся заглаживанию специальной лопаточкой, не удается найти следов применения круга или площадки. Температура обжига сосудов этого типа была сравнительно невелика, поэтому цвет сосудов получался серо-бурый или буро-жёлтый. Основными типами сосудов хадзи являются блюдо-миска, миска на высокой ножке, горшок, тазы, котелки. Изнутри сосуды обожжены и вылощены дочерна. Керамика хадзи обнаруживает особое разнообразие форм в Канто, в то время как керамика суэ наиболее разнообразна в Западной Японии (Оно, 1902). Керамика типа хадзи встречается на стоянках, а керамика суэ — только в курганах. Оба упомянутые типа появились в результате усовершенствования техники гончарного производства.

Население Японии раннего железного века сумело применить в хозяйстве достижения не только в области ковки железа и выделки из него орудий труда, но и в строительстве ирригационных сооружений, подъёме целины и т.д. Люди этого времени вели уже довольно сложное хозяйство. Охота, рыбная ловля и собирательство продолжали служить важным подспорьем в хозяйстве, основой которого они уже не являлись. Основой хозяйства становится земледелие, занявшее важное место в хозяйстве ещё в эпоху энеолита, но тогда оно ещё было новинкой и для его успешного развития не хватало хорошо налаженного ирригацион-

(84/85)

ного хозяйства и возделывания целины, а также специальных земледельческих орудий из металла. В раннем железном веке все эти помехи для развития земледелия были устранены.

Земледелие в древней Японии было делом нелёгким. Без особых затруднений обрабатывались лишь земли в устьях рек, да и они часто затапливались. Урожая не хватало для прокормления все возрастающего населения островов. Необработанные земли с огромным трудом превращались в пашни. Гористый рельеф местности ограничивал обработку земли сравнительно небольшими участками. В Японии были неприменимы грандиозные оросительные сооружения по типу китайских, а между тем без них не могло существовать сколько-нибудь развитое земледелие. Культура риса, уже в раннем железном веке ставшего излюбленным продуктом питания японцев вследствие своей высокой калорийности, требовала создания поливных полей. Поэтому для регулирования водного режима полей, видимо, ещё в энеолите, началось строительство водоёмов. Нихонги пестрит замечаниями о сооружении прудов, водоемов, водохранилищ. В начале IV в. было построено водохранилище в Сакатэ, в середине IV в. прорублен тоннель для стока воды, в начале V в. прорыты «великие каналы» в Ямасиро и в провинции Кавати, и, по преданию, около 600 тысяч акров земли стало, таким образом, пригодно для посевов; в начале VII в. были выкопаны четыре пруда в провинции Ямато, канал в Ямасиро и т.д. (Нихонсёки синко, т. 2, стр. 197, 228, 229, 332; т. 3, стр. 262).

При обработке земли употребляли железные кирки, мотыги, лопаты. Была известна соха с бычьей тягой. Для вырубки кустарника использовали ручные топорики.

Основные сельскохозяйственные культуры появились ещё в энеолите. В раннем железном веке они распространились по всему архипелагу. Земледелие стало основой экономики страны, и от урожая зависела сама жизнь населения. По преданию, ещё в III в. н.э. в царском указе содержались слова: «Земледелие — великая основа поднебесной. От него зависит существование народа» (Нихонсёки синко, т. 2, стр. 75). Особо урожайные и неурожайные годы отмечались в летописи как события государственной важности. К концу V в. относится следующая запись: «В этом году пять сортов хлеба уродилось хорошо, шелковичные черви дали хороший урожай... Население увеличилось» (Нихонсёки синко, т. 3, стр. 29). В 616 г. тоже был хороший урожай. Но часто урожай был плохой, тогда наступал голод. Так, в 567 г. наводнение погубило урожай, и люди ели друг друга, а в 626 г. сильные снегопады и дожди вызвали неурожай и голод по всей стране (Нихонсёки синко, т. 2, стр. 178, 294). Скотоводство, видимо, не играло значительной роли в экономике страны, зато было широко распространено шелководство и разведение некоторых плодовых деревьев.

Весьма высокого уровня развития достигли ремёсла. Важнейшую роль играла добыча и обработка металла, изготовление орудий и оружия, керамики, шелковых и льняных материй. В 620 г. было известно 180 узкоспециализированных ремесленных корпораций — «бэ» (Нихонсёки синко, т. 3, стр. 278).

Центральная власть в лице царя и его приближённых пыталась оказать определённое влияние на развитие земледелия и ремёсел. В середине V в. царь приказывал своим приближённым собрать коллекцию шелковичных червей по провинциям Японии, а в начале VI в. был издан указ, призывавший трудоспособных мужчин пахать, а женщин прясть, «...так как если взрослые мужчины не будут пахать, то поднебесная будет голодать, а если взрослые женщины не будут прясть, то поднебесная будет страдать от холода» (Нихонсёки синко, т. 2, стр. 455; т. 3, стр. 56). Этот указ был вызван каким-то недовольством в среде земледельцев и ремесленников, вследствие которого уменьшилось количество продукции их труда.

Непосредственным указанием на наличие всё усиливающейся имущественной дифференциации служит богатство и разнообразие украшений этого периода.

Развитие навыков обработки металла наложило свою печать и на изготовление украшений. Украшения из различных металлов начали вытеснять каменные, до того времени бывшие единственным видом украшений. Украшения из камня в свою очередь совершенствовались, но уже не за счёт появления новых форм, а за счёт тщательности отделки (рис. XXVIII, 9). Распространёнными видами украшений из металла являлись разного рода подвески, серьги, браслеты, кольца и, наконец, зеркала, игравшие, впрочем, особую роль в жизни древнего населения. К украшениям могут быть также причислены многие металлические части лошадиной упряжи, упоминавшиеся выше (Hamada, 1923).

