Г.А. Фёдоров-Давыдов
Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов.
Археологические памятники.
 // М.: 1966. 276 c.
Оглавление
Глава II. Типология вещей и система датировки. — 11
Конская сбруя и оружие. — 11
Одежда и украшения. — 36
Бытовые предметы и производственные орудия. — 78
Система датировки. — 93
Состав инвентаря в погребениях. — 116
Глава III. Погребальные обычаи. Расселение кочевников. — 120
Курганы. — 120
Могильники. — 131
Топография типов обрядов погребения и географическое расселение кочевых групп. — 133
Болгарские и аланские племена в составе кочевников X-XIV вв. — 163
Типология и датировка изваяний. — 167
Топография, этническая принадлежность и назначение изваяний. — 186
Глава V. Кочевая степь и города. — 194
Кочевое хозяйство и элементы осёдлости. — 194
Половецкое население в золотоордынских городах. — 204
Товарно-денежные отношения в кочевых степях. — 212
Глава VI. Общественный строй кочевников и монгольское завоевание. — 218
Общественный строй кочевников до монгольского завоевания. — 218
Монгольское завоевание. — 228
Начало улусной системы в степях Золотой Орды. — 235
Приложение I. — 250
Приложение II. — 265
Предисловие. ^
История средневековых кочевников, южных соседей древней Руси, — одна из важнейших традиционных тем русской исторической науки. Объектом многих исследований была политическая история степи, главным образом её отношения с Русью. Отдельный сюжет представляют события, связанные с продвижением кочевых племён в Паннонию и на Балканы. Специальные исследования лингвистов посвящены характеристике языка печенегов и половцев и его истории, ономастике, этнонимам, топонимике, словарям. В основном эти проблемы изучают на базе письменных источников.
Между тем существует и с каждым годом растёт огромный археологический материал, требующий учёта и классификации. Археологические памятники кочевников X-XIV вв. в Восточной Европе уже неоднократно привлекались в науке для изучения истории печенегов, торков и половцев, но неполно и недостаточно широко.
В основу нашего исследования лёг именно археологический материал. Но кроме его источниковедческой обработки мы поставили перед собой более широкие задачи. Мы стремились представить внутреннюю историю средневекового кочевнического общества на территории восточноевропейских степей. Затрагивая только частично вопросы этногенеза, который протекал главным образом в степях Азии, и антропологии печенегов, торков и половцев, а также хорошо разработанные вопросы взаимоотношения кочевников с Русью, Венгрией, Болгарией и Византией, мы посвятили нашу работу истории материальной культуры, религии, хозяйства и быта этих племён, истории их расселения и передвижений на обширных равнинах степной Юго-Восточной Европы.
В ходе исследования выяснилось, что большая часть датированных погребальных комплексов кочевников относится к золотоордынской эпохе. Это не значит, что они были оставлены пришлыми монголами. Эти комплексы относятся к тем же племенам печенегов, торков и половцев, но только попавшим в зависимость от золотоордынских ханов. Именно это хотели мы подчеркнуть названием всей работы.
Сначала мы предполагали опубликовать в одной книге и настоящее исследование и его продолжение — «Кочевой феодализм в Золотой Орде». Но это чрезмерно увеличило бы объём книги. К тому же вторая часть работы имеет самостоятельное значение. Поэтому мы решили опубликовать её отдельно.
В настоящей работе учтены более тысячи комплексов из погребе-
(3/4)
ний кочевников X-XIV вв., материал из поселений, имеющий отношение к кочевым племенам Восточной Европы этого времени, и более 200 каменных изваяний половцев. Помимо опубликованных данных мы использовали коллекции ГИМ, Государственного Эрмитажа, Аксайского, Азовского, Астраханского, Волгоградского, Донецкого, Днепропетровского, Ждановского, Казанского, Киевского, Краснодарского, Новочеркасского, Прикумского, Ростовского, Саратовского, Ставропольского, Таганрогского краеведческих музеев. Использованы также неопубликованные материалы архивов ИА АН СССР, ЛОИА АН СССР, ГИМ и ИА АН УССР.
