А.К. Камалов
Древние уйгуры. VIII-IX вв.
// Алматы: «Наш мир». 2001. 216 с. ISBN 9965-01-884-7
См. файл на сайте ИВР и на academia.edu.
Оглавление
Глава I. Изучение истории кочевых уйгуров. — 10
Глава II. Письменные источники по истории Уйгурского Каганата. — 27
1. Китайские источники. — 27
2. Древнеуйгурские, арабские и персидские источники. — 46
Глава III. Становление и расцвет Уйгурского каганата. — 58
1. Уйгурские племена до образования Уйгурского каганата. — 58
2. Крушение Второго Восточно-тюркского каганата. Образование Уйгурского государства. — 68
3. Внутренние войны в Уйryрском каганате в правление Элетмиш Бильге-кагана (747-759). — 75
4. Уйryры и Китай в период восстания Ань Лушаня — Ши Чаои (755-762). — 96
5. Походы уйryров В Центральный Китай. — 107
6. Пограничная политика Танской династии и мятеж Пyry Хуайэня (764-765). — 117
Глава IV. Уйгурский кагaнaт и Восточный Туркестан. — 126
1. Структура власти в Уйгурском каганате при Элетмиш Бильге-кагане и Бёгю-кагане. — 126
2. Политика Бёгю-кагана (759-779) в отношении Восточного Туркестана и Танской империи. — 137
3. Переворот Тон бага-таркана в 779 г. и участие уйгуров в восстании хэбэйских ryбeрнаторов в Китае. — 148
4. Уйrypо-тибетская война в Восточном Туркестане (790-792 гг.). — 160
Глава V. Уйгуро-кыргызские войны и падение Уйгурского каганата. — 179
Список сокращений. — 199
Библиография. — 200
Сведения об авторе. — 215
От автора. ^
Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена истории одной из могущественных кочевых империй Центральной Азии — Уйгурского каганата. Просуществовав немногим менее ста лет (744-840), это древнетюркское государство тем не менее оставило яркий след в истории Центральной Азии. Значимость периода существования Уйгурского каганата заключается в том, что это был период наивысшего военно-политического могущества древних уйгуров, когда их государство встало в один ряд с такими азиатскими империями как Танский Китай и Тибет. Вместе с тем этот период ознаменовал собой изменения в развитии хозяйственной и социальной жизни уйгурского общества, связанные с переходом уйгурских племён от кочевнической жизни к осёдло-земледельческой. В современной уйгурской историографии период каганата приобрёл также концептуальное и политическое значение при определении исторических корней уйгуров Восточного Туркестана и установлении их автохтонного происхождения.
Будучи практически первым систематическим изложением истории Уйгурского каганата, монография содержит главные для историографического осмысления разделы, освещающие события военно-политической истории каганата в их взаимосвязи и взаимообусловленности, сложившуюся структуру власти внутри империи, взаимодействие внутренних и внешних факторов, определявших судьбу уйгурского государства.
Комплексно исследуя и сопоставляя китайские и древнеуйгурские (древнетюркские) источники, автор предлагает новое понимание истории Уйгурского каганата, особенно в ранний период его существования. Вместе с тем история каганата рассматривается в исследовании в тесной связи с историей всей Центральной Азии и Танского Китая и предлагает обширный материал для решения проблем, связанных с более общими
(5/6)
историческими темами.
Автор считает своим приятным долгом поблагодарить всех, кто словом и делом помогал ему в его научной деятельности и способствовал выходу в свет настоящей книги — прежде всего санкт-петербургских востоковедов: своего учителя профессора — Сергея Григорьевича Кляшторного, учителя в синологических штудиях, профессора Льва Николаевича Меньшикова, а также профессоров Евгения Ивановича Кычанова, Турсуна Икрамовича Султанова. Особую признательность за поддержку автор хотел бы выразить сотрудникам бывшего Института уйгуроведения Академии наук РК им. Г.С. Садвакасова (ныне Центра уйгуроведения Института востоковедения МОН РК), в первую очередь своему наставнику Гегелю Маджитовичу Исхакову.
Посвящается памяти моего отца Камалова Каюма Аблизовича (1911-1976).