К группе подвесок относятся пряжки, крючки, пояса. Пряжки делали из бронзы и иногда покрывали позолотой (рис. XXIX, 2). Они из-

(85/86)

готовлены очень тщательно, вся пластинка украшена сложным узором. К пряжке по назначению и по форме очень близок крючок. Пояса делали из металлических пластинок, которые либо золотили, либо гравировали. Известно несколько предметов, назначение которых связано с причёской: шпильки для волос, длинные с резной головкой, и гребни, очень тщательно сделанные, с орнаментированной спинкой. Из металлических пластин изготовляли парадные шляпы и туфли.

К числу мелких украшений из металла относятся браслеты, кольца, серьги двух видов: так называемые ушные кольца и ушные цепи. Ушное кольцо небольшое, согнуто из тонкой круглой проволоки, между двумя концами которой оставлено свободное пространство. Проволока в большинстве случаев медная, реже железная. В самом конце раннего железного века такие кольца иногда серебрили или золотили. Наряду с серьгой простейшего типа (кольцом) существовали серьги с подвесками на цепочках, которые в свою очередь были прикреплены к простому кольцу вышеописанного типа. Из такой же круглой медной проволоки делали браслеты и кольца, которые в отличие от колец-серёг были сплошные (рис. XXIII, 2). Чрезвычайно оригинальной и редкой формой браслетов являются браслеты из толстой медной проволоки с надетыми на неё двумя небольшими кольцами и браслеты с наглухо прикреплёнными к ним 7-10 бубенцами (Hamada. 1923).

Зеркала, как уже отмечалось ранее, служили не просто украшениями: им приписывалась магическая сила, они символизировали чистоту и, по верованиям той эпохи, являлись талисманом против злых духов. Некоторые зеркала, находимые в курганах железного века Японии, китайского происхождения; часто встречающиеся японские зеркала по форме и орнаменту подражают китайским образцам (Tanaka, 1954).

Все китайские зеркала археологи делят на четыре большие группы: 1) зеркала конца Чжоу и начала ранней Хань (V-II вв. до н.э.), так называемые архаичные типы орнаментов: «извивающейся змеи», «громовый», «зубчатый»; 2) зеркала раннеханьские (II-I вв. до н.э.); типы орнаментов: «цветочный линейный», «звериных голов», «листовидный», «звезднооблачный»; 3) зеркала с конца ранней Хань, до эпохи шести династий (I-II вв. н.э.), так называемые «ханьские»; орнаменты: «зверей и гениев», «звериный», «портретный»; 4) зеркала с конца поздней Хань до середины эпохи шести династий (III-IV вв. н.э.); орнамент «зверей и гениев» (Гото, 1940, стр. 192-199, табл. 73-75). Наиболее распространёнными в Японии типами китайских зеркал являются зеркала с орнаментами: «зубчатым» (рис. XX, 8), «цветочным линейным» (рис. XXIV, 7), «звериным» и «зверей и гениев». Иногда попадаются зеркала с «цветочным» и «звездооблачным» орнаментами. Три четверти всех зеркал, обнаруженных в курганах, — японского производства, но копируют китайские оригиналы. Некоторые из них имеют довольно специфические орнаменты: «вымени», «дуг», «жемчужный», «кручёный» и др.

Украшения, вырезанные из самоцветов, занимают следующее место после украшений из металла. Для изготовления бус использовали жадеит, яшму, горный хрусталь, стеатит, тальк, агат; реже — золото, серебро, стекло (в самом конце раннего железного века), кость, рог. Японские бусы по форме делятся на 10 видов: 1) коммаобразные (магатама), 2) цилиндрические (кудатама), 3) круглые (марудама), 4) маленькие круглые (кодама), 5) ступкообразные (усудама), 6) в виде октаэдра с округлыми гранями (мацумэдама), 7) октаэдрические (кирикодама), 8) апельсинообразные (микандама), 9) в виде цветка жасмина (кутинамдама), 10) плоские круглые (хиродама). Наиболее часто встречаются бусы 1, 2, 3, 4-го видов. Некоторые виды очень мало отличаются друг от друга, поэтому 10 видов бус можно объединить в четыре большие группы: а) коммаобразные, б) цилиндрические, в) круглые, г) октаэдрические с округлыми гранями. Все бусы нанизывались на нитку. В большинстве случаев их носили на шее и на груди, реже — в ушах, на руках, ногах. Некоторые виды бус, например, магатама, часто имеют крайне сложную форму. Особенности формы и место обнаружения магатама (в погребении, в храмах) заставляют предполагать религиозное назначение этих видов украшений (Гото, 1940, стр. 181-188, табл. 70-71).

Увеличение числа и возросшее разнообразие форм украшений свидетельствуют не только о развитии эстетических потребностей населения, но и об образовании класса людей, для которых украшение становилось знаком власти, богатства, могущества.

Об усложнении общественной и духовной жизни свидетельствуют погребения ещё в большей степени, нежели украшения. Единая форма погребения каменного века стала нарушаться еще в энеолите, с появлением погребения в

(86/87)

двойных урнах. В раннем железном веке грандиозные курганы совершенно затмили скромные погребения рядовых свободных.

