А.Н. Бернштам

Очерк истории гуннов.

// Л.: ЛГУ. 1951. 256 с.

Постраничная нумерация сносок сохранена в верхнем индексе.

Глава XV.

Археологические памятники гунно-аварского периода.

От западных гуннов (и аваров) сохранилось достаточно много археологических памятников, однако хуже датированных, чем памятники восточные. Основные находки эпохи западных гуннов известны из Венгрии, отчасти на Волге. Слабая изученность могильников этой эпохи и немногочисленность, материала, а также тесная связь между гуннами и аварами заставляют делать обзор гуннских и аварских комплексов без точного разделения их по периодам. Для точной их классификации время ещё не наступило.

Как отмечают исследователи, находки гуннского периода (это главным образом, предметы роскоши) в основной своей массе связываются с вещественными комплексами предшествующего времени, т.е. с изделиями полихромного стиля — золотыми и серебряными вещами, украшенными разноцветными, иногда драгоценными, камнями (сердолик, рубин, альмандин и др.) или цветными стёклами, — и являются памятниками варварского искусства, возникшего ещё в скифо-сарматскую эпоху.

Почти во всех исторических описаниях гуннов, от таких точных, как известия Приска, до таких легендарных, как «Песнь о Нибелунгах», имеются указания на пышность личного одеяния и украшения вождей гуннского общества. Основной вещественный материал и данные письменных источников относятся к характеристике господствующей части гуннского племенного союза. Разнообразие найденных предметов свидетельствует об их происхождении из различных мест: кроме местных ремесленных центров, это Византия, Иран и др. Указанные области либо грабились гуннами, либо гунны получали найденные вещи в порядке дани. Этим можно объяснить разнообразный состав, например, Перещепинского клада, в котором наряду с местными, антскими вещами имеется много предметов византийского и иранского (сасанидского) происхождения.

(198/199)

Находки гунно-аварского времени представляют обычный инвентарь кочевников. В могилах встречались остатки костяной обкладки лука, железные стрелы, керамика разнообразных форм, котлы на высоких ножках, конское снаряжение, предметы роскоши. В числе последних — всевозможные украшения одежды в виде блях, застежек, пряжек и мн. др. Богатые украшения, золотые и серебряные (иногда позолоченные), усыпаны разноцветными камнями (так называемый полихромный стиль). Maнеpa изготовления такого типа вещей присуш,а так называемому варварскому стилю, продолжением и расцветом которого является стиль гуннского времени ¹. [1] Обычно предметы роскоши представляют собою тонкие золотые или вызолоченные серебряные пластинки, которые нашивались на одежду, они же служили для отделки сёдел и вообще конской сбруи и вооружения, диадемы; иногда встречается богатая посуда из драгоценных металлов и т.п. К этой же группе следует отнести односторонние, плоские украшения, например в виде рыбы (или птицы?) с чешуёй из цветных камней; пряжки конского убора и одежды, основа которых украшалась четырёхугольными или круглыми, всегда выпуклыми, цветными камнями.

Вставлялись камни в металл двояким способом, либо в обособленные гнёзда, либо на пластинку, перегороженную на отдельные ячейки. Последний приём украшений называется «перегородчатой инкрустацией». Перечисленные группы украшений стилистически связываются, с одной стороны, с сармато-аланским, позднее так называемым готским кругом памятников. Искусство гуннского времени, как уже отмечено, является историческим продолжением предшествующих форм.

«Варварское» искусство, характерное для гуннов, обычно связывали только с так называемым готским кругом памятников и считали, что оно представляет простое его копирование. Однако факты показывают, что так называемый готский стиль, отличающийся, в частности, украшениями из комбинации камней, цветного стекла и драгоценного металла, отнюдь не может быть связан с какой-нибудь одной народностью или группой племён.

Вещи с инкрустациями всё чаще и чаще начинают вскрываться на Востоке, и письменные свидетельства показывают, что они по большей части самостоятельно выделывались там же, а не были занесены с Запада. В Средней Азии известны

(199/200)

такие находки в Киргизии (раскопки Гейкеля) ¹, [2] Казахстане (раскопки Козырева в ур. Kapa-aгaч) ² [3] и случайная находка у оз. Боровое ³. [4] Ныне нам известны новые районы с памятниками этого стиля: могильник Туп Хона в Гисарском районе Таджикистана и находки в Беграме.

