В.Я. Бутанаев, Ю.С. Худяков
История енисейских кыргызов.
// Абакан: ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2000. 272 с. ISBN 5-7810-0119-0
Часть II. Кыргызское государство (VI-XII вв.).
[ 3 ] Эпоха «кыргызского великодержавия».
Период IX-X вв. н.э., справедливо названный В.В. Бартольдом «кыргызским великодержавием», занимает особое место в истории Саяно-Алтая. Это был звёздный час кыргызской истории, время поразительных успехов кыргызского оружия в длительной войне с уйгурами, эпоха, когда кыргызы смогли подчинить обширные просторы Центральной Азии. Благодаря этому периоду своей истории, кыргызы оставили о себе память среди представителей
(73/74)
различных народов средневековья, а их великие деяния привлекают постоянное внимание позднейших историков.
Интерес к истории кыргызов, благодаря их пребыванию в Центральной Азии, выходит далеко за пределы изучения этнокультурного развития какого-либо народа. События IX-X веков, активными участниками которых были кыргызы, изменили саму направленность этнокультурного развития в Центральноазиатском регионе. Впервые главенствующее положение в степях Азии занял кочевой народ из далёкой северной периферии — Минусинской котловины. События этого времени рассеяли уйгуров по азиатским степным просторам от Восточного Туркестана до Забайкалья, открыли путь кыргызам на Тянь-Шань, стали прелюдией для выхода на широкую арену мировой истории монголоязычных кочевников.
Началом возвышения кыргызов стало их восстание против уйгурского господства в 20-е годы IX века в результате ослабления последних. «Но только что хойху начали упадать, то Ажо сам объявил себя ханом, мать, урождённую Туциши, — вдовствующей ханшою, жену, дочь Гэлу-шеху — ханшею». [1] Началась война, длившаяся около 20 лет. Поскольку инициатива в объявлении войны принадлежала кыргызам, можно предположить, что ей предшествовала централизация власти внутри кыргызского государства, длительная и тщательная подготовка к войне, позволившие мобилизовать все силы для борьбы за господство над Центральной Азией. Важным фактором в этой борьбе явилось формирование в Кыргызском государстве централизованной военно-административной системы, когда войско и народ были подразделены на боевые единицы по десятичному принципу. Создание этой системы сопровождалось применением военной силы. В ходе войны были подчинены кыргызские беги, правители родов и племён киштымов, укреплены тылы государства, путём расширения восточных, северных и западных границ. На востоке в пределы кыргызских владений вошла долина р. Кан, на севере Ачинско-Мариинская лесостепь и долина Енисея вплоть до устья Ангары. В этих районах обнаружены кыргызские памятники IX-X вв. н.э. На западе и северо-западе в орбиту кыргызского влияния вошли Северный Алтай и Притомье и лесостепное Приобье, где были подчинены племена бома. В этих районах распространяются памятники с элементами кыргызской культуры. Политическое и экономическое могущество способствовало демографическому росту в кыргызском государстве, численность которого, исходя из наличия боевого состава армии, достигала 0,5 млн. человек. Для объявления войны кыргызы выбрали момент; когда «хойху начали упадать». В уйгурском каганате обострились внутренние распри, государство было ослаблено неудачными войнами с тибетцами.