Погребениям раннего железного века была посвящена вся первая половина этой главы, поэтому здесь мы дадим только краткую характеристику погребальных сооружений раннего железного века Японии. Необходимо различать погребения с могильным холмом и без него. Погребения первого типа подразделяются по форме курганной насыпи на круглые (рис. XXIV, 1), квадратно-круглые (рис. XXVI, 1) и квадратные курганы (рис. XXVI, 2). К этому же типу относится каменная насыпь. Погребения без могильного холма — горизонтальная яма, горизонтальная яма под землей и т.п.

Курган круглой формы известен не только в Японии. Квадратно-круглый курган, в плане имеющий вид замочной скважины или бородки ключа, — типично японская форма кургана, распространённая по всей Японии. Погребение находится под круглой частью, а квадратная часть, возможно, служила местом, где происходило моление в честь умершего. Квадратный в плане курган — явление редкое для Японии (Асада, 1931). Он имеет вид ступенчатой пирамиды; его разновидностью является курган квадратный в основании и круглый у вершины. Каменные насыпи — тоже известный в археологии тип могильного холма. Чаще всего они встречаются на Сикоку (Umehara, 1933 а).

Так как насыпать большой земляной холм (а тем более сложить из плит курган так, чтобы его стороны от вершины до подошвы получились ровными) было весьма трудно, то курганы возводили ярусами. Чаще всего курганы имели один-два яруса, редко — три. Курган обычно окружён одним, а иногда двумя-тремя рвами; часто поверхность кургана вымощена каменными плитами. Помимо того, крупные курганы окружены одним-тремя рядами ханива.

Некоторые курганы, в особенности так называемые царские, достигали громадных размеров. Их сооружение в условиях раннего железного века было нелёгким делом. В строительстве курганов участвовало большое число людей, отвлекаемых от своих основных занятий. Поэтому сооружение кургана было настоящим бедствием для населения. Подтверждением служит завещание царицы Суйко (умершей в 628 г.), приказавшей похоронить себя в кургане члена царского дома, чтобы не разорять строительством нового кургана население, истощённое голодом (Нихонсёки синко, т. 3, стр. 295). По внутреннему оборудованию некоторые курганы были настоящими сокровищницами. Летопись сообщает, что в 612 г. в погребение царя было положено 15 тыс. предметов (Нихонсёки синко, т, 3, стр. 273).

Помимо больших курганов, в которых хоронили представителей знати, в конце курганной эпохи появились небольшие холмики (байдзука), под которыми погребали менее знатных или рядовых свободных.

Время появления и области распространения курганных холмов разной формы различны, как и их происхождение. Курган круглой или сферической формы появился ещё в энеолите и просуществовал до конца курганной эпохи. Круглые курганы широко известны и в Южной Корее. Квадратно-круглые курганы — явление совершенно самобытное. Время их появления в точности не установлено. В начале III в. н.э. они имели уже все присущие им специфические черты и просуществовали до конца VII в. Царские курганы этого типа уже не возводились в конце VI в. Квадратные, а также квадратные снизу и круглые сверху курганы, встречающиеся в префектуре Нара, появились лишь на позднем этапе строительства курганов. Эти курганы довольно широко распространены и в Китае.

Внутреннее устройство курганов ещё более разнообразно, нежели их внешняя форма. Самой обычной формой погребального сооружения внутри кургана является каменная камера, вертикальная или горизонтальная (Кида, 1915). Более ранняя форма камеры (вертикальная) произошла от ямного погребения неолита и энеолита. Название говорит не о вертикальной протяженности камеры (её протяженность скорее горизонтальная), а о местонахождении наверху выхода из неё, закрытого потолочной плитой. Сама камера прямоугольной формы. Камеры простейшего типа сложены из нескольких плит в виде ящика (рис. XXIV, 2) и напоминают гроб, другие похожи на настоящий каменный гроб (рис. XXVI, 4). Сооружали, наконец, камеры со специальными отсеками для погребального инвентаря. Камеры вертикального типа устраивали в курганном холме обычно несколько выше уровня поверхности земли. Но в курганах некоторых районов Канто (преф. Гумма, Сайтама, Ибараки) вертикальная камера расположена ниже её уровня. В камере вертикального типа помещался каменный или деревянный гроб и сопровождающий инвентарь, для установки которого делали полки. Стены некоторых камер покрыты фресками (чаще всего на Кюсю).

(87/88)

Более поздняя форма камеры — горизонтальная, она характерна устройством выхода сбоку, в короткой стене. Такая камера в сечении имеет вид прямоугольника. Обычно к входу в неё ведёт длинный и узкий коридор, облицованный камнем. Простейшая камера этого типа не имеет коридора и сооружена довольно небрежно (рис. XXVIII, 4). Иногда, помимо коридора и усыпальницы, есть ещё одна-две комнаты перед усыпальницей или сбоку от неё (рис. XXVIII, 1). Коридор обычно прямой, реже коленчатый. В некоторых случаях коридор как бы служит продолжением камеры, которая помещалась ниже уровня поверхности земли. Камера горизонтального типа известна в Китае и в Корее. В Китае такая камера строилась из кирпича. Курганы севера Кюсю по своей форме очень близки к этим курганам.

Каменными камерами не ограничивается перечень погребальных помещений, к числу которых принадлежат также горизонтальные ямы и горизонтальные подземные ямы. Горизонтальные ямы обычно вырыты в склонах курганной насыпи в горизонтальном направлении (рис. XXVIII, 10). В одной насыпи может находиться много таких ям (до ста). Устройство ям бывает очень сложное. Как и каменные камеры горизонтального типа, они иногда состоят из нескольких камер и коридора. Такие ямы есть в Китае (в Сычуане).

