Д.Г. Савинов

Могильник Урбюн-III
и некоторые вопросы археологии Тувы скифского времени.

// Археология Южной Сибири (ИЛАИ). Вып. 11. Кемерово: КемГУ. 1980. С. 107-119.

Изучение памятников Тувы скифского времени имеет короткую, но яркую историю. Впервые они были открыты здесь раскопками А.В. Адрианова (1915-1916 гг.) [1] и С.А. Теплоухова (1926, 1927-1929 гг.), [2] в предварительном порядке систематизированы Г.П. Сосновским [3] и затем длительное время не изучались, вплоть до пятидесятых годов. Специального названия тогда памятники Тувы скифского времени ещё не получили. В последующие годы они интенсивно изучались рядом исследователей: Л.Р. Кызласовым (уюкская культура VIII-III вв. до н.э. с подразделением её на два последовательных этапа — ранний и поздний); [4] С.И. Вайнштейном (казылганская культура VII-III вв. до н.э. с выделением в ней первого, кокэльского, собственно казылганского и озен-ала-белигского этапов); [5] А.Д. Грачом (алды-бельская культура VII-VI вв. до н.э. и саглынская культура V-III вв. до н.э.); [6] М.X. Маннай-Оолом, выделившим в уюкской культуре уже три этапа развития; [7] А.М. Мандельштамом, много лет исследующим чрезвычайно интересный комплекс Аймырлыг, [8] и некоторыми другими.

Новые материалы по культуре скифского времени были получены в результате раскопок курганного могильника Урбюн-III в Центральной Туве. Со времени его открытия (1965 г.) прошло уж немало лет, [9] тем не менее современное состояние археологии Тувы этого периода (отсутствие единой периодизации и исчерпывающих публикаций открытых в последние годы памятников) позволяет говорить об актуальности урбюнских находок и в настоящее время.

Могильник Урбюн-III находится на первой надпойменной террасе левого берега-Улуг-Хема (Енисея) в 3,5 км к северо-западу от пос. Урбюн. На концах плоских языков, спускающихся от подножия хребта Чурумал-Бурханныг-Хая в долину Каравей, было зафиксировано 18 хорошо различимых объектов (16 курганов, расположенных без видимого порядка, и 4 кольцевые вкладки из 6-8 крупных камней). Раскопано 6 курганов (№1-6), выбранных произвольно в разных местах могильника, и все выкладки, под которыми ничего не оказалось.

До раскопок курганы представляли собой уплощённые каменно-земляные сооружения диаметром до 11 см [м] с подчетырёхугольной западиной посередине. Все курганы имели в основании насыпи крепиду из более крупных камней, а некоторые из них, кроме того, были окружены округлой оградой из больших редко поставленных камней на

(107/108)

Рис. 1. Планы погребений могильника Урбюн III
(1 — кург. 6; 2 — кург. 2; 3 — кург. 5; 4 — кург. 3; 5 — кург. 1; 6 кург. 4).

(Открыть Рис. 1 в новом окне)

(108/109)

расстоянии 4-5 м от кургана (№2, 3, 5). Могильное пятно также имело подпрямоугольную форму и располагалось, как правило, посередине площади кургана. В заполнении могильной ямы (мелкие колотые плитки без земляных прослоек между ними или серая супесь с вкраплением крупных камней) на различной глубине встречались кусочки дерева, разрозненные кости человека и животных. На дне ям (глубина до 3,8 м) находились деревянные камеры — срубы, сделанные из лиственничных брёвен квадратной или подквадратной формы, ориентированные в пяти случаях сторонами и в одном случае углами по странам света (рис. 1). Погребения, как правило, коллективные (до 6 человек), но взаимное расположение мужских, женских и детских скелетов в срубе, к сожалению, не восстанавливается. О положении и ориентировке погребённых также можно говорить только предположительно (судя по отдельным непотревоженным костям), они лежали на левом боку с подогнутыми ногами, головой на запад (возможно, с небольшими смещениями), что соответствует памятникам этого времени в других районах Тувы. Особенностью урбюнских захоронений являются неоднократно зафиксированные случаи искусственной мумификации трупов. Так, в кургане №5 найдена нога человека, согнутая в колене с остатками шерстяной одежды (рис. 2), в кургане №2 — женская рука (рис. 7). Мумификация руки была произведена путём надреза с внутренней стороны вдоль лучевой кости с последующим заполнением органическими веществами. Эти находки убедительно показывают связь населения Тувы скифского времени с пазырыкским Алтаем, где обычай искусственной мумификации, как известно, был широко распространён.

