Э.Б. Вадецкая, Л.С. Гавриленко
Технология изготовления масок
из таштыкских склепов под горой Тепсей.
// Степи Евразии в древности и средневековье. Книга II. Материалы научно-практической конференции, посвящённой 100-летию со дня рождения М.П. Грязнова. СПб: 2003 [на обложке: 2002]. С. 217-224.
Раскопки таштыкских склепов, проведённые М.П. Грязновым, отличались тщательностью методики, что дало возможность получить дополнительную информацию. Впервые были реконструированы наземные деревянные конструкции больших камер, прочитаны графические рисунки на планках, выявлены этнические отличия в обрядности людей, захороненных в больших и малых склепах, установлена ёмкость для остатков кремации (пепла) в виде мешочка из материи, вложенного в кожано-травяную болванку, и многое другое. В частности, М.П. Грязнов предварительно подсчитал в каждом из четырёх раскопанных склепов число масок (по обломкам), высказал своё мнение об их принадлежности к погребальным куклам и дал чёткое определение технологии изготовления масок. Весомость аргументации, касающаяся большинства наблюдений, сделанных М.П. Грязновым в процессе раскопок, априорно была перенесена и на все его суждения относительно масок, в чём было много инновационного. Но только первое исследование масок, сочетавшее археологические методы (реконструкция, внешний вид, визуальные отпечатки, орнаментация) с химическими анализами (рентгеноструктурный, микроскопический, качественный микрохимический и полуколичественный химический), позволило окончательно установить материал, из которого изготовляли маски, структуру и качество их слоёв, растительные каркасы, используемые краски, а также те физические процессы, которые происходили со скульптурами, когда они оказывались в горевшей камере.
Изучение масок из склепов под горой Тепсей имеет свою историю. Поскольку при раскопках местонахождения обломки масок не были точно зафиксированы, они извлечены из склепов либо по скоплениям (склеп 1), либо произвольно собраны в разные пакеты (склепы 2-4) и без систематизации в 1968-1970 гг. переданы в Эрмитаж, где для трёх склепов (Тепсей III, склепы 1-3) получили общий инвентарный №2616 и разные порядковые номера для каждого пакета, но под одинаковой надписью — «обломки масок». Коробка с обломками масок из четвёртого склепа (Тепсей IV, склеп 4) получила инвентарный №2630/36.
В 1990-е гг. для составления обстоятельного и иллюстрированного каталога масок одним из авторов была произведена их систематизация в два этапа. Первоначально Э.Б. Вадецкая и художник С.В. Горюнков описали и зарисовали материал в соответствии с описями. Позже все обломки масок были систематизированы по фактической их принадлежности к той или иной маске, на основании чего была составлена новая опись. Тогда же часть масок была частично или полностью склеена, а вся коллекция (включая фрагменты) была описана и зарисована. В результате проделанной работы [1] в склепе 1 оказалось не менее пятидесяти масок (22 подобраны крупными частями и обломки 28 идентифицированы: кол. 2616, №78-92), а в склепе 2 не менее пятидесяти шести масок (семь склеены полностью, 20 — частично и 29 — небольшими частями: кол. 2616, №184-231). В малых склепах (3 и 4) количество масок не устанавливается, так как они сохранились только в нижнем ряду погребённых. Из склепа 3 подобраны крупные части трёх масок (одна с куклы и две с трупов) и определены единичные фрагменты четырёх (инв. №2616/249-255). Из склепа 4 подобраны части восьми масок (три с трупов и пять с кукол; инв. №2630/36). В настоящее время маски исследованы комплексно не только археологическим способом, но, как указывалось, и методами точных наук, результатам этих исследований и посвящена основная часть данной работы.