В подземных горизонтальных ямах коридор идёт почти вертикально. Это очень редкий вид погребения.

Во всех погребальных помещениях обычно находится гроб. Гробы были известны ещё в энеолите и даже в конце неолита, но в раннем железном веке их формы стали очень разнообразны. Некоторые гробы по форме близки к гробницам, это галечная гробница (галечное ложе), гробница из суглинка или из дерева. В галечной гробнице тело сверху обмазано глиной с целью предохранения от сырости. Гробница из суглинка представляет собой длинное корытообразное сооружение (рис. XXIV, 3). Деревянная гробница — род большого ящика — встречается довольно редко.

Помимо гробниц, в это время были настоящие гробы, такие как гроб из суглинка, деревянный гроб, гроб-урна, каменные гробы в виде ящика, лодки, саркофага, дома, гроб с боковой крышкой, гроб в виде хижины, гроб, вделанный в камеру, гроб керамический (типа суэ) (Гото, 1940, стр. 140-151).

Гроб из суглинка прямоугольной формы к концам сужается и образует подобие лодки. Деревянный гроб был наиболее распространён в раннем железном веке. В деревянном гробу и в гробу из суглинка часто хоронили в курганах без каменной камеры. Деревянный гроб иногда выдолблен из целого ствола дерева и напоминает лодку. Иногда гроб составлен из выдолбленных комлей и, наконец, из грубого подобия досок. Гроб, сделанный из двух глиняных урн, известен с энеолита. Очень распространены каменные гробы различной формы (Takahashi, 1915). Простейшим из них является каменный гроб в виде ящика, состоящий из нескольких аморфных каменных плит. Такая форма появилась ещё в каменном веке и просуществовала до железного века. Несколько сложнее по форме каменные гробы в виде лодки с подобием крышки или без неё. Саркофаг — это прямоугольный гроб с настоящей крышкой (рис. XXVI, 5). Он сделан из больших цельных плит так, что крышка, дно и боковые стороны совершенно отчётливо выделяются. Каменный гроб в виде дома отличается от прямоугольного гроба только формой крышки, имитирующей двускатную крышу дома (рис. XXVIII, 6). Некоторым видоизменением этого типа является гроб, у которого двускатная крышка составляет единое целое с гробом, а вход в него находится сбоку, в длинной стенке. В некоторых случаях такой гроб представляет собой гробницу. Гроб в виде хижины отличается от гроба-дома лишь отсутствием дна. Особую форму представляет гроб, вырубленный в полу камеры в виде прямоугольной ямы, которая сверху покрыта крышкой. Глиняный гроб (керамика суэ) тоже имеет форму дома. Гроб и крышка к нему обжигались отдельно. Керамические гробы имеют несколько коротких массивных ножек. Такие гробы чаще всего встречаются в Кинки в курганах позднего этапа.

Интересно отметить, что по времени гробы в форме лодки предшествуют гробам в виде дома; это, вероятно, соответствует переходу от образа жизни, связанного с морем, к образу жизни, связанному с сушей. Гроб-саркофаг прямоугольной формы — специфически японская форма, как и керамический гроб.

Следует упомянуть также большую группу предметов, связанных с курганами (мы имеем в виду ханива).

Ханива [11] — это характерное изделие раннего железного века Японии, представляющее собой керамический предмет кирпично-бурого цвета типа суэ, совершенно особой формы и назначения. Наиболее распространенная фор-

(88/89)

ма ханива — цилиндрическая (рис. XXV, 2; XXVI, 15), несколько сужающаяся книзу. Менее распространены, но значительно более интересны для изучения жилища, одежды и вооружения ханива в виде мужских (рис. XXV, 5; XXVIII, 7) и женских фигурок, изображений лошадей и всадников (рис. XXVI, 16), домов (рис. XXVI, 14). Ещё реже попадаются ханива, изображающие животных (быка, кабана, собаку, зайца, обезьяну), птиц и отдельные предметы вооружения. Цилиндрические ханива закапывали вокруг кургана у его основания, а иногда ещё и по ярусам. Ханива в виде человеческих фигур ставили чаще всего парами (мужская и женская фигурки или обе мужские) внутри круга, образуемого цилиндрическими ханива. Они как бы охраняли вход в курган. Ханива в виде дома ставили на вершине кургана (Яги, 1899; Yagi, 1900, 1900а).

О происхождении и назначении ханива говорится в Нихонги. В предыдущей главе мы уже приводили описание погребения одного из членов царской семьи, вместе с которым были заживо погребены его приближённые. Легенда рассказывает, что царь Суйнин, потрясенный зрелищем закапывания людей в землю живыми, приказал обдумать, «как приостановить следование вслед за умершим». Около 270 г. н.э. один из приближённых царя предложил хоронить вместо живых людей их глиняные изображения — ханива (Нихонсёки синко, т. 2, стр. 118). Обычай погребения вместе с умершим его челяди, появившийся из Китая и Кореи, не имел в Японии широкого распространения и быстро исчез. Этот обычай связан с развитым рабовладением. В Японии же рабовладение было развито крайне слабо, поэтому система погребения вслед за умершим приняла в Японии особые формы: чаще всего вместе с покойником «добровольно» погребался только его родич. Но и этот обычай вызвал сильное сопротивление, которое и привело к его отмене.