Все курганы могильника Урбюн-III были ограблены ещё в древности, перекрытия камер-срубов прорублены, а подавляющее количество вещей, в первую очередь бронзовых, похищены. Несмотря на это, они дали большой и интересный материал, включающий практически все категории предметов, известных в археологии Центральной Азии скифского времени. Ввиду однотипности погребальных сооружений, нарушенного состояния захоронений, а также в целях краткости изложения в настоящей статье даётся только покурганное распределение предметов сопроводительного инвентаря. Все остальные необходимые фактические данные сведены в следующую таблицу.

Таблица

Курган 1. Черешковые наконечники стрел с опущенными ниже основания черешка жальцами (рис. 3, 1); деревянные наконечники стрел, тупые и остроконечные (рис. 3, 3); подвеска из клыка кабарги и атрофированного резца марала (рис. 3, 4, 8); обломок задней части фигур-

(109/110)

Рис. 2. Урбюн III, курган 5.
Деталь погребения (мумифицированная нога с остатками шерстяной одежды).

(Открыть Рис. 2 в новом окне)

ки стоящего животного из бронзы с длинным хвостом и чётко моделированным копытом (рис. 3, 21); две накладки из золотых пластинок, условно передающих фигуры стоящих или идущих животных кошачьей породы с отверстиями для пришивания по краям (рис. 6, 2); обломок рукояти бронзового пластинчатого ножа с треугольной прорезью (рис. 3, 11); поделка из кости в виде трубочки с рельефно оформленной верхней частью (рис. 3, 9), остатки кожаных ножен от кинжала, повторяющих форму навершия (рис. 3, 28) и перекрестия (рис. 3, 30); бронзовый прорезной колокольчик с обломанным основанием и белым камешком внутри (рис. 5); железный конус (рис. 3, 16); навершие в виде головки горного барана, вырезанное из эпифиза кости, естественная форма которого удачно использована для передачи рогов и морды животного. Поверхность головки зеленоватого цвета, заполированная. Круглые выпуклые глаза обведены врезанной линией, пересекающей лоб. На одном из глаз сохранились следы инкрустации железом (рис. 4, 2).

Курган 2. Круглая золотая бляшка-розетка, украшенная пунсонным орнаментом с отверстиями для пришивания по краю (рис. 6, 1); бронзовая пронизка с остатками кожаного ремешка (рис. 3, 17); плоская деревянная пластина с поперечной нервюрой посредине (рис. 3, 24); обломки деревянной пластины, покрытой кожей красного цвета и сверху украшенной зигзагообразно нашитой кожаной тесьмой (рис. 3, 32); обломки двух деревянных пластин с вырезанными на внешних сторонах изображениями животных. На одной сохранился трудно различимый рисунок задней части когтистого зверя, по-видимому, кошачьего; на другом — несколько искажённая из-за плохой сохранности дерева фигурка лани или самки оленя с изящно очерченным туловищем, пересечённым рядом округлых поперечных линий, длинной шеей, отведённым назад листовидной формы ухом и вытянутыми вперед задними ногами (рис. 4, 5). В этом же кургане найдены деревянная рукоятка от чекана и берестяной туесок.