Плохая сохранность масок не позволила М.П. Грязнову опубликовать ни одной из них [Грязнов, 1979]. Но его роль в изучении масок не свелась лишь к их внешнему осмотру и подсчёту. М.П. Грязнов изложил собственные представления о процессе изготовления масок. Они, по его мнению, лепились из материала типа жидкой глины, на мягкой, сшитой из кожи, болванке, поэтому на оборотной стороне имеют отпечатки кожи и складок. Сначала более толстый слой пластической массы накладывали на надбровья, щёки, подбородок, налепляли нос, уши, губы. Затем лицо моделировали белой глиной и раскрашивали
(217/218)
красной краской. М.П. Грязнов допускал также возможность, что болванку не шили специально, а в качестве неё использовали голову сшитой из травы и кожи куклы [Грязнов, 1979, с. 94].
Эти суждения резко противоречат мнению С.А. Киселёва, который считал, что маски отливали частями из терракоты неизвестного состава, куда входил гипс, затем склеивали ещё не просохшими и дополнительно обрабатывали ноздри и губы. В отпечатках складок и швов с обратной стороны масок С.В. Киселёв видел оттиски специально сшитых шаблонов, которыми сверху придавливалась налитая в формы гипсовидная масса. Высохшая маска, по наблюдениям С.В. Киселёва, расписывалась красными и синевато-чёрными узорами на лбу, висках, щеках, шее и груди, а при росписи щек применялись голубая и зелёная краски [Киселёв, 1935, с. 3-5; 1949, с. 250-251]. Немаловажным является то обстоятельство, что анализируемые М.П. Грязновым (гора Тепсей) и С.В. Киселёвым (с. Усь-Тесь, с. Сыда) маски происходят из склепов, расположенных сравнительно близко друг от друга и на одном, правом, берегу Енисея. Значит, речь идёт о принципиально разных подходах к технологии масок, а не о локальных особенностях последних.
Бытует мнение, что гипс могли использовать только для отливки изделий, а глину — для лепки. Маски из склепов под горой Тепсей это опровергают.
Подробный анализ 56 фрагментов от 12 масок из четырёх склепов позволил уточнить технологию изготовления и основной состав материала. [2] При исследовании использовали микроскопический, качественный микрохимический и полуколичественный химический анализы. Фрагменты масок, представленные для исследования, отличались по многим внешним признакам: цвету, толщине, характеру изготовления, отделке, окраске, рисунку и т.д. Однако их технология была практически одинаковой.
Маски были изготовлены из белой массы без последующего обжига. По результатам химического анализа материалом для масок являлся гипс с переменным содержанием естественных примесей карбоната кальция, глинистых соединений и кварцевого песка. Количество примесей колебалось от 5 до 20%. Сырьём мог служить гипс (двуводный сульфат кальция) в виде тонкозернистой разновидности (алебастр) или селенит, образованный прозрачными крупными волокнистыми кристаллами. Чтобы превратить исходный гипс в материал для производства масок, необходим слабый обжиг при температуре до 130°С, в результате которого получается полуводный продукт — полугидрат, а дальнейшее доведение температуры до 160°С снижает содержание связанной воды и, кроме этого, приводит к образованию некоторого количества ангидрита — продукта полной дегидратации гипса. Вероятно, такие тонкоизмельчённые маловодные модифицированные формы гипса в смеси с водой и применялись для вылепливания масок.
Нанесённая на основу водная гомогенная паста через некоторое время (в результате процесса присоединения воды) схватывалась, превращаясь снова в гипс, и образовывала твёрдый прочный слой. Повышенная прочность изделия (после схватывания) получается, главным образом, за счёт спутанной структуры, создаваемой игольчатыми кристаллами гипса. Застывший гипс имеет высокую пористость, что даёт возможность использовать его в качестве отделочного и формовочного материала. Он обладает хорошей обрабатываемостью и огнестойкостью.
В процессе сожжения склепа большинство масок покрылось копотью, поэтому в зависимости от близости к огню маски или отдельные их слои были разного цвета: серые, тёмно-серые, серо-коричневые, чёрно-коричневые, а средние или внутренние слои часто оставались белыми. Часть масок полностью или частично «сгорели», т.е. разрушились, так как подверглись непосредственному действию высоких температур и утратили прочность.