Назначение цилиндрических ханива не вполне ясно. Судя по их местоположению вокруг кургана, они играли роль забора, который должен был препятствовать проникновению злых духов в курган. Ханива в виде фигурок людей и лошадей, как говорилось выше, заменяли живых людей и лошадей. Их ставили на дороге к вершине кургана, чтобы они «охраняли» эту дорогу. Иногда вместо глиняных изображений людей и лошадей ставили изображения каменные. Ханива в виде дома изображала храмик.

К числу крупных сооружений, помимо курганов, следует отнести синтоистские храмы, т.е. храмы чисто японской религии (Идзумо) и буддийские храмы (Хорюдзи). Синтоистские храмы в начале раннего железного века одновременно являлись и дворцами. Все храмы этого времени строились целиком из дерева, и до нашего времени их сохранилось считанные единицы.

Усложнение форм погребальных сооружений, появления храмовых построек, богатство и разнообразие погребального инвентаря — всё это свидетельствует о дальнейшем развитии социальной структуры общества и его религиозных воззрений. В Японии того времени существовало два религиозных направления: синтоизм и буддизм. Синто [12] — типично японская форма религии, которая начала складываться ещё в неолите. Для синтоизма были характерны вера в злых и добрых духов, населявших весь окружающий мир и воплотившихся во все материальные и нематериальные его проявления, а также культ предков, начиная от предка семьи и кончая мифическими предками царя и всего народа. Буддизм проник в Японию в середине VI в. в махаянистской форме, которая допускает возможность передачи буддийской мудрости другим людям, что предполагает существование специальных проповедников и религиозных организаций — храмов; монастырей (первое упоминание в Нихонги о прибытии проповедника буддизма относится к 551 г.). Сначала лишь немногие представители знати сумели правильно оценить значение буддизма для укрепления своей власти. Царь и соперничавший с ним род Мононобэ не приняли буддизм, но его принял род Сога, сильно укрепивший таким образом своё положение. С этого времени буддийские священники, изображения Будды, буддийские книги всё чаще начинают проникать в Японию, главным образом через Корею.

Проповедники буддизма умело сочетали религиозную и политическую деятельность. Вместе с тем гибкие догматы буддизма, его обширная религиозная литература, учение о нирване, пышность церемоний и импозантность буддийских храмов производили огромное впечатление на людей того времени. Проповедникам буддизма вскоре удалось привлечь на свою сторону многих представителей родовой знати и царского рода. Только смерть помешала царю Ёмей (конец VI в.) принять буддизм; царица Суйко (начало VII в.) ещё до своего вступления на престол приняла буддизм и сделала его государственной религией (621 г.). Знать оказывала поддержку распространению

(89/90)

буддизма в Японии. В 623 г. существовало уже 46 буддийских храмов, 816 монахов и 569 монахинь (Нихонсёки синко, т. 3, стр. 287). Влияние буддизма на государственную мысль ярко проявилось в 604 г. в «Конституции из 17 статей» Сётоку Тайси. Царский род тоже становится ревностным сторонником буддизма. В течение нескольких десятилетий в Японии были выработаны основы буддизма, окончательно укрепившегося в ней к VIII в.

Конфуцианство проникло в Японию из Кореи ещё раньше буддизма (в V в.), но вначале не играло сколько-нибудь значительной роли по сравнению с синтоизмом и буддизмом.

Социальная структура общества в раннем железном веке была уже весьма сложна. Основой общества оставался родовой строй, но значительно отличавшийся от родового строя всех предшествующих периодов. Это отличие заключалось во всё усиливавшемся разложении рода, доживавшего свои последние дни.

Продолжал существовать патриархальный род («удзи»). Роды носили название по месту, где они были расположены, по имени предка, по основному занятию сородичей и по-прежнему делились на большие и малые, но это деление стало, означать уже не просто величину рода, а его положение среди других родов. Между ними происходила ожесточённая борьба за власть, за земли. Эта борьба вела к уничтожению мелких или более слабых родов. «Племенной строй сам по себе ведёт к делению на высшие и низшие роды — различие, ещё сильнее развивающееся от смешения победителей с покорёнными племенами». [13] Так, Нихонги отмечает, что во второй половине V в. род Вада распался, а его членов присоединили к себе крупнейшие роды Оми и Мурадзи. Однако главе рода Вада удалось выпросить у царя приказание восстановить род (Нихонсёки синко, т. 2, стр. 490-491). В результате поглощения слабейших родов более сильными к 457 г. в Японии оставалось только 144 рода (Окиво, 1894, S. 14). Это укрупнение на основе имущественного неравенства и в результате междоусобных войн совершенно закономерно для периода разложения родового строя. Процесс поглощения родов на этом не остановился. Он привёл к образованию племён, союзов племён и, наконец, общеплеменного союза. Но об этом речь пойдёт ниже.

Социальная дифференциация при родовом строе не ограничилась распадением родов на две вышеуказанные группы. Её процесс проник в самые недра рода.

Род, в котором все члены были равны и свободно избирали родовых старейшин, в котором не было деления на знатных и незнатных, перестал существовать. В раннем железном веке род разделялся на свободных и несвободных. В число свободных входили царь и его дом, племенные и родовые вожди и их дома, племенная и родовая знать, т.е. привилегированные свободные, а также рядовые члены рода («удзибито»), т.е. непривилегированные свободные. К несвободным относились полусвободные ремесленники («бэ»), принадлежавшие либо царскому роду («какибэ»), либо простому роду («томобэ»), и рабы («нухи» и «яцуко»).

