С.Г. СкобелевДревнетюркские оградки могильника Кёк-Оба. *// Памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае и Центральной Азии. Новосибирск: 2000. С. 86-105.
* Работа выполнена по гранту РГНФ № 98-01-00338.
В июле-августе 1984 г. Красноярским археологическим отрядом Новосибирского государственного университета проводились работы на правобережье р. Абакан у с. Сартыков Алтайского района Хакасии в местности Кёк-оба (вблизи современного кладбища с. Сартыков) на одноимённом могильнике. [1] Могильник расположен на ровном плато у подножия возвышенности Обалых-Биль, тянущейся вдоль правого берега р. Абакан, в 1 км к югу от ближайшего дома с. Сартыков, в 0,01 км к юго-западу от ограды современного кладбища с. Сартыков. Включает около 50 объектов, расположенных очень плотно на небольшой площади (могильное поле 85х70 м). Площадь могильника покрыта редкой травой и зарослями караганника. Почвенные условия — мощные песчаные отложения не установленной глубины, покрытые тонким слоем дёрна. Отдельные участки площади памятника подвержены ветровой эрозии.
В хакасском фольклоре имеются отдельные упоминания об этом памятнике — «голубой могильник», «синий обелиск». [2] Современные местные жители никаких сведений о его происхождении не имеют. По их сообщениям, ряд погребений здесь раскапывался учащимися местной школы, однако конкретной информации о находках нет. Впервые могильник был обследован В.Я. Бутанаевым в начале 70-х гг. В 1982 г. был обследован и заснят С.Г. Скобелевым (местонахождение памятника указано нам В.Я. Бутанаевым), в результате чего описан в отчёте об археологических разведках в полевом сезоне 1982 г. [3]
Внешне могильник выглядит как скопление массивных плит девонского песчаника, выступающих над поверхностью земли на высоту до 0,4 м и составляющих каменные ящики-оградки. Размеры и форма объектов сильно варьируют и поэтому назвать их все определённо ящиками или оградками невозможно. Часть из них реально является скорее тем, что в археологической практике принято называть каменными ящиками, а часть — действительно оградками. Однако все объекты, несмотря на свои размеры и форму, являются со- оружениями самостоятельного назначения. Визуально можно было выделить 47 таких объектов.
Большинство объектов — каменные ящики (оградки) прямоугольной формы, состоящие их 4-х стенок без перекрытия. Стенки выступают из земли на высоту от 0,25 м до 0,4 м. Сделаны из массивных плит девонского песчаника толщиной от 0,04 м до 0,4 м. Внутренние размеры ящиков (оградок) от 1,4 м до 2,6 м в ширину и от 2,4 м до 5,1 м в длину. Стенки ящиков (оградок) за внешнюю поверхность заметно не выступают (иногда выполнены заподлицо). Внутренняя площадь сильно задернована, западин не прослеживается.
Меньшая часть объектов — прямоугольные каменные ящики (оградки), состоящие из 3-х стенок без перекрытия. Стенки выступают из земли на высоту от 0,2 до 0,4 м. Сделаны из массивных плит девонского песчаника толщиной от 0,04 м до 0,3 м. Внутренние размеры ящиков (оградок) от 1,4 м до 2,4 м в ширину и от 2,5 м до 4,0 м в длину. Стенки ящиков (оградок) незначительно выступают за внешнюю поверхность от 0,01 до 0,1 м. Внутренняя площадь сильно задернована, западин не прослеживается.
Несколько каменных ящиков (оградок) имеют квадратную в плане форму и состоят из 4-х стенок без перекрытия. Стенки выступают из земли на высоту от 0,25 до 0,35 м. Сделаны из массивных плит девонского песчаника толщиной от 0,04 до 0,4 м. Внутренние размеры ящиков (оградок) от 1,65х1,65 м (плюс-минус 2 см) до 2,4х2,45 м (плюс-минус 4 см). Стенки ящиков (оградок) за внешнюю поверхность заметно не выступают (иногда выполнены заподлицо). Внутренняя площадь сильно задернована, по центру всех ящиков (оградок) прослеживаются незначительные западины. Данные объекты наиболее полно соответствуют принятому в археологической литературе понятию «оградка».