Горели же в склепе (на самом деле) не сами маски, а органические вещества (трава, кожа, ткань, кость, дерево), из которых состояли болванки для масок, прикреплённые к ним волосы, головные уборы, разные предметы и материалы, находящиеся вокруг. Горение органических веществ, происходящее в закрытом деревянном склепе, приближалось к условиям горения твёрдых углеродсодержащих веществ (при недостаточном доступе воздуха или без него), которые имеют много стадий. Нагрев твёрдого вещества под воздействием внешнего тепла (при поджигании) сопровождается его разложением и выделением газообразных продуктов, которые затем воспламеняются и сгорают. Выделяющееся тепло снова воздействует на поверхность твёрдого вещества и т.д. Имело место и тление органических веществ. Превращение твёрдого горючего вещества в продукты горения сосредоточено не только в зоне горения.
Таким образом, в склепах при неполном сгорании жиров, белков, смол, дерева и других богатых углеродом веществ образовывалось много древесного и животного угля, золы, сажи и дыма. Сажа, состоящая из высокодисперсных частиц углерода, способна не только осаждаться тонким слоем на поверхностях предметов, но и проникать в пористые материалы, подобные гипсу, на разную глубину. Дым — устойчивая дисперсная система, состоящая из мелких твёрдых частиц, находящихся во взвешенном состоянии в газах, которые тоже проникали внутрь пористых масок. Органические вещества по каким-то причинам ещё до поджигания склепа могли пропитать маски, а после горения обуглиться и зачернить гипс. В любом случае тёмно-коричневые и чёрные вещества,
(218/219)
пропитавшие маски и находящиеся на поверхности, — это продукты неполного сгорания органических веществ, а не следы, как принято считать, «сожжения» масок.
Среди побочных продуктов при горении древесных материалов могли быть метиловый спирт, уксусная кислота, которые способствовали разрушению материала масок. Подвергался действию огня и красочный слой масок: киноварь возгонялась и исчезала с поверхности, а земляные пигменты (глины) разных оттенков видоизменялись или превращались в красный оксид железа. Может быть, поэтому многие фрагменты не окрашены или сохранили только отдельные частички пигмента на поверхности. У двух фрагментов краской является измельченный древесный уголь. Маски тёмного цвета, пропитанные сажей и пострадавшие от действия высокой температуры, покрыты красным оксидом железа.
Несмотря на многие внешние отличия, маски изготовлены, как указывалось, по одной и той же технологии. Фрагменты масок состоят из двух-трёх основных слоёв, поверх их отделочных слоёв, грунта и красочного слоя. Основные слои на разных масках неравномерные по толщине как между собой, так и на отдельных участках маски, поскольку материал наносили на основу отдельными малыми порциями в несколько приёмов (прилепляя их к соседним порциям и к нижележащему слою); или же при нанесении материал не всегда тщательно разравнивали, а поэтому для получения гладкой поверхности верхний слой укладывали таким образом, что его утолщённая часть попадала на менее тонкий участок предыдущего слоя.
У некоторых масок по краю фиксируется один слой, как основа, а для формирования выпуклых объёмных участков накладывали дополнительно несколько тонких слоёв в 2-3 мм. Часть масок была изготовлена более тщательно, что и дало возможность собрать некоторые из них полностью. Слои, образующие их, накладывали на основу в один или два приёма, аккуратно распределяя материал по всей поверхности.
Прослеживается закономерность в том, что у большинства масок первоначальный слой, который наносили на поверхность формы, наиболее тонкий, в 1-2 мм, на отдельных участках — до 3 мм. Этот слой содержит обширную информацию о материале основы (болванки), покрываемой гипсом, так как на нём различаются отпечатки растений, переплетения различных тканей, пористой поверхности кожи животных и швов через край на коже, складок грубого материала, связанного в узел. Вторые, основные, слои, формирующие маску, от 3 до 8 мм, у отдельных фрагментов — до 10 или 12-13 мм. Третьи, дополнительные, слои, обнаруженные у половины исследованных масок, также от 3 до 8 мм, но чаще их толщина составляет лишь 3-4 мм. Только у нескольких фрагментов первый слой гораздо толще (от 2 до 8 мм или от 7-8 мм до 10 мм), а второй слой изменяется в широких пределах и зависит от вылепливаемой формы, достигая 10-18 мм. (Лишь два фрагмента однослойные, их толщина составляет всего 5-6 мм.) После нанесения основных слоёв поверхность масок выравнивалась и покрывалась не менее двух раз тонким отделочным слоем до 1 мм, на который наносились грунт, затем роспись или красочный слой.
