С.И. Руденко

Горноалтайские находки и скифы.

/ Итоги и проблемы современной науки. М.-Л.: 1952. 268 с.

Глава третья. Племенные объединения.

Для суждения об общественном строе племени весьма существенное значение имеют его права на владение территорией и средствами производства. В скифское время, по свидетельству Геродота, территория была строго распределена между отдельными племенами, в том числе и кочевыми. Это владение общей территорией, защита от посягательств на неё других племён была одним из существенных мотивов для объединения племён.

Было ли внутри скифских племён распределение общей племенной территории между отдельными родами, мы не знаем. Возможно, что местами, в частности в Горном Алтае при осёдлом образе жизни его населения, такое распределение уже имелось. В других областях, занятых скифскими племенами, особенно среди кочевых племён, такого разделения могло и не быть, по крайней мере в местах летних кочевий. Нет оснований предполагать, что какие-либо угодья были уже закреплены за отдельными семьями.

Иное дело владение скотом — основным средством существования племени. Скот в это время принадлежал уже отдельным семьям, точнее — главам отдельных семей, находился в частной их собственности. Лошади, особенно ездовые кони, подобно одежде и оружию, несомненно являлись собственностью отдельных членов семьи.

Очень показателен рассказ Ксенофонта о том, как Кир предлагал саку, победителю на конских состязаниях, устроенных Киром по взятии Вавилона, променять свою лошадь на царскую. Этот молодой сак отказался от обмена и подарил свою лошадь одному из друзей Кира ¹. [1] Последнее могло иметь место

(51/52)

только в том случае, если лошадь принадлежала лично ему, этому молодому саку.

О наличии частной собственности у европейских скифов имеются определённые указания и у Геродота ¹. [2]

Наглядным доказательством права частной, семейной собственности на скот у древних горноалтайских скотоводов являются меты на ушах коней, захороненных в могилах вождей племен. Меты эти — надрезы на ушах, в противоположность родовым тамгам, являются типичными семейными метами и усложняются путём дополнительных надрезов на одном ухе или дополнительной метой на другом ухе с переходом данного животного по наследству от отца к сыну в случае его выделения из отцовской семьи. Отсюда чрезвычайное разнообразие этих мет, которое и наблюдалось на трупах коней из Пазырыкских курганов. Такие меты были особенно необходимы там, где лошади, принадлежащие различным семьям, паслись в одном общем табуне, что, вероятно, и имело место в Горном Алтае. Весьма показательно, что иногда уши метились жеребятам в возрасте от двух лет, а затем, когда они поступали во владение новых хозяев уже в качестве верховых коней «собственного седла», уши не перемечивались. Не делалось этого, с одной стороны, потому, что сложную мету порезами на ушах невозможно было переделать в более простую, а кроме того,

в этом не было и надобности, так как такие лошади не содержались в общем табуне, а находились при жилище.

При патриархальном строе скифской семьи, как это следует из сообщений античных авторов, вполне естественно право наследования младшим сыном от отца при выделении старших сыновей ещё при жизни последнего. Так можно думать по одной из сообщаемых Геродотом легенд об упавшем с неба священном золоте, доставшемся младшему из братьев.

Однако патриархальный строй скифской семьи, типичный, повидимому, для западных причерноморских скифов, утвердился далеко не везде. Так, по сообщениям греческих историков, в Азии у массагетов сохранялись ещё пережитки группового брака и матриархата. С.П. Толстов отмечает, что не только в интересующую нас эпоху, но и значительно позже, во II-I вв. до н.э., у массагетских племён сохранялись матриархальные нормы наследования. Это видно из порядка престолонаследия в основанном во II в. до н.э. выходцами из

(53/54)

прихорезмских степей, массагетскими племенами сакароваков, «сакском» княжестве в Сеистане: правителю наследовал сын его сестры ¹. [3]

