В.А. Кисель
Келермесское зеркало: проблема авторства.
Знаменитое серебряное зеркало, найденное в 1904 году при раскопках раннескифских курганов близ станицы Келермесской в Прикубанье, является уникальным памятником древнекочевнической культуры. Предмет представляет собой литой серебряный диск с вертикальным бортиком и двумя низкими столбикам на тыльной стороне — остатками отломанной центральной ручки. «Нерабочая» поверхность украшена восемью орнаментированными золотыми пластинами — секторами.
Из общей массы типологически сходных вещей, бытовавших на территории пояса степей Евразии, келермесское зеркало выделяется драгоценными материалами, использованными при его изготовлении, и богатством декора — искусно прорисованными фигурами фантастических существ (крылатая богиня, «люди» в густой шерсти, сфинксы, грифоны) и животных (кошачьи хищники, бараны, медведь, кабан, бык, козёл, шакал (?), хищная птица), растительными и геометрическими мотивами (16-лепестковая розетка, 4-рядная плетенка, полосы с поперечной штриховкой).
Большинство исследователей, занимавшихся изучением памятника, основное внимание уделило стилистической характеристике орнаментов, и лишь некоторые бегло приводили свои соображения по поводу автора изделия. С.А. Жебелёв (1905 — Архив РАН), Б.В. Фармаковский (1920 — Архив РАН), В.Д. Блаватский (1964) и М.И. Артамонов (1968) предполагали, что создателем келермесского зеркала был греческий торевт. А.П. Манцевич (1949) и Б.Б. Пиотровский (1954) указывали на мастера — представителя варварской культуры (фракиец, скиф). Интересное мнение высказала М.И. Максимова, которая объединила обе точки зрения. Согласно ему, над предметом трудились два человека, работавшие в одной мастерской. Скифский ремесленник отлил основу — диск, а грек — эолиец украсил его изображениями (Максимова, 1954). Заключение о греческом происхождении одного из создателей зеркала М.И. Максимова подкрепила подробным и тщательным разбором стилистики изделия. А предположение о принадлежности другого мастера к скифам она обосновала единственным наблюдением, что подобные вещи не известны ни в Греции, ни в Передней Азии, но часто встречаются в кочевнических комплексах.
Более десяти лет назад мной был проведён проверочный стилистический анализ зеркала из Келермеса. В результате удалось выявить в орнаментике сильное влияние сиро-финикийского, родосско-
(60/61)
ионийского ассирийского и скифского искусства, в меньшей степени — хеттского и иранского. Предлагалось считать декоратора выходцем из Фригии или Лидии. Кроме того, был сделан вывод об изготовлении диска с расчётом на крепление накладок, что позволяло говорить только об одном мастере (Кисель, 1989). Однако, дальнейшие исследования поставили под сомнение это утверждение.
Наиболее важным аргументом в пользу изначально существовавшего замысла отделки тыльной стороны зеркала пластинами, служит форма бортика. Она напоминает прямоугольную трапецию, к которой в месте стыковки бортика с диском примыкает выступ. Под этот выступ были заправлены пластины, что надёжно скрепило их с основой. Ни у одного древнекочевнического зеркала бортики подобной формы не наблюдаются. Зато у некоторых из них они подтреугольные (например, экземпляры из кургана 11 Уйгарака, кургана 1 с. Герасимовка, кургана 35 с. Бобрица). Такие бортики сравнительно нетрудно переделать в трапецию с выступом, использовав чеканы — расходник или сечку и молоток. Поэтому нельзя исключить возможность, что характерная форма бортика келермесского зеркала не была задана при отливке, а придавалась впоследствии вручную.
Лицевая сторона предмета из Келермеса несёт на себе следы исправления литейного брака. При изготовлении вещи произошёл недолив серебра, и мастеру пришлось доливать новый металл. Чтобы соединение материалов было более надёжным, литейщик сделал на диске 9 глубоких насечек инструментом типа зубила. Дополнительно были высверлены ещё и лунки. Сейчас на бортике зеркала прослеживаются только два углубления, так как в одном месте новый металл выкрошился, а в другом — произошёл вторичный недолив. Исправление брака было проведено достаточно грубо, мастер даже не постарался по-настоящему зашлифовать повреждённый край. Такая небрежность в работе не соответствует той тщательности и аккуратности, которая отличает монтаж и отделку пластин. Но в то же время находит параллель в изделиях, выполненных скифскими ремесленниками. Так, древнекочевнические зеркала обычно не полировались, а лишь шлифовались, браки же, случавшиеся при литье, исправлялись крайне редко.
Способ декорировки келермесского экземпляра не противоречит предположению об отсутствии первоначального плана украшения накладками. Ни у кого не вызывает сомнения, что пластины крепились на диск, уже имеющий ручку в центре, то есть к декоратору попала готовая вещь. Рисунок наносился не путём гравировки на диске с последующим оттиском на пластины, как считали С.А. Жебелёв (1905 — Архив РАН),
(61/62)
Б.В. Фармаковский (1920 — Архив РАН), М.И. Артамонов (1966) и Л. Огненова-Маринова (1975), и не пуансовкой по прикреплённым пластинам, как думала М.И. Максимова (1954), а в технике металлопластики с доработкой чеканом, как установил Р.С. Минасян (1988; Кисель, 1993). Причём, согласно наблюдению Д.А. Мачинского, изображения появились на пластинах ещё до прикрепления их к диску. Подтверждением служит асимметричность розетки, нестыковка разделительных дуг на трёх соседних секторах, а также частичное перекрытие рисунков (нога правого «человека» в шерсти, хвосты кошачьих хищников) рубчатой полосой, которая служила обрамлением секторов и одновременно дополнительным элементом крепежа пластин.
Остается загадкой, какой вид имела ручка зеркала. В настоящий момент среди исследователей возобладала точка зрения Б.З. Рабиновича (1936) и М.И. Максимовой (1954), по которой ручка представляла собой зооморфную бляшку, установленную на двух столбиках. Зеркала с такой деталью найдены на Кавказе, в Поднепровье, Поволжье и Прикарпатье. Действительно, глядя на орнаментальную композицию на тыльной стороне келермесского предмета, представляется вполне естественным расположение там именно подобной ручки, так как бляшка заменяла бы сердцевину розетки и объединяла всю композицию в целом. Но в случае отсутствия первоначального плана украшения предмета, ручка могла быть иной, например, петельчатой, как у двух серебряных зеркал из Казахстана и Поднепровья (экземпляры из кургана 1 Жиланды, кургана 1 г. Люботин). Тогда декоратору она явно помешала бы. Мастер должен был или заменить ручку, или замаскировать её. По-видимому, он выбрал второй путь, поскольку вокруг столбиков прослеживаются концентрические следы, которые могли остаться от какой-то конструкции, некогда перекрывавшей петлю.
Таким образом, в результате проведенного разбора отличительных признаков келермесского зеркала, можно согласиться со взглядом М.И. Максимовой о двух мастерах-изготовителях. Правда, необходимо внести корректировки. Предмет, очевидно, был изготовлен в скифской среде местным ремесленником и в то время ничем существенно не отличался от традиционных древнекочевнических зеркал. Он имел петлевидную ручку и бортик подтреугольной формы. Затем владельцу зеркала потребовалось дополнительно украсить его, что исполнил уже фригийский или лидийский торевт, который внёс существенные изменения в облик вещи, продемонстрировав при этом высокие профессиональные качества.
|