Курган 3. Черешковые костяные наконечники стрел с опущенными ниже основания черешка жальцами (рис. 3, 2); вырезанная из кости подвеска в виде копыта животного (рис. 4, 3); бронзовая булавка, украшенная фигуркой стоящего на кончиках копыт кабана с низко опущенной мордой (рис. 3, 20); бронзовый черешковый наконечник стрелы (рис. 3, 22); бронзовая обойма трапециевидной формы с остатками шерстяных нитей (рис. 3, 14) и конус (рис. 3, 15); оплавленный железный предмет неизвестного назначения с полыми золотыми шариками (рис. 3, 23); деревянная рукоятка, возможно, от плети, почти

(112/113)

сплошь украшенная выпуклыми бугорками (рис. 3, 25); костяная застёжка с круглым отверстием посередине, по внешней стороне покрытая орнаментом из двух рядов обращённых углами друг к другу заштрихованных треугольников (рис. 4, 4). Здесь же найден красноглиняный плоскодонный сосуд в виде кружки с округлым туловом, слегка отогнутым венчиком, широким устьем и массивной ручкой на боковой стороне (рис. 3, 26). Несомненно, лучшей находкой в этом кургане является золотая серьга или подвеска, состоящая из кольца с заходящими концами, припаянного к нему перпендикулярно колечка в три оборота, в которое через специальное соединительное звено прикреплена цепочка из тридцати звеньев чи[че]чевидцеобразной формы с подвешенным к ней на конце коническим колокольчиком из свёрнутого золотого листка (рис. 6, 3).

Курган 4. Обломки бронзового зеркала с бортиком (рис. 3, 18); трапециевидной формы бронзовая обойма с остатками кожаного ремня (рис. 3, 13); плоская подвеска, вырезанная из клыка животного с заполированными сторонами (рис. 3, 7); фрагменты кожаных ножен от кинжала (рис. 3, 31).

Курган 5. Набор бронзовых обоймочек на кожаном ремешке (рис. 3, 19); бронзовый пластинчатый нож с округлым отверстием в кожаном чехле (рис. 3, 12); сероглиняный сосуд шаровидной формы с рядом сквозных отверстий по верхнему краю венчика (рис. 3, 27).

Курган 6. Бронзовый вток митровидной формы с остатками деревянной рукоятки (рис. 3, 10); остатки кожанных [ кожаных ] ножен от перекрестия кинжала (рис. 3, 29); роговая полированная подвеска в виде копыта оленя на пуантах. На поверхности её тонкими штрихами показана шерсть, наверху — отверстие для подвешивания (рис. 4, 1).

Вещи, найденные в урбюнских курганах, сделаны из различных материалов — бронзы, железа, кости, дерева, рога, берёсты, кожи, золота. Оружие представлено наконечниками стрел, кинжалами и чеканами, Стрелы костяные, деревянные и один наконечник — бронзовый (рис. 3, 22). Сами кинжалы не сохранились, но форма их восстанавливается по остаткам кожаных ножен, представляющих обычную форму перекрестия в виде «бабочки» с приподнятыми концами (рис. 3, 29). Сохранилось несколько рукояток от чеканов и бронзовый вток с остатками рукоятки (рис. 3, 10). Нижняя часть втока уплощена и расширена, как у втока, найденного С.А. Теплоуховым в кургане могильника Туран IV. [10] Этим он отличается от обычных втоков Тувы и типологически приближается к форме втока из Тоджи, где нижняя часть не только уплощена, а выделена в отдельную лопасть. [11] Бронзовые пластинчатые ножи с петлёй для подвешивания (рис. 3, 11, 12) одинаково часто встречаются по всей Южной Сибири вплоть до III в. до н.э. Железных предметов в урбюнских курганах найдено очень немного. Это конус (рис. 3, 16), оплавленные куски какого-то предмета, украшенного золотыми полыми шариками (рис. 3, 23), сохранившиеся остатки инкрустации железом глаза на костяной головке барана из кургана 1 (рис. 4, 2). Два последних случая — сочетание железа с золотом в каком-то украшении и использование его для инкрустации художественного произведения, видимо, говорят о большой ценности, которую представляло железо в это время, и соответственно незначительном его употреблении в быту.

