главная страница / библиотека / обновления библиотеки / оглавление книги

С.И. Руденко

Культура хуннов и Ноинулинские курганы.

// М.-Л.: 1962. 206 с.

Глава VII.

Оружие и военное дело.

В Шицзи о хуннах сообщается: «Могущие владеть луком поступают в латную конницу». [1] В том же источнике говорится, что «длинное их оружие есть лук со стрелами, короткое оружие — сабля и копьё». [2]

Устройство лука хуннов описано в главе второй; в главе пятой имеются изображения луков в налучниках (рис. 31). О типах боевых стрел сообщалось на стр. 26. Характерной особенностью боевых стрел хуннов было наличие «свистунки», изобретение коей китайская хроника приписывает хуннскому шаньюю Модэ, который «сделал свистунку и начал упражнять своих людей в конном стрелянии из лука». [3]

Лук с налучником и колчан с четырьмя выпусками стрел (в одном выпуске содержалось 12 стрел) были традиционным подарком китайских императоров шаньюям хуннов. [4] Среди этих подарков были и чеканы в футлярах.

При раскопках хуннских поселений и могил, в том числе в Ноинулинских, ни чеканов, ни мечей или сабель обнаружено не было, но найдены палицы и нечто вроде кастетов.

При упоминании о законах хуннов в Шицзи сказано: «Извлекшему острое оружие и фут — смерть». В примечании поясняется, что футом называется военное железное оружие, имеющее вид палки длиною около 1¹/₄ фута и короче. [5]

В Ноинулинских курганах в погребениях мужском и женском обнаружены такие футы, или палицы, на которые обращал внимание А.Н. Бернштам. [6] Палицы эти (табл. XXX, 1, 2) оказались не железные, а бронзовые, с квадратным в сечении железным стержнем внутри. Длина этих палиц колеблется от 30 до 36 см, диаметр от 2.5 до 2.8 см с утолщением на концах до 3.3 и 6 см.

Там, где виден железный стержень, его сечение 1 см². Принимая во внимание относительную хрупкость бронзы, наличие железного стержня внутри палиц свидетельствует о том, что данное орудие было рассчитано для нанесения сильных ударов.

Примечательно совпадение по длине размеров этих орудий с китайским футом, длина которого в конце династии Хань равнялась 29.5 см.

В Ноинулинском кургане № 25 найдены два бронзовых литых предмета, один из которых длиною 26 см и шириною 8 см (табл. ХХХI), а другой такой же предмет меньших размеров (табл. XXX, 4). Его длина около 23 см, наибольшая ширина 7.3 см. Наружная поверхность этих предметов слегка выпуклая с бортиком по краю, внутренняя соответственно вогнутая с двумя парами массивных скоб близ концов и парой маленьких скобок или с четырьмя зубцами по середине. Величина и массивность скоб указывает на солидное прикрепление этих предметов, по всей вероятности ремнями, к какой-то толстой поверхности. Пара подобных же, но проще оформленных и более узких (дл. 24 см, наиб. ширина 3.5 см) предметов (рис. 53) была найдена Г.О. Боровкой в одной из могил при раскопках в долине р. Толы, в Монголии. [7]

В китайских источниках неоднократно упоминается о «латной» коннице хуннов. Какие же у них могли быть латы?

(63/64)

Рис. 53. Бронзовые наручья-латы. Р. Тола. Монголия (1/2 нат.вел.).

(Открыть Рис. 53 в новом окне)

При раскопках на Алтае в одном из Туэктинских курганов, датируемых срединой первого тысячелетия до н.э., были найдены предметы, которые я описал как оборонительное вооружение, поножи. [8] Любопытно указание на то, что конники динлинов руки и ноги прикрывали деревянными щитиками. [9]

Весьма вероятно, что предметы, о которых шла речь выше, были оборонительным вооружением конницы хуннов. Это были латы, повязывающиеся на левую руку воина — большей длины на плечо, меньшей на предплечье. Рукав одежды, на который повязывались эти латы, должен был быть толстым, кожаным, на меху или на войлоке. Поскольку у воинов хуннов в левой руке был лук, а в правой меч или палица, естественно предположить, что латы служили защитой от ударов палиц, о которых шла речь выше, при обороне левой рукой.

Подобные предметы известны в литературе как конские налобники, что мало вероятно. Этому противоречат их большие размеры, скобы и шипы на обратной стороне, которые не были предназначены для прикрепления к узде. В одной из

(64/65)

последних работ, посвященных китайским божествам, [10] в работе по древностям Кореи [11] опубликован бронзовый позолоченный «конский налобник» точно такой же формы, как и ноинулинские предметы, о которых идёт речь. Наружная его поверхность покрыта изящным орнаментом с изображением божества Сян с большими ушами и очень длинной рукой, держащей цветущее растение. Поскольку Сян является символом бессмертия, его изображение вполне уместно на латах и ничем не оправдано на конском налобнике.

