С.И. Руденко
Предварительное сообщение о раскопках в Улагане 1947 г. 1
// СА. XI. 1949. С. 261-270.
[ сноска к заголовку: 1 Более полное представление о раскопках в Улагане можно получить по изданию Гос. Эрмитажа: С.И. Руденко. Второй Пазырыкский курган. Л., 1948.]
В 1947 г. после многолетнего перерыва были предприняты дальнейшие раскопки больших курганов на Улаганском плоскогории Восточного Алтая, один из которых, исследованный в 1929 г., получил в литературе известность под названием Пазырыкского кургана. Учитывая ряд трудностей, неизбежных в таком удалённом и мало населённом районе, каким является Улаганский аймак Горно-Алтайской автономной области, Институт истории материальной культуры им. Н.Я. Марра АН СССР в 1947 г. запланировал раскопки только одного из группы пяти каменных курганов. В раскопках, кроме меня, деятельное участие принимала Н.М. Руденко и на первой стадии работ С.А. Семёнов.
Нами был выбран курган, расположенный к Ю от раскопанного в 1929 г. В отличие от последнего, он сооружён не на мощных озёрных песчано-илистых отложениях, на месте бывшего здесь некогда озерка, а на его берегу, на делювиальных глинисто-щебенистых отложениях. Чрезвычайно тяжёлый грунт, особенно в условиях вековой мерзлоты, крайне осложнял производство работ.
Так как, помимо собственно археологических исследований, в задачи Улаганской экспедиции входило выяснение причин образования вековой мерзлоты в алтайских курганах с каменной наброской, совместно с нами работал специальный отряд Института мерзлотоведения им. Обручева АН СССР в составе И.Я. Баранова, П.И. Колоскова, Г.А. Мышковской и Л.Г. Парамоновой.
За исключением некоторых деталей, курган, исследованный в 1947 г., мало отличался от раскопанного в 1929 г. При меньшем диаметре каменной наброски (всего 36 м) её высота в центральной части оказалась несколько больше (1.75 м). Под каменной наброской, над почвенным горизонтом находилась куполообразная насыпь из глины с включением крупных камней, высотой около 2 м. Под ней — прямоугольная могильная яма, размером 7.1×7.8 м и глубиной 4 м. Дно ямы выложено битым камнем, слоем около 10 см, поверх которого насыпан слой чёрной (с большим содержанием гумуса) земли и уже на нём поставлена погребальная камера (внутренние размеры её — 3.65×4.92 м, при высоте 1.53 м), состоящая из двух (один внутри другого) срубов, с полом из толстых плах и двойным бревенчатым потолком, прикрытым сверху берёстой в шесть слоёв и кустарником курильский чай.
(261/262)
На шести столбах, по три вдоль южной и северной продольных стен камеры, были положены столь же толстые, как и столбы (30-35 см диаметром), балки, на которых, в направлении с З на В, покоился настил из девяти рядов брёвен лиственницы. На уровне этого настила в северной части могильной ямы были положены трупы семи лошадей с сёдлами и уздами. Сверху трупы лошадей были покрыты слоем веток лиственницы и можжевельника, а затем — слоем нетолстых брёвен в два ряда, десятым и одиннадцатым над погребальной камерой.
Курган этот, как, повидимому, все другие того же времени и типа, ещё в древности был ограблен. По следам орудий, которыми грабители прорубали свой ход в бревенчатом настиле и крыше погребальной камеры, можно думать, что это были бронзовые кельты.
Конское захоронение грабители не затронули, в погребальной же камере они, как увидим ниже, произвели полный разгром. Во время раскопок второй слой брёвен и лежащие под ним ветки и трупы лошадей
Рис. 1. Улаган. Изображение орлиного грифона с покрышки седла.
находились в замёрзшем состоянии. Однако вследствие того, что конское захоронение было расположено сравнительно высоко, в некоторые годы оно, вероятно, оттаивало, чем объясняется плохая сохранность трупов и положенных с ними вещей. Здесь было погребено семь лошадей, уложенных на правом или левом боку, головой на В, все тёмной масти — гнедые, одна вороная и одна бурой масти. Хвосты и гривы у них были чёрные. Шерсть и волос сохранились хорошо, но при первом прикосновении к ним отделялись от кожи. Головы были такой плохой сохранности, что нельзя было извлечь ни одного целого черепа. Лучше сохранились большие кости конечностей. Гривы лошадей, за исключением двух случаев, были подстрижены, хвосты заплетены в три пряди, в одном случае хвост был закручен спирально. Уши не сохранились.