На некоторых масках нижний слой выглядит единственным, основным, хотя и очень неравномерным по толщине, например от 5 до 20 мм (инв. №2616/252, склеп 3) или от 5 до 24 мм (инв. №2616/87, склеп 1), так как покрываемая поверхность (кожа или иной грубый материал) не была гладкой. Это вызвано, видимо, более торопливым, а поэтому менее аккуратным изготовлением, чем обычно. Дело в том, что, когда каждый слой наносился после полного высыхания предыдущего, между слоями наблюдается чёткая граница или расслоение. Когда же отдельными порциями увлажнённой массы выравнивали поверхности или, наоборот, создавали объём, не дожидаясь полного высыхания нижнего слоя, границ нет.
Неожиданным результатом микроскопического анализа стало открытие, что при изготовлении основных слоев маски использовали арматурный растительный материал (а иногда только его следы), обнаруженный во всех исследуемых масках, введение которого создавало некий каркас, способствовавший укреплению вылепляемой конструкции. На торцах не пострадавших от огня фрагментов масок (в первом и втором либо во втором и третьем слоях) имеются отверстия, заполненные растительным материалом. Расстояния между отверстиями 4-5 мм, они носят регулярный характер, что свидетельствует об использовании арматурного материала, которым служили: луб можжевельника (инв. №2616/87, склеп 1), древесина и сердцевина берёы (инв. №2616/87, 21; инв. №2616/217, склепы 1, 2), древесина ивы и караганы — жёлтой акации (инв. №2616/252, склеп 3).
Таксономическая принадлежность растительных частиц (древесина, луб, сердцевина) определена ведущим научным сотрудником Государственного Эрмитажа М.И. Колосовой микроскопическим методом по признакам строения клеточных элементов и фрагментов тканей. Наличие трёх растительных тканей: древесины, луба, сердцевины — свидетельствует, что в массе масок использовались побеги (ветки) указанных растений. Побеги раскладывали сначала на нижний слой маски почти вплотную (на расстоянии 4-5 мм), закрывали массой; следующий слой побегов раскладывали на образованном слое в другом направлении, под прямым углом по отношению к побегам на нижнем слое. И сразу же покрывали очередной массой гипса (инв. №2616/78, 84). Поверхность, вылепленная с помощью древесной арматуры,
(219/220)
выравнивалась, заглаживалась, покрывалась отделочным слоем в 1-2 мм и тончайшим грунтом (менее 1 мм), которые тоже разглаживались, а затем поверхность раскрашивалась. Использовались земляные пигменты: белая, голубая, серо-зелёная, красная глины, а также минеральный пигмент — киноварь. Для серой, серо-голубой и чёрной краски — древесный уголь. В масках, подвергшихся высоким температурным воздействиям, древесина почти полностью выгорела (за исключением маски инв. №2616/199, склеп 2), но отверстия регулярны и хорошо заметны.
Во всех склепах встречаются маски после ремонта или с обновлённой росписью. На многих фрагментах, благодаря микроскопическому анализу, в местах утрат хорошо различимы повреждённые и частично осыпавшиеся первичные красочные слои, которые были перекрашены новой краской, лежащей непосредственно на старых красочных слоях (инв. №2616/84; инв. №2630/36) или на новых основах (инв. №2616/87, 199а). Судя по изученным фрагментам, маски подновляли от одного до трёх раз, предварительно нанеся тонкий отделочный слой и грунт или только грунт (инв. №2616/84, 87, 199, 208, 217). Иногда ремонт не ограничивался красочным слоем, а существенно обновлялись отделочные слои поверх старых слоёв. Несмотря на то, что новые слои хорошо выровнены, они имеют резкие границы с основой, наблюдается незначительное расслоение и их утраты. Грубые же «поновления» (причём часто неоправданные, так как налеплены на первоначально гладкую поверхность) существенно отслоились из-за плохого сцепления (инв. №2616/91, 199).