Одним из проявлений упадка Уйгурского каганата было ослабление центральной власти вследствие борьбы придворных группировок, дворцовых
(74/75)
переворотов и заговоров. С конца VIII века борьбу за престол вели род Яглакар и племя эдизов. За 30 лет, предшествовавших войне с кыргызами, на престоле сменились шесть каганов, а в годы войны — ещё шесть. Когда кыргызы вступили в войну, усилился натиск на уйгуров и тибетцев. Возможно, их действия были согласованными, поскольку тибетцы поддерживали связи с кыргызами. «Сие государство было всегда в дружеских связях с Даши; Туфанию и Гелолу, но туфаньцы при сообщении с Хягасом боялись грабежей со стороны хойху; почему брали провожатых из Гэлолу». [2]
В 821 году в долину р. Орхон вторглось тибетское войско, что едва не привело к гибели уйгурское государство. Командовавший тибетскими войсками полководец Шан-шацзан очень невысоко оценил военные силы уйгуров: «Уйгурия в сущности небольшое владение. Некогда я вёл с нею войну и уже подходил к её столице, когда неожиданная смерть государя потребовала моего возвращения на родину. В военном отношении эта держава не может считаться даже нашим соперником». [3]
Несмотря на ослабление военной мощи уйгуров, военные действия с кыргызами, развернувшиеся на территории Тувы, приняли затяжной характер: «Хойхуский хан послал министра с войском, но сей не имел успеха. Хан двадцать лет продолжал войну». [4]
Постепенно военная удача стала поворачиваться к кыргызам. «Ажо, надмеваясь победами, говорил: “Твоя судьба кончилась. Я скоро возьму золотую твою орду, поставлю перед нею моего коня, водружу мое знамя. Если можешь состязаться со мною, то немедленно приходи; если не можешь, то скорее уходи”». Военные неудачи усилили нестабильность власти в Уйгурском каганате. «По кончине Бао-И на престол вступил Чун-дэ хан, который процарствовал четыре года, умер в начале 825 года. Преемником ему был избран его брат Гэ-са Торэ, на престоле — Чжао-ли хан, который пал жертвой заговора царедворцев в 833 г.. Сменивший его Ху-торе, приходившийся ему племянником, покончил в 839 г. жизнь самоубийством после того, как восставший против него первый министр Гюй-ло-фу, призвав на помощь шато, с сильной армией двинулся на Карабалгасун. Гюй-ло-фу возвёл на престол несовершеннолетнего Кэси-торэ, именем которого и стал управлять государством». [5] Война обострила и экономическое положение в уйгурском государстве. «В тот год был голод, а вслед за ним открылась моровая язва и выпали глубокие снега, от чего много пало овец и лошадей». [6] Против власти временщика Гюй-ло-фу восстал Гюйлу Мохэ (Кулюг Бага), командовавший уйгурскими войсками на войне с кыргызами. В 840 г. он перешёл на сторону кыргызов, решив опереться на их помощь, с целью захвата каганского престола у племени эдизов. Измена Гюйлу Мохэ открыла кыргызам дорогу на уйгурскую столицу Орду-Балык. «Хойхуский хан не мог продолжать войны. Наконец его же полководец Гюйлу Мохэ привел Ажо в хойхусскую орду», [7]
(75/76)
«соединившись с хагасами, со 100 000 конницей напал на хойхусский город, убил хана, казнил Гюй-ло-фу и сжёг его стойбища». [8] В решающем сражении под Орду-Балыком кыргызская армия разгромила уйгуров. «Хан был убит в сражении и его Дэлэ рассеялись». [9] Кыргызы, взяв Орду-Балык, разрушили и сожгли его. Был разгромлен и окружавший уйгурскую столицу земледельческий район. «Ажо под личным предводительством предал огню ханское стойбище и жилище царевны». [10] В результате победы кыргызам досталась богатая добыча. «Хойхусский хан обыкновенно сидел в золотой палатке. Ажо забрал все его сокровища и в плен взял Тай-хо царевну; после чего он перенёс своё пребывание на южную сторону гор Лао-шань». [11] Уйгуры в панике бежали. «Хойху поколения рассеялись». Бегство уйгуров и других телесских племён с территории каганата проходило стихийно в разных направлениях. Вероятно, каганат распался на отдельные племена. Небольшая группа уйгуров во главе с тегином Кэчжили проникла в Забайкалье; другая группа тегина Хучо — в южную Маньчжурию в земли киданей. Две группы уйгуров перекочевали на юго-восток к границам империи Тан.