Этот приём украшений был известен в древности среднеазиатским племенам юечжей. Так, в китайской истории Северных дворов указывается: «В царствование государя Тайву (424, — А.Б.) жители владения юечжи, производившие торговлю в столице, объявили, что они умеют из камней плавить различные цветные стёкла; почему добыли руду в горах, и в столице произвели опыт отливания. Опыт удался, и стекло блеском своим даже превосходило стёкла, привозимые из западных стран, почему государь указал ввести сии стёкла в тронных. Около ста человек обучались отливанию. Стёкла были блестящих красок и прозрачны: все, смотря на них, приходили в изумление и считали божественным произведением. С сего времени цветные стёкла подешевели в Срединном государстве, и перестали считать их драгоценностью» ⁴. [5]

Не отрицая факта торговли и обмена (и грабежа), в результате которых предметы западного искусства попадали на Восток, следует учитывать и самостоятельную роль, в частности, племён Средней Азии в развитии культуры того типа, творцами которой до недавнего времени принято было считать готские племена. Характерно, что расцвет этого типа искусства относится к послеготскому периоду, ко времени движения гуннов в Западную Европу.

К другой группе находок должно отнести массивные украшения — застёжки, пряжки, — представляющие собой стилизацию (в редких случаях реальную передачу) птиц и других зверей. Эта группа вещей, например знаменитый клад Петросса ⁵, [6] рассматривается в буржуазной археологической литературе, как искусство, перенесённое из Азии, чуждое будто бы Восточной Европе. Между тем, изображение птиц на украшениях известно в Восточной Европе задолго до гуннского нашествия, например в районе Прикамья, примерно с конца Ананьинской, точнее с начала Пьяноборской эпохи. Изображение птиц, несмотря на ряд изменений, в Прикамье

(200/201)

существовало довольно долго ¹. [7] Вообще птицевидные украшения распространены от Китая до Венгрии.

К характерным вещам гуннской эпохи следует отнести также большие котлы на высокой, полой внутри ножке, имеющей форму усечённого конуса, с двумя полукруглыми, иногда украшенными ручками. Котлы служили для изготовления пищи во время стоянок кочевников, и высокая ножка позволяла легко разводить огонь. Объём каждого котла показывает, что пища в нем готовилась на большое количество людей. Следовательно, можно предполагать, что родовой строй был ещё в достаточной степени силён и что основой сохранения обычаев родового строя, вероятно, являлась большая семья. Только таким условиям соответствовали размеры и формы котлов. Форма котлов — традиционная: она имеет аналогии в древних котлах юго-восточной Европы, Минусинского края и Северного Китая ². [8]

Керамика гуннского времени разнообразна. Здесь и местная баночной формы посуда, и амфороподобные кувшины с ручками, и острорёберная посуда, и как бы керамическое повторение деревянной полусферической чаши, и т.д. Разнообразен и орнамент, геометрический в основе. Следует особо выделить зигзагообразную плавную линию между двумя параллельными, символизирующую течение реки ³. [9]

Богатый материал для суждения об экономике и культуре аваров дают археологические памятники их эпохи в Венгрии. В письменных источниках по этому вопросу почти не имеется данных.

В Паннонии, по прекрасным берегам Дуная, авары оставили следы своего пребывания в виде многочисленных могильников. На основании добытого здесь материала можно получить общую характеристику экономики и культуры аварского каганата. В могильниках Юташ и Ошкю (Венгрия) ⁴, [10] содержащих 244 и 77 погребений, было обнаружено, напри-

(201/202)

мер, большое количество вещей аварского периода. Характерным инвентарём мужских погребений являлись украшения одежды и конского снаряжения, оружие, конская сбруя, керамика, кости домашних животных. В женских погребениях, как правило, встречаются серьги, бусы, принадлежности туалета, кости домашних птиц и яичная скорлупа.

Инвентарь могил, будучи в основном типично кочевническим, включает, однако, и объекты, не совсем характерные для кочевников. Так, например, из костей домашних животных были найдены бык, лошадь, овца, свинья.

Наличие свиньи свидетельствует о том, что авары были в это время полуосёдлыми, ибо свинья в составе стада кочевников быть не может. На известную осёдлость указывают и остатки домашней птицы, также несовместимые с хозяйством кочевника. О том же говорят приписываемые аварам осёдлые станы — городища, обнесённые валом ринки, открытые (но почти не исследованные) по Дунаю. Встречались среди могильного инвентаря предметы, напоминающий собой железные наконечники мотыг.