Один объект представляет собой каменный ящик (оградку) прямоугольной формы, состоящий из 3-х стенок без перекрытия. Дополнительная, 4-я плита, врыта вертикально под углом 90 градусов к восточной стенке с северной стороны и направлена на восток. Плиты выступают из земли на высоту 0,35 м, их толщина 0,1 м, материал девонский песчаник. Длина плит — две по 1,8 м, две по 3,3 м. Стыковка стен выполнена заподлицо. Внутренняя площадь сильно задернована, западина не прослеживается.
Ещё один объект представляет собой каменный ящик (оградку) прямоугольной формы, состоящий из 4-х стенок без перекрытия. Дополнительная, 5-я плита, врыта вертикально под углом 90 градусов к восточной стенке ящика (оградки) и вплотную примыкает к ней, приблизительно, в середине. Стенки выступают из земли на высоту 0,4 м. Сделаны из массивных плит девонского песчаника толщиной 0,12 м. Внутренние размеры ящика (оградки) 1,5х3,8 м. Стенки ящика за внешнюю поверхность не выступают (выполнены заподлицо). Внутренняя площадь сильно задернована, прослеживается незначительная западина. Длина 5-й плиты 2,3 м.
Некоторые из объектов могильника состоят лишь из 2-х, либо большего числа плит разных размеров, вкопанных под углом 90 градусов или параллельно друг другу (высота их от уровня дневной поверхности до 0,35 м). Имеется и одиночная каменная плита из девонского песчаника толщиной до 0,15. Длина плиты 3,1 м, высота от уровня дневной поверхности 0,38 м. Врыта вертикально.
Таким образом, мы видим достаточно большое разнообразие в размерах и формах данных сооружений. Несомненно, что часть каменных плит когда-то была изъята с первоначальных мест, и сооружения из 3-х и менее плит, возможно, имели когда-то все 4 стенки, т.е. законченный вид ящика или оградки. В пользу такого предположения может свидетельствовать тот факт, что у сооружений, ныне не имеющих всех 4-х стенок, недостающие плиты могут отсутствовать с северной, южной или восточной сторон при выраженной общей ориентации стенок по сторонам света (с некоторыми отклонениями). Возможно также, что 2 сооружения с пристроенными к их восточным стенкам дополнительными плитами были двойными, т.е. их восточные стенки использовались как уже готовые стены других, позднее выполненных сооружений. Несколько сооружений при ближайшем рассмотрении оказались уже раскопанными 15-20 лет назад.
С целью выяснения назначения данных объектов и определения их этнокультурной и хронологической принадлежности нами было раскопано 4 сооружения.
При раскопках применялась следующая техника вскрытия изучаемых объектов:
1. снятие дёрна внутри каменных ящиков (оградок) до появления первых признаков щебнево-земляной засыпки (забутовки); бровки не оставлялись ввиду очень малых размеров сооружений (работа лопатой); 2. снятие щебнево-земляной засыпки (забутовки) до появления первых признаков сожжения (работа совком и ножом); 3. зачистка площади сожжения (работа ножом и кистью); 4. контрольный перекоп внутри и вне ящиков (оградок), снятие плит, составляющих сооружение, контрольный перекоп под ними (работа лопатой).