Предисловие. ^
Древние уйгуры — один из крупнейших средневековых этносов, сыгравших значительную роль в этнополитической истории народов Центральной Азии. История древних уйгуров на основе сведений письменных источников прослеживается на протяжении почти тысячелетнего периода: начиная со времени появления на международной арене племенного объединении «гаочэ» — «тегрег» (высокотележники) в IV веке, до ХIII-XV вв., когда древние уйгуры окончательно влились в состав новоуйгурского или современного уйгурского этноса Восточного Туркестана и жёлтых уйгуров Ганьсу. Историческая жизнь протоуйгурских племён в эпоху, предшествовавшую этому временному отрезку, т.е. ранее IV в., не поддаётся реконструкции, однако, известно, что она непосредственно связана с гуннским племенным союзом. В истории собственно древнеуйгурских племён выделяются три основных периода: 1. Период государственных образований в Монголии и Джунгарии (союзы кочевых племён IV-VI веков). 2. Период раннегосударственных кочевнических образований — каганатов — в Центральной Азии (Первый Уйгурский каганат, 647-689 годы; Второй Уйгурский каганат, 744-840 годы). 3. Период возникновения и длительной исторической жизни оседлых государств в Восточном Туркестане и Ганьсу, IХ-ХIII вв. Исторические сведения о союзах племён, предшествовавших образованию двух Уйгурских каганатов, весьма отрывочны и не позволяют составить целостного представления об истории уйгуров того времени. Более полными являются сведения, относящиеся к последующим двум периодам истории уйгуров, их государственности в Монголии, Восточном Туркестане и Ганьсу.
Особое место среди уйгурских политических образований
(7/8)
средневековья занимает Второй Уйгурский каганат (744-840 гг.), могущественное государство, созданное уйгурами на руинах Восточно-тюркского каганата. Просуществовав всего около ста лет, Второй Уйгурский каганат оставил блестящий след в истории Центральной Азии. Каганат ознаменовал собой период наивысшего политического подъёма древних уйгуров. Уйгурское государство наряду с Китаем и Тибетом вошло в число трёх крупнейших империй того времени, определявших ход событий на обширных просторах Внутренней Азии. В период существования Уйгурского каганата произошли окончательная консолидация уйгурских племён и распространение этнонима «уйгур» на весь племенной союз токуз-огузов, возглавляемый уйгурами. Высокое развитие в уйгурскую эпоху получает письменная культура уйгуров. Созданные ими камнеписные памятники руническим письмом вошли в золотой фонд древнетюркской письменной культуры. Крупнейшим событием в Уйгурской империи стало принятие уйгурами манихейства и объявление его государственной религией. Это — единственный уникальный случай в мировой истории, когда манихейство получило статус государственной религии. Уйгурское манихейство пережило Уйгурский каганат и достигло большого развития в Уйгурском Турфанском идыкутстве в Восточном Туркестане, в IХ-ХIII вв.
В эпоху существования Второго Уйгурского каганата (744-840 гг.) начался процесс перехода уйгуров от кочевнических форм хозяйства и культуры к формам, свойственным осёдлым цивилизациям, включая элементы городской культуры, которые начали формироваться в уйгурском обществе под влиянием среднеазиатской (иранской) цивилизации. Эти тенденции получили свое полное развитие после падения Второго Уйгурского каганата (840 г.) и перемещения центра уйгурской государственности из Монголии в Восточный Туркестан. В меньшей мере они были свойственны Ганьчжоускому Уйгурскому каганату, созданному уйгурами в Ганьсу.
Трансформация центрально-азиатской кочевнической со-
(8/9)
циальной, политической и экономической структуры в совершенно иную по своим параметрам модель, выработанную и порождённую осёдло-земледельческой и городской цивилизацией в Восточном Туркестане и Средней Азии, представляет интерес как в общетеоретическом, так и в конкретно-историческом аспектах. В этой связи несомненный интерес вызывает история Второго Уйгурского каганата, занимающего промежуточный этап в развитии экономической и социальной жизни уйгурского общества и его политической организации. Между тем существующие на эту тему работы являются либо сводками извлечений из источников, либо весьма узкими исследованиями, по большей части касающимися принятия уйгурами манихейства (762 г.) или последних лет существования уйгурского каганата, его падения и дальнейшей судьбы уйгурских племён. Именно это обстоятельство побудило автора настоящего исследования обратиться к малоизученным или вовсе неизученным проблемам военно-политической истории древних уйгуров в период существования Второго Уйгурского каганата и на основе сопоставительного анализа сведений уйгурских (тюркских), китайских и др. письменных источников восстановить политическую историю каганата, прежде всего в период его становления и расцвета. Основными проблемами, рассматриваемыми в работе, являются взаимоотношения уйгуров с тюрками, уйгуро-китайские отношения, политическая структура уйгурского общества в эпоху каганата, западная политика уйгурских каганов, степень вовлечённости Восточного Туркестана в политическую и экономическую жизнь орхонских уйгуров.
Эти проблемы и связанные с их решением материалы рассматриваются в предлагаемом исследовании во взаимосвязи, а предложенные решения являются результатом комплексного изучения главным образом китайских и древнетюркских (древнеуйгурских) источников. Последнее обстоятельство определило и структуру исследования, в которой значительное место отводится источниковедческому анализу письменных источников.
Заключение. ^
Политические коллизии в истории Центральной Азии в течение нескольких столетий (середина VI в. — середина VIII в.) определялись борьбой токуз-огузских (уйгурских) племён с тюрками во главе с династией Ашина за господство в степи. Началом политического соперничества тюрков и токуз-огузов была победа тюрков над телескими племенами в 548-551 гг. Дальнейшая история отношений между тюрками и токуз-огузами была историей политического союза, сменявшегося периодами политической и военной конфронтации. Основными этапами тюрко-уйгурской борьбы были: а) победа токуз-огузов в 630-647 гг. над тюрками и сирами и образование в Северной Монголии Первого Уйгурского каганата (647-689 гг.), б) победа тюрков над токуз-огузами в 681-689 гг. и возрождение Восточно-тюркского каганата (689-744 гг.), в) серия восстаний токуз-огузов, находившихся в подчинении тюрков (716-725 гг.), образование антитюркской коалиции уйгуров, басмылов и карлуков в 742-754 гг., разгром силами этой коалиции Второго Восточно-тюркского каганата, г) распад антитюркской коалиции, разгром басмылов, династийно связанных с Ашина и миграция карлуков на запад; формирование Второго Уйгурского каганата и безраздельное господство уйгуров в степи. Если до середины VIII в. в выигрыше были преимущественно тюрки, в немалой степени зависевшие от военного контингента токуз-огузов, в конечном счёте победителями стали всё же токуз-огузы, возглавлявшиеся уйгурами. Однако крах политического союза между тюрками и уйгурами, ознаменовавший собой образование Второго Уйгурского каганата, стал вместе с тем началом конца господства обоих — тюркского и токуз-огузского — союзов во Внутренней Азии.
Победа уйгуров во главе с династией Яглакаров во внешних
(188/189)
войнах не предопределила единства токуз-огузсгого племенного союза, внутри которого началась борьба за власть, приведшая к серии внутренних войн в первое десятилетие существования Уйгурского каганата.
Анализ китайских и древнеуйгурских источников позволил выделить три восстания огузов, отказавшихся признать право Яглакаров на власть. Первым и самым крупным из них было восстание восьми огузских племён (секиз-огузов), которое возглавил Тай Бильге-тутук (747-749 гг.). От него как по масштабу, так и по характеру отличались два остальных восстания, охвативших лишь часть огузских племён и обусловленные воздействием внешнего фактора, а именно: восстание под предводительством Абуз-ябгу (752-753 гг.) и восстание, имевшее место в 757-759 гг. Оба этих восстания были вызваны возвращением на территорию Уйгурского каганата тюрков и огузов, подчинившихся Китаю в период крушения Тюркского каганата. Восстание Абуз-ябгу было для уйгуров грозным предупреждением о возможности обратной миграции тюрков из Китая и возобновлении ими борьбы за реставрацию тюркской государственности. Чрезвычайно опасной для Яглакаров была поддержка Абуза огузскими племенами. Внутренние войны в Уйгурском каганате завершились утверждением власти Яглакаров и главенства уйгуров среди токуз-огузских племён. Само название господствующего племени уйгуров распространилось на весь токуз-огузский племенной союз, который стал называться уйгурским.
Внешняя политика Уйгурского каганата в первое десятилетие его существования определялась двумя главными факторами: а) необходимостью формирования и защиты основной территории государства, с этой целью уйгурами была предпринята серия северных и западных походов, приведших к значительному расширению сферы влияния уйгурских каганов (включение в состав каганата территории Тувы, подчинение кыргызов и северных оазисов Восточного Туркестана); б) вовлечён-
(189/190)
ностью Уйгурского каганата во внутреннюю политическую жизнь Танской империи во время восстания Ань Лушаня — Ши Чаои (755-762 гг.). Военно-политическое вмешательство уйгуров в события, происходившие в Китае, было реализовано в ходе четырёх разных по масштабу походов, оказавших едва ли не решающее воздействие на победу танских правительственных сил над мятежниками. Актуальным в тот момент стало совпадение интересов двух династий — уйгурской династии Яглакаров и Танской династии. Повстанцы Ань Лушаня громили танские армии с помощью тюрков, продолжавших создавать угрозу и южным рубежам Уйгурского каганата. Единство интересов Яглакаров и Танов особенно ярко проявилось во время уйгурского похода в Ордос (756 г.), целью которого была ликвидация угрозы вторжения сосредоточившихся на границе Уйгурского каганата войск тюрка из рода Ашина — Ашина Цунли. Ашина Цунли был одинаково враждебен и Танской династии, и Яглакарам, поэтому его войска были уничтожены совместными усилиями танских правительственных сил и уйгуров. В ходе уйгуро-танского взаимодействия и противодействия повстанческим армиям Ань Лушаня и его преемников произошло резкое размежевание по племенному признаку и политической ориентации тех тюркских и уйгурских(огузских) племён, которые составляли значительный контингент пограничных войск Танской империи. В то время, как бежавшие в Китай и служившие Танской династии тюрки целиком перешли на сторону повстанцев, уйгурские (огузские) племена, включая те, которые вначале примкнули к повстанцам, консолидировались под воздействием уйгуров в императорском лагере, что в значительной степени способствовало успеху танских войск в войне с мятежниками.
В период становления Уйгурского каганата сложилась и структура власти. Анализ источников позволил выявить трёхступенчатый характер структуры власти в Уйгурском каганате, основными составными частями которой были каганский род, великие буюруки и тугуки (главы племён). Великие буюруки, именуемые в китайских источниках цзайсянами (министрами),
(190/191)
представляли центральную власть. В государстве было девять великих буюруков (трое «внутренних» и шесть «внешних»). Первенство среди них принадлежало «внутренним» буюрукам. В отличие от великих буюруков, тутуки — главы девяти огузских племён, а также карлуков и басмылов, были наделены властью на местах. Деятельность как великих буюруков, так и тутуков находилась под контролем царского дома. По крайней мере один из великих буюруков был из Яглакаров. Скорее всего Яглакарам удавалось нейтрализовать сепаратизм тутуков и их чрезмерное политическое влияние в ходе подавления восстания токуз-огузских племён. Во главе тутуков был поставлен родич кагана с титулом «Улуг-тугук». Исторически иначе сложились отношения с великими буюруками. Несмотря на усилия Яглакаров, направленные на ограничение их власти, в руках буюруков концентрировалась огромная реальная власть, что нашло отражение в китайских источниках, свидетельствующих о чрезвычайном росте влияния буюруков на политику уйгурского двора. Именно великими буюруками была смещена с престола династия Яглакаров в 795 г. и заменена одним из великих буюруков — представителем племени эдизов. До сих пор, к сожалению, остаётся неясным соотношение власти кагана и великих буюруков с властью тутуков. Очевидно, этот вопрос требует дополнительного изучения.
Структура власти в Уйгурском каганате в основных чертах совпадала со структурами, существовавшими в тюркскую эпоху (каган — члены каганского рода — родо-племенная аристократия — служилая знать — свободные общинники-воины). Вместе с тем эта структура отмечена совершенно иным соотношением каганской власти и влияния верхушки уйгурской аристократии, представленной великими буюруками, а также родо-племенными вождями. Очевидно, проявилось постепенное снижение реальной политической значимости как самих каганов, так и их рода и заметное усиление великих буюруков.
С первых лет существования Уйгурского каганата значительное место в экономической и политической жизни уйгуров заняли северные оазисы Восточного Туркестана (район Куча —
(191/192)
Карашар — Турфан), борьба за обладание которыми стала важнейшим направлением политики уйгурских правителей.
Со времени основания Уйгурского каганата и вплоть до его крушения северные оазисы Восточного Туркестана находились в сфере уйгурского влияния, причём, формы этого влияния были различными в разные периоды истории каганата. Позиции уйгуров в этом районе менялись после таких крупных событий, как восстание Ань Лушаня в Китае и уйгуро-тибетская война в Восточном Туркестане (790-792 гг.). С середины 750-х гг. уйгуры осуществляли контроль над кочевыми племенами Восточного Притяньшанья, а также оазисными государствами Таримского бассейна совместно с танскими гарнизонами, находившимися в Западном крае. Однако уже в самый начальный период восстания Ань Лушаня основной контингент танских войск, размещённых в наместничестве Аньси (Куча) и Бэйтин (Бешбалык), был переброшен в центральные области Китая для борьбы с повстанцами. С этого времени уйгуры стали главной политической силой в северной части Восточного Туркестана и Джунгарии, и их влияние здесь приобрело форму протектората. Непосредственную связь с военно-политическими и экономическими интересами уйгуров в Восточном Туркестане имело их обращение в манихейство (762 г.). Провозглашение манихейства государственной религией Уйгурского каганата было призвано обеспечить уйгурам поддержку местной манихейской общины и соответственно укрепить их позиции в Восточном Туркестане.
Контроль над северный оазисами Восточного Туркестана был утерян уйгурами ненадолго во время уйгуро-тибетской войны в 790-792 гг. Однако исход войны разрешился в пользу уйгуров, одержавших победу над объединёнными силами тибетцев и их союзников — карлуков и западных тюрков. В результате, тибетцы покинули занятые ими районы, в которых восстановилось уйгурское влияние. В ходе войны оказались уничтоженными остатки танских войск в Восточном Туркестане, дававшие основание танскому двору считать Аньси и Бэйтин подвластными ему территориями. Поэтому восстановление уйгур-
(192/193)
скоро влияния в Таримских оазисах означало включение их в состав Уйгурскою каганата не только де-факто, но и де-юре; с конца VIII в. северные оазисы Восточного Туркестана стали западной осёдлой периферией Уйгурского государства.
В 840 г. Уйгурский каганат прекратил свое существование. Под ударами енисейских кыргызов уйгурские племена бежали с территории Монголии в нескольких направлениях. Одна часть уйгуров бежала на юг к Великой Китайской стене и впоследствии подчинилась Танской династии. Две другие группы уйгуров возвратились на свою древнюю этническую территорию — одна в Ганьсу, где основала Уйгурский Ганьчжоуский каганат, другая, самая крупная, обосновалась в северных оазисах Восточного Туркестана, создав здесь впоследствии Уйгурское Турфанское княжество (IX-XIV вв.). Во время существования Турфанского княжества уйгуры окончательно восприняли осёдло-земледельские формы хозяйственной, социальной и культурной жизни.
Создание государства в Таримских оазисах Восточного Туркестана представляло собой возрождение уйгурской государственности в западной осёдло-земледельческой части Уйгурского каганата и означало перемещение центра уйгурской государственности из бассейна Орхона и Селенги на юго-западную окраину Уйгурской империи — Таримский бассейн и Джунгарию.
Таким образом, в течение всего периода существования Уйгурского каганата происходил длительный процесс приспособления уйгурской военно-политической организации к социальной и политической жизни оазисов Восточного Туркестана. Этот процесс подготовил основу для дальнейшего развития и расцвета средневековой уйгурской государственности в Восточном Туркестане.
|