Таким образом несомненно, что у аваров были элементы осёдлости, обеспечившие развитие, пусть в небольших размерах, и земледелия в его ранних и примитивных формах. Несомненно, что местное земледелие намного превышало уровень аварского, будучи древнейшим занятием населения.

Многочисленны находки оружия, сделанного из железа. Состояло оно из лука, меча и копья. Найдены: костяные обкладки лука, показывающие, что лук был составной, больших размеров; трёхгранные наконечники стрел с черенком, судя по которым можно говорить о большой стреле, т.е. и о большом луке; трёхгранные, цельные со втулкой наконечники тяжёлых копий; железные вытянутые боевые топоры-секиры с плоским приплюснутым обухом. На смену тяжёлому сармато-гуннскому мечу появляется сабля, форма и конструкция которой тесно связаны с мечом. Она имеет одно лезвие и лишь слегка выгнута. Рукоять — с мечеподобным перекрестием и шляпкой.

Конское снаряжение имеет характерные черты так называемого тюркского типа. Стремена с узким подножьем, с прямоугольной петлёй для крепления ремня, удила литые, древнего типа с костяными, иногда железными псалиями. Пряжки конской сбруи, как и одежды, с вытянутым основанием, клювоподобным язычком и овальной рамкой. Украшения ремней в виде бляшек на шпеньках, вытянутые, с одним прямым краем и другим полукруглым, либо слегка заострённым. Поверхность накладки орнаментирована.

Среди прочего инвентаря следует отметить более мелкие

(202/203)

предметы, как-то: ножи, кинжалы, ножницы для стрижки шерсти и т.п.

В отдельных случаях исследователи наблюдают более развитую по сравнению с гуннами керамику. Керамика без гончарного круга, плоскодонная, баночной формы со слегка отогнутым венчиком, мало орнаментированная; тесто керамики плохо промешано, чёрное в изломе. Наряду с такой грубой керамикой «кухонного» типа наличествует и более совершенная, например баклажки-фляги с двумя ручками, узким горлышком, односторонне выпуклые, с характерным волнистым орнаментом в виде параллельных волнистых линий по кругу, заключённых между параллельными прямыми ¹. [11]

В одном могильнике была найдена любопытная вещь — дудка из двух стволов, сделанная из кости. Подобные дудки типа флейты имеют чрезвычайно большое распространение у кочевых народов ². [12]

Находки предметов искусства аваров дают материал об их идеологических представлениях, культурных и исторических связях. Особенно выразителен в этом отношении орнамент. Он разделяется на два типа: геометрический и звериный. Первый в виде плетёнки, ёлочный и тому подобных геометрических форм, является результатом влияния традиций западноевропейских племён, и, как показывают исследования, оказался у аваров в результате влияния их западных соседей, прежде всего лангобардов. Но и орнаментика лангобардов выросла на местной более древней почве.

В этой группе следует выделить геометрический орнамент отнюдь не западноевропейского происхождения, генезис которого следует искать в попытке художника передать наиболее скупыми средствами первоначальную звериную основу рисунка. Данный тип геометрического орнамента тесно связан ещё с переживаниями реалистических мотивов в аварском искусстве и носит название стиля «Кестеляй».

В стиле «Кестеляй» орнаментированы украшения сбруи, одежды, вооружения, в виде бронзовых наременных накладок, например из могильника Надихеш. Изображения животных на этих накладках, хотя и втиснуты в определённые нормы геометризации, но сохраняют ещё известную живость, реалистический характер.

Мастер-художник, как видно, хорошо знал животное и

(203/204)

мог сохранить в своём изображении, несмотря на геометричность рисунка, элементы реальности ¹. [13] Более чётко последнее прослеживается в графитти по кости, найденном в могильнике Ютас; изображения оленя и кабана здесь чрезвычайно реалистичны, и техника исполнения весьма напоминает аналогичное графитти из Алтая (могильник Кудыргэ). В этом стиле исследователи справедливо видят, наряду с местными, самобытными чертами, струю восточных влияний.

Предметы украшения, как правило, массивные, однако встречено большое количество и ажурных украшений. Немного меньше найдено вещей аналогичного типа (обычно из благородных металлов) с инкрустациями. Камни, использованные для украшения, расположены редко, в выпуклых гнёздах на фольговой подкладке. Поле, на котором расположены камни, орнаментировано геометрическим узором.