Тринадцать родов, из состава бывшего каганского аймака, включая род Яглакар, «поставили каганом тегина У-цзе и укрепились на юге у гор Цоцзы- тань». [12] Другая группа племён во главе с вождями Ормуздом, Наир Чуром, Чисинем и Буку, кочевала отдельно. Группа уйгурских родов, во главе с князьями из рода Яглакар, переселилась в Принаньшанье, где в начале X века н.э. возникло уйгурское ганьчжоуское княжество. Ещё одна группа уйгуров, возглавляемая князьями из рода Яглакар, обосновалась в долине р. Эдзин-Гол. Пятнадцать племен, включая уйгуров, эдизов, буку, тонгра, во главе которых были «уйгурский министр Сачжи совместно с Пантегином, племянником (танского императора) с пятью его братьями Наньлу, Эфэном и другими» переселились в Восточный Туркестан, где возникло уйгурское турфанское княжество. Часть уйгуров и других телесских племён ушла на запад, в Прииртышье, в земли кимаков. Какая-то часть уйгуров и телесцев, перешедшая на сторону кыргызов, осталась в Монголии. Небольшая группа уйгуров была переселена кыргызами в Минусинскую котловину и Туву, где в этот период появляются уйгурские погребения со шкурой коня.
Кыргызский каган, сочтя, что с разрушением уйгурской столицы Орду- Балыка, разгром уйгуров закончен, перенёс свою ставку в Монголию и попытался завязать дипломатические отношения с империей Тан. Захваченную в плен жену уйгурского кагана, китайскую принцессу Тайхэгунчжу, дочь императора Сянь-Цзуна из династии Тан, он отправил на родину в 841 году в сопровождении военного эскорта во главе с Дулюй Шихе. Очевидно, кыргызы пытались тем самым уведомить танского императора, что власть в степи теперь принадлежит им. Принцесса Тайхэ стала в этот момент важным объектом дипломатической и военной борьбы.
(76/77)
Наибольшую активность в борьбе с кыргызами в это время проявляла группа уйгуров кагана У-цзе, которому удалось перехватить и перебить кыргызское посольство и захватить принцессу Тайхэ. Объявив её своей женой, У-цзе попытался добиться поддержки и признания у танского императорского двора. Танское правительство, зная о бедственном положении уйгуров, попытались подчинить их своей власти. Когда в ноябре 842 г. в пограничную крепость воеводства Тяньдецзюнь прибыл от кыргызского кагана посланник Табу Хэцу (Тапу Алп Сол) с письмом, в котором сообщалось, что, не имея сведений о судьбе принцессы Тайхэ, он выслал на её поиски военный отряд. «Кыргызы отправили генерала Табу Хэцу и других в крепость воеводства Тянь дэ... кроме того, сообщили, что будут переселяться на реку Хэло, чтобы жить на старой территории Уйгурского государства; к тому же им подчинились пять племён — Аньси (Куча), Бэйтин (Бешбалык), дада (татары) и другие». [13] Судя по этим сообщениям, кыргызам уже в 842 году подчинялась часть районов Восточного Туркестана, а также татары, обитавшие в Восточной Монголии и к югу от пустыни Гоби, в Приалашанье. Танский двор пытался шантажировать этим фактом уйгурского кагана У-цзе. В послании говорится: «Сейчас кыргызы ненавидят уйгурского кагана. Одновременно с поисками принцессы немедленно планирует начать большую военную кампанию. Объединив различных варваров, предпримут глубокий рейд на юг, вплоть до пограничных укреплений. Сейчас народ кагана голодает, количество войск невелико. Если неожиданно нагрянет сильный враг, то