Автор считает своим долгом поблагодарить за предоставленные материалы, ценные сведения, помощь в работе и совет А.В. Арциховского, Б.Н. Гракова, А.М. Лескова, Е.К. Максимова, М.Г. Мошкову, И.В. Синицына, А.П. Смирнова, К.Ф. Смирнова, В.П. Шилова, А.А. Щепинского, Л.М. Казакову, Н.Д. Праслова.
(246/247)
Заключение. ^
Мы показали, что пришедшее в степи Дешт-и-Кыпчака монгольское население было сравнительно незначительным. Археологически незначительная примесь монгольского этнического элемента обнаруживается лишь в Поволжье и Заволжье. Остальные степные территории сохранили старое кочевое население, сменившее только свою родо-племенную аристократию на новых хозяев — степных ханов Золотой Орды и их эмиров.
Но это старое население степей, вошедших в состав Золотой Орды, состоявшее главным образом из половецких, кимакских, гузских, а также остатков печенежско-торческих (черноклобуцких) племён, подверглось в течение золотоордынского периода своей истории существенным изменениям.
Монгольское завоевание уничтожило ту оболочку племенных делений, которая прикрывала развитие половецкого общества по пути феодализации, и поставило население Дешт-и-Кьгпчака в рамки улусной системы как формы феодального развития в степи.
В связи с этим происходит резкое изменение культуры: исчезает существенный для этнографии половцев обычай — ставить каменные изваяния в честь предков. Мы не знаем точно, какое содержание вкладывали половцы в этот обряд почитания умерших предков, но можно думать, что в этом обряде нашло своё выражение не простое почитание умерших, а определённый культ, связанный с почитанием умерших представителей родо-племенной знати. Известно, что культ предков у народностей, стоявших на грани перехода к классовому обществу и создания государства, преобразуется в культ племенной аристократии, родо-племенной знати.
Уничтожение последней, сведение на нет, нарушение родовых и племенных традиций, смешение племён и родов, очевидно, вызвали и исчезновение культа, связанного с этой аристократией. Место половецких беков и ханов и их жён, которым ставились статуи, заняли монгольские ханы, нойоны и огланы.
Но, утратив такую важную этнографическую черту, как обряд ставить статуи покойным вождям и знати, половцы сохранили другие свои этнографические особенности. Прослеживается преемственность курганного обряда погребений кочевников эпохи Золотой Орды от домонгольских номадов. Несмотря на мусульманизацию Золотой Орды и самые разнообразные перемещения племён кочевников, в Золотой Орде сохраняются основные черты домонгольских погребальных обрядов кочевников, а также основные черты их материальной культуры.
(247/278)
В связи с тем что половцы, а также и другие кочевые массивы домонгольских степей (гузы на Сыр-Дарье) сохраняются как кочевые народности, основные деления Золотой Орды идут по линии традиционных границ, сложившихся между этими массами номадов еще в предмонгольское время.
XV век — время исчезновения курганных обрядов погребений и всего связанного с ними культа. Нельзя объяснять это только распространением мусульманства. Мы знаем, что наибольшего распространения и силы мусульманство в Золотой Орде достигло при расцвете городов в XIV в. Однако и в городах среди половецкого населения сохраняются частично пережитки старого кочевнического обряда погребения.
Дело, очевидно, в трансформации самих кочевников. Процесс смешения кочевников Дешт-и-Кыпчака и сложения новых кочевых образований, начавшийся в XIII в., получил своё завершение в XV в. И, действительно, в XV в. нет половцев-кыпчаков в старом смысле. В Большой Орде кочуют «татары», в Астраханских степях население также называется «татарами», в восточной части Золотой Орды известны казахи, узбеки и мангыты-ногайцы.