Анализ украшений и орнамента показывает, что аварское искусство представляет собой новую ступень в развитии варварского искусства. Оно шло по пути схематизации, геометричности рисунка. В нем отразилась преемственность от прошлого гуннского (инкрустация), отчасти — влияние западных соседей; в нём прослеживаются не утраченные связи с Востоком. Характерны в этом отношении звериные сюжеты, которые в это (и более позднее) время продолжают существовать на Востоке, например на Алтае в аналогичных, иногда идентичных формах.

Эта связь с окружающими странами более всего отражена в таком памятнике аварского времени, каким является Перещепинский клад, В нём представлены три категории вещей: 1) византийские, например блюдо Патерна и др., 2) сасанидское блюдо с изображением Шапура II и др. ², [14] и 3) так называемые собственно аварские вещи, среди которых исследователи отмечают местные ремесленные традиции, антского происхождения ³. [15]

Как указывал Н. Феттих, в аварском искусстве, наряду с влиянием Запада, шедшим через Византию и от лангобардов ⁴, [16] имеются сильные пережитки гуннского стиля.

(204/205)

Собственно аварские вещи (стремена, сосуды, сделанные из золота и серебра) — типично тюркские, абсолютно идентичные с находками в тюркских могильниках VI-VIII вв. Средней и Южной Сибири. Богато представлены в Перещепинском кладе оба типа инкрустации (перегородчатая и гнёздовая). Перещепинский клад — богатейшая находка аварского времени. Будучи различным по своему происхождению из разных ремесленных центров, он прекрасно характеризует одну сторону жизни аваров — торговые или военные связи, показывая значительный территориальный размах этих связей.

Раскопки аварских могильников и изучение антропологического материала показывает неоднородный и расовый тип аваров. Это обстоятельство указывает, во-первых, на многоплеменность аварского каганата, во-вторых, на изменение физического облика кочевника в связи с изменением его хозяйственной деятельности.

Археология аваров показывает также историческую преемственность аварского каганата от гуннского племенного союза, многоплеменность его, развитие международных связей от Востока (Алтай, Средняя Азия и Иран) — до Запада (Византия — лангобарды). Их культура, будучи в основе репликой предшествующей, имеет существенные черты нового этапа развития варваров, быть может последнего, заключительного этапа.

Характерными чертами археологических памятников аварского периода являются: сохранение местных, доаварских, т.е. в значительной степени славянских, традиций и скрещение восточных мотивов с разнообразными культурами.

А. Альфольди в специальной сводке археологического материала западных гуннов отмечает, с формальной стороны, ряд влияний в инвентаре могил: азиатские формы, галльштат, латен, античные пальметки, дунайские элементы орнамента в керамике, сделанной на гончарном круге, с разными линиями в орнаменте, ромбовидной сеткой, роксолано-язигзское влияние и т.д. ¹ [17]

Подчёркивая сейчас ложность выводов о преимущественном значении Запада в сложении культуры аваров ², [18] укажем, что эта разнохарактерность вполне объяснима и вполне закономерна. Как уже упоминалось, и для культуры аваров устанавливается эта разнохарактерность стилей (лангобарды, Византия, Иран, Средняя Азия и Алтай, из них последние два

(205/206)

района в первую очередь). Остается до сих пор ещё не совсем ясной роль культуры славян в сложении культуры аваров.

Отдельными исследованиями установлены нехарактерные для кочевников элементы, например в архитектуре ¹. [19]

Разнохарактерность культуры западных гуннов вытекает из социального строения их племенного союза.

В своей основе этот союз — кочевой. Гунны-кочевники, завоёвывая новые территории и забирая в плен рабов, в сильной степени смешивались с другими племенами и народами.

Гунны-кочевники сохраняли прежде всего в вещах личного пользования и в конском снаряжении те элементы, которые были присущи им до выступления на мировую арену ещё в восточных областях. Эти элементы — звериный стиль.

