главная страница / библиотека / обновления библиотеки

Степи Евразии в древности и средневековье. Книга II. СПб: 2003. C.B. Панкова

«Подвески-псевдопряжки»
в средневековых памятниках Сибири

// Степи Евразии в древности и средневековье. Книга II. Материалы научно-практической конференции, посвящённой 100-летию со дня рождения М.П. Грязнова. СПб: 2003 [на обложке: 2002]. С. 271-274.

 

В обширный круг научных интересов М.П. Грязнова входили памятники разного времени из различных регионов Сибири. Большое внимание он уделял комплексам 1-го тысячелетия, а в Приобье выделил для этого времени новую, верхнеобскую, культуру [Грязнов, 1951; 1956]. Дальнейшие исследования показали, что кроме могильника Кудыргэ именно в памятниках Верхнего и Среднего Приобья представлен наиболее полный в Сибири комплекс изделий геральдического стиля [Чиндина, 1977; Троицкая, Новиков, 1998].

 

Данная статья посвящена группе металлических предметов, условно называемых здесь «подвесками-псевдопряжками». Они найдены в Томском Приобье и Кузнецкой котловине, на Верхней Оби и в бассейне Бии, в Минусинской котловине, в Туве и Приангарье. Обширная территория распространения привлекает к этим находкам особое внимание. Они происходят из следующих памятников (рисунок, 1-10) [1].

 

1-3. Могильник Рёлка, курган 1, могила 9 [Чиндина, 1977, рис. 7, 15; 33, 17] — 3 штуки. Томское Приобье.

4. Могильник Долгая Грива (сборы Д.Г. Савинова, 1970 г.). Верхнее Приобье [2].

5. Могильник Шабаново I, курган 2, одно из впускных погребений [Илюшин, Сулейменов, 1995, рис. 3, 1]. Кузнецкая котловина [3].

6. Могильник у Архиерейской заимки, могила 28 [Спицын, 1899, табл. 1, 1]. Томское Приобье.

7. Могильник Горный 10, могила 4 [Абдулганеев, 2001, рис. 1, 9]. Верхнее Приобье.

8. Поселение Усть-Кова, погребение 1 [Леонтьев, Дроздов, 1996, рис. 1, 7]. Приангарье.

9. Могильник Устю-Хадынных III, курган 21 (раскопки A.B. Виноградова 1979 г.). Тува.

10. Минусинский краеведческий музей, случайная находка. Минусинская котловина.

 

В могильнике Крохалёвка 13 (курган 6, погребение 2) найдена фрагментированная «бляха в виде кружков, соединённых между собой перемычками», которую авторы публикации сопоставляют с изделием из Архиерейской заимки [Троицкая, Новиков, 1998, с. 30, рис. 15, 3]. Отдалённой аналогией является и лапчатая подвеска из Умны III (курган 8, могила 2) [Троицкая, Бородовский, 1990, рис. 3, 5]. Однако оба эти предмета значительно отличаются от «Подвесок-псевдопряжек» и не рассматриваются в их числе.

 

Таким образом, известно, по крайней мере, 10 интересующих нас изделий. Все они бронзовые, за исключением шабановского, изготовленного из серебра. Все имеют близкие размеры — от 2,5х3,0 до 3,0х3,5 см, лишь тувинский экземпляр несколько меньше. К сожалению, сечение и технология изготовления предметов часто не указываются в публикациях. Судя по приводимым рисункам, они плоские или чуть выпуклые с лицевой стороны и, вероятно, литые. По сообщениям Л.А. Чиндиной и Д.Г. Савинова, изделия из Рёлки и Долгой Гривы с лицевой стороны отполированы (рисунок, 1-4). Края рёлкинских предметов подточены после отливки. Обратная сторона изделия из Долгой Гривы не обрабатывалась [4]. На тувинском экземпляре сохранилась кожаная основа — длинный ремешок, перехваченный бронзовыми колечками и продетый сквозь все отверстия изделия (рисунок, 9).

 

Назначение предметов до конца не ясно. Авторы публикаций называют их подвесками [Спицын, 1899], застёжками [Чиндина, 1977], псевдопряжками [Илюшин, Сулейменов, 1995], украшениями [Леонтьев, Дроздов, 1996; Абдулганеев, 2001]. Расположение предметов в погребениях не позволяет определённо говорить об их применении, тем более что в ряде случаев оно не устанавливается или не указано в публикациях. «Подвески-псевдопряжки» находились как в женских (Горный 10; Устю-Хадынных, Усть-Кова), так и в мужских захоронениях (Рёлка, Архиерейская заимка).

 

Нижняя часть предметов напоминает круглые привески, расположенные по три в один или два-три ряда (см. рисунок). В регионах распространения «подвесок-псевдопряжек» привески подобного рода не известны. В то же время их близкими аналогиями являются подвески из памятников мазунинской и азелинской культур Прикамья, входившие в состав поясных наборов, ожерелий, накосников и даже ножен [Ошибкина, 1979, рис. 2, 3; Останина, 1997, рис. 5:13; 6:7; 11:27; 12:15; 71:3], однако на наших изделиях привески ложные. Вполне вероятно, что одним из прототипов «подвесок-псевдопряжек» были реальные подвески, возможно, подобные «шумящим» из Прикамья и Приуралья.