Перед нами новые объединения кочевников, прошедших улусную систему Золотой Орды. И естественно, что наряду с родовым единством этих групп большую роль играет в их объединении вхождение в один «иль», «улус», т.е. одну социально-экономическую ячейку общества, подчинение одному хану. Казахские жузы — это уже не кочевые племена XII-XIII вв., возникшие как первоначальное патриархальное деление кочевого населения. Это объединения, хотя и имевшие множество пережитков родо-племенного единства, но в основе своей объединённые рамками кочевого улуса, властью какого-либо одного хана.
В этих условиях происходит трансформация половецкого, гузского и другого старого кочевого населения степей Золотой Орды и утеря им ряда определяющих этнических черт. В этом отношении характерно, что кочевые племена половцев, а в более раннее время торков и печенегов, сохраняют свой обряд погребения как этнический признак, только будучи в составе всей орды, всего объединения племён, в составе большой массы родственных им кочевников. Мы знаем, что как только эти кочевники попадают отдельной группой в чуждую им этнически среду, так их этнические признаки и прежде всего курганные обряды погребений исчезают. Так, например, значительные массы печенегов изолированными группами, главным образом в XI в., пересекают Дунай и кочуют в Подунавье. Но курганных погребений этих кочевников в Подунавье мы почти не знаем. То же можно наблюдать и относительно половцев. Бежавшие в XIII в. в Паннонию от монголов отдельные половецкие объединения сразу же утратили свой обряд погребений, в то время как в южнорусских степях в массе, несмотря на монгольское завоевание и те перемещения в степи, которые это завоевание вызвало, они сохранили все основные черты своего обряда.
В конце XIII в. значительные массы половцев перемещаются в Рум, в Малую Азию. Но и там археологически не зафиксирован их обряд погребений. То же происходит и с теми кыпчакскими племенами и отдельными кыпчаками, которые попали в Египет. Половецкое население Египта утратило свои характерные черты, в то время как в половецкой степи, даже сделавшись городским населением, половцы сохранили пережитки обрядов погребения и некоторые этнически определённые детали украшений.
(248/249)
Мы изучили археологические памятники кочевников Восточной Европы, попавших в XIII в. под власть золотоордынских ханов. Сложившаяся в степях Золотой Орды улусная система была особым видом кочевого феодализма и особым видом исторического сосуществования двух стихий — золотоордынских городов и степных кочевников. Теперь перед нами стоит задача — изучить этот синтез, задача, которая была поставлена сто лет назад Н.И. Березиным: «... Золотая Орда представляет весьма любопытное явление как соединение двух крайних полюсов общественного развития — кочевого быта и государственных форм. С одной стороны, вы видите здесь массу подвижного и грубого населения, переходящую в кибитках с места на место, сообразно временам года со всеми условиями кочевого быта — обилием стад, звероловством и другими атрибутами кочевника; с другой стороны — находите вы здесь государя с многочисленным двором вроде государственного уложения, развитие центральной власти до самых нижних ступеней, систему государственных доходов, несколько ограждённое право собственности и многое другое, что совместимо лишь с известным развитием идеи государства, положением, что все эти учреждения находятся ещё в зародыше, что в целом господствует некоторый хаос, очень далёкий от гармонии государственного строя, но при тех невыгодных условиях, которыми было обставлено существование Золотой Орды, а также проявление государственного склада не мало изумительно. Если бы имелось достаточно материала для того, чтобы проследить все фазы общественного и политического развития Золотой Орды, то эта работа могла бы представить постепенный процесс государственного образования». [1]
[1] Н.И. Березин. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. ТВО РАО, VIII, СПб., 1864, стр. 479-480.