как отразить удар? Только мощь Великой Тан сможет помочь в трудном положении». [14] Уйгурскому кагану прямо советовали: «Не лучше ли, пока не поздно, подчиниться нашему Великому государству, тогда обеспечите себе безопасность... Если хотите видеть послание кыргызов, то ныне перепишем и отправим вам». [15] Однако у кагана У-цзе были совсем другие намерения. Он попытался объединить разрозненные силы уйгуров и опереться на помощь империи Тан в войне с кыргызами. Он просил императора о помощи продовольствием и о передаче ему и принцессе Тайхэ крепости Тяньдэ под временную резиденцию. Вожди других групп уйгуров не хотели признавать власти У-цзе. «Уйгурский министр Чисинь, а также... Буку и тегин Наир Чир побуждали народ не признавать У-цзе. Чисинь хотел напасть на китайские пограничные укрепления». [16] Чисинь и Буку были казнены по приказу У-цзе. Однако подчинить всех уйгуров ему не удалось, поскольку вождь одной из групп Ормузд выразил желание подчиниться танскому императору. Китайцы не хотели иметь у своих границ сильную военную группировку уйгуров, поэтому поощряли раскол среди них, чтобы подчинить небольшими группами. Поскольку У-цзе не изъявил желания подчиниться «... ему (Уцзе) не дали зерна, его народ голодал». [17] Осенью 842 года уйгуры нарушили границу империи Тан. Причиной военных действий явилось бедственное положение уйгуров,
(77/78)
и также приём в китайское подданство Ормузда, которого У-цзе рассматривал как своего подчинённого. [18] Нападению уйгуров подверглись кочевые племена — вассалы империи Тан. Императорский двор организовал сопротивление, привлекая войска федератов, в том числе подчинившихся уйгуров. Командующий китайскими войсками в районе Ючжоу полководец Чжан Чжун-у «привлёк к капитуляции остатки народа Чисиня, а также племена, подчиненные кагану У-зце, всего более 30 тыс. человек. Они были распределены по различным провинциям». Активно помогал китайцам Ормузд, принявший китайские имя и фамилию, Ли Сычжун, «неоднократно проникал далеко на территорию уйгурских кочевий, чтобы склонить к сдаче поданных кагана». Он командовал и военными операциями против У-цзе. «Лю Мянь выделил часть шатосских войск для усиления Ли Сычжуна (Ормузда)». [19] Активно сражался на стороне китайцев и одерживал победы другой уйгурский вождь Аявир (Ли Хун-шунь). В войне с У-цзе участвовали и другие вассальные племена: шато, тугухуни, циби, тоба.
Объединённые силы имперских войск под командованием Ши Сюна преследовали их и нанесли решающее поражение у гор Шахушань. Было уничтожено 10 тыс. человек, 5 тыс. попало в плен. Было захвачено всё имущество и скот.
После поражения у гор Шахушань каган У-цзе бежал с остатками уйгуров к Хэйчэцзы, одному из шивэйских племён, в район юго-западных отрогов Большого Хингана.
После разгрома У-цзе, император наградил полководцев, в том числе Ли Сычжуна (Ормузда). Однако «его войска были разделены и переданы в различные пограничные генерал-губернаторства (цзеду). Рабы боялись быть зависимыми в получении пропитания от различных губернаторов, (поэтому) восстали, захватили долину реки Хутохэ. Лю Мянь казнил 3000 человек, закопав их живьём». [20] Были расселены по разным провинциям племена уйгурских вождей Панцзюйчжэ, Агпун Нин, Мицзе Кэдунь, Цао Мони и других. Такова оказалась цена предательства.