Объект № 1 представляет собой прямоугольный каменный ящик (оградку), состоящий из 4-х стенок без перекрытия (рис. I). Стенки выступают на высоту 0,2-0,4 м от уровня дневной поверхности. Сделаны из массивных плит девонского песчаника толщиной от 0,1 до 0,45 м, врытых вертикально в землю. Внутренние размеры ящика (оградки) 1,6х2,4 м, его стенки существенно за внешнюю поверхность не выступают. Внутренняя площадь сильно задернована, западины не имеет. При снятии дёрна обнаружилось, что внутри ящика (оградки) залегает щебнево-земляная засыпка (забутовка) с отдельными мелкими камнями мощностью 0,1-0,2 м, под которой на нетронутом материковом грунте (супесь светло-жёлтого цвета) на глубине 0,25-0,3 м от уровня дневной поверхности было выявлено зольное пятно чёрного цвета толщиной 1,5-2 см. Никаких вещевых находок нет. Зачищено лишь несколько мелких фрагментов сильно обгоревших костей непонятного происхождения (принадлежность их к костям человеческого скелета также не исключается). Плиты врыты в землю до уровня материка. Контрольный перекоп результатов не дал.
Объект № 2 представляет собой две плиты, врытые в землю под углом друг к другу: северо-западная вертикально, юго-западная с наклоном наружу (рис. II). Стенки выступают на высоту 0,2-0,4 м от уровня дневной поверхности. Сделаны из массивных плит девонского песчаника толщиной 0,3-0,4 м и длиной 1,8 и 2,2 м. Внутри образованного плитами угла внешняя поверхность задернована, западины не имеется. Встречаются мелкие обломки плит девонского песчаника и щебень. При снятии дёрна обнаружилось, что внутри угла, образованного плитами, залегает щебнево-земляная засыпка (забутовка) мощностью 0,15-0,2 м, под которой на нетронутом материковом грунте (супесь светло-жёлтого цвета) на глубине 0,25-0,3 м от уровня дневной поверхности было выявлено зольное пятно чёрного цвета толщиной 2-3 см с многочисленными угольками и мелкими фрагментами пережжённых костей человека, разбросанными по всей площади зольного пятна. Каких-либо находок вещей нет. Плиты врыты в землю до уровня материка и несколько глубже. Контрольный перекоп результатов не дал.
Объект № 3 представляет собой три небольшие каменные плиты, неглубоко врытые вертикально в землю и выступающие на высоту от 0,1 до 0,18 м от уровня дневной поверхности (рис. III). Толщина плит (девонский песчаник) около 0,3 м и длина 1,05, 1,0 и 0,7 м. Внутренняя поверхность образованного плитами угла сильно задернована, западины не имеется. Встречаются мелкие обломки плит девонского песчаника и щебень. При снятии дёрна обнаружилось, что в углу между плитами залегает щебнево-земляная засыпка (забутовка) мощностью 0,1-0,15 м. После снятия засыпки (забутовки) на глубине 0,25-0,28 м от уровня дневной поверхности обнаружилось пятно супеси с многочисленными угольками и мелкими обожжёнными фрагментами человеческих костей. Каких-либо вещевых находок нет. Плиты оказались врытыми в землю на глубину 0,3-0,4 м от уровня дневной поверхности. Во время контрольного перекопа на глубине несколько больше одного штыка лопаты было обнаружено два керамических сосуда. Дальнейшая зачистка и расширение раскопа позволили выявить ещё шесть сосудов на глубине около 0,5 м от уровня дневной поверхности, а также кости 5-ти баранов. Несколько позвоночных столбов баранов находились в анатомическом сочленении, но без черепов. Вероятно, сюда были уложены туши 5-ти животных с отрубленными головами и конечностями (находок черепов баранов нет вообще). В юго-восточной части раскопа на этой же глубине выявлены две вертикально установленные под углом друг к другу плиты девонского песчаника длиной 0,45 и 0,65 м. Повторный контрольный перекоп по всей площади раскопа результатов не дал.