Эта социальная иерархия являлась отражением имущественного неравенства. Общинная собственность уже перестала быть единственным видом собственности. Наряду с ней уже существовала частная собственность. Для раннего железного века можно выделить несколько видов собственности.

Первый вид — земли и угодья, находившиеся в распоряжении рода в целом: прибрежные рыбные угодья, реки, угодья для охоты, леса, выгоны для скота. Роду в целом принадлежали также некоторые категории несвободных (томобэ). Часть земель, считавшихся собственностью рода, находилась в личном владении рядовых свободных членов рода, которые вели самостоятельное хозяйство. Некоторые семьи рядовых свободных использовали в домашнем хозяйстве труд одного-двух рабов. Другой вид собственности составляли «тадокоро» — разнообразные угодья, принадлежавшие представителям знати на правах частной собственности, возможно, несколько ограниченной, так как нам ничего неизвестно о порядке отчуждения, наследования, купли-продажи такого вида собственности.

Крупнейшие земельные участки и различные угодья принадлежали царскому роду. Они составляли экономическую основу царского дома, принёсшую ему в конце концов и политическую победу. Царь лично имел в своём распоряжении земельные владения, называемые микосиро. Пока он находился у власти, он пользовался другим видом земельных владений — «миагата», ему принадлежали рисовые амбары на его земле («миякэ»). Царский дом в целом владел ещё одним видом земельных владений — «минасиро». Наконец, царю принадлежала основная масса полусвободных ремесленников («какибэ»), которые обрабатывали его многочисленные земли. Наиболее ярко вы-

(90/91)

раженные частновладельческие черты имели миякэ. Первые миякэ появились в конце III в.; в 532 г. у царя было уже 26 миякэ, в число их входила целая провинция в Корее — Имна (Мимана). В 606 г. было постановлено, чтобы царь имел миякэ во всех провинциях, а в 645 г. царь владел 181 миякэ с 524 несвободными (Okubo, 1894, S. 191). К числу частных владений царя и знати принадлежала также поднятая целина — «мита», обработать которую можно было, лишь используя труд значительного числа людей (полусвободных).

Группа несвободных состояла из эмигрантов, членов распавшихся родов, военнопленных, членов покоренных соседних племён. В рабов превращали главным образом преступников, реже военнопленных. В китайской хронике Суй-шу говорится: «Если вор не имел, чем возместить украденное, он становился рабом» (Суйшу, цзюань 81, л. 8). Число рабов было очень невелико, и их роль в хозяйстве ничтожна: их использовали главным образом в качестве домашней прислуги.

Такова общая характеристика общественных и имущественных отношений, в основном присущих началу эпохи. Чем дальше, тем все больше росло противоречие между богатством знати и нищетой порабощённых рядовых свободных.

Непрерывные войны между родами разоряли рядовых членов родов, обогащая в то же время родовую знать. От войн страдало мелкое хозяйство рядовых свободных. Население разбегалось, а знать и царь захватывали оставленные земли, как целину или пустошь. Бэ и рабы, когда-то принадлежавшие роду в целом, переходили в распоряжение знати и царя. Переселенцы из Китая и Кореи также селились на землях знати. К концу раннего железного века выросло храмовое землевладение. Процесс разорения рядовых свободных и постепенной потери ими личной свободы вызывал возмущение со стороны удзибито. Глухие намёки на это содержит Нихонги. В царском указе 645 г. говорится: «В то время как одни захватывают поля в десятки тысяч сиро, [14] другие не имеют земли, чтобы воткнуть шило» (Нихонсёки синко, т. 3, стр. 364). О большом историческом значении такой социальной и имущественной дифференциации говорит Ф. Энгельс: «...первая попытка образования государства состоит в разрыве родовых связей путём разделения членов каждого рода на привилегированных и непривилегированных, а последних, в свою очередь, на два класса соответственно их промыслу, противопоставляя их таким образом один другому». [15]

Почва для образования общеплеменного союза-государства была подготовлена процессами, происходившими внутри японских родов и вне их. Постоянные междоусобные войны, брачные и торговые связи лишили роды их прежней изолированности, основанной на тесном кровном родстве, постоянном проживании их на определенной территории. Имущественная дифференциация вызвала лишение значительного большинства рядовых членов рода экономической базы их изолированного существования — земельных участков. Помимо этих внутренних процессов, существовали ещё важные внешние факторы. Японские племена жили в окружении враждебных им племён эбису (на востоке и на севере), кумасо (на западе и на юге).

Успешные войны с этими племенами можно было вести только силами общеплеменного союза. Только объединившись, можно было захватить новые земли, превратить членов покорённых родов в полусвободных, получить военную добычу, дань, т.е. добиться результатов, в которых была заинтересована родовая верхушка.

Борьба за создание общеплеменного союза была долгой и упорной. Наиболее сильные роды противились объединению. Летопись переполнена упоминаниями о восстаниях глав родов и даже членов царского дома против царя. Впрочем, сопротивление родовой верхушки было сломлено силой и путем компромисса — включения представителей родовой знати в аппарат управления нового общеплеменного союза. Существенную поддержку в борьбе за объединение, видимо, оказали малые роды и рядовые свободные, искавшие защиты у более сильных родов. Борьба за объединение не могла считаться завершенной без покорения иноплеменных соседей. На рубеже IV в. против неяпонского племени кумасо был предпринят длительный и успешный поход под предводительством члена царского дома — Яматодакэ. Через несколько лет вспыхнуло крупное восстание другого племени — эбису, усмирять которое согласился один лишь Яматодакэ. Походы нанесли сильный удар могуществу кумасо и эмиси, но отнюдь не уничтожили их. Кумасо получали поддержку со стороны корейского государства Силла и были окончательно поко-

(91/92)

рены только после походов царицы Дзинго в Корею (во второй половине IV в.). Эбису оставались непокорёнными ещё в течение нескольких веков.