Сёдла и узды оказались совершенно такими же, как и в кургане, раскопанном в 1929 г., но менее богато украшеными и значительно худшей сохранности. Достаточно отметить, что уздечные и седельные ремни не сохранились вовсе. Нагрудных ремней у большинства сёдел, повидимому, не было. Подушки двух сёдел набиты травой, остальные оленьей шерстью. В отличие от сёдел, найденных в ранее раскопанном кургане, у двух из них были роговые подпружные пряжки. На большинстве покрышек сёдел — сцены нападения хищников на копытных, в одном случае изображение орлиного грифона (рис. 1), в одном — лося. Из украшений
(262/263)
узды особенно интересен набор из оленьего рога. Налобник его представляет собой своеобразную композицию из фигур двух гусей, увенчанных головой рогатого львиного грифона, в пасти держащего этих гусей (рис. 2). Нащёчные бляхи сделаны в виде дисков малого и крупного размера с лотосовидным орнаментом (рис. 3). Этот тёмнокоричневого цвета набор в прорезях покрыт красной и жёлтой краской. Псалии остальных наборов деревянные, с фигурами голов животных на концах, выполненными в столь характерном для Улагана зверином стиле. Среди укра-
Рис. 2. Улаган. Роговой налобник узды.
шений уздечных наборов особенно интересны фигурки лежачих тигров или барсов на плоских деревянных же постаментах. Удила узд простые, кольчатые, в двух случаях бронзовые, в остальных — железные.
Спорным для кургана, раскопанного в 1929 г., являлся вопрос: имеем ли мы дело с бытовой конской сбруей или со специально изготовленной для погребального ритуала. При внимательном рассмотрении вещей из данного кургана можно убедиться, что сбруя была бытовой, только деревянные покрытые золотом украшения да вырезанные из кожи сцены, наклеенные на кожаные покрышки сёдел, могли быть изготовлены специально для погребальной процессии. Отметим кстати, что почти все удила сильно изношены от длительного употребления.
Две лошади погребальной процессии и в этом кургане на головах имели навершия, подобные «маскам» из кургана, раскопанного в 1929 г. Маски сохранились крайне плохо. Одна из них представляет собой композицию нападения птицы на горного барана.
Среди предметов, найденных в конском захоронении, заслуживают внимания два щитка из палочек, связанных лоскутом кожи, совершенно такие же, как в кургане, раскопанном в 1929 г., меховой мешок, наполненный сыром, и деревянное кнутовище от нагайки. Мешок покрыт мозаичным узором из разноцветных кусочков меха и кожи, а кнутовище представляет собой фигуру мчащейся лошади, схваченной сзади тигром или барсом (рис. 4).
При раскопке южной половины могилы, промёрзшей во всей своей толще и, как затем выяснилось, на 1.5 м глубже дна могильной ямы,
(263/264)
мы всё время наблюдали грабительский ход. В верхних слоях брёвен размеры этого хода были 1,45×2,3 м, а чем глубже, тем более он суживался, сократившись в потолке погребальной камеры до 45×70 см. Грабительский ход был заполнен глиной с крупными камнями, а под ним, на полу погребальной камеры, лежал конус из глины и камня. Вся камера была заполнена льдом.
Уже в грабительском лазе находились обрывки тканей и кожи, поло-
Рис. 3. Улаган. Круглая роговая бляха узды.
манная крышка одного из столов. Непосредственно под грабительским ходом на высоте метра от пола камеры быта обнаружена перевёрнутая вверх дном крышка саркофага-колоды. Вдоль южной стенки камеры стоял саркофаг-колода, такой же, как и в кургане, раскопанном в 1929 г., только здесь украшающий его борты фриз состоял не из фигур петухов, а из серии вырезанных из кожи и покрытых оловянной фольгой фигур бегущих оленей. Пол и стены до половины высоты камеры были затянуты чёрным войлоком, закреплённым на стенах бронзовыми и деревянными гвоздями.
Вода проникла в камеру и замёрзла на её полу слоем от 12 до 20 см высоты ещё до проникновения в неё грабителей. Тела погребённых мужчины и женщины, как и положенные с ними в колоду вещи, в момент ограбления были замёрзшими. Вследствие этого грабители для извлечения интересующих их ценностей вынуждены были по снятии крышки изрубить почти до дна борты колоды, оставив нетронутыми только её массивные концы. Колода внутри была покрыта в два слоя чёрным войлоком, поверх которого был постлан тонкий шерстяной коврик.