Хотя в урбюнских курганах, в отличие от пазырыкских, отсутствует мерзлота, количество изделий из органических материалов, найденных в них, довольно значительно. Это фрагменты деревянных сосудов, остатки кожаной и шерстяной одежды, берестяных сосудов, деревянных

(113/114)

Рис. 5. Бронзовый колокольчик из кургана 1.

(Открыть Рис. 5 в новом окне)

древков стрел и т.д. Среди них необходимо отметить плоскую деревянную пластину с поперечной нервюрой посередине, возможно, модель поножей (рис. 3, 24), рукоятку, покрытую выступающими бугорками (рис. 3, 25), деревянную пластину, обтянутую цветной кожей (рис. 3, 32), пластину с изображением самки оленя, представляющую один из наиболее ранних образцов т.н. «скелетного стиля» в скифо-сибирском искусстве (рис. 4, 5). Уникальной находкой для этого времени является берестяной сосуд из кургана №2. Это цилиндрической формы туесок, стенки которого образованы из свёрнутого прямоугольного куска берёсты с двойным дном, которые сшивались через маленькие отверстия по краям, расположенные на разных промежутках друг от друга. Деревянные сосуды были найдены, как правило, у западных стенок срубов и, судя по наиболее сохранившимся экземплярам, представляли собой плоские круглодонные чаши с ручкой, сделанные из комлевой части берёзы. Интересно, что большинство деревянных сосудов в настоящее время было найдено в восточных районах скифского мира. На территории собственно скифской культуры известны только три деревянных сосуда с золотыми обкладками. [12]

Из представленных в урбюнских курганах материалов датирующими являются костяные наконечники стрел с опущенными ниже основания черешка жальцами, пластинчатые ножи с округлой и треугольной прорезью в рукоятке, форма кинжалов с бабочковидный перекрестием (восстанавливается по остаткам кожаных ножен), вток митровидной формы, бронзовые обоймы — конические, подквадратные и трапециевидные, подвески из клыков кабарги и атрофированных резцов марала, костяное изображение головки горного барана, — имевшие широкое распространение в V-III вв. до н.э. как в Туве, так и в других областях скифского мира. [13] В то же время в урбюнской серии имеется целый ряд предметов явно более архаичного облика. Так, на костяной застёжке из кургана 3 с двух сторон нанесен орнамент в виде двух рядов заштрихованных треугольников (рис. 4, 4). В принципе таким образом украшен один сосуд из Тувы, который С.И. Вайнштейн на этом осно-

(114/115)

вании отнёс к карасукскому времени. [14] Аналогичным образом орнаментированная керамика встречена на территории соседнего Горного Алтая, [15] [16] Памиро-Алтая [-Алая], [17] Средней Азии. [18] Бронзовое зеркало из кургана 4 могильника Урбюн-III типологически близко известным зеркалам с бортиком раннескифского времени, но меньше их по размерам, тоньше и сам бортик (здесь выражен уже менее отчётливо) (рис. 3, 18). Форма единственного бронзового наконечника стрелы —трёхлопастного с длинным черешком (рис. 3, 22), характерна преимущественно для памятников предшествующего периода, На основании находки такого наконечника стрелы, например, Л.Р. Кызласовым был выделен ранний этап уюкской культуры (Успенское, кург. 22, мог. 2).

То же самое можно сказать о серии бронзовых на ременных обоймочек майэмирского облика (рис. 3, 19), бронзовом прорезном колокольчике ([Рис.] 5), отдельных произведениях скифо-сибирского звериного стиля, найденных в урбюнских курганах. Так, фигурка стоящего на кончиках копыт с низко опущенной мордой кабана на бронзовой булавке из кургана №3 (рис. 3, 20) по своей иконографии сразу вызывает ассоциации с рисунками на «оленных камнях» Монголии, Алтая и Тувы, [19] изображениями кабанов на рукоятках ножей раннетагарского облика [20] и навершиях пластинчатых ножей VI-V вв. до н.э. [21] Эталоном их могут служить известные чиликтинские изображения кабанов. Чрезвычайно интересно, что такие же миниатюрные фигурки кабанов из золотой фольги были найдены в Табатском кургане вместе с комплексом предметов сарагашенского этапа, синхронных основному набору датирующих вещей из урбюнских захоронений. [22] Безусловно, ранние прототипы имеют и подвески в виде ноги оленя, поставленной на кончик копыта (рис. 4, 1, 3),— сюжет, часто встречающийся в раннескифском искусстве, в том числе и у савроматов, и уходящий своими корнями в переднеазиатскую древность. [23] Однако эти находки на общем фоне конструкции погребальных сооружений и всей совокупности предметов сопроводительного инвентаря не могут служить достаточным основанием для отнесения урбюнских курганов к раннескифскому времени. Они свидетельствуют о возможности их ранней даты в пределах V-III вв. до н.э., скорее всего V-IV вв. до н.э., когда культурные традиции предшествующего периода ещё не исчезли, а сохраняли своё значение, но уже в виде отдельных затухающих реминисценций,