Как преобладающая часть племенного союза, гунны воплощают в своём искусстве классические образцы искусства кочевников и охотников, воплощают в искусстве идеологию кочевой знати, которая генетически тесно связана с теми явлениями искусства, которые все буржуазные учёные называют «азиатскими», «алтайскими», «срединноазиатскими» и т.д. В действительности это искусство является самобытным, сформировавшимся из искусства племён Восточной Европы, правда в связи с Востоком — Средней Азией прежде всего. Поэтому так называемые «азиатские» элементы в культуре гуннского периода — классическое выражение культуры кочевников вообще, в их частном, локальном своеобразии ². [20]

(206/207)

Из числа западных племён гунны, как известно, включили в свой союз германские племена и местные (Восточной Европы), например славянские, аланские и др., которые имели теснейшую связь с Римской империей. У гуннов было не мало рабов из этих племён. Так, например, Приск отмечает, что раб «архитектор» построил дом Аттиле, баню и дом Онигисию и т.д. В архитектуре явно выступают традиции древнерусского деревянного зодчества. Эти три условия — 1) включение в гуннский союз других племён, с другой экономикой и культурой, 2) рабство и 3) связь с другими странами (война, грабёж, торговля) — объясняют разнохарактерность (разнородность) элементов гуннской культуры. Сильное влияние сармато-аланских и так называемых «готских» элементов в гуннском искусстве вызвано было, в первую очередь, тем, что эти племена в большей степени, чем остальные, были связаны с гуннами, во-вторых, тем, что полуномад — полуземледелец, будь он гот или алан, находился на той ступени развития, к которой очень близка была и племенная верхушка гуннского общества.

Социальный строй гуннов дал возможность реалистическим мотивам их искусства прожить ещё некоторое время.

В аварскую эпоху имело место продолжение гуннских традиций. Это доказывается и историческими материалом и вышеприведённым анализом термина «вархуни» и т.п. Преемственность здесь историческая. Авары, которые заканчивают период «варварства», отразили это в своём искусстве. В ряде случаев на смену реалистическому искусству гуннов приходит почти «феодальная» орнаментика, геометрического типа, аваров. У аваров наблюдаются почти идентичные с азиатскими формы орнаментации. Несомненно проникновение азиатских форм, но точно доказать пока это (кроме формального сопоставления) трудно, так как ещё мало известны могильники с вещами такого же или близкого типа по пути из Алтая и Монголии в Венгрию ¹. [21] Нам важно только подчеркнуть местную преемственность. Выяснение поставленной проблемы — дело дальнейших исследований.

Можно ли говорить, что культура гунно-аварского периода была механически соединённой из отдельных элементов? — Отнюдь нет.

В целом культура гуннов и аваров имеет общие черты, выступает как культура племён определённого исторического этапа развития. Это известное единство вызвано тем, что уже в условиях патриархально-родового племенного союза некото-

(207/208)

рая нивелировка общественных отношений оказывается, хотя и в меньшей степени, и на культуре только в определённых социальных слоях.

По сравнению со скифской цельностью в гуннской культуре этого единообразия почти нет ¹. [22] Единство в искусстве сохранено лишь кочевой знатью, в виде порождённой ею тематики звериного стиля. Однако сложение гунно-аварского союза происходило в особых условиях, несколько отличающихся от условий образования восточногуннского союза.

Вместе с тем, оба объединения имели и общие черты, именно «азиатские», созданные некоторыми общими условиями происхождения их племенной аристократии. Окружавшие восточных гуннов племена были почти такими же, как гунны, кочевниками-охотниками, в редких случаях ещё земледельцами. Это обусловило большую связь культуры восточных гуннов с предшествующими традициями, большую стойкость и однородность её, и, вместе с тем, как более цельная, культура восточных гуннов оказала большое влияние на соседящий с ней Китай ². [23]

(208/209)

Таким образом, археологический материал восточных гуннов и западных гунно-аваров подтверждает основную историческую характеристику указанных обществ, где выделялась племенная аристократия, пытавшаяся сохранить старые традиции культуры кочевого «скифского облика». Остается открытым вопрос о путях и ступенях автохтонного образования соответствующих племенных союзов на Западе, знать которых сохраняла не только восточноскифские, но и местные традиции. Здесь требуются дальнейшие специальные изыскания.

История аваров не совсем похожа на предыдущую историю гуннов времён Аттилы. Развитие классовой дифференциация, появление и развитие земледелия снизили роль кочевых объединений. Из бывшего кочевого варварского союза выделяются все разновидности «уйгур», сабиры, болгары и т.д. Остается непосредственно гуннский род, названный в ту эпоху «абарами», «аварами» или «обрами». В это время усиливаются западные тюрки Средней Азии, которые играют значительную роль в истории юго-восточных обществ Восточной Европы.