По извлечении трупов из колоды все их одежды были сняты грабителями и разорваны в мелкие клочья. Головы обоих погребённых, вероятно для снятия шейных гривн, были отрублены. У женщины для снятия браслетов были обрублены также стопы, голени в колено-бедренном суставе и кисть правой руки, а пальцы правой руки надломлены при снятии колец. Голень и одна стопа женщины оказались в юго-восточном углу погребальной камеры. Другая стопа вместе с обувью находилась на дне колоды в её западном конце. Голова мужчины лежала лицом книзу в юго-восточной части камеры вне колоды на уровне её верхнего края а женщины — у грабительского хода в центре камеры под крышкой колоды, на той же высоте от пола, что и готова мужчины. Туловища обоих погребённых обнаружены у западной стены камеры в её срединной части.
Часть вещей — один столик, глиняный сосуд и деревянные сосуды — остались нетронутыми грабителями, к тому же вещи эти нижней своей частью в момент ограбления были во льду. Остальные вещи, кроме положенных в изголовье в восточном конце колоды, были в беспорядке находимы в различных местах камеры; нередко части одного и того же предмета обнаружены далеко одна от другой.
Оттаивание льда в погребальной камере шло крайне медленно вследствие низкой температуры, большой глубины залегания и позднего вре-
(264/265)
мени года. Потолок с погребальной камеры был снят нами 20 августа, когда в этой горной области начинались утренние заморозки, в ясные ночи доходившие до –11°С, а в пасмурную погоду по утрам падал снежок. Учитывая позднее время года и опасаясь того, что выпавший на перевале между долиной Улагана и Чуйским трактом снег затруднит возвращение экспедиции, 4 сентября работы пришлось прекратить, не закончив раскрытия содержимого погребальной камеры. Камеру мы закрыли настилом из брёвен, покрыли слоем камня, засыпали землёй и таким образом законсервировали до весны 1948 г. Во льду остались необследованными северная и северо-западная части камеры (примерно одна треть её объёма).
Поскольку раскопки, точнее оттаивание погребения не закончены — преждевременна исчерпывающая характеристика этого замечательного исторического памятника. Поэтому я ограничиваюсь лишь описанием наиболее интересных из обнаруженных в нём предметов. О тех, что найдены в конском захоронении, сказано выше.
В камере, как уже сообщалось, обнаружено захоронение мужчины и женщины. Оба они были погребены в одной колоде. На мужской голове на темянных костях имеются круглые дыры, две на правой и одна
Рис. 4. Улаган. Головка лошади с кнутовища.
на левой, от удара боевым чеканом. На голове женщины, как и на её теле, не обнаружено никаких признаков насильственной смерти.
Подобно тому, как это было установленно в таком же погребении на р. Урусуле (Центральный Алтай), тела умерших задолго до погребения подверглись специальной обработке. Черепа трепанированы в области левой темянной кости близ затылка. Мозг извлечён и черепная коробка заполнена землёю, мелким гравием, растительным и другим материалом, пока ещё не определённым. Вырезанные кости вставлены на прежнее место, покрыты кожей, которая сшита затем чёрным конским волосом. Мужская готова скальпирована, а женская обрита, вероятно в связи с процессом трепанации, Коса женщины найдена отдельно от головы, накладная борода мужчины была укреплена на лице, повидимому, уже после консервации головы. На трупе женщины, от мечевидного отростка грудной кости до лобка, живот был взрезан, внутренности вынуты, и брюшная полость, после её заполнения мелко нарубленными кусочками растений, зашита конским волосом. Сзади от ягодиц до икр, кожа ног была разрезана и затем сшита конским же волосом.
Какие консервирующие вещества употреблялись для предохранения трупов от разложения до специальных исследований, сказать нельзя. Несомненно одно: ещё до захоронения трупы были уже подсушены. Кожа на открытых частях тела (готова и руки) потемнела, закрытые же части, в частности тело женщины сохранили свою относительно светлую окраску.
Оба, и мужчина и женщина темноволосы, возраст мужчины от 50 до 60 лет, женщины свыше 40. Лицо мужчины явно монголоидного типа, чего никак нельзя сказать о женском лице.
(265/266)
Одежда, мужская и женская, найдены в таких мелких обрывках, что до конца раскопок кургана и последующей реставрации одежды говорить о покрое преждевременно. Пока можно только сказать, что по покрою женская одежда подобна «кандису» с длинными декоративными рукавами из катандинского кургана, но короче и более изысканного художественного оформления. Одежда эта из беличьего меха, покрытая вырезанной из кожи узорчатой аппликацией и медными нашивками, крытыми золотыми листками, в виде бараньих головок.