Хотя уйгурская опасность была, казалось бы, для империи Тан устранена, там, видно, продолжали опасаться уйгуров и заинтересовались возможностью союза с кыргызами. В марте 843 г. в Китай прибыл кыргызский посланник Чжуу Хэсу (Чугу Алп Сол) с письмом от кыргызского кагана. Император «Вуцзун, вступивший на престол в 841 году, крайне обрадовался, и посланника, приехавшего с данью из столь далёкой страны, поставил выше посланника королевства Бо-хай». [21]
В ответном письме кагану император Вуцзун выразил удовлетворение по поводу разгрома уйгуров кыргызами. «(Вы) накопили силы за многие годы, воспользовались (неблагоприятным для уйгуров) случаем и поднялись, быстро получили удовлетворение за обиду и раскрыли (нам) сокровен-
(78/79)
ные мысли. Поскольку (теперь) лагерь уйгуров покорён, горы и реки между нашими государствами больше не разделяют (нас). Коль скоро (мы) являемся соседями, то будем (надеяться) на получение дани и посланий». В том же письме император провоцирует кыргызского кагана на полное истребление уйгуров: «Но (мы) всё же боимся, что бежавшие снова принесут зло, захотят напасть на вашу границу и снова отомстить. Вы тоже должны серьёзно подготовиться, искусно составить хитроумный план и совместными усилиями напасть (на уйгуров) и уничтожить, вырвать их с корнем, чтобы не вызывать последующих бедствий». [22] В апреле 843 г. к кыргызскому кагану был направлен китайский посланник Чжао Фань с письмом к хэхэскому (кыргызскому) хану. В нём говорилось: «Я прочитал грамоту и узнал, что хан родился в селении под созвездием Большой Медведицы (т.е. на севере), жил в холодных степях. (Ваша) мудрость и планы выдающиеся, таланты и стремления полны блеска. (Ваша) мощь потрясает северные страны, слава достигла Северных ворот (китайской столицы)». После этих льстивых слов шли жалобы на уйгуров и призывы уничтожить их. «Уйгуры... бесчинствуют жестоко, зверски обращаются со всеми (нашими) вассальными племенами. (Я) узнал, что Вы из поколения в поколение (с нами [ними]) враждуете. Если можно отомстить, уничтожьте их государство и города и станьте государем, прогоните их старейшин в самую далекую пустыню.
У уйгуров осталось войска неполное: тысяча человек. (Они) разбежались во горам и долинам. Коль скоро Вы, хан, питаете (к ним) ненависть, необходимо полностью уничтожить варваров. Если оставить пепел, то непременно возникнут последующие бедствия». [23] По приезде в июне 843 г. кыргызского посланника Бань Ухэ (Ургу Алп) кагану было отправлено новое письмо, в котором указывалось местопребывание уйгуров. Начиналось оно, как обычно, восхвалением. «Хан обладает блестящими способностями, от рождения знает героические планы. Когда вырос, прославился силой, и наконец, установил мир в северных странах, смёл с лица уйгурские жилища». Далее шли призывы к окончательному уничтожению уйгуров во всех районах их обитания. «Сейчас уйгурские племена ещё не полностью истреблены, живут между туфанями и китайцами. Даже хэйчецзы издавна боятся их силы». Речь идёт об уйгурах Турфана, Ганьчжоу, Хэлочуани и юго-западного Хингана. «Ныне уйгуры изменили нашему государству и являются вашими врагами. Необходимо вырвать (их) с корнем, только тогда установится мир. К тому же небо (послало им) гибель, легко на них напасть и захватить.
Вы, хан, должны воспользоваться удобным случаем и скорее уничтожить варваров. До тех пор, пока уйгуры не будут уничтожены, Вы, хан, не можете наслаждаться едой и питьём, а на охоте получать удовольствие. Собираясь в поход, нельзя медлить.
(79/80)
Опасаюсь, что остальных, которые покорятся, Вы, хан, не сможете полностью истребить, примите [примете] преступников, возьмёте беглых чиновников, и это вызовет наше недовольство и породит пограничные инциденты. Это значит кормить ядовитую змею и самому порождать зло.
В прошлом году уйгурский министр и другие говорили китайскому посланнику, что после того, как Ли Цзин взял в плен Сели (хана), в стране имелось только лишь 20-30 человек, и (они) всё же возродились.
Ещё слышно, что у хэлочуаньских уйгуров ставка не разбита окончательно. (Они) думают о своей родной земле и, конечно, питают мысль о возвращении. Нужно скорее усмирить (племена) этого района, уничтожить (их) без остатка, тогда добьёмся успеха и лишим их надежды. Вы, хан, проявляете к ним многолетнюю ненависть, сами являетесь героем эпохи». [24] Эти настойчивые призывы возымели действие, и кыргызский каган выразил согласие выступить против уйгуров, о чем свидетельствует «письмо к сяцзясам», отправленное в августе 843 г.
«Кроме того (в вашем письме), Вы говорите: “(Мы) хотим устранить опасность (дословно: зло меж двух колонн)”. Это действительно прекрасные слова.
Известно, что уйгуры геройствовали на севере и стали властелинами.