При ремонте масок краски использовались те же, что и при первой росписи: глины разных оттенков и киноварь, которую применяли в чистом виде или же в смеси с красной охрой. Лишь на одном фрагменте (инв. №2630/ 36, 10-11) киноварь нанесена на новый фунт поверх красной охры. При обновлении масок повторялся не только состав красок, но и рисунок (расположение цветных полос, спиралей и т.д.), границы которого соответствовали рисунку нижнего слоя.
Примечательным является присутствие древесного материала и во вторичном отделочном слое, который наносили при ремонте маски (инв. №2616/84). Таким образом, важность и необходимость армирования была известна, и оно традиционно использовалось местными мастерами. Армирование увеличивало прочность масок, так как волокнистый древесный материал, будучи основой, способствовал дополнительному укреплению слоя и сцеплению слоёв между собой, препятствуя растрескиванию маски. Учитывая использование тончайших молодых побегов деревьев, можно предположить, что маски лепили и ремонтировали поздней весной или в начале лета. Кроме того, сухое время года способствовало быстрейшему затвердеванию гипса, являющегося воздушным, вяжущим. Дальнейшая же отделка могла производиться в любое время.
Имеется много косвенных наблюдений, подтверждающих вывод, что маски не отливали из гипса в заранее подготовленные формы, а вылепливали, нанося гипс в несколько приёмов на предварительно изготовленную основу, разравнивая его и постепенно создавая необходимые объемы. В частности, не найдено даже двух одинаковых масок, которые были бы отлиты по единой форме; маски имеют разнообразную внутреннюю поверхность с характерными отпечатками основы (болванки), а при отливке внутренняя поверхность была бы одинаковой для многих масок. Главными же доказательствами являются вышеописанные свойства масок: различное количество слоёв в зависимости от вылепливаемой формы; у некоторых масок слои состоят из отдельных небольших порций материала, прилепленных друг к другу, а также к соседним слоям; в каждом слое присутствует арматурный древесный материал — тончайшие побеги древесины разных пород.
При единой технологии по внешнему виду маски различаются моделировкой черт лица, шеи, ушей. Наиболее заметны отличия ушей — как своей формой, так и расположением. Они либо налеплены поверх маски, либо прилеплены к её краю, образуя специальный выступ. Модели целого уха (рельеф, ушная раковина, мочка) очень редки и схематичны. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что они, как правило, найдены на масках с приставными (по терминологии М.П. Грязнова) носами, т.е. на гладких с обратной стороны масках, которые лепились на гладких формах. Основная же форма уха — в виде запятой с выпуклостью-мочкой (расположенной в середине или у края завитка) или в виде одной запятой. Носы этих масок с обратной стороны имеют углубление, так как лепились на болванке с имитацией носа из палочки или сшитого лоскутка кожи.
Большая или меньшая реалистичность черт лица и манера стилизации ушей отражали творчество разных скульпторов. За росписью же масок скрывались, очевидно, какие-то иные различия (пол взрослых покойников, этнические, социальные). Чётко маски разделяются на две группы — белые и красные. В росписи белых (иногда загрунтованных под цвет слоновой кости) не закопчённых масок прослеживается некоторая система. По непросохшему ещё полностью, влажному грунту на лбу, висках, около носа либо острым предметом, либо жёсткой кистью прочерчивали узоры (спирали, завитки, круги), а фон между ними закрашивали красной охрой (рис. 1, 1, 5, 6). Окрашивали красным щёки, нос, ноздри, уши, губы. Затем серо-голубой краской окрашивали прорези глаз и той же или голубовато-синей краской покрывали края маски —
(220/221)
Рис. 1. Росписи на масках из склепа 2.
(221/222)
за ушами, за скулами, с боков шеи (рис. 1, 2, 4, 6). У трёх масок нарисован голубой бордюр по краям, выше ушей и лба (рис. 1, 3, 4, 6). Для серого и серо-голубого цвета использовалась одна и та же чёрная краска — древесный уголь, но разной степени размельчения.