Вместе с тем Геродот и Ктесий Книдский неоднократно подчёркивают высокое положение женщин у массагетов, а наличие у них женщин-вождей указывает на участие женщин в войнах. По словам Геродота, женщины у исседонов пользовались одинаковым положением с мужчинами ². [4] Мало того, женщины наравне с мужчинами принимали участие в войнах. О женщинах савроматов Геродот писал, что они «вместе с мужчинами и без них ездят верхом на охоту и на войну и одеваются так же, как и мужчины» ³. [5] По Ктесию, в царствование мидийского царя Астибара, когда между саками и мидянами велась длительная и кровопролитная война, «над саками в это время предводительствовала Зарина, женщина воинственная и далеко превосходящая смелостью и деловыми способностями всех прочих сакских женщин». Далее, когда царь саков Аморг был пленён персидским царём Киром, жена Аморга Спаретра собрала против Кира войско, состоявшее не только из 300 000 мужчин, но и из 200 000 женщин, с которыми она и нанесла Киру поражение ⁴. [6] Позже о савроматах Помпоний Мела писал, что мужчины служат в пехоте и сражаются стрелами; жены их выезжают в битву на конях и не сражаются мечами, но, поймав арканом, умерщвляют врага ⁵. [7]

Раскопками Б.Н. Гракова установлено наличие многочисленных сарматских женских погребений с конём и оружием ⁶. [8] Все женские захоронения в Горном Алтае, как указывалось выше, с конём.

Независимо от того, шло ли наследование по мужской или по женской линии, с развитием скотоводческого хозяйства в руках отдельных семей сосредоточивалось уже значительное богатство в виде скота, и как следствие последнего происходила имущественная дифференциация. Среди могил рассматриваемой нами эпохи, помимо рядовых погребений основной массы населения, имеются, как мы теперь знаем, захоронения знатных лиц, вождей племён, сооружавшиеся большим людским

(54/55)

коллективом (рис. 18 и 19). О личных ценностях, которыми владели захороненные, судить нельзя, поскольку все такие могилы ограблены. Тем не менее золотые вещи, поясные бляхи и другие украшения из скифо-сибирского собрания Эрмитажа, обнаруженные в могилах, подобных исследованным нами, свидетельствуют о больших ценностях, сосредоточенных в руках знати того времени. Даже драгоценные ткани и ковры, найденные нами при раскопках курганов вождей племен, ценились,

Рис. 18. Первый и второй Пазырыкские курганы.

(Открыть Рис. 18 в новом окне)

несомненно, очень высоко. Однако не столько драгоценности, положенные в могилу вместе с умершим, указывают на богатство и на выдающееся общественное положение захороненных, сколько грандиозность самих сооружений.

Горноалтайской экспедицией раскапывались не самые большие курганы, но и они при своём сооружении требовали больших затрат труда. Выемка около 200 куб.м грунта на глубину до 6 м, заготовка сотен брёвен, а главное насыпь кургана, для которой надо было доставить свыше 2000 куб.м камня, требовали затраты большой рабочей силы. По приблизительным подсчётам, на сооружение второго Башадарского кургана потребовалось затратить от 3000 до 3500 рабочих человеко-дней, не считая использования для этой работы упряжных

(55/56)

животных. Такие работы не были посильны одной семье. Следовательно, в таких курганах были погребены люди не только богатые, но и занимавшие видное общественное положение.

Помимо больших курганов захоронений вождей племён, в Горном Алтае имеются сравнительно богатые средних размеров курганы и курганы малые с захоронениями основной массы населения. Это говорит о несомненной резкой имущественной дифференциации. Однако вследствие окраинного положения страны имущественная дифференциация в обществе древних горноалтайцев не зашла так далеко, как у южных саков или западных скифов. Отсюда можно заключить, что в Горном Алтае наряду со знатными семьями, выделявшимися своим имущественным и общественным положением, были семьи зажиточные, хотя и уступающие по богатству родовой или племенной знати. Следует иметь в виду, что размеры погребального сооружения и особенно курганной насыпи определялись количеством участвующих в похоронах и поминках, а число последних в значительной мере зависело от количества скота, забитого родственниками умершего для угощения всех принимающих участие в сооружении кургана.

Если в эту эпоху внутри некоторых родов выделились уже знатные семьи и отдельные, выдающиеся в том или ином отношении лица — главы семей, то какой же должна была быть общественная организация?