(116/117)

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что значительная часть вещей, которые при нахождении их вне комплекса типологически можно было бы отнести к более раннему времени, имеют преимущественно западные аналогии, В этом ряду могут быть рассмотрены и некоторые другие предметы урбюнской серии, в первую очередь керамика и украшения. Сосуд, найденный в кургане №3 с округлым туловом, широким устьем и боковой ручкой (рис. 3, 26), близок сосуду, найденному в Туве в могильнике Ак-Довурак. [24] Подобная форма сосудов была наиболее характерна для сако-усуньской керамики эпохи ранних кочевников Средней Азии и Казахстана. [25] Другой сосуд — шаровидной формы с отверстиями по верхнему краю слегка отогнутого венчика (рис. 3, 27) — находит ближайшие параллели по этому признаку в савроматской керамике. [26] Вообще савроматские аналогии предметам урбюнской серии достаточно многочисленны. Это упоминавшаяся уже подвеска в виде ноги животного, поставленной на кончик копыта; булава, сплошь украшенная в верхней части выступающими бугорками, из кург. 8 могильника Пятимары 1 (ср. рукоятку плети из кург. 3, мог. Урбюн-III). Стилистически близко урбюнскому изображение лежащего животного с вытянутыми вперёд ногами, туловище которого пересечено рядом вертикально расположенных округлых линий на костяной обкладке из Матвеевского пос., кургана 3. [27] В том же направлении выстраиваются аналоги золотой серьге (или подвеске) с цепочкой или колокольчиком из кургана 3 (рис. 6, 3). Две такие же серьги происходят из кургана 126 могильника Туран IV в Туве. [28] В Казахстане они найдены в могильнике Баба-Ата. [29] Серьги, поразительно похожие на урбюнскую, имеются в памятниках савроматской культуры [30] и в собрании Сибирской коллекции Петра I. [31] Все они достаточно сложны по своей конструкции и, возможно, являются подражанием одному оригиналу или просто предметом западного импорта. Изображения идущих или стоящих животных кошачьей породы с тяжёлой головой, массивными лапами и длинным хвостом с колечком на конце (рис. 6, 2) имеются как в Туве (Алды-Ишкин), [32] так и в более западных районах — Восточном Казахстане (Усть-Буконь) [33] и Тагискене, где они изображают львов, хорошо известных сакам Сыр-Дарьи. [34] В целом оказывается, что в урбюнских материалах представлена серия предметов, имеющих западный источник происхождения, причём в культурах преимущественно раннескифского времени, в том числе в Тагискене и у савроматов.

Несомненно в этом можно видеть отражение реальных этнокультурных связей в истории народов Центральной и Средней Азии в скифское время. Л.Р. Кызласов уже подчёркивал ту роль, которую, очевидно, сыграло сакское население Средней Азии и Казахстана в создании знаменитого кургана Аржан в Северной Туве. [35] Судя по урбюнский находкам, это участие или влияние оказалось настолько сильным, что во многом определило облик культуры Тувы и в последующее уюкское (казылганское или саглынское) время. Эпоха ранних кочевников Средней Азии, Казахстана, Южной Сибири и Центральной Азии, обладая большой протяжённостью, с одной стороны (и не только материалу), неразрывно связана ещё с эпохой бронзы, с другой — соприкасается с периодом образования первых раннеклассовых государственных объединений на этой территории.