Список сокращений ^
АИА — Архив Института археологии АН СССР
АИЗ — Археологические известия и заметки
АЛОИА — Архив Ленинградского отделения Института археологии АН СССР
АЛЮР — Археологическая летопись Южной России
AM — Астраханский музей
АП — Археологічні пам'ятки УРСР
Бр. — Н.Е. Бранденбург. Журнал раскопок, 1888-1902. СПб., 1908
ВВ — Византийский временник
ВДИ — Вестник древней истории
ВM — Волгоградский музей
ВМУ — Вестник Московского университета
ВОКК — Віснік Одесьскої комісії краезнавьства. Одесса
в.п. — вводные погребения
ГАИМК — Государственная академия истории материальной культуры
ГИМ — Государственный исторический музей
ГМТР — Государственный музей Татарской республики
ГЭ — Государственный Эрмитаж
ДАК — Дело Археологической комиссии
ДИМ — Днепропетровский исторический музей
ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения
ЖС — Живая старина
ЗАН — Записки Академии наук
ЗВОРАО — Записки Восточного отделения Русского археологического общества
ЗОАО — Записки Одесского археологического общества
ЗООИД — Записки Одесского общества истории древностей
ЗОРСА — Записки Отделения русской и славянской археологии
ЗРАО — Записки Русского археологического общества
ИА — Исторический архив
ИАК — Известия Археологической комиссии
ИГАИМК — Известия ГАИМК
ИИАЭ АН Каз. ССР — Известия Института истории, археологии и этнографии АН Казахской ССР
ИКИИЮВО — Известия Краеведческого института изучения Южно-Волжской области
ИАН — Известия Академии наук
ИОАИЭ — Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете
ИНВИК — Известия Нижне-Волжского института краеведения
ИОЛЕАЭ — Известия Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете
ИРАО — Известия Русского археологического общества
к — курганы
КМ — Киевский музей
КП — Каталог Новочеркасского музея, составленный X.И. Поповым
КСИА — Краткие сообщения Института археологии
КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры
ЛОИА — Ленинградское отделение Института археологии АН СССР
МАВГР — Материалы по археологии восточных губерний России
МАК — Материалы по археологии Кавказа
MAP — Материалы по археологии России
(272/273)
МАЭ — Материалы по археологии и этнографии
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
МИТТ — Материалы по истории туркмен и Туркмении. М.-Л., 1939
МОПИ — Московский областной педагогический институт
МФАН — Молдавский филиал Академии наук СССР
МРЗ — Д.Я. Самоквасов. Могилы Русской земли. М., 1908
НВ — Новый Восток
НВИК — Нижне-Волжский институт краеведения
НМ — Новочеркасский музей
НДВШ — Научные доклады высшей школы
НЭ — Нумизматика и эпиграфика
ОАК — Отчёты Археологической комиссии
ОИАЭ — Общество истории, археологии и этнографии
о.п. — основные погребения
ПСРЛ — Полное собрание русских летописей, т. I. М., 1962; т. II. М., 1962
РГО — Русское географическое общество
СА — Советская археология
СГАИМК — Сообщения Государственной академии истории материальной культуры
СГЭ — Сообщения Государственного Эрмитажа
СКМ — Саратовский краеведческий музей
СЭ — Советская этнография
TAC — Труды Археологического съезда
ТВОРАО — Труды Восточного отделения Русского археологического общества
ТГИМ — Труды Государственного исторического музея
ТИИАЭ — Труды Института истории, археологии и этнографии АН Казахской ССР
ТМ — Таганрогский музей
ТНВОНОК — Труды Нижне-Волжского научного общества краеведения
ТОИАЭ — Таврическое общество истории, археологии и этнографии
ТПК АС — Труды подготовительного комитета археологического съезда
ТСА — Труды секции археологии
ТСУАК — Труды Саратовской ученой архивной комиссии
ТСМК — Труды Саратовского музея краеведения
ТХЭ — Труды Хорезмской экспедиции
ЧИОНЛ — Чтения Исторического общества Нестора летописца
АА — Acta Archaeologica
АН — Archeoologia Hungarica
BGA — Bibliotheca Geographorum arabicorum. Ed. M.J. Goeje. Lugduni Batavorum
JA — Journal Asiatique
SCN — Studii si cercetari numismatica
SK — Seminarum Kondakovianurn
ZWK — Zeitschrift für historische Waffen und Kostümkunde
|