То, что сообщают нам античные авторы о греческом обществе гомеровской эпохи или об обществе западных скифов, даёт нам возможность в известной мере представить себе и организацию древних горноалтайских скотоводов. Группы родов составляли племена, во главе родов стояли старейшины, в военное время — вожди или военачальники. Старейшины и вожди избирались народным собранием. Советы старейшин регулировали взаимоотношения между родами, вожди племён регулировали отношения между племенами, решали вопросы войны и мира, выбирали верховного вождя.

Власть верховного вождя с течением времени становилась наследственной. Так, по рассказу Геродота, один из скифских царей, Скил, получил по наследству царскую власть, а также жену покойного царя ¹. [9] Тем не менее решающая роль в замещении общественных должностей принадлежала всё же родовым или племенным советам. По сообщению того же Геродота, после расследования старейшинами действий их царя Скилы,

(56/57)

«не любившего скифского образа жизни», скифы «взбунтовались против Скилы и поставили над собою царем его брата Октамасаду» ¹. [10]

Нет сомнения в том, что группы курганов данной эпохи в Горном Алтае представляют собой родовые кладбища. Курганы одной семьи обязательно располагаются рядом один возле другого в меридиональном направлении, как принято выражаться, в цепочку. При рассмотрении с этой точки зрения больших курганов, которые я склонен считать могилами родо-

Рис. 19. Пятый Пазырыкский кургаи.

(Открыть Рис. 19 в новом окне)

вых старейшин, вероятнее же вождей племён, нетрудно заметить, что и они нередко располагаются цепочкой, следовательно, захороненные в них происходили из одной и той же семьи. Отсюда можно заключить, что данная знатная семья в течение нескольких поколений занимала выдающееся общественное положение. Однако такое расположение курганов наблюдается далеко не везде. Местами на подобных родовых кладбищах мы видим стоящие поодиночке или по два, независимо один от другого, большие курганы и большее или меньшее количество малых рядом с ними. В Пазырыке, например, независимо от прочих стоят большие курганы первый и второй, затем третий и четвёртый, особняком пятый. Не только по своему положению, но, как выяснилось, и по характеру погребального инвентаря эти три подгруппы курганов

(57/58)

существенно различаются между собой. Следовательно, мы вправе заключить, что на данном кладбище похоронены вожди племён, принадлежавшие по своему происхождению к трём различным родам и уж во всяком случае к трём различным семьям.

Каковы же могли быть функции и взаимоотношения между родовыми старейшинами и военачальниками? В данном вопросе небесполезно будет обратиться к той общественной организации, которая наблюдалась ещё столетие тому назад у алтайцев я особенно у ближайших их соседей — казахов и киргизов. Стойбища последних, в те времена состоявшие из родственников, были объединены в большие и малые роды. Они представляли собой исторически сложившиеся группировки, образовавшиеся вследствие общности происхождения, территориального распределения и тех или иных военных событий.

Каждый род составлял одно целое, объединённое общими интересами, но внутри него в то же время сталкивались и противоположные интересы входящих в него стойбищ. Столкнове-

ния эти улаживались советами старейшин, главами отдельных влиятельных семей.

В неспокойное, военное, время роды, входившие в состав данного племени, объединялись теснее. Объединения эти происходили главным образом для защиты и охраны общих интересов и в первую очередь территории и стад. Во главе рода или племени в такое время выделялся вождь рода или племени. Последний обычно являлся одним из наиболее влиятельных родовых вождей. Особое значение эти вожди приобретали во время войны, когда отдельные племена и роды получали от военных походов непосредственную выгоду (захват лучших пастбищ или получение военной добычи), или в мирное время, когда возглавляемая вождём военная организация давала защиту от нападения врагов и обеспечивала тем самым неприкосновенность их имущества.

В мирное время связь между родами и племенами ослабевала. Однако всякая военная опасность всегда вызывала немед-

(59/60)

ленное объединение племён и притом каждый раз в такой комбинации, какая казалась наиболее подходящей при данных конкретных условиях.

Одной из причин, вызывавших военные столкновения между пастушескими племенами, бывал падёж скота в результате весенней гололедицы, когда скот, пасущийся на территории данного племени, не в состоянии был добыть себе корм. Захват в таком случае для прокорма скота соседних территорий или нападение на богатых соседей с целью отнять у них часть скота, если свой погибал, неизбежно вызывал и военные столкновения. Для успеха этих предприятий необходима была соответствующая военная организация во главе с родовым или племенным вождём.