Авары ищут укрепления своей силы и на Западе, что засвидетельствовано их связью с лангобардами. Но и здесь значительно разнящиеся формы хозяйства служили препятствием такому объединению. Внутри племён возвышались соперничавшие с вархонитами (гуннским родом) новые роды и фамилии. Союз, основанный на варварских началах, в условиях скотоводства, был невозможен.

Ослабление и распыленность племён юга Восточной Европы способствовали, очевидно, как новому расселению восточнославянских племён, так и процессу «славянизации» кочевников. В этом расселении окончательно растворяются ранее господствовавшие скотоводческие племена. Их экономическая база была подорвана, а растущая классовая диффенциация привела к тому, что славянским племенам было сравнительно легко их окончательно победить.

«Погибоша аки обры» — образное выражение гибели аваров, гибели, подготовленной их историей, гибели, прервавшей в Восточной Европе тюркский этногенез и давшей возможность восторжествовать этногенезу славянскому, для которого в данных районах почва уже имелась издавна. Следы гунно-аварского периода, однако, окончательно не стёрлись.

На месте кочевого объединения племён гунно-аварского, периода в южных степях Восточной Европы позднее появляются новые кочевые объединения, известные под различными наименованиями: печенеги, торки-узы, половцы и т.д.

(209/210)

Из них особо надо отметить печенегов ¹. [24] Удалившиеся под предводительством Ирнаха и Денгизиха на восток после смерти Аттилы гунны продолжают своё существование и являются важным компонентом в дальнейшем развитии скотоводческих племенных образований.

В истории печенегов мы видим продолжение этногенетического процесса «тюркоидного типа», начавшегося ещё в гуннскую эпоху. Тюркский язык среднеазиатского происхождения как и письмо печенегов, их место в истории древней Руси, а особенно в Угрии — Венгрии, равно как и связи их с Византией, вещественные памятники этой эпохи — все это свидетельствовало, что печенежское общество — ранне-классовое общество кочевников, что печенеги — первое, известное для Руси тюркское образование, выросшее на основе скрещения остатков гунно-аварского племенного союза и нового появления кочевников из-за Волги.

Печенеги — завершение этногенетического процесса тюркского типа в южнорусских степях. В этом процессе этногенез ряда племён, в силу многих исторических условий (не вполне ещё историкам ясных), был нарушен и изменён, но свидетельством «восточнотюркского» вклада в этногенетический процесс племён южной России гунно-аварского времени служат данные о таких обществах, как волжские болгары, тюркские памятники среди дунайских болгар, хазары и т.д.

Не останавливаясь на всем ряде вопросов о роли гуннов в позднейших обществах (например в сложении чувашей), отметим, что переживания их культуры, языка и всего этнического облика в поздних классовых обществах чрезвычайно многочисленны.

Мы встречаем в научной литературе ² [25] попытки связать позднейшие образования (чувашей, венгров) с гуннами. Большая, в основном, буржуазная литература, посвящённая выяснению этнического состава средневековых образований, стремится связать тюркские и монгольские элементы в исто-

(210/211)

рии Восточной Европы с передвижением урало-алтайских племён. Индоевропеистика и теория миграций господствует в этих вопросах и в археологии.

Марксистская теория исторического процесса не отрицает передвижения племён и народов, но не ими только объясняет исторический процесс. Необходимо тщательное изучение всех местных элементов, в соприкосновение с которыми входят племена пришельцев. Успеху движения кочевников Востока на Запад и, в частности, успеху тюркского этногенеза способствовало то обстоятельство, что со времени гуннов в Восточной Европе обосновались «союзники» восточных пришельцев ¹. [26]

Перед советскими исследователями стоит задача изучения внутреннего состояния отмеченных обществ, чтобы на основе данных о социально-экономической структуре понять их историческую роль и значение в этногенезе народов Центральной Азии, с одной стороны, с другой — в истории многочисленных народов СССР и выявить общую их роль в историческом процессе Европы и Азии,

Установлению контуров этих проблем на фоне истории гуннов и была посвящена настоящая работа.

[1] ¹ О готском стиле см.: Л.А. Мацулевич. Погребение варварского князя в Восточной Европе. Новые находки в верховье реки Суджи. ИГАИМК, вып. 112, 1934. Там же литература вопроса.