Судя по форме, характеру изготовления (качественное, хорошо промученное тесто, изготовление на гончарном круге, хороший обжиг) и орнаментации большинства обнаруженных сосудов (рис. V-VII), их можно уверенно отнести к таштыкской культуре и предположительно охарактеризовать весь комплекс (исключая позднейшее сожжение, выявленное в верхнем горизонте) как поминальник. Сосуд 8 (рис. VII) резко отличается от остальных по форме и характе- ру изготовления. Он выполнен вручную из некачественного теста с большим количеством дресвы, плохо обожжён. Вся его поверхность покрыта вертикальными бороздками глубиной до 2-3 мм. Видимо, это специально изготовленный жертвенный сосуд.
Объект № 4 представляет собой три плиты, врытые вертикально в землю в виде двух, приблизительно, параллельных друг другу линий стен (без перекрытия). Между ними находятся несколько мелких камней (обломков плит). Возможно, что они заменяют юго-восточную стенку ящика (оградки) (рис. VIII). Стенки выступают на высоту 0,1-0,15 м от уровня дневной поверхности. Сделаны из плит девонского песчаника толщиной 0,3-0,4 м. Условные внутренние размеры ящика (оградки) 1,1х1,6 м. Внутренняя площадь сильно задернована, западины не имеется. При снятии дёрна обнаружилось, что внутри ящика (оградки) залегает щебнево-земляная засыпка (забутовка) с отдельными мелкими камнями мощностью около 0,1 м, под которой на нетронутом материковом грунте (супесь светло-жёлтого цвета) на глубине 0,2-0,25 м от уровня дневной поверхности было выявлено жирное зольное пятно интенсивного чёрного цвета толщиной 2-3 см. Кусочков углей и заметных крупных фрагментов жжёных костей нет. Всё это, по большей части, сильно измельчено и превращено в подобие порошка. В результате зачистки зольного пятна были обнаружены два разнотипных железных стремени — одно хорошо уцелевшее со следами сильного обожжения (рис. IX, 1) и другое коррозированное с утраченной подножкой (рис. X, 3). Там же были обнаружены сильно коррозированные фрагмент кольчатых удил (рис. IX, 2) и фрагмент, видимо, рамчатой пряжки прямоугольной формы с остатками язычка (рис. X, 4). Плиты были врыты до глубины материкового грунта. Произведённый контрольный перекоп других результатов не дал.
Обнаруженные предметы имеют широкую культурную и временную принадлежность (в пределах середины и второй половины I тыс. н.э.). Более уверенная датировка этих находок по их собственным морфологическим признакам затруднительна. Тем не менее, все они представлены в памятниках древних тюрок VI-VIII вв. [4]
Раскопками объекта № 4 работы на могильнике Кёк-Оба были завершены. Позднее раскопки на площади данного памятника были продолжены О.А. Митько. Им изучено 20 объектов, где обнаруже- но 19 погребений по обряду трупосожжения и 6 по обряду трупоположения. Получен достаточно большой набор погребального инвентаря, в целом соответствующий тому, что был обнаружен нами — удила с псалиями, стремена, наконечники стрел, колчанные крюки, керамические сосуды баночной формы. По характерным вещам, основываясь на частоте их встречаемости, автор датирует изученные им объекты и весь памятник VII — началом VIII вв. [5]
Данный тип археологических объектов мало характерен для территории Северного Присаянья. До наших работ на памятнике Кёк-Оба подобные сооружения раскапывались на этой территории лишь Ю.И. Трифоновым и А.С. Поляковым. [6] Первым таким памятником стал могильник Означенное V, раскопки которого были начаты Ю.И. Трифоновым в 1971-1973 гг., а затем продолжены А.С. Поляковым. К сожалению, в изученных Ю.И. Трифоновым объектах не было обнаружено вещевого инвентаря, что не позволило ему определить их этническую и временную принадлежность. Однако А.С. Полякову удалось из некоторых раскопанных им оградок получить предметы вооружения и конского снаряжения, имевшие следы пребывания в сильном огне. Это дало автору возможность сделать вывод о принадлежности этих объектов и памятника в целом к алтае-орхонским тюркам и датировать его началом VIII в. Вместе с тем, А.С. Поляков вслед за Ю.И. Трифоновым, несмотря на наличие в оградках фрагментов кальцинированных костей — вполне возможных остатков трупосожжений, не счёл нужным назвать их погребениями, а предпочел именовать «поминальными оградками». [7] Иных подобных памятников на территории к северу от Западного Саяна, подвергавшихся раскопочному изучению, нам не известно.