Не вдаваясь, за неимением достаточного фактического материала, в детальное рассмотрение таких организаций, следует отметить, что военные столкновения в данную эпоху далеко не ограничивались междуплеменными столкновениями и нередко принимали характер международных войн. В нашем распоряжении имеется немало исторических фактов, свидетельствующих о том, что, начиная по крайней мере с VII в. до н.э., в течение ряда столетий скифские племена играли достаточно крупную роль в политических событиях Средней и Передней Азии. Факты эти указывают на большую военную силу объединения скифских племён.

По преданию, в передаче Геродота ¹, [11] собственно скифы-кочевники жили сначала в Азии, затем, потеснённые во время войны с массагетами, они удалились в киммерийскую землю. Спасаясь от скифов, киммерияне в свою очередь ушли в Азию. Вслед за изгнанными ими из Европы киммериянами скифы вторглись в Азию; преследуя бегущих киммериян, они вошли таким образом в мидийскую землю и завладели ею ². [12] В Мидии в это время царствовал Киаксар. «Отсюда скифы направились в Египет. Когда они стали в Палестинской Сирии, египетский царь Псамметих вышел им навстречу и просьбами и подарками удержал их от дальнейшего движения» ³. [13]

Эти события происходили около 630 г. до н.э., и «владычествовали над Азией скифы в течение двадцати восьми лет» ⁴. [14]

Пребывание скифов в Закавказье с полной отчётливостью подчёркивается многочисленными археологическими наход-

(60/61)

ками, в частности в разрушенном скифами урартском городе Кармир-Блуре ¹. [15] Большой интерес представляет в данном вопросе находка в последние годы, во время второй мировой пойны, в иранском Курдистане, на юге оз. Урмии, около Саккыза значительного количества предметов из золота, серебра я бронзы. Изучивший их Гиршман ² [16] выделяет четыре группы предметов: предметы ассирийской ювелирной торговли, изделия скифских мастеров, изделия ассирийцев со скифскими элементами стиля и, наконец, предметы местного происхождения. Дата этого клада, по Гиршману, VII в. до н.э., время Ассархаддона (681-668), т.е. время вторжения скифов в Переднюю Азию. Возможно, что в этих местах находилась столица Бартатуа и его сына Мадия, о покорении которым Мидии сообщает Геродот ³. [17]

Несколько позже, но также при Киаксаре (634-585), управлявшем Мидией, часть саков-кочевников вследствие междоусобий удалилась в Мидийскую землю и в течение известного времени проживала там, обучая по поручению Киаксары мальчиков своему языку и стрельбе из лука ⁴. [18]

У Ктесия саки появляются на историческом поприще при мидийском царе Астибаре, когда парфяне, до того покорённые мидянами, отложились от них и перешли добровольно под власть саков, вследствие чего между саками и мидянами и возникла упоминавшаяся выше долголетняя и кровопролитная война, закончившаяся затем миром. Над саками, как уже сообщалось, в это время царствовала Зарина. Ктесий же сообщает, что Зарина по смерти первого своего мужа и брата Кидрая, царя саков, вышла замуж за князя парфянского Мармера ⁵. [19] Последнее, повидимому, и послужило причиной отложения парфян от мидян.

Для нас особенно важен факт объединения, хотя и временного, саков и парфян под единым верховным управлением. Такие случаи объединения под общим управлением скифских племён с другими средне- и переднеазиатскими племенами в результате браков, заключённых между их верховными правителями, были, повидимому, нередкими.