[2] ¹ Traveaux Ethnographique, VII. Helsinki, 1918.

[3] ² ИАК, вып. 16.

[4] ³ Издание коллекции подготовляется нами к печати в статье под названием «Находки у оз. Боровое».

[5] ⁴ Бичурин, ч. 3, стр. 172.

[6] ⁵ Andreas Alföldi. Arhäologische Spuren der Hunnen. Germania, 1932, April, вып. 2.

[7] ¹ А.В. Шмидт, К вопросу о происхождении пермского звериного стиля. Сб. МАЭ. VI, стр. 125-164.

[8] ² Ср.: А. Бернштам, СА, XI.

[9] ³ А. Бернштам. Рецензия на работу С. Trever. Excavations in the Northern Mongolia в ПИДО, №9-10, l934.

[10] ⁴ Cy. Rhé und N. Fettiсh. Jutas und Öskü. Zwei Gräberfelder aus der Völkerwanderungszeit in Ungarn. Скифика, 4. Прага, 1931. Надо отметить, что археологический материал по аварам усиленно собирается и изучается в Венгрии, и факты, конечно, не ограничиваются вышеуказанными могильниками. Могильники Юташ и Ошкю взяты в качестве примера. Уже после написания настоящей работы мы получили возможность ознакомиться с новыми отчётами о раскопках могильников аварского времени — Улло и Кишкереш (в 28 и 108 км от Будапешта), материал которых подтверждает наши выводы. См.: Tibor Horvath. Die Avarischen Gräberfelder von Ullö und Kiskörös. AH, XIX, Budapest, 1935.

[11] ¹ См., например: D. Сsаllany. Der Grabfund von Szentes Lapisto aus der Völkerwanderungszeit. Dolgozatok, IX-X, вып. 1-2, 1933-1934, cтp. 213-214. — Он же. Avarische und aus den IX-XIII Jahrhundertes stammende Ungarische Funde im Museum zu Szentes. Там же, стр. 242-247.

[12] ² Dénes v. Вartha. Die Avarische Doppelschalmei von Janoschida. AH, XIV. Budapest. 1934.

[13] ¹ См. аналогичный процесс в развитии киргизского орнаментального искусства, на что мы обращали внимание в вводной статье к альбому «Киргизский национальный узор» (Л., 1948).

[14] ² А.А. Бобринский. Перещепинский клад. Материалы по археологии России, №34. табл. I и VI. — Л.А. Моисеев. К изучению Перещепинского клада. ИАК, 1913. — Л.А. Мацулевич. Большая пряжка Перещепинского клада и псевдопряжка. Seminarium Kondakovianum, 1927. См. в перечисленных статьях литературу вопроса.

[15] ³ Б.А. Рыбаков. Ремесло Древней Руси. М., 1948, стр. 100 сл.

[16] ⁴ N. Fettich. Das Kunstgewerk der Avarenzeit in Ungarn AH, 1, Budapest, 1926. стр 64.

[17] ¹ Andreas Аlföldi. Funde aus der Hunnenzeit und ihre ethnische Sonderung. AH, IX, Budapest, 1932, стр. 39 сл.

[18] ² Там же, стр. 58.

[19] ¹ F. Vаmоs. Attilas Hauptlager und Holzpaläste. Seminarium Kondakovianum, V.

[20] ² Надо указать, что в буржуазной науке уже делаются попытки разбить мифическое единство звериного стиля и выявить отдельные районы его происхождения. По этому вопросу имеется огромная литература; кроме указанной ранее, отмечу еще работы З. Такач. См., например: Z. Такасs. L’art des Growds Migrations en Hongrie et en Extreme-Orient. RAA, VII, 1931, вып. 1 и 2. — Он же. From Northern China to the Danube. OZ, 1936, вып. 5. — Carl Hentze. Beiträge zu den Problem des Eurasischen Tierstyles. OZ, 1936, вып. 3/4. Ha памятниках звериного стиля подвизались и откровенно фашистские «учёные». См., например: К. Blauenstеinег. Die Ausstellung «Nomadenkunst und Tierstil» in Wiener Kunsthistorischen Museum. OZ, 1934, вып. 6. Одна из последних сводных работ по данному вопросу: Е.Н. Minпs. The Art of the Northern Nomads. London, 1942. Характерна также работа: J. Andersson. Der Weg über die Steppen. BMEA, I 1929, стр. 143-163. Автор пытается установить четыре провинции происхождения звериного стиля — Китайскую, Минусинскую, Причерноморскую и Ананьинскую, — а в связи с этим и локальные его отличия (стр. 148-149). Ещё более показательной является статья; А. Tallgren. Zum Ursprungsgebiet des sog. Skythischen Tierstils. Acta Archaeologica, IV, вып. 2-3, Копенгаген, 1933, стр. 258-269. Талльгрен утверждает, что звериный стиль возникает на определённой ступени хозяйственного развития — охоты или собирательства — у различных племён Азии, Европы, Африки (стр. 263).