Для алтае-орхонских тюрок традиционным считается бытование погребений с конём и наличие поминальных сооружений в виде оградок. Однако окончательно вопрос о соотношении погребений с конём и «поминальных оградок» до сих пор не решен. По этому поводу имеются разные мнения. Так, погребения по обряду трупоположения с конём ряд авторов относят к тюркам-тугю, а другие — к тюркам-теле. Оградки считаются сопроводительными элементами погребальных сооружений тюрок-тугю. Однако известно, что на ранних этапах своей истории тюрки-тугю своих покойников сжигали. Учитывая данное обстоятельство, сторонники принадлежности погребений с конём тюркам-тугю, обходя уточнение вопроса о том, как же хоронили своих умерших тюрки-тугю в ранний период, высказывали мнение, что последние якобы перешли к этому обряду под влиянием союзных им тюрок-теле, но при этом продолжали традицию сооружения сопроводительных поминальных оградок. [8] Однако в ряде случаев в ходе археологических исследований никаких иных погребальных сооружений поблизости от оградок не фиксировалось. Кроме того, в самих оградках часто отмечались следы использования в обряде очень сильного огня, что могло свидетельствовать о применении обряда трупосожжения, поскольку для ритуальных действий поминального характера сильного огня обычно не требовалось. Отсюда в историографии идёт вторая линия интерпретации оградок, в данном случае, характеризующая их как погребальные сооружения. [9] Например, Л.Н. Гумилёв даже в условиях отсутствия достаточных в то время археологических свидетельств считал, что в VI-VIII вв. тюрки-тугю не меняли своего известного по данным письменных источников погребального обряда и придерживались обычая кремации с захоронением остатков сожжений в оградках. [10] В дальнейшем появились и вполне определённые свидетельства археологического происхождения, говорящие о возможности использования оградок в качестве погребальных сооружений, в результате чего данная линия в историографии укрепилась. Как мы можем видеть по материалам четырёх раскопанных оградок памятника Кёк-Оба, результаты археологического изучения этих объектов вполне могут быть использованы сторонниками данной точки зрения в качестве одного из таких конкретных свидетельств. Действительно, если считать, как пишет Б.Б. Овчинникова, что «для тюрков-тугю ... сооружением, несущим материальные и сакральные функции, была четырёхугольная каменная оградка — своеобразное пристанище духа умершего на земле перед тем, как отправиться в верхний мир», [11] то каждой оградке, если она действительно имеет характер сооружения поминального назначения, должно соответствовать отдельное погребение, находящееся где-то неподалёку, как минимум, в пределах видимости. Однако ничего подобного, т.е. погребений с конём, нигде в пределах и ближайших окрестностях памятника Кёк-Оба не фиксируется, как не фиксируется здесь любых иных сооружений, синхронных по времени оградкам. Это означает, что данные оградки являются, скорее всего, объ- ектами самостоятельного назначения, а значит могут являться погребальными сооружениями тюрок (вероятно, тюрок-тугю). Нет оснований говорить и о том, что в данные оградки когда-то позднее были сделаны впускные погребения. С впускными более поздними погребениями в ходе раскопок археологических объектов многих эпох сталкивается большинство археологов-практиков. Однако никогда ещё не фиксировалось такой ситуации, чтобы на одном могильнике во все без исключения объекты более раннего происхождения были впущены поздние захоронения. Наши работы на памятнике Кёк-Оба, а также позднейшие и более масштабные раскопки, проведенные здесь О.А. Митько, дали свидетельства наличия следов погребений в каждом ящике-оградке. Во всех 4-х изученных нами объектах остатки сожжений находились под слоем щебнево-земляной засыпки (забутовки), характерной для большинства известных на сегодня оградок, в том числе и не имеющих следов наличия остатков сожжений (иногда это могла быть галечная засыпка, мелкие камни и т.п.). Будь данные остатки сожжений помещены сюда в более позднее время в качестве впускных, они бы имели не эту щебнево-земляную засыпку (забутовку), а обычную для Северного Присаянья выкладку или наброску из плиток девонского песчаника. Не вдаваясь в детали дискуссии о назначении всех известных оградок, изученных к настоящему времени на ряде территорий Северной и Центральной Азии, можно вполне определенно сказать, что раскопанные нами четыре объекта являются сооружениями именно погребального характера.