 

С другой стороны, «подвески-псевдопряжки» имеют некоторые черты, связывающие их с ременными гарнитурами, в первую очередь, с таштыкскими геральдическими.

 

Так, на изделиях из Шабаново I и Архиерейской заимки изображены парные волюты с примыкающей к ним треугольной прорезью (рисунок, 5-6). Подобное сочетание имеет многочисленные аналогии на рамках пряжек, накладок и подвесок из таштыкских склепов [Вадецкая, 1999, табл. 47, 71, 135 и др.]. При этом расположение прорези — у основания волют — совпадает. Мотив парных волют встречается и в памятниках других культур, однако

(271/272)

C.B. Панкова. 'Подвески-псевдопряжки' из памятников Сибири

«Подвески-псевдопряжки» из памятников Сибири

 

там характерная треугольная прорезь отсутствует, размещена она в другом месте или «деградировала» в маленькое отверстие [Голдина, Водолаго, 1990, табл. XXXII, 20, 21]. Подобные «деградированные» прорези имеются и среди таштыкских вещей, однако только здесь встречается полный вариант. Таким образом, таштыкские аналогии являются наиболее близкими.

 

Изделия из Релки, Долгой Гривы и Усть-Ковы имеют характерные фигурные прорези (рисунок, 1-4, 8) [5]. Их форма повторяет внутренние очертания «В»-образных пряжек и псевдопряжек с выемкой для язычка [Амброз, 1989, рис. 26, 24, 26; Чиндина, 1977, рис. 23, 3; Голдина, Водолаго, 1990, табл. XXVII, 3, 25; XXVIII, 21; XXXI, 48; Вадецкая, 1999, табл. 82, 87, 88, 90], относящихся к геральдическому кругу находок. Предмет из Усть-Ковы разомкнут сверху, что позволило авторам публикации назвать его «украшением в виде грифонов» [Леонтьев, Дроздов, 1996, с. 40], однако нельзя исключить, что здесь была такая же тонкая перемычка, как на «подвесках-псевдопряжках» из Релки и Долгой Гривы.

 

Изделие из Минусинского музея (рисунок, 10) отличается длинной узкой прорезью с отходящими от неё

(272/273)

прорезными дугами, внутри которых намечены несквозные отверстия-точки. Такая прорезь характерна, в первую очередь, для псевдопряжек — в неё продевалась пластинка, соединявшая рамку с геральдическим щитком (собрание Минусинского музея № 6045, 6047-6048, 6053) [Чиндина, 1977, рис. 6, 15; 24, 24; Степи Евразии..., 1981, рис. 15, 43; Голдина, Водолаго, 1990, табл. XXXI, 44, 45]. Орнамент в виде отходящих от прорези дуг и точек совпадает с декором бляшек геральдического круга [Tallgren, 1917: t. X, 22; Молодин и др., 1980, табл. IV, 4, 6; Голдина, Водолаго, 1990, табл. XLIV, 4] и подобен «личинам» геральдических щитков. Вместе с тем этот декор повторяет облик самих псевдопряжек — их маленькие, иногда ложные отверстия по сторонам «язычка» и очертания рамки.

 

Таким образом, если нижняя часть наших изделий напоминает подвески, то верхняя — подобна рамке пряжки или псевдопряжки. Псевдопряжки, являвшиеся поясными подвесками, обычно ориентированы рамкой вниз. Судя по расположению прорезей на «подвесках-псевдопряжках», место прикрепления их привесок соответствует передней части рамки, что совпадает с такой ориентацией псевдопряжек.

 

Сочетание черт подвесок, с одной стороны, и пряжек/псевдопряжек — с другой, указывает на возможные пути возникновения рассматриваемых изделий как типа: сначала к рамке псевдопряжки прикреплялись какие-то круглые привески, в дальнейшем все детали стали отливаться вместе. По характеру использования «подвески-псевдопряжки» близки псевдопряжкам и вряд ли употреблялись в качестве застёжек. С другой стороны, судя по тувинскому экземпляру, некоторые из них могли быть и не связаны с поясом.

 

«Подвески-псевдопряжки» найдены в разнообразных комплексах, однако все эти памятники имеют определённые параллели друг с другом. Обращает особое внимание присутствие в большинстве из них геральдических изделий. Так, «подвески-псевдопряжки» из Архиерейской заимки и Усть-Ковы найдены вместе с предметами геральдического стиля, особенно богат ими первый комплекс [Спицын, 1899]. Минусинская находка непосредственно содержит геральдический декор. В погребении с «подвесками-псевдопряжками» из Рёлки геральдические изделия отсутствуют, но они представлены в соседних захоронениях памятника [Чиндина, 1977, рис. 33, 1, 2, 8, 11, 14, 19, 25 и др.]. Материалы из Горного 10 близки верхнеобским, а некоторые погребения могильника содержат предметы геральдического круга [Абдулганеев, 2001, рис. 1, 75-20].