[21] ¹ Особенно важны в этом отношении открытия на Волге, главным образом раскопки И.В. Синицина.

[22] ¹ Даже расовый тип аваров, как отмечают буржуазные учёные, неоднороден. См. Gy. Rhé und N. Fettiсh, Jutas und Öskü, «Скифика», 4, Прага, 1931. — L. Вагtuсz, там же.

[23] ² На применении теорий влияний, заимствований и т.п. основаны почти все соответствующие буржуазные исследования. Отвергая выводы и методы доказательств буржуазных авторов, мы должны в то же время сказать, что взаимодействия между кочевниками и такими государствами, как Китай на Востоке и Рим на Западе, имели место, но о них следует говорить особо. Отметим некоторые из основных работ буржуазных учёных: И. Толстой и П. Кондаков, Русские древности в памятниках искусства, вып. 3, СПб., 1890. — М. Ростовцев. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль. «Скифика», Прага, 1929 (См. рецензию: W. Meistern, OZ, 1935, вып. 1-2). Обширная литература указана и в работе М. Ростовцева; The Animal Style in South Russia und China. Princeton Monographies in Art and Archaeology, XIV, 1929; см. его же: L’art gréco-sarmate et l’art chinois de l’époque des Han. Arethuse, Avril, 1924 [рец. B.M. Алексеева (ЗKB, IV), отметившего слабое использование китайского материала]. Литература вопроса: G. Вогоvка. Skythian Art. London, 1927. Древнейшим влияниям Китая посвящены работы: Zoltan de Tакасs. Huns et Chinois. Turan, 1918, вып. 5, стр. 273-285, — H. Толль. Скифы и гунны. Прага, 1926. Изучение кочевников «евразийского мира» участниками белоэмигрантского органа (Толль, П. Савицкий и др.) служило интересам и чаяниям белоэмигрантской клики; их высказывания тесно переплетались с новейшими фашистскими «теориями». К работам указанных лиц примыкают и более старые исследования, хотя и с другой политической ориентацией (Minns. Skythians and Greecks. Cambridge, 1913) и более новые, например указанная работа Альфольди. Критику см.: Г.П. Сосновский. Дерестуйский Кутлук. ПИДО, №1-2, 1935, стр. 175-176.

[24] ¹ См.: Nemeth. Zur Kenntnis des Petschenegen. KCzA, II. 1926, Cp. его: Inschriften des Schatzes Nagy Szent Miklos. AOH, II, 1932. В них (особенно во второй работе) доказан тюркский характер печенегов.

[25] ² См. например: В. Бартольд. История турецко-монгольских народов. Ташкент, 1927. — Ср.: KCzA, II, 1926, стр. 80; Бартольд считал, что чувашский язык связан с гуннским. См. брошюру — Чуваши и их соседи. Чебоксары, 1926; там же литература вопроса о венграх и их связях с гуннами. См. Гроот. Моравия и мадьяры с половины IX до начала X в. Зап. Ист.-фил. фак. Петр, унив., ч. 9. — Z. Соmbосz. Bulgarisch-Türkische Lehwörter in der ungarischen Sprache. MSFOug, XXX, Helsinki, 1912. — H.B. Ашмарин. Болгары и чуваши. Казань, 1902. См. формальный библиографический обзор К.А. Иностранцева. Вообще литература по данному вопросу огромна.

[26] ¹ Большое значение имело бы изучение эпонимики гуннов и сродных терминов, зафиксированных разнообразными источниками, прежде всего византийскими. Опыт такого анализа см.: G. Moravcsik. Byzantinoturcica. Die Byzantinischen Qullen der Geschichte der Türkvölker. Budapest, 1942, II, 1943. О гуннах см. стр. 36-39.

наверх