Большинство масок — сплошь красного цвета, возможно потому, что, помимо действительно окрашенных охрой или киноварью (если последние не были в зоне горения), некоторые глины другого цвета (пропитанные сажей и под действием высокой температуры в склепе) приобретали красноватый цвет. На красных масках другие цвета редко встречаются и система в комбинациях узоров не улавливается. Иногда на красном фоне имеются поперечные чёрные полосы (по краю лба — инв. №2616/194б; рис. 1, 8; поперёк щёк и подбородка — инв. №2616/193а) или продольные белые — (вдоль ушей и скул, рис. 1, 7, 9; в одном случае поперёк шеи инв. №2616/193б, 198, 231а, 213). На одном красном фрагменте виска нарисована чёрная спираль, а у края оставлена белая полоса (инв. №2616/227а; рис. 1, 5).
В литературе, посвящённой сибирским маскам (очень малочисленной), начиная с их первых находок (1883, 1888) непременно затрагивается вопрос, для чего изготовляли маски и кого они изображали. В настоящее время частичный ответ получен: маски вылепливались как на кожаных (реже матерчатых) головах соломенных кукол, так и на специальных кожаных болванках, которые вместе с масками закреплялись в гипсовые, глиняные и керамические подставки, чтобы придать маске-бюсту вертикальное положение. Мешочки с пеплом кремированного человека вкладывали либо в туловище куклы, либо внутрь головы (болванки) бюста [Вадецкая, 1999, с. 87-102].
М.П. Грязнов возле северо-западной и юго-восточной стен камеры склепа 1 определил остатки кожаных форм, набитых травой, в которые вложен мешочек с пеплом: по очертаниям кучек пепла, находкам в них кусочков ткани, а под ними — кожи с травой. Поскольку кучки пепла лежали компактно, нет сомнения, что они были внутри бюстов. Однако здесь (или в ином месте) удалось извлечь из обугленной массы органических материалов кожаную, набитую травой «трубку» диаметром 6 см и длиной 20 см, которая предположительно могла быть частью куклы [Грязнов, 1979, с. 93]. Вышеуказанные наблюдения стали основой его реконструкции обряда — захоронения кукол с пеплом, аналогичные найденным в таштыкском грунтовом могильнике Оглахты [Грязнов, 1979, с. 142]. Но восстановленные формы масок свидетельствуют о том, что в больших склепах пепел помещали, как правило, в бюст.
Бюсты среди масок определяются прежде всего наличием подставок, с помощью которых голове придавали вертикальное положение; кроме того, по размерам и форме головы (по маске), достаточно объёмной и крупной, чтобы в неё можно было вложить мешочек с перегоревшими косточками (судя по остаткам из склепа 2, от 400 г и до 1-2 кг), а в некоторых случаях — по размерам и форме шеи, которой маска закреплялась с подставкой.
В склепе 2 шесть масок подобрались вместе с подставками, не считая отдельных подставок. Из них четыре маски вставлены в подставку высокими шеями (рис. 2, 6, 7, 9). Эти маски овальные и квадратные, размерами 16×13 см, 17×17 см, 20×19 см. Не менее 10 масок, аналогичных по очертаниям, размерам (от 19×16 до 20×20 см и 21×18 см) и высоким шеям, но без сохранившихся подставок, имеются в каждом большом склепе (рис. 1, 8, 9; рис. 2, 3). Одна квадратная маска (20×20 см), прикреплённая к плоской шестиугольной подставке, практически не имела шеи (рис. 1, 4), что позволяет отнести к бюстам крупные маски и с низкими шеями (рис. 1, 2), но чаще шеи были достаточно массивными для того, чтобы прикреплять их к плоской подставке или устанавливать на отдельную подставку. От первого варианта подобрались подставки к двум бюстам (рис. 2, 8), а от второго сохранилась целая крупная подставка (длиной в 40 см) овальной формы, с несколькими ободками в вырезе (рис. 2, 10), которыми закреплялась массивная шея маски.