Столь же богато расшита и мягкая обувь, сшитая из кожи и меха.
Замечательны фигурные узорчатые кожаные подошвы одной пары обуви и подошвы другой, покрытые узором из нашитого бисера и кристаллов пирита. Очень оригинальны чулочки из тонкого войлока с фестонами по верхнему краю.
Рис. 5. Улаган. Серебряная бляха с пояса.
Интересен ременный узорчатый женский пояс с двумя серебряными нашивными бляхами, одна из которых сохранилась на части пояса, найденной, кстати сказать, в грабительском ходе, а другая, отдельно от пояса, на дне колоды (рис. 5).
Эта прямоугольные серебряные бляшки представляют собой геральдически сопоставленные группы нападения барса или львицы на горного козла. Хищник присел на задние лапы, передние выкинул вперёд и вверх и схватил за морду козла. Мускулатура как на теле хищника, так, особенно, на теле козла подчёркнута «запятыми», «точками» и «полуподковками» в известном нам стиле ахеменидской Персии. На дне колоды найдена также серебряная подвеска в виде фигурки лошади с вытянутыми вперёд ногами, выполненная в том же стиле
Рис. 6. Улаган. Лошадка — серебряная подвеска.
и технике, что и фигуры на упомянутых бляхах (рис. 6).
Из металлических вещей заслуживают внимания зеркало и нож. Серебряное зеркало (рис. 7) не цельно-литое, а состоит из двух склёпанных дисков; гладкого, собственно зеркала, и рельефного с гранёным валиком по наружному краю и с гранёным же кольцом внутри, в центре которого конический бугорок. По краю бортика правильные кружочки с бугорком в центре. Между рельефным наружным валиком и внутренним рельефным кольцом серия концентрических кругов с насечками между ними. Ручка этого зеркала массивная, из бычьего рога.
Железный нож, узкий и длинный, с небольшой дырочкой в рукоятке для подвешивания, украшен золотой чеканкой. Хранился в специальном деревянном футляре. Вместе с зеркалом в специальном кожаном мешочке, найденном в изголовье колоды, хранилась и железная вилочка.
Очень интересны бронзовые фигурки уточек с положенной на спину головой, покрытые золотом и служившие украшением одной из сумок, а также тонкие бронзовые пластинки, сцены борьбы зверей, покрытые
(266/267)
Рис. 7. Улаган. Серебряное зеркало.
золотом. Одна из них — геральдическое сопоставление горных козлов (рис. 8), другая — дерущихся грифонов (рис. 9).
Очень любопытно пока ещё не восстановленное головное украшение в виде диадемы с вырезанными из кожи и оклеенными листовым золотом петушками.
Особого внимания заслуживает найденная в колоде в её головной части очень сложная композиция особого ритуального или церемониального назначения (рис. 10). Из дерева вырезана чрезвычайно выразительная голова орлиного грифона. Гребень и уши у него кожаные. В клюве грифона голова оленя, вырезанная из одного с ним куска дерева. Рога и уши оленя кожаные. На шее грифона с обеих сторон одна и та же композиция: гусь в когтях грифона. Изображение гуся мастерски выполненное, барельефное. Туловище грифона и хвост исполнены барельефом,
(267/268)
а голова и шея круглой скульптурой, причём гребень вырезан из дерева, а уши кожаные. Из кожи же и приставные крылья. Клювы большого и малых грифонов выкрашены в красный цвет, равно как и гребни
|
|
Рис. 8. Улаган. Козлы, медная пластинка.
|
Рис. 9. Улаган. Борющиеся грифоны, медная пластинка.
|
Рис. 10. Улаган. Грифон с головой оленя в клюве.
малых грифонов. Восковица жёлтая. Брови оленя красные. Изображения гусей в когтях грифонов были покрыты золотыми пластинками.
Этот мотив — голова оленя в клюве грифона, — но в несколько иной композиции, найден и в виде деревянной подвески. Гребень, уши в крылья грифона, рога и уши оленя кожаные, причём отростки рогов своеобразно заканчиваются петушиными головками.
Разнообразны ткани, найденные в погребальной камере. Помимо чёрного коврика, упоминавшегося выше, здесь имеются образцы гладких разноцветных шерстяных тканей очень тонкой работы и многоцветной узорчатой ткани, типа гобелена.
Особенно много различных по форме, часто очень сложного покроя и устройства, с секретными карманами, малых и больших сумочек и мешочков, сшитых из кожи. Почти все они узорчатые, с узором, врезным или выполненным в технике аппликации, очень тщательной и тонкой работы. Один из мешочков, тот, в котором хранилось зеркало, имеет
(268/269)
деревянную ручку, оканчивающуюся скульптурными головками львов. Часть мешочков наполнена семенами средиземноморского кориандра.