 

В комплексе из Тувы геральдических изделий нет, но, судя по найденным здесь вещам — крюку с верхней поперечной перекладиной и пряжке на длинном подвижном щитке [аналогии см.: Вадецкая, 1999, табл. 8, 68, 91 и др.; Беликова, Плетнёва, 1983, рис. 4, 9; 7, 2; 14, 9; 13, 7; Илюшин 2000, рис. II, 1], он относится к пред- или «раннетюркскому» времени. Исходя из контекста других «подвесок-псевдопряжек», тувинская находка, скорее, подтверждает последнее.

 

Таким образом, большинство «подвесок-псевдопряжек» происходит из памятников, знакомых с изделиями геральдического круга и относящихся к периоду их распространения в Сибири. Датировки указанных комплексов укладываются в пределы VI-VIII в.в, внутри которых исследователи склоняются к той или иной дате. Вполне вероятно, что «подвески-исевдопряжки» сами являются представителями сибирского геральдического комплекса, включающего своеобразные, отличные от европейских варианты изделий. Помимо облика и сопутствующих материалов, об этом свидетельствует их широкое территориальное распространение. Вместе с тем большинство «подвесок-псевдопряжек» происходит из лесостепных районов Среднего и Верхнего Приобья (см. рисунок).

 

Аналогии, указанные для этих изделий, предполагают, что «подвески-псевдопряжки» существовали одновременно или чуть позднее «В»-образных пряжек, псевдопряжек и таштыкских гарнитур с парными волютами. Для памятников, чей возраст неясен или требует подтверждения, «подвески-псевдопряжки» могут выступать как хронологические показатели, что особенно актуально для территории Тувы и Хакасии, где возможности датировки часто ограничены. Однако при том, что хронология сибирской геральдики почти не разработана, «подвески-псевдопряжки» дают лишь ориентировочную дату с VI по VIII в., а сами рассмотренные изделия могут быть разновременными в этих пределах.

 

Присутствие «подвесок-псевдопряжек» наряду с другими категориями изделий в памятниках разных регионов свидетельствует о существовании невыявленных ещё связей между ними и делает их поиски перспективными и важными.

 


 

[1] Нумерация памятников соответствует номерам предметов на рис.

[2] Приношу искреннюю благодарность Д.Г. Савинову за предоставление мне своей неопубликованной находки.

[3] Точное место находки не указано.

[4] Благодарю Л.А. Чиндину и Д.Г. Савинова за эти комментарии.

[5] Тувинский экземпляр утерян, и форма его прорези неопределима.

 


 

Абдулганеев М.Т. Могильник Горный 10 — памятник древнетюркской эпохи в северных предгорьях Алтая // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории: Материалы XII Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. Томск, 2001. С. 128-131.

Амброз А.К. Хронология древностей Северного Кавказа. М., 1989.

Беликова О.Б., Плетнёва Л.М. Памятники Томского Приобья в V-VIII в.в Томск, 1983.

Вадецкая Э.Б. Таштыкская эпоха в древней истории Сибири. СПб., 1999.

Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Могильники неволинской культуры в Приуралье. Иркутск, 1990.

Грязнов М.П. Археологическое исследование территории одного древнего посёлка (Раскопки североалтайской экспедиции 1949 г.) // КСИИМК XL. M.; Л., 1951.

Грязнов М.П. История древних племён Верхней Оби по раскопкам близ с. Большая речка // МИА. М.; Л., 1956. 48.

Илюшин A.M. Могильник Кудыргэ и вопросы древнетюркской истории Саяно-Алтая // Памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае и Центральной Азии. Новосибирск, 2000. С. 157-169.

Илюшин A.M., Сулейменов М.Г. Впускные погребения Шабаново I // Военное дело и средневековая археология Центральной Азии. Кемерово, 1995. С. 208-224.

Леонтьев В.П., Дроздов Н.И. Средневековый могильник многослойного поселения Усть-Кова на Ангаре // Гуманитарные науки в Сибири. Археология и этнография. Новосибирск, 1996. № 3. С. 39-46.

Молодин В.И., Бобров В.В., Равнушкин В.Н. Айдашинская пещера. Новосибирск, 1980.

Останина Т.И. Население среднего Прикамья в III-V в.в Ижевск, 1997.

Ошибкина C.B. Погребальный обряд азелинской культуры по материалам могильника Тюм-Тюм // Краткие сообщения Института Археологии. 1997. 158. С. 71-79.

Спицын A.A. Материалы по доисторической истории России // Записки Русского Археологического Общества. СПб., 1899. Т. 11. Вып. 1-2. С. 311-335.

Троицкая Т.Н., Бородовский А.П. Погребения младенцев в курганах VII в. н.э. в Новосибирском Приобье // Мировоззрение финно-угорских народов. Новосибирск, 1990. С. 149-162.

Троицкая Т.А., Новиков А.В. Верхнеобская культура в Новосибирском Приобье. Новосибирск, 1998.

Чиндина Л.А. Могильник Рёлка на средней Оби. Томск, 1977.

Tallgren A.-M. Collection Tovostine. Helsingfors, 1917.

 

 

 

 

 

 

 

наверх

 

главная страница / библиотека / обновления библиотеки