Геродот сообщает, что, в то время как «царицею» массагетов была Томирис, вдова умершего царя, Кир через послов пытался

(61/62)

было свататься «для виду, как бы желая иметь её своею женою. Но Томирис поняла, что Кир сватается не к ней, а к царству массагетов, и отвергла предложение» ¹. [20]

По сообщению Ктесия, некоторые из сакских племён принимали участие в войнах персов в качестве их союзников. Так, в войне Кира против Креза лидийского ему помогал сакский царь Аморг, а затем, когда Кир был ранен в битве с дербиками, тот же Аморг спешит ему на помощь с войском в 20 000 всадников ². [21] Ксенофонт пишет, что саки помогали Киру в его войне против ассириян, выставив 10 000 пеших и 1000 конных стрелков ³, [22] а затем приняли участие в торжественном его въезде в Вавилон ⁴. [23]

Объединённые скифские племена представляли настолько сильную угрозу северным границам и торговым путям только что образовавшейся могущественной персидской монархии, что для замирения скифской степи сначала Кир (около 530 г. до н.э.) предпринял поход против массагетов, а затем Дарий против саков (517 г. до н.э.) и позже против европейских скифов (512 г. до н.э.). Хотя первый и последний походы закончились для персов неудачей, всё же в дальнейшем сакские племена принимали участие в персидских войнах уже в качестве их союзников. Так, в войске Ксеркса на всех его кораблях были саки вместе с персами и мидянами ⁵. [24] В сражении при Платеях первое место по проявленной храбрости Геродот отводит сакской коннице вместе с персидской пехотой ⁶. [25] Равным образом о саках вместе с кассийцами как отличившихся военной доблестью упоминает и Диодор Сицилийский, повествуя о фермопильской битве ⁷. [26]

Все вышеперечисленные факты свидетельствуют о том, что объединения и скифских и сакских племён к середине первого тысячелетия до н.э. представляли собой достаточно сильные военные организации, чтобы противостоять даже таким могущественным монархиям, какой была Персия при первых ахеменидах. Не только в военном отношении, но и по уровню культуры они не уступали своим южным соседям, в частности парфянам в

(62/63)

мидянам. Во время совместных с персами походов в Передней и Малой Азии они приходили в соприкосновение с наиболее передовыми народностями того времени. Однако не только в военное, но и в мирное время саки принимали, повидимому, участие в жизни средне- и переднеазиатских народностей. Вспомним обучение саками мидийской молодёжи своему языку и стрельбе из лука или рассказ Ксенофонта о той почётной роли, какую при дворе мидийского царя Астиага играл его виночерпий сак ¹. [27]

Таким образом, при тех взаимоотношениях, какие по крайней мере с VII в. до н.э., а по всей вероятности и ранее, установились между восточноскифскими племенами и их южными соседями, в частности осёдлым земледельческим населением оазисов Бактрии, вполне естествен был обмен культурными ценностями и различными товарами. Обмен этот был настолько интенсивным, что распространился до крайних пределов расселения скифских племён вплоть, как будет показано в следующей главе, до Горного Алтая включительно.

[1] ¹ Ксенофонт. Киропедия, VIII, 3, 23-25.

[2] ¹ Геродот, IV, 68.

[3] ¹ С.П. Толстов, 1948б, стр. 101.

[4] ² Геродот, IV, 26.

[5] ³ Там же, IV, 116.

[6] ⁴ Отрывки из Ктесия, собранные Мюллером при издании Геродота, см.: С. Müllero. Herodoti historiarum libri IX, стр. 42 и 43.

[7] ⁵ Помпоний Мела, I, 114.

[8] ⁶ Б.Н. Граков, стр. 100 и сл.

[9] ¹ Геродот, IV, 78.

[10] ¹ Геродот, IV. 78-80.

[11] ¹ Геродот, IV, 11-12.

[12] ² Там же, I, 103-104.

[13] ³ Там же, I, 105.

[14] ⁴ Там же, I, 106.

[15] ¹ Б.Б. Пиотровский, 1950.

[16] ² R. Ghirshman, 1950.

[17] ³ Геродот, I, 103.

[18] ⁴ Там же, I, 73.

[19] ⁵ Отрывки из Ктесия, стр. 42.

[20] ¹ Геродот, I, 205.

[21] ² Отрывки из Ктесия, стр. 46-47.

[22] ³ Ксенофонт. Киропедия, V, 3, 24.

[23] ⁴ Там же, VIII, 3, 18.

[24] ⁵ Геродот, VII, 96.

[25] ⁶ Там же, IX, 71.

[26] ⁷ Диодор Сицилийский, XI, 7.

[27] ¹ Ксенофонт. Киропедия, I, 3, 8 и сл.

наверх