Материалы полевых исследований последних лет дают все основания предполагать, что за т.н. майэмирским этапом (VII-VI вв. до н.э.), выделенным в своё время на. алтайском материале, кроется общность огромного исторического значения, отличающаяся значительно более тесными связями по всей территории своего распространения, нежели

(117/118)

участием в сложении последующих культур в отдельных регионах Азии. [36] Непосредственным отражением этих связей, имеющих, возможно, и этногенетический характер, являются материалы могильника Урбюн-III в Центральной Туве. Этот памятник, по-видимому, был оставлен группой населения, самым тесным образом связанной с сакской и особенно савроматской средой, но на более позднем этапе её развития, когда она в значительной степени подверглась влиянию культуры соседнего пазырыкского Алтая (сооружение камер-срубов, эпизодическое появление железа, обычай искусственной мумификации, отдельные произведения изобразительного искусства). Дальнейшие исследования должны показать, является ли выделение савроматского комплекса особенностью урбюнского могильника или оно вообще было характерно для памятников Тувы скифского времени. В пользу последнего предположения говорит находка бронзового котелка с горизонтально расположенными ручками без поддона в кургане 7 могильника Ховжук, [37] аналогичного савроматским. [38]

[1] Архив ЛОИА, ф. 1, д. 173. Материал находится в ТГУ, колл. №6041.

[2] Полторацкая В.Н. Памятники эпохи ранних кочевников в Туве (по раскопкам С.А. Теплоухова) — АС ГЭ, вып. 8, Л., 1966, с. 78-102.

[3] Сосновский Г.П. Памятники Тувы, Минусинска и Алтая. Рукопись. Архив ЛОИА, ф. 42, д. 147.

[4] Кызласов Л.Р. Этапы древней истории Тувы (в кратком изложении) — Вестн. МГУ, №4 (серия историческая), М., 1958, с. 75-79.

[5] Вайнштейн С.И. Памятники казылганской культуры. — Тр. ТКЭАН, т. II, М.-Л., 1966, с. 143-184.

[6] Грач А.Д. Могильник Саглы-Бажи II и вопросы археологии Тувы скифского времени — СА, №3, 1967, с. 215-232; Его же. Алдыбельская культура раннескифского времени в Туве. — В кн.: Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий (сборник научных трудов), Новосибирск, 1975, с. 249-258.

[7] Маннай-Оол М.X. Тува в скифское время (уюкская культура). М., 1970. В кн.: [ В книге ] М.X. Маннай-Оола без ведома автора использованы некоторые материалы могильника Урбюн-III (см. рис. 9, 4; 12, 1; 20, 1, 6, 13). В подписи к рис. 9 неправильно указан номер кургана 50 вместо настоящего — №5.

[8] См.: сообщения А.М. Мандельштама в «Археологических открытиях», начиная с 1968 года.

[9] Савинов Д.Г. Раскопки могильников Урбюн — «АО 1965 года», М., 1966, с. 27-28. В одном из раскопанных курганов (№1) было исследовано впускное погребение II в. до н.э. — I в. н.э. (Савинов Д.Г. Погребение с бронзовой бляхой в Центральной Туве — КСИА, вып. 119, М., 1970 [1969], с. 104-108.

[10] Полторацкая В.Н. Указ.соч., рис. 21, 7.

[11] Вайнштейн С.И. Археологические исследования в Туве в 1955 г. — УЗТНИИЯЛИ, вып. IV, Кызыл, 1956, рис. 3.

[12] Манцевич А.П. Деревянные сосуды скифской эпохи — СГЭ [АСГЭ], вып. 8, Л., 1966, с. 23-38.

[13] Членова Н.Л. Место культуры Тувы скифского времени в ряду других «скифских» культур Евразии — УЗТНИИЯЛИ, вып. IX, Кызыл, 1961, с. 133-155.