Таким образом, по разным признакам в больших склепах среди масок определяются маски бюстов. Но были ли в склепах куклы в масках, пока определить трудно. Маски кукол можно лишь предполагать по овальной или круглой форме и по небольшим (сравнительно с бюстами) размерам (от 12×13 до 15×15 см и 17×15 см). Но эти маски единичные, и, главное, пока среди них нет ни одной достаточно полно восстановленной (рис. 2, 1, 2, 4).
У М.П. Грязнова сложилось впечатление, что маски лепили на гладкой болванке овальной формы с выделенным выступом подбородка, а носы делали приставными [Грязнов, 1979, с. 94]. Но то и другое наблюдение может относиться только к маскам из малых склепов, у которых действительно обратная сторона носов плоская, а у единственной взятой монолитом маски — овальной формы (рис. 2, 5). Что же касается масок из больших склепов, то их формы почти квадратные и прямоугольные, а носы, как правило, изнутри имеют выемку, что свидетельствует о том, что их лепили не на гладких болванках, а с имитациями деталей лица (носа). Об этом говорят и отпечатки «кожаного носа», пришитого аккуратными стежками к болванкам [Вадецкая, 1999, с. 100, рис. 53].
В склепах 3 и 4 бюстов не было. Судя по отпечаткам с обратной стороны масок, они лежали на лицах трупов и кукол. Вышеуказанная, взятая монолитом маска из склепа 3 белая и рыхлая, поэтому удалось собрать только её нижнюю часть. Скулы и шея маски окрашены голубой
(222/223)
Рис. 2. Маски-бюсты из склепов 1-2 и маска куклы (5) из склепа 3.
(223/224)
краской, а уши, губы, щёки и узор на лбу — красной (рис. 2, 5). С обратной стороны подбородка — отпечатки толстой плетёной ткани, из которой, по предположению МП. Грязнова, видимо, была сшита голова куклы [Грязнов, 1979, с. 117]. Но примечательно другое: с обратной стороны щёк прослежены отпечатки нескольких разных тонких тканей, из которых, очевидно, был сшит кусок материи, закрывающий лицо куклы под маской.
Известно, что маску на лице трупа часто лепили поверх покрывала, предварительно закрыв глаза и рот покойника кусочком ткани или гипса [Вадецкая, 1999, с. 18]. Этот обычай прослеживается на одном скелете в малом склепе 4: с обратной стороны рта маски отпечатались зубы, гипсовая обмазка и ткань (инв. №2630/36в). Значит, можно полагать, что похоронные правила, соблюдаемые для покойников, были перенесены на куклы. В нескольких случаях это находит подтверждение и на куклах, похороненных в больших склепах. Так, в склепе 1 с обратной стороны щёки маски прослеживаются отпечатки кожаной болванки с кусочком ткани (рубчиком), (инв. №2616/87,3). В склепе 2 одна маска (инв. №2616/ 216) имела отпечаток кусочка ткани (с диагональным переплетением) на месте глаза — «наглазник», а другая (инв. №2616/194а) — отпечаток овальной «заплатки» — «наротник».
Подводить окончательные итоги исследования масок из склепов под горой Тепсей преждевременно по многим причинам. Прежде всего потому, что сохраняется надежда на их профессиональную реставрацию, так как почти от каждой маски имеется много не подобранных фрагментов. Тем не менее можно утверждать, что впервые технология масок изучена достаточно полно и что два основные наблюдения М.П. Грязнова подтвердились — маски действительно лепили на мягких кожаных болванках.
Работа является частью проекта «Технология и семантика масок из древних погребений Енисея», поддержанного РФФИ №01-06-80229.
[1] Работа осуществлялась Э.Б. Вадецкой и Л.А. Соколовой при финансовой поддержке РГНФ №97-01-00253.
[2] Анализ проведён научным сотрудником Отдела научно-технической экспертизы Государственного Эрмитажа Л.С. Гавриленко.
Грязнов М.П. Таштыкская культура // Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Енисее. Новосибирск. 1979. С. 89-145.
Киселёв С.В. Маски из древнейших чаа-тас // Известия Гос. Музея им. Н.М. Мартьянова Минусинск, 1935. №1.
|