Первоначально уверенная временная характеристика раскопанных нами погребений могильника Кёк-Оба была затруднена ввиду малого круга ближайших аналогий данному типу захоронений на соседних территориях юга Приенисейского края, а также скудости погребального инвентаря. Однако в настоящее время у нас нет оснований не соглашаться с проведённой позднее О.А. Митько на базе анализа значительно более обширного комплекса погребального инвентаря датировкой памятника VII — началом VIII в. [12] Все обнаруженные нами немногочисленные предметы погребального инвентаря соответствуют таким датам. С достаточной степенью определённости может быть охарактеризован поминальный комплекс, обнаруженный в результате контрольного перекопа на площади объекта № 3, как относящийся, скорее всего, к таштыкскому време- ни. Вероятность того, что объект № 3, сооруженный в верхнем горизонте, и поминальник под ним могут представлять единый комплекс, исключена, т.к. ни под каким другим погребением могильника ничего подобного не обнаружено. Площадь поминальника, кроме того, далеко выходит за границы верхнего сооружения, имеющего явно завершённый вид (рис. IV). Таким образом, изученные нами четыре объекта в виде оградок являются однотипными памятниками и могут быть уверенно отнесены к кругу сооружений погребального характера древних тюрок, которые, несомненно, достаточно долгое время проживали на данной территории Северного Присаянья в виде какой-то локальной группы.
Примечания
[1] Скобелев С.Г. Отчёт об археологических раскопках позднесредневековых памятников в Алтайском, Бейском и Емельяновском районах Красноярского края в полевом сезоне 1984 г. Новосибирск, 1985. С. 2-5.[2] Бутанаев В.Я. Топонимический словарь Хакасско-Минусинского края. Абакан, 1995. С. 49.[3] Скобелев С.Г. Отчёт об археологических разведках позднесредневековых памятников в Алтайском, Бейском, Емельяновском, Орджоникидзевском, Сухобузимском и Ширинском районах Красноярского края в полевом сезоне 1982 г. Новосибирск, 1983. С. 2-4.[4] Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С. 120-130.[5] Митько О.А. Каменные оградки с трупосожжениями из Койбальской степи // 275 лет сибирской археологии. Материалы XXXVII РАЭСК. Красноярск, 1997. С. 76-77.[6] Митько О.А. Каменные оградки... С. 76.[7] Трифонов Ю.И. Исследования в Минусинской котловине // Археологические открытия 1972 года. М., 1973. С. 241; Поляков А.С. Поминальные оградки алтае-орхонских тюрок на юге Хакасии // Археология Южной Сибири. Кемерово, 1983. С. 106-110.[8] Степи Евразии... С. 31-32.[9] Грязнов М.П. Раскопки на Алтае // Археологический сборник государственного Эрмитажа. Вып. 1. 1940. С. 20.[10] Гумилёв Л.Н. Древние тюрки. М., 1967. С. 260-261. Примечание 9.[11] Овчинникова Б.Б. Древние тюрки в Саяно-Алтайском нагорье // Российская археология: достижения XX и перспективы XXI вв. Ижевск, 2000. С. 163.[12] Митько О.А. Каменные оградки... С. 77.
наверх |