В восточном секторе погребальной камеры возле колоды найдено много предметов домашнего обихода: столы, деревянные и глиняные сосуды. Четыре низеньких стола, каждый на четырёх ножках, стояли
|
|
Рис. 11. Улаган. Деревянный сосуд с роговой ручкой.
|
Рис. 12. Улаган. Лось, вырезанный из кожи.
|
один возле другого. Их крышки овальной формы вырезаны из цельного дерева с довольно высоким бортиком по краю. Ножки, в двух случаях круглые (в одном — резные, в другом — точёные, без сомнения, на токарном станке), в двух случаях представляют собой вырезанные из дерева фигуры львов. Все ножки вмёрзли в находившийся на дне камеры лёд ещё до появления в ней грабителей и поэтому сохранились на своих местах. Только один столик, с ножками в виде фигур львов, сохранился в полной неприкосновенности, крышки же остальных трёх были сняты грабителями, и на них, видимо, как на подносах, они выносили награбленные вещи. Одна из крышек пока не обнаружена, а две найдены сильно повреждёнными и брошенными грабителями, одна в погребальной камере, другая в грабительском ходе над камерой.
Деревянных сосудов найдено два: один в виде кубка с высокой ручкой, другой в виде глубокой чаши с ручкой и носиком, как у чайника (рис. 11). На ручку чашевидного сосуда одет бычий рог, оформленный в виде лошадиной ноги с копытом на конце. Оба сосуда вырезаны из цельного дерева и имеют сферическое дно, так что они не могли стоять без подставки. Подставками служили кольца из чёрного и красного войлока. Они были подложены и под глиняные кувшины, хотя последние и плоскодонны.
Глиняных кувшинов было два. Один, сохранившийся только в верхней своей половине, обнаружен у восточной стены камеры перевёрнутым вниз горлом, другой, цельный, стоял на полу в центральной части камеры
(269/270)
у грабительского хода рядом с упомянутым выше цельным столиком на львиных ножках.
Оба кувшина — высокие (50 см), узкогорлые, с довольно широким туловом, плоским небольшим дном, без орнамента. Замечательно, что цельный кувшин по верхнему краю горлышка был оклеен тонкой кожей, по тулову были наклеены вырезанные из кожи фигурки петухов, покрытые оловянной фольгой. Естествен вопрос, не делались ли эти кувшины без орнамента потому, что украшения на них наклеивались. Иначе непонятно, почему все без исключения вещи, находимые в этом кургане, в той или иной степени разукрашены и только глиняные кувшины лишены орнамента.
У восточного края в средней части камеры найден вырезанный из цельного дерева струнный музыкальный инструмент с кожаной двойной верхней декой, выкрашенной в красный цвет, и ударный бубен со стенками из бычьего рога. Струнный инструмент типа арфы.
В погребальной камере найдены кости крупного и мелкого рогатого скота, шерсть яка. Скотоводство, следовательно, в эту эпоху было основным и главным занятием жителей Алтая. Знаменательно, что ткани при всём их разнообразии были почти исключительно шерстяные.
Весь комплекс вещей, найденный во вскрытом в 1947 г. погребении, свидетельствует о высокой культуре народа, которому он принадлежал. Культура эта своими корнями тесно переплетена со скифским культурным миром и носит несомненные следы культурных связей с народами Передней Азии того времени. Какое это было время, V или IV в. до н.э., до детального изучения памятника решать преждевременно, но всё говорит за то, что это было время, соответствующее династии Ахеменидов в Персии. Никаких элементов, указывающих на культурные или торговые связи с Китаем, не обнаруживается. Имеются, правда, следы лака на одном из кожаных предметов, но он ещё не изучен. Вероятнее связи с Памиром, населением Тибетского нагорья (як, зеркало), но и они подлежат ещё тщательному обследованию.
Весьма важно установление монголоидного типа носителей этой культуры.
Все эти вопросы и многие другие, вытекающие из материалов, открытых в данном погребении, явятся предметом дальнейших исследований на Улаганском плато Восточного Алтая. Однако уже теперь ясно, что культура в замёрзших курганах Восточного Алтая вскрывается в такой полноте и деталях, какие мы не можем рассчитывать найти в других археологических памятниках. Культура эта оказала огромное влияние на последующее сложение и развитие культуры как осёдлого, так особенно кочевнического населения Срединной и Западной Азии.
|