Предметами вооружения, своего рода кастетами, я считаю загадочные предметы, состоящие из пары литых бронзовых стержней, соединённых между собой обоюдоострыми железными клиньями. Стержни эти не строго цилиндричны. Их внешние концы значительно толще внутренних, в которые вставлены железные клинья (табл. XXX, 5, 6). В таком виде эти предметы удобно держать в руке и наносить ими удары.

Упражнения в конной стрельбе из лука и обучение конницы военному делу у хуннов производилось поздней осенью, перед облавными охотами, которые, помимо обеспечения продовольствием, шкурами и рогами, играли, о чём уже говорилось, роль своего рода военных манёвров.

Военной дисциплине и беспрекословному повиновению командованию хунны придавали особое значение.

В Шицзи читаем, что после того как Модэ получил от своего отца шаньюя Туманя в управление 10 000 конницы «он сделал свистунку и начал упражнять своих людей в конном стрелянии из лука с таким приказом: всем, кто пустит стрелу не туда, куда свистунка полетит, отрубят голову... Модэ сам пустил свистунку в своего аргамака. Некоторые из приближённых не смели стрелять, и Модэ немедленно нестрелявшим в аргамака отрубил головы. Спустя несколько времени Модэ опять сам пустил свистунку в любимую жену свою, некоторые из приближённых ужаснулись, и не смели стрелять. Модэ и сим отрубил голову. Ещё по прошествии некоторого времени Модэ выехал на охоту и пустил свистунку в шаньюева аргамака. Приближённые все туда же пустили стрелы. Из сего Модэ увидел, что он может употреблять своих приближённых. Следуя за отцом своим шаньюем Туманем на охоту, он пустил свистунку в Туманя; приближённые также пустили стрелы в шаньюя Туманя. Таким образом Модэ, убив Туманя... объявил себя шаньюем». [12]

Военная тактика хуннов красочно излагается в Шицзи и Цяньханьшу. Приведём несколько выдержек из этих источников.

«При превосходных силах неприятеля они притворяются побеждёнными и, отступая, заманивают преследующее их войско неприятеля». [13]

«Искусно заманивают неприятеля, чтоб обхватить его: почему, завидев неприятеля, устремляются за корыстью, подобно стае птиц; а когда бывают разбиты, то подобно черепице рассыпаются, подобно облакам рассеиваются». [14]

Преимущество хуннов в сражениях китайцы усматривали в их обычном приёме: «Противопоставив неприятелю лучшую конницу, в поле под тучею стрел решать победу». [15]

«При удаче идут вперёд; при неудаче отступают, и бегство не поставляют в стыд себе». [16]

Одно из сражений хуннов с китайцами под предводительством шаньюя в Шицзи описывается так:

(65/66)

«Модэ скрыл отборные войска, а выставил одни слабые: почему всё китайское войско, состоявшее из 320 тысяч, наиболее пехоты, устремилось за ним. Гао-ди прежде других прибыл в Пьхин-чен; а пехота ещё не вся пришла. Модэ с 400 т. отборной конницы окружил Гао-ди в Бай-дын». [17] В продолжение семи дней китайское войско не могло доставить осаждённым съестных припасов. Конница у хуннов на западной стороне имела белых, на восточной серых, на северной вороных, на южной рыжих лошадей. После дипломатических переговоров, в которых деятельное участие приняла яньчжы (жена шаньюя), Модэ «открыл в одном углу проход: Гао-ди отдал своим войскам приказ — с натянутыми в стороны луками идти прямо через открытый угол, и сим образом соединился с главными силами». [18]

В вышеприведённом сообщении заслуживает внимания одномастность лошадей в различных подразделениях войска хуннов, что было важно в проведении согласованных операций различными частями войска.

При подвижном образе жизни хуннов вполне естественно было семьям в военное время удаляться возможно дальше от мест военных действий. Так, в 72 году до н.э., «когда хунны получили известие о великом походе китайцев, то старые и малолетние бежали, собрали всё имущество и скот и далеко уклонились». [19]

Состояло ли войско хуннов только из мужчин или в военных предприятиях участвовали и женщины? Как и следовало ожидать, в военных предприятиях хуннов иногда участвовали и женщины. Об этом имеются прямые указания в китайских источниках. [20] О том же свидетельствует наличие предметов вооружения — луков и стрел, которые могли быть орудиями и охоты, а главное боевых палиц в женских погребениях Ноин-Улы. Не случайно в предыдущей цитате при сообщении о том, что далеко уклонялись старые и малолетние, ничего не говорится о женщинах.

Стремление к наживе было одним из стимулов, воодушевлявших хуннов в их военных предприятиях. «Где видят корысть, там ни благоприличия, ни справедливости не знают», [21] а обычаем было установлено: «Кто на сражении отрубит голову неприятелю, тот получает в награду кубок вина, нему же предоставляется всё полученное в добычу». [22]

«Кто убитого привезёт из сражения, тот получает всё имущество его». Мало этого, «пленные — и мужчины, и женщины поступают в неволю; и посему на сражении каждый воодушевляется корыстью». [23]