Ожесточённая борьба за объединение в общеплеменной союз нашла отражение в китайской хронике Наньши. В грамоте к китайскому императору царь Юряку писал: «...издревле мои предки, облекшись в броню и шлем, переходили горы, переплывали реки, не имея пристанища для успокоения. На востоке завоевали пятьдесят пять царств с мохнатыми людьми; на западе покорили шестьдесят шесть царств восточных иноземцев, уничтожили девяносто пять царств на севере от моря (в Корее. — М.В.)» (Бичурин, 1950, т. II, стр. 45).

Начало формирования общеплеменного союза-государства в Японии приходится на IV в. н.э. К этому времени разложение родового строя зашло настолько далеко, что имущественное неравенство среди членов рода начинало перерастать в классовое; коренным образом изменялись отношения между социальными группами: знать во главе с царём противостояла рядовым свободным и несвободным, причем свободные всё более теряли свою свободу и имущество.

Общеплеменной союз возглавляло несколько сильнейших родов. Японская официальная история утверждает, что с момента появления населения на островах существовала империя во главе с императором. Однако мы уже видели, что на протяжении всей истории Японии, от каменного до раннего железного века, не было и следа императорской власти, не имела она места и в раннем железном веке. Даже Нихонги, составленные в VIII в. для прославления победившего царского дома, содержат прямые указания на то, что так называемый царский род в первые века новой эры делил власть с представителями наиболее сильных родов. Так, царский род Сумэраги до 456 г. разделял власть с родом Кацураги, возводившим на престол царей по своему выбору, до 498 г. — с родом Хэгури, до 539 г. — с родом Отомо, руководившим внешней политикой, до 587 г. — с родом Мононобэ, главой родовых дружин, до 645 г. — с родом Сога, ведавшим казной (Конрад, 1937, стр. 78). Союз наиболее могущественных родов во главе с царским родом осуществлял общеплеменной культ предков, командовал объединёнными родовыми дружинами, играл роль посредника в спорах между родами, налагая штрафы на провинившиеся роды или понижая их в ранге (Florenz, S. 165, 166). Важной привилегией союза было право нерегулярного сбора подати продуктами охоты и ремесла («мицуги»), сбора налогов продуктами сельского хозяйства («татикара»), назначения трудовой повинности по сооружению замков, курганов, дорог, каналов («этати»).

Ближайшими помощниками царя в деле управления были родовые старейшины. Им были поручены либо отдельные функции управления (жреческие, военные, судебные, финансовые), либо территориальные районы, либо крупные роды. В соответствии с занимаемой должностью им присваивалось звание («кабанэ»). Нам известны наименования девяти кабанэ: оми (придворные), мурадзи (военные), куни-но мияцуко (губернаторы провинций), томо-но мияцуко (управляющие томобэ), вака, этаэ, агатануси (управители районов), инаги (управители царскими владениями), сукури (деревенские старосты). Должности скоро стали наследственными, равно как и звания.

Одной из важнейших особенностей этой эпохи является довольно активная внешняя политика царского дома Ямато. Ко второй половине IV в. относится поход царицы Дзинго в Корею против государства Силла, поддерживавшего кумасо. Судя по японским источникам, царица вернулась с богатой добычей, которую она увезла на 80 кораблях, а все три государства Кореи — Силла, Пякчё, Когурё признали себя данниками Японии. Однако корейские источники подтверждают далеко не все победы и результаты этого похода. Прежде чем начать поход, Дзинго вступила в дипломатические сношения с китайской династией Лю-Сун и добилась признания титула «управляющий делами шести государств: Японии, Боцзи, Синьло, Жэньва, Чэньхань и Махань, [16] великий полководец, успокаивающий восток, японский государь» (Бичурин, 1950, т. II, стр. 44, 45). Япония и после похода Дзинго продолжала отправлять посольства в Китай. Почти за 60 лет (с 421 по 478 г.) в Китай было послано восемь посольств, которые привозили подарки, а также просили утвердить за японским царём различные титулы. Тесные связи с китайским государством продолжались в дальнейшем и имели большое культурно-политическое значение для Японии. Однако характер дипломатических отношений постепенно менялся. Если в первой половине V в. японские послы смиренно выпрашивали в Китае титулы, то в 607 г. в посольской грамоте содержалась знаменитая в истории Японии фраза: «Сын Неба страны, где солнце восходит, посылая грамоту Сыну Неба

(92/93)

страны, где солнце заходит, желает здравия». По сообщению Суйши, китайский император увидел в этой попытке японского царя встать с ним на равную ногу пренебрежение к себе: «...неприятно посмотрел на это и... сказал: впредь, если в грамотах южных и восточных иноземцев не будет соблюдено приличие, то не представлять» (Бичурин, 1950, т. II, стр. 97).

Иначе складывались отношения Ямато с государствами Кореи. Видимо, со времени похода Дзинго Япония получила опорный пункт на полуострове — государство Имна (Мимана) и начала активно вмешиваться в дела Кореи, выступая на стороне то одного, то другого государства. Вместе с тем не прекращался регулярный обмен посольствами и подарками. В самом начале раннего железного века, на рубеже IV в., из Кореи прибыли два учёных — Акити и Вани; последний привёз с гобой несколько китайских и корейских книг. По японской традиции он считается первым, ознакомившим страну с китайской письменностью. Но письменность ещё довольно долго не имела в Японии широкого распространения.