Ныне, Вы, хан, уничтожили их жилища, отомстили за обиду и позор. (Ваши) заслуги превышают прежние, геройская слава потрясла северные страны. Конечно, следует глубоко заняться дальнейшими планами. Разве можно оставлять тлеющий пепел? Хэйчецзы, не рассчитывая на добродетель и силу, осмеливаются сохранять враждебные отношения. Это пренебрежение к Вам, коль скоро они не подчинились. Если это можно терпеть, то что же тогда нельзя терпеть?
Я полагаю, что Вы, хан, (заранее) воспользуетесь их трудными обстоятельствами, пришлёте отборную конницу и накажете уйгуров за бегство, накажете хэйчецзы за то, что (они) не сразу подчинились. Добиться (этого также легко), как подобрать утерянное. (Тогда) военные действия больше не возникнут. С этого момента всё успокоится.
Ещё мы узнали, что нынешней осенью (Вы) хотите переселиться в ставку уйгуров и уничтожить их великое государство. Даже если (Вы) сохраните (своё) старое местожительство, этого будет достаточно, чтобы все иноземцы боялись (Вашего) могущества.
Слышно также, что уйгуры глубоко затаили мысль и все время хотят бежать в Аньси. (Я) полагаю, что, когда Вы нападете, уйгуры непременно разбегутся. Всех нужно перехватить в пути и истребить». [25] Как видно из письма, танский двор стремился использовать военную мощь кыргызов против не только уйгуров, но и против племени хейчецзы. В то же время китайцы опасались близкого соседства кыргызов, надеясь на то, что они останутся на местах «прежнего местожительства».
(80/81)
В том же, 843 году, кыргызы возобновили военные действия и вторглись в Восточный Туркестан, вновь захватив города Куча и Бешбалык. Однако это осложнило отношения и едва не привело к военному столкновению с империей Тан. Новое кыргызское посольство во главе с Дидэ Исынаньчжу (Тутук Иынанчи), прибывшее в апреле 844 г., получило предложение о совместных действиях против уйгуров в Маньчжурии. Однако кыргызы из ряда заманчивых предложений выбрали наиболее подходящее и нанесли повторный удар по хэлочуаньским уйгурам, вынудив их временно покинуть район реки Эдзин-Гол. В 846 (847) году погиб каган У-цзе. По одной версии его убили люди племени хэйчецзы, подкупленные уйгурским вождем-изменником, Ли-Хун-Шунем (Аявиром), по другой — У-цзе «покорился в округе Ючжоу. Оставшиеся бродили в степи, голодали и замерзали. По принуждению уйгурского министра Мэйцюаньчжэ Инанч уйгуры убили У-цзе в горах Цзинынань». [26]
В 847 году умер кыргызский каган, получивший от танского императора титул Цзун-ин Хюн-Ву Чен-мин-хан. Новый каган был удостоен титула Ин-ву Чем-мин-хан.
После гибели У-цзе, оставшиеся уйгуры, численностью около 3 тыс. человек, избрали каганом его младшего брата тегина Эняня и переселились на земли племени си. В 847 году на племя си совершил поход и нанёс ему поражение танский полководец Чжан Чжун-у. Уйгуры были вынуждены бежать в земли шивай. Чжан Чжун-у потребовал в 843 году от шивэй выдачи уйгуров, но каган Энянь «с женой Гэ-ду, сыном Ду-сы и другими лицами, всего девять всадников, бежали на запад», а остальные уйгуры были распределены между семью племенами шивэй.