[14] Вайнштейн С.И. Археологические раскопки в Туве в 1953 году — УЗТНИИЯЛИ, вып. II, Кызыл, 1954, с. 140-154, табл. IV.

[15] Сорокин С.С. Цепочка курганов времени ранних кочевников на правой берегу Кок-Су (Южный Алтай) — АС ГЭ, вып. 16, Л., 1974, рис. 10, 5; 12, 1. [ позиция ссылки в тексте не обозначена ]

[16] Арсланова Ф.X. Могильник ранних кочевников на правобережье Иртыша. — Изв. АН КазССР, вып. 2 (19), Алма-Ата, 1962, табл. III.

[17] Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алтая [-Алая] — МИА, №26, М., 1952, рис. 79.

[18] Толстов С.П., Итина М.А. Саки низовьев Сырдарьи (по материалам Тагискена) — СА, №2, 1966, рис. 6, 1.

[19] См., например, Грязнов М.П., Маннай-Оол М.X. Третий год раскопок кургана Аржан — АО 1973 года, М., 1974, рис. на с. 194.

[20] Хлобыстина М.Д. Многофигурные изображения в зверином стиле из Восточной Сибири. — В кн.: Древняя Сибирь, вып. 4 (бронзовый и железный век Сибири), Новосибирск, 1974, рис. 4 на с. 56.

[21] Бернштам А.Н. Указ.соч., рис. 14, 1. Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время, М.-Л., 1960, табл. XVIII.
(118/119)

[22] Пшеницына М.Н., Подольский М.Л. Работы Бейской экспедиции — АО 1976 года, М., 1977, с. 236.

[23] Членова Н.Л. Происхождение и ранняя история племён тагарской культуры. М., 1967, табл. 32, рис. 9-20.

[24] Вайнштейн С.И. Некоторые итоги работ археологической экспедиции Тувинского НИИЯЛИ в 1956-1957 гг. — УзТНИИЯЛИ, вып. VI, Кызыл, 1958, табл. IV, №61.

[25] Бабанская Г.Г. Беркаринский могильник — ТИИАЭ КазССР, т. 1, Алма-Ата, 1956, табл. V. Акишев К.А. Отчёт о работе Илийской археологической экспедиции в 1956 году. — ТИИАЭ КазССР, т. I, Алма-Ата, 1956, с. 5-32; Абетеков А.К. Расписная керамика в курганах ранних кочевников в долине р. Чу — КСИИМК, вып. 107, 1966, с. 122-123.

[26] Смирнов К.Ф. Савроматы. М., 1964, рис. 2, 6, 10.

[27] Смирнов К.Ф. Указ.соч., рис. 26, 1а; 32, 1г; 48, 2б.

[28] Полторацкая В.Н. Указ.соч., рис. 6, 6.

[29] «Археологическая карта Казахстана», т. II, табл. VII, №132.

[30] Смирнов К.Ф., Петренко В.Г. Савроматы Поволжья и Южного Приуралья — САИ, д. 1-9, М., 1963, табл. 25, 10; 26, 20.

[31] Руденко С.И. Сибирская коллекция Петра I — САИ, д. 3-9, М., 1962, табл. XXI, рис. 60-61.

[32] Маннай-Оол М.X. Указ.соч., рис. 19, 2.

[33] Черников С.С. Работы Восточно-Казахстанской археологической экспедиции в 1956 г. — КСИИМК, вып. 73, 1959, рис. 40, 2.

[34] Толстов С.П., Итина М.А. Указ.соч., рис. 17, 3-6.

[35] Кызласов Л.Р. Уюкский курган Аржан и вопрос о происхождении сакской культуры — СА, №2, 1977, с. 69-86.

[36] Савинов Д.Г. К выделению ранних и поздних элементов в культуре пазырыкского времени. — В кн.: Ранние кочевники Средней Азии и Казахстана, Л., 1975, с. 49-52.

[37] Маннай-Оол М.X. Указ.соч., рис. 5.

[38] Смирнов К.Ф. Петренко В.Г. Указ.соч., табл. 20, рис. 17, 18.

наверх