Тесные связи с государствами континента, особенно с корейскими, обеспечивали постоянный приток в Японию довольно большого числа переселенцев, которые были искусны в ремёслах и в сельском хозяйстве. Корейские государства направляли в Японию врачей, гончаров, ткачей, переводчиков, музыкантов, проповедников буддизма, посылали самые разнообразные изделия: шёлк, корейские луки, стрелы, слитки железа, мечи, зеркала, щиты, буддийские статуи; животных: овец, лошадей, верблюдов. Окрепшие государства Кореи при поддержке Китая в середине VI в. лишили Ямато его владений на континенте, а попытка Японии в VII в. вернуть своё былое влияние в Корее закончилась разгромом японских сил на море в 663 г.

Грабительские войны ради захвата новых земель, добычи и дани ухудшали положение рядовых свободных, которые разорялись и теряли свою свободу; военная добыча попадала в руки знати. Всё это обостряло антагонизм между знатью, с одной стороны, и разорявшимися свободными и полусвободными — с другой. Чтобы обеспечить охрану всё увеличивавшейся частной собственности от покушения не только внешних иноплеменных врагов, но также угнетаемых сородичей и бэ и держать в узде угнетённые массы населения, необходимо было создание особого аппарата — государства. «Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество... раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности... не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах ,,порядка”. И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, всё более и более отчуждающая себя от него, есть государство». [17]

Сохранение значительной части земель в виде мелких участков в руках удзибито, невозможность создания крупных рабовладельческих латифундий в горной стране, отсутствие постоянных и обширных торговых связей при неразвитости товарно-денежного хозяйства и ремесленного производства, трудности на пути пополнения армии рабов, вызванные сложностью покорения неяпонского населения островов военной силой и экономической нецелесообразностью окончательного порабощения рядовых свободных, — всё это привело к тому, что рабовладение не получило в Японии широкого распространения.

В процессе разложения родового строя и формирования государства элементы складывавшихся феодальных отношений всё более явно начинали преобладать над рабовладельческими элементами. Япония стояла на пути превращения в феодальное государство, образцом которого на Дальнем Востоке был Китай. Естественно, что и процесс создания государственного аппарата, завершившийся так называемыми «реформами Тайка» (645 г.) и «кодексом Тай хорицурё» (701 г.), проходил под сильным влиянием китайской государственности. Общее представление о содержании реформ может дать характеристика деятельности их идейного вдохновителя Сётоку Тайси (574-623).

Сётоку Тайси был одним из образованнейших людей своего времени, ревностным буддистом и крупным государственным деятелем, ярым сторонником усиления власти царя и ослабления родовой знати. В эпоху его регентства (593-623) были изданы указы о покровительстве буддизму и об установлении системы 12 рангов, нанёсшей сильный удар системе наследственных званий. В 604 г. была создана знаменитая «Конституция из 17 статей», пронизанная идеями конфуцианства, буддизма и даосизма. В «Конституции» утверждались четыре основных положения: 1) постулат гармо-

(93/94)

нии (для достижения мира в государстве необходимо взаимопонимание между царём и народом); 2) поощрение пропаганды буддизма (с целью культурного сближения с Кореей и отрыва её от Китая); 3) царский дом есть центр государства и народа (это положение прямо направлено против родовой системы); 4) справедливость в управлении (чисто конфуцианский принцип обоюдных обязанностей царя и народа). Под конфуцианско-буддийской оболочкой «Конституции» крылось решительное стремление создать в Японии твёрдую царскую власть и государство по образцу китайского. Естественно, эта конституция была декларативной, а конкретные мероприятия Сётоку Тайси носили лишь подготовительный характер: отправление известного посольства 607 г. в Китай, составление «Истории Японии», «Истории императоров», «Истории бэ» (620 г.). Легенда гласит, что эти «истории» сгорели. Однако нет твёрдых доказательств того, что они вообще существовали. Более того, некоторые учёные считают текст самой «Конституции» подложным.

Итак, уже в середине VII в. н.э. в Японии было создано раннефеодальное государство, возникновение которого совпадает с концом раннего железного века.

[7] «Продолжение Нихонги».

[8] «Могила золотых колоколов».

[9] Происхождение названия «суэ» таково. В Нихонги часто упоминается керамика суэ, причём слово «суэ» написано иероглифом, обозначающим фарфор. Чтобы не менять названия и не путать керамику железного века с настоящим фарфором, слово «суэ» стали писать двумя другими иероглифами, читающимися тоже, как «суэ». В скобках мы даём другие названия этой керамики, которые в переводе последовательно обозначают церемониальные, священные, погребальные сосуды.

[10] Хадзи — сокращённая форма слова «ханиси», что означает «гончар». Возникновение термина связано с Нихонги, упоминавшей о существовании групп гончаров («ханибэ»), изготовлявших бытовую керамику.

[11] Слово «ханива» в переводе означает «глиняный круг».

[12] Слово «синто» в переводе означает «путь богов».

[13] К. Маркс, Формы, предшествующие капиталистическому производству, М., 1940, стр. 8.

[14] Сиро равно 23 кв.м.

[15] Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1953, стр. 113.

[16] Названия государств Кореи.

[17] Ф. Энгельс, Происхождение семьи..., стр. 176.

наверх