«Через три дня министр кыргызов Або во главе 70 000 войска, состоявшего из различных племён, пришёл со стороны юго-запада от северных границ воеводства Тяньдэ, чтобы взять Эняня и уйгуров. Он нанёс сильное поражение народу шивэй, затем собрал всех уйгуров, находившихся у шивэй, и вернул их на север от Гоби». [27] Очевидно, Або с войском был послан кыргызским каганом в помощь Танскому правительству для совместных действий против уйгуров. Возможно, это было то же войско, что совершило до этого поход на реку Эдзин-Гол. Кыргызы, совершая далекие походы, надеялись подчинять уйгуров и установить отношения «мира и родства» с империей Тан. Однако китайцы, поощряя вражду кыргызов к уйгурам, опасались их действительного усиления... «Хойху давались грамоты во время их могущества, к счастью, они теперь упали, для устранения будущих беспокойств не для чего усиливать хягасов». [28] Императорский двор, выдавая «почётные титулы», надеялся заставить кыргызов признать себя вассалами, а когда это не удалось, стал свёртывать отношения, беспокоясь, что они станут «требовать подарков», вроде 20 тыс. кусков шёлка, которые ежегодно выдавались уйгурам.
(81/82)
Танские власти, видя усиление кыргызов, пытались вести двойную игру. Ещё в ходе борьбы с У-цзе, при дворе высказывались соображения, что «нам нужно теперь иметь дружеские связи с У-цзе ханом». В 856 и 857 годы танский двор издал два указа «Мнение относительно занятия поста кагана» и «Диплом на занятие поста кагана», в которых признавал права уйгурского кагана на управление Центральной Азией, игнорируя реальное положение дел. Однако посол, направленный к уйгурам в долину р. Эдзин-Гол, не нашёл их, так как они откочевали неизвестно куда.
Что касается кыргызских каганов, то, по-видимому, они не пытались удержать под своей властью все земли, куда совершали походы. Уже в 848 г. «вождь одной из групп уйгуров, Пан-лэ, владел Аньси и объявил себя каганом». В 859-877 годы уйгуры овладели и Бэйтином, откуда их вождь Пу Гу совершил поход на тибетцев. В 875 г. хэлочуаньские уйгуры заняли Приалашанье. Кыргызы продолжали поддерживать отношения с империей Тан, в 860-873 годы кыргызские посольства трижды приезжали к императорскому двору.
В конце IX века вновь кыргызы усиливают натиск на Восточный Туркестан. Они захватывают города Пенчуп и Аксу и доходят до Кашгара. По-видимому, вторжение кыргызов изображено на фреске из Кум-Тура [см. статью об этом]. В этой войне потенциальными союзниками кыргызов были тибетцы, также воевавшие с уйгурами. В 904 г. тибетцы и кыргызы совместно с тюрками Ли Кэ-юна вмешались в междоусобицу в самой империи Тан. Однако «Хягас не мог совершенно покорить хойху». [29] Уйгурское турфанское княжество выстояло в этой борьбе. В начале X века возникло уйгурское ганьчжоуское княжество. В этот период проявили самостоятельность уйгуры, оставшиеся на территории Монголии. В 908 и 918 гг. они присылали послов ко двору киданьского императора. В 916 и 924 годы киданьский император Елюй Амбагянь совершил два похода в Монголию, где уже не встретил кыргызов, а «вступил в область уйгуров». По-видимому, истощённые многолетней войной кыргызы не смогли оказать активного сопротивления киданям. «Кыргызское великодержавие» закончилось. Западные границы киданей простёрлись до Алтая. Кидани разделили единый кыргызский этнический массив надвое. Часть кыргызов сохранила за собой Саяно-Алтай и северо-западную Монголию. Возможно, что кыргызы попали в зависимость от киданей. Ко двору императоров Ляо «хягасы постоянно присылали посланников и дань». При «ляоском Тайцзуне западная граница руководила приходом к просвящению людей государства Хягасы». [30] Ряд учёных усматривает следы киданьского влияния в материальной и духовной культуре енисейских кыргызов.
Другая часть кыргызов осталась в Восточном Туркестане. В мусульманских источниках земли кыргызов помещаются в соседстве с токуз-гузами (уйгурами), карлуками, чигилями. В конце X века эти кыргызы попали в зави-
(82/83)
симость от турфанских уйгуров. «Под управлением государства Гаочан находились многочисленные племена: южные и северные тюцзюэ, большие и малые чигили, ягма, карлуки, кыргызы, барман, геты, урунгу». [31] В дальнейшем обе группы кыргызов существовали обособленно друг от друга.
(/207)
(207/208)
|