|
[ коллективная монография ]
Рис. 2. Вид на «царские» курганы (Шибек).(Открыть Рис. 2 в новом окне) |
Рис. 3. Вид на «царские» курганы (Соору).(Открыть Рис. 3 в новом окне) |
нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разорить, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет... [Геродот, кн. IV, 127] *. [сноска: * Геродот рассказывает о случае осквернения усыпальницы египетского царя Амасиса. Персидский царь Камбис повелел выбросить мумифицированное тело царя и бичевать его, вырвать волосы, исколоть, словом, всячески осквернить [Геродот, кн. III, 16]. Возможно, это только легенда, но в данном случае важна сама мысль о возможности сведения счётов и наказания мёртвого тела высокопоставленного врага.]
Только осквернив могилы, можно было уничтожить морально целый народ, лишить его поддержки ушедших в небытиё предков, без которой он беззащитен.
Эти трагические для пазырыкцев обстоятельства стали причиной того, что одежда, обнаруженная в «царских» курганах, была найдена в виде отдельных фрагментов (как, впрочем, и настенные войлочные ковры и другие вещи), и многие из этих фрагментов до сих пор не могут быть однозначно атрибутированы. По имеющимся материалам трудно предположить, что же представлял собой пазырыкский костюм, какова роль текстиля в его формировании. Оставалось много места для домыслов. Ситуацию исправили находки «замёрзших», но не потревоженных погребений на плато Укок [Полосьмак, 1994, 2001]. Трудно сказать, что же спасло Пазырыкские курганы Укока от тотального осквернения, которому подверглись могилы не только в больших «царских», но и во многих рядовых курганах Алтая. Удалённость ли от наиболее удобных для проживания больших долин, суровость высокогорья или то, что Укок был главным образом зимним пастбищем, стали причинами столь редкой для памятников этого круга сохранности. Но факт остаётся фактом — в этих местах исследовано несколько курганов знатных и рядовых пазырыкцев, нетронутых ни временем, ни людьми. Впервые за время изучения пазырыкской культуры Горного Алтая одежда была найдена на телах мужчин и женщин в том виде и составе, в котором они были положены в могилы (рис. 4, 5), так же как и другие предметы погребального инвентаря.
Материал из курганов Укока значительно дополнил разрозненные находки из «царских» курганов и помог понять назначение многих вещей. Лёд оказался благоприятнейшей средой для консервации текстиля: ткани (рис. 6) и в ряде случаев войлоки прекрасно сохранились, несмотря на то, что шерстяные ткани и войлок (а именно они составляют основную часть пазырыкского текстиля) больше, чем другие ткани (например, шёлк, хлопок или лён), подвержены разрушению временем.
Пазырыкская текстильная коллекция — одна из наиболее представительных и древних. Особую ценность ей придаёт тот факт, что все вещи получены в результате документированных научных раскопок, текстиль существует в окружении других столь же древних вещей, составляющих с ними единый культурно-исторический комплекс. В тех случаях, когда этот комплекс является «закрытым», т.е. не потревоженным и «замёрзшим», своего рода «стерильным», мы можем рассчитывать на дополнительную научную информацию, которую можно извлечь при определении и анализе неорганических компонентов в составе текстиля (Малахов, гл. 2). Этот уникальный материал стал объектом междисциплинарного исследования и источником важной оригинальной информации, которую невозможно было бы получить, пользуясь только традиционными археологическими методами.
Рис. 4. Погребение женщины в кургане 1 могильника Ак-Алