Л.Н. Гумилёв

Древние тюрки.

// М.: 1967. 504 с.

Часть вторая. Голубые тюрки и уйгуры, или эпоха Второго каганата.

Глава XIX. Агония Западного каганата и тибетская экспансия.

[ Древний Тибет. — Война за Тогон. — Конец тюркютов. — Война за «Западный край». — Переворот в Тибете. ]

Древний Тибет. Тибетское нагорье, где совмещались пригодные для скотоводства травянистые степи и речные долины, служившие пристанищем земледельцам, заселялось с запада и с востока. На западе издавна обитали моны и дарды, земледельческие племена, похожие на памирцев. Они делились на множество мелких княжеств, независимых друг от друга. На востоке жили два народа: овечьи пастухи кяны и земледельцы жуны. В древности это были два разных народа, хотя ныне потомки тех и других считаются тибетцами. Потомки кянов — нголоки — до сих пор кочуют в горах Амдо, а тибетцы — боты, отколовшиеся от кянов до начала нашей эры, переняли от жунов навыки земледелия и, населив долину р. Цанпо (Брахмапутра), создали тибетскую культуру и государственность. Там, на плодородной почве речных долин, орошённой водой горных речек, росли пшеница, ячмень, гречиха и горох. [1] Поселения были укреплены каменными стенами, через реки переброшены мосты. Возникла металлургия: выплавлялись серебро, медь и железо, появилось ткачество, и общий подъём хозяйства позволил к началу VII в. довести численность населения до 2860 тыс. человек, [2] т.е. до предела, выше которого она не поднималась до XX в. При существовавшем уровне развития производительных сил больше людей страна прокормить не могла.

Долгое время тибетские племена жили управляемые своими родовыми старейшинами. Первые изменения наступили вследствие проникновения в Тибет чёрной веры «бон», проповеданной учителем Шэнра-

(249/250)

бом, выходцем из страны Шаншун. На место первобытного анимизма было поставлено двуединое божество — «Всеблагой» и его супруга «Славная царица трёх миров», или «Великая мать милосердия и любви», принимавшая кровавые жертвы, включая человеческие. Мир, по учению Шэнраба, состоит из сфер: небесной, земной и подводной, где обитают водяные духи. Мистическое мировое древо прорастает все три сферы и является путём для общения их между собой. Общение происходит посредством мистерий, совершаемых жрецами, принявшими посвящение и проповедующими своё учение. В отличие от примитивных культов бон стал господствующей и воинствующей церковью с иерархией, клиром, организованным культом и тенденцией вмешиваться в государственные дела. [3] Восторжествовал он не без крови. Один из легендарных правителей Тибета попробовал освободиться из-под опеки чёрной церкви и был заколот своими приближёнными. После этого правители и племенные вожди предпочитали поступаться частью власти ради жизни. К тому же постоянные распри между племенами облегчали бону роль арбитра и связанное с этой ролью господствующее положение. В конце концов аристократия и жречество сжились друг с другом и в дальнейшей истории действовали рука об руку.

В 439 г. в Тибет отступил из Хэси отряд воинственных сяньбийцев, и вождь его, оказавшись в богатой, но разобщённой стране, привлёк к себе кянов, т.е. занял господствующее положение среди вечно враждующих племён. Потомки этого атамана за 200 лет отибетились и наследственно носили титул цэнпо, означавший что-то среднее между царём и главой правительства, которое должно было выполнять волю племенных вождей, опиравшихся на своих соплеменников и бывших единственной реальной силой в стране.

В этой ситуации положение цэнпо было очень сложным. С одной стороны, он занимал своё место по наследству; в его казну поступали доходы с обширных земель, принадлежащих «короне», налоги, дань покоренных народов, выморочное имущество и имущество казнённых преступников, но, с другой — его в любой момент могли отрешить от должности, и практически он не имел ни реальной опоры, ни действительной власти. Даже войско подчинялось не цэнпо, а специальному военному советнику. [4] Бедному цэнпо оставался по сути дела только почёт, и этим он напоминает эллинских басилевсов в то время, когда разбогатевшая аристократия лишала их былой власти. [5]

(250/251)

Однако объединение страны принесло свои плоды, и при цэнпо Намри (570-620) тибетские войска вторгались в Индию и Тогон. В Тогоне в 604 г. они разбили Кара-Чурина, покинутого своими восточными сородичами. В страну влились новые подданные, и тут обострились противоречия между аристократией и народом, для которого цэнпо должен был стать естественным вождём, потому что он также был утеснён знатью и бонской церковью. Возникли все предпосылки для гражданской войны. Намри был убит, а при сыне его Сронцангамбо «подданные его отца возмутились, подданные матери восстали, родственники (перечисляются. — Л.Г.) все восстали». [6] Это очень походило на гражданскую войну, в которой принимали участие разные группировки и племена. Но восстание как-то потухло, порядок был восстановлен. Умный, энергичный Сронцангамбо сделал из этого восстания очень важные выводы: он решил обратить внимание на общину нищих бритоголовых монахов, проповедовавших странное учение о пустоте и неделании. И он не ошибся: буддизм оказался силой, которая, внедрившись в Тибет, превратила его потомков из цэнпо в царей, несмотря на сопротивление знати и жрецов.

Война за Тогон. Самой острой проблемой, стоявшей перед Тибетом, были отношения с империей Тан. Интересы обеих держав были прямо противоположны. Необходимо учесть, что Тибет в VII в. был заперт со всех сторон. На западе стояли непокорные дарды; Индия была защищена не столько Гималаями, сколько климатом, убийственным для жителей суровых нагорий; на севере лежала непроходимая пустыня, а на востоке — сильная военная держава — танский Китай. Единственный выход был на северо-восток, через Амдо в Ганьсу и на просторы степей Хэси и «Западного края» (Синьцзян). Но этот выход преграждало Тогонское царство, хотя и ослабевшее, но пользовавшееся покровительством Китая.

Если для Тибета было необходимо овладеть Тогоном, то для Китая было не менее необходимо не допустить этого. Победа над тюркютами, доставшаяся недёшево, могла оказаться бесплодной при появлении в степи какого-либо антиимперского центра притяжения, так как кочевники бредили восстанием и независимостью. Вырвавшись в степь, тибетцы могли перерезать китайские коммуникации и, опираясь на мятежные элементы среди тюркских племён, загнать имперцев обратно за Великую стену. Поэтому танской империей оказывалась всемерная помощь Тогону, несмотря на то что это повлекло за собой войну.

А в самом Тогоне союз с Китаем был крайне непопулярен. Много-

(251/252)

летние войны с чжоуским, суйским и, наконец, танским Китаем не могли пройти бесследно.

На тогонские набеги китайцы отвечали губительными вторжениями, наводняя Амдо тюркютами, уйгурами и другими союзными войсками. Конечная победа осталась за Китаем, но ставленник Тайцзуна, окитаенный царевич Муюн Шунь, несмотря на китайскую поддержку, был убит своими подданными. [7] Тайцзун посадил на ханский престол сына убитого Муюн Шуня, юного Нохэбо, вполне преданного Китаю. Нохэбо ввёл в Тогоне китайский календарь, женился на китайской царевне и посылал молодых тогонцев в Чанъань служить при дворе. Естественно, что возникшая оппозиция ориентировалась на Тибет, но заговор 641 г. был раскрыт и ликвидирован. Во главе тибетской армии тогда стоял вельможа Донцан из знатного рода Гар, находившегося в оппозиции к цэнпо Сронцангамбо.

Твёрдая воля Тайцзуна и крутой поворот тибетской политики при Сронцангамбо на некоторое время обезопасили Тогон, но, когда Донпан возобновил наступление на восток, а недальновидный Гаоцзун отказал Нохэбо в немедленной помощи, участь Тогона была решена.

Тогонский вельможа Содохуй бежал в Тибет и сообщил Донцану о решении Гаоцзуна. Донцан немедленно начал войну и в 663 г. наголову разбил тогонцев в верховьях Жёлтой реки. Нохэбо с царевной и несколькими тысячами кибиток бежал в Лянчжоу, под защиту Китая. Гаоцзун спохватился и отправил в Тогон войско, поставив во главе его Су Дин-фана, [8] героя западного похода, но было поздно. Трудно было представить менее удачное стечение обстоятельств для империи Тан.

Осторожный Донцан пытался договориться с Гаоцзуном, но его предложения о разделе Тогона были отвергнуты. Донцан умер, оставив четырёх сыновей, по дарованиям не уступавших отцу; старший, Циньлин, стал великим советником, а младшие — военачальниками, и война началась.

Имперское правительство оказалось в крайне затруднительном положении, так как лучшие войска были заняты в Корее, завоевание которой было закончено только в 668 г. За это время тибетцы, по словам Бичурина, разбили 12 китайских областей, населённых кянами, и усилили своё войско за счёт присоединённых дансянов (тангутов) и хоров (тогонцев). Около 670 г. тибетская армия ворвалась в бассейн Тарима и, опираясь на сочувствие тюркютов и союз с Хотаном, разрушила стены Кучи, вследствие чего весь Западный край, кроме Сичжоу (Турфана), оказался во власти тибетцев. [9]

(252/253)

Стремясь вернуть утраченное, китайцы двинули на Тибет большое войско, но при Бухайн-голе были наголову разбиты. Китайский генерал Се Жинь-гуй заключил с тибетцами перемирие и только тогда получил возможность отступить (670 г.). Другое войско, посланное против тибетцев, вернулось с дороги вследствие смерти военачальника, и на этом закончился первый этап войны.

Тибетцы дважды предлагали империи Тан мир, в 672 и в 675 гг., но Гаоцзун отверг эти предложения, и в 676 г. война возобновилась.

Конец тюркютов. Тяжёлое поражение на Бухайн-голе и невозможность пойти на уступки заставили имперское правительство обратиться к изысканию новых средств борьбы против Тибета. Было решено использовать для этой цели западных тюркютов.

В 671 г., чтобы успокоить народ, старейшина Ашина Дучжи был назначен военным начальником и одновременно фуянским [10] наместником. Но фактически это было невыполнимо. Традиционное уважение к роду Ашина, поддерживавшее династию в середине VII в., сменилось полным безразличием, после того как последние ханы показали себя верными слугами китайцев и врагами своего народа. Имперское управление не пользовалось популярностью в кочевых районах. Дучжи, чтобы укрепить своё положение, заключил союз с Тибетом и в 676 г. объявил себя ханом.

Тибетцы, возобновив войну, разграбили западный Китай до Чанъани, [11] в то время как две имперские армии бездействовали. В следующем, 677 г. тибетская армия соединилась с войсками Дучжи и освободила от имперцев Кучу при полном сочувствии и активной помощи жителей. [12] Это решило судьбу Дучжи.

Против Дучжи был направлен сановник Пэй Хин-гянь с войсками, но дело до столкновения не дошло. Хин-гянь объявил всюду, что он идёт возвести персидского царевича на трон и успокоить даши (арабов), а дойдя до Турфана, остановился на зимовку, стал заниматься охотой и приглашать в гости уцелевших китайских чиновников. Когда в числе приглашённых оказался Дучжи, его арестовали и отправили в Китай (679 г.). «С сего времени десять аймаков наипаче ослабели». [13] Какая перемена за 20 лет! После казни Мише вспыхнуло восстание, при аресте Дучжи никто не пошевелился. За эти 20 лет самоё название «тюркют» исчезло на западе, заменившись термином «он ок», т.е. десять стрел.

(253/254)

Сами десятистрельные тюрки перестали видеть смысл в объединении, подчинившем их китайцам, и родовичи двух поколений (дулу и нушиби) день ото дня расходились. [14] Чтобы прекратить разброд, сулящий беспорядок, вместо Дучжи китайцы назначили двух царевичей, Юанькина, сына Мише, и Хушэло, сына Бучженя. В 693 г. Юанькин был казнён, так как его обвинили в связи с опальным наследником китайского престола. Сын Юанькина, Ашина Суйцзы, [15] снёсся с тибетцами и в 694 г. поднял восстание, но был разбит. Власть, хотя и фиктивная, сосредоточилась в руках Хушэло, но усиление тюргешей заставило его переселиться в Китай с остатками своих сторонников, насчитывавших всего 60-70 тыс. душ обоего пола.

Так окончилась история тюркютов.

Война за «Западный край». С перипетиями тибето-китайской войны,, достигшей в 679 г. своего кульминационного пункта, было связано усиление антикитайских настроений среди западных и восточных тюрков. Имперское правительство великолепно понимало, что в степи не будет порядка до тех пор, пока тибетцев снова не оттеснят в горы. Для этой цели была направлена огромная армия (180 тыс. человек). [16] Во главе её был поставлен «государственный секретарь» Ли Цзинь-сюань, человек образованный и хитрый, однако не обладавший никакими военными талантами. Китайский хронист даже приписывает главную роль в этом назначении злой воле соперника Ли Цзинь-сюаня, Се Жинь-гуя, желавшего подвести врага под царскую опалу.

Вначале китайцы имели успех, но около оз. Кукунор были окружены тибетцами. Китайский авангард, оторвавшийся от основной массы войск, был истреблён, а сама армия прижата к горам и блокирована. От гибели китайцев спасла только смелая ночная атака Хэчи Чан-чжи, корейца по происхождению; это был атлет высокого роста и неудержимой храбрости, [17] один из тех «илохэ» (удальцы), которых привлекал и лелеял Тайцзун. Во главе 500 отборных бойцов он врубился в тибетский лагерь, навёл на врагов панику и пробил в блокаде брешь, через которую спаслись остатки недавно грозной армии.

Гаоцзун в отчаянии созвал совет, чтобы решить, что делать с тибетцами, но мнения придворных разделились, и совет никаких решений не принял. Тибетская угроза нависла уже над самим Китаем. В том же 679 г. умер цэнпо Манроманцан, и на престол был возведен его

(254/255)

восьмилетний сын [18] Дудсрон, [19] при котором Циньлин с братьями сохранил всю полноту власти.

В 680 г. тибетцы вторглись в Китай и нанесли полное поражение Ли Цзинь-сюаню, но Хэчи Чан-чжи с трёхтысячной отборной «врубающейся конницей» (ту-ки) ночью ударил на тибетский лагерь и принудил врага к отступлению. Хэчи Чан-чжи, назначенный после этой победы начальником пограничной линии, построил 70 сигнальных пунктов и завёл казённые поля для снабжения своих войск хлебом, но, несмотря на это, тибетцы с помощью живших на рубеже Китая кянов, [20] прорвав линию, вошли в Юннань и подчинили лесные полудикие племена, известные под названием маней. [21]

В следующем, 681 г. тибетский полководец Цзанбу, брат Циньлина, попытался прорваться во внутренний Китай. Хотя он был отражён Хэчи Чан-чжи, но это был успех обороны, не спасавший положения, становившегося для китайцев катастрофическим. Оно ещё более ухудшилось в 689 г., когда китайские войска, находившиеся в Западном крае, были разбиты тибетцами. Китайское правительство в панике готово было отказаться от Западного края, [22] но историограф Цуй-юн представил доклад, в котором доказывал необходимость во что бы то ни стало удержать западные владения, так как в старое время «сим отсекли правую руку у хуннов... Если не содержать гарнизонов в четырёх инспекциях, то Туфаньские (тибетские) войска не преминут посетить Западный край, а когда будет потрясён Западный край, то трепет прострётся и на южных кянов. Когда же сии приступят к союзу с ними, то Хэси придёт в неизбежную опасность... Если север будет смежен с туфаньцами, то десять колен (западные тюрки) и Восточный Туркестан погибнут для нас». [23]

Представление подействовало: была снаряжена новая армия, пополненная западными тюрками, и в 692 г. она одержала полную победу и освободила Западный край от тибетцев. В это же время кяны и мани, очевидно, разочаровавшиеся в тибетцах, вернулись под покровительство Китая. Некоторых тибетцы успели захватить, но спасшиеся, получив земли внутри Китая, усилили оборону западной границы.

(255/256)

Попытка тибетцев восстановить своё господство на западе при помощи царевича Ашина Суйцзы также не »мела успеха, а набег, произведённый братьями правителя, кончился поражением в 695 г.

Но Циньлин был упорен. В 696 г. он обрушился на Лянчжоу (в Алашане) и, одержав полную победу, направил посла с мирными предложениями. Циньлин настаивал на выводе имперских гарнизонов из четырёх инспекций и на уступке Тибету области нушиби, с тем чтобы за империей оставалась область дулу. Китайцы требовали ещё возвращения бывшей тогонской территории, но, учитывая внутреннее положение Тибета, сознательно затянули переговоры. [24] Расчёт оказался правильным. Интриги и государственный переворот в Тибете еще раз спасли империю Тан.

Переворот в Тибете. Затянувшаяся война с переменным успехом истомила равно Тибет и Китай, но характер утомления в обоих государствах был различен.

Китайское общественное мнение было вообще против войны за заграничные владения, которые нужны были не народу, а имперскому правительству, в то время терявшему популярность. Китайцы хотели спокойно заниматься земледелием, ремёслами и изучением классической литературы, а не ходить в далёкие походы по сухим степям и оснеженным горам.

Имперское правительство было озабочено обилием врагов: арабы угрожали среднеазиатским владениям, тюрки захватили весь север, на востоке волновались мукри и кидани. Войска были нужны всюду, но пополнения приходилось посылать против Тибета только для того, чтобы удержать свои позиции. Поэтому имперцы тоже хотели мира.

Не было единства и внутри Тибета. Хотя добыча ежегодно привозилась в страну с границ, [25] но львиная доля её доставалась семье Гар, т.е. родственникам Циньлина. Это вызывало недовольство остальных влиятельных родов, а также широких слоёв свободных воинов. [26] Как обычно бывает, симпатии противников правительствующего рода обратились к лишённому власти цэнпо, занимавшему в это время престол. Дудсрону исполнилось к тому времени 25 лет. Согласно Дуньхуанской хронике, он имел ясный ум и жестоко карал изменников. Его поддерживали кроме собственно тибетцев храбрые непальские горцы и западные тюркюты, спасшиеся в Тибете от репрессий империи Тан. [27]

(256/257)

Циньлин сделал ошибку, допустив имперские посольства в Тибет. Опытные китайские дипломаты, ведя с правителем и цэнпо переговоры о мире, посулами и подарками стимулировали создание заговора, во главе которого встал сам цэнпо.

Борьба началась в 695 г., когда Дудсрон казнил одного из членов семьи Гар. Сразу вслед за казнью цэнмо (жена цэнпо) созвала множество людей, [28] очевидно своих родственников, чтобы обезопасить престол от покушений со стороны действующей армии, подчинявшейся семье Гар.

В 699 г. заговорщики под предлогом облавной охоты собрали воинов и, захватив более четырёх тысяч сторонников правительства, перебили их. Затем Дудсрон вызвал правителя из армии в столицу, но тот, зная, что ему грозит верная смерть, поднял восстание, надеясь на верность своих войск. Но воины рассеялись, покинув своего полководца ради своего царя (цэнпо). Видя безнадежность положения, Циньлин покончил с собой вместе с сотней верных ему сподвижников. Те же, которые предпочли остаться живыми, предводимые сыном Циньлина, передались империи Тан. Их приняли с почётом и зачислили в пограничные войска, так как их обратный переход в Тибет был исключен.

Положение переменилось диаметрально. Тибет лишился опытных полководцев и лучших войск, Китай приобрёл 8 тыс. закалённых воинов. Естественно, что имперское правительство прервало мирные переговоры с Тибетом и война возобновилась на всех фронтах. Теперь перевес был определённо на стороне империи. Китайцы сами приписывали свои успехи неопытности новых тибетских полководцев. Набеги 700 и 702 гг. были отражены с большими потерями для тибетцев. [29] Просьба Дудсрона о мире и браке с китайской царевной была подкреплена данью золотом и лошадьми, но результатов не дала. Китайские дипломаты, проникавшие в Тибет, несмотря на пограничную войну, [30] информировали своё правительство о новых затруднениях, постигших цэнпо Дудсрона. Зависимые государства на южной границе — Непал, Индия и др. — все восстали. Дудсрон погиб в походе против индусов в 703 г. [31] Победа осталась за империей, но она запоздала. Тибето-китайской войной воспользовались потомки восточных тюркютов — голубые тюрки, среди которых 50 лет зрело недовольство, повлёкшее взрыв страстей и кровопролитие.

(257/258)

После гибели цэнпо опять вспыхнули восстания племён и распри вельмож, а брат Дудсрона потерял престол Непала. [32] Но уже в 705 г. знатные семьи Ба и Дро восстановили порядок, и тибетский посол, прибывший в Китай, сообщил о вступлении на престол нового цэнпо — Мэагцома. [33] При нём буддисты сохранили свои позиции. Продолжались строительство храмов, переводы священных книг и приглашения индийских учёных. [34] Буддизм и бон пытались привыкнуть к сосуществованию.

[1] A.H. Francke, A History of Western Tibet, pp. 19-39; Г.Е. Грумм-Гржимайло, Материалы по этнологии Амдо..., стр. 3, 41-43; В. Успенский, Страна Кукэ-нор..., стр. 51; Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 124, 127; В.А. Богословский, Очерк истории..., стр. 24.

[2] В.А. Богословский полагает, что это только мужское население — воины (Очерк истории..., стр. 128). Но тогда общее число населения было бы около 15 млн., что невозможно по природным условиям Тибета (см. Л.Н. Гумилёв, Величие и падение древнего Тибета).

[3] Литература вопроса весьма обширна. Привожу лишь некоторые наиболее важные сочинения: A.H. Francke, A history of Western Tibet; Ch. Bell, The religion of Tibet; B. Laufer, Über ein tibetisches Geschichtswerk der Bonpo; H. Hoffmann, Quellen zur Geschichte der tibetischen Bon-Religion;G. Tucci, The tombs of Tibetan kings; М. Lalou, Les religions du Tibet.

[4] Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 127-128.

[5] Л.Н. Гумилёв, Легенда и действительность..., стр. 107.

[6] В.А. Богословский, Очерк истории,.., стр. 36.

[7] Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 93-94.

[8] Там же, стр. 95, 135. 163.

[9] Там же, стр. 136-138.

[10] Фуян — область племени чумугунь, т.е. бассейн Эбинора.

[11] Были взяты Шанчжоу, Кхочжоу, Хэчжоу и Фаньчжоу.

[12] Е. Chavannes, Documents..., p. 74.

[13] H.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 294.

[14] Там же (например, восстание Кибу-чура в 682 г.). См. Е. Chavannes, Documents..., pp. 281, 74, n. 3.

[15] E. Chavannes, Documents..., p. 281, n. 7.

[16] Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 142.

[17] Г.Е. Грумм-Гржимайло, Западная Монголия..., стр. 292.

[18] Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 143.

[19] Дю-сонг (В.А. Богословский, Очерк истории..., стр. 50); Гун-срон-ду-рже (E. Schlagintweit, Die Könige von Tibet, S. 50), кит. Цину-Синун (Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 143).

[20] Дансянов, т.е. тангутов, населявших правый берег Жёлтой реки, к югу от оз. Кукунор (см. Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 237).

[21] Мани — общее название для южных лесных племён (см. Г.Е. Грумм-Гржимайло, Западная Монголия..., стр. 27).

[22] Армия, посланная против тибетцев в 690 г., была возвращена с дороги (Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 146).

[23] Там же, стр. 147-149.

[24] Там же, стр. 153.

[25] E. Schlagintweit, Die Könige von Tibet, S. 50-51.

[26] Об этом ясно говорит цитата из Дуньхуанской хроники: «В маленькой долине Чапу подданный стремится стать правителем; сын Гара стремится стать правителем» (см. В.А. Богословский, Очерк истории..., стр. 52).

[27] Там же, стр. 50.

[28] Там же, стр. 51.

[29] Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 154-155.

[30] В 703 г. китайский посол Кам Кэнг оказал почести цэнпо (В.А. Богословский, Очерк истории..., стр. 52-53).

[31] Эту дату следует предпочесть (см.: Б.И. Кузнецов, Тибетская летопись, стр. 75; Н.К. Синха, А.Ч. Банерджи, История Индии, стр. 100; ср. В.А. Богословский. Очерк истории..., стр. 53).

[32] В.А. Богословский, Очерк истории..., стр. 54.

[33] При вступлении на престол ему было семь лет. Это значит, что власть опять оказалась в руках знатных семей, посадивших на трон ребёнка, чтобы править страной от его имени. Его полное имя Тридэцуктэн Мэагцом.

[34] Б.И. Кузнецов, Тибетская летопись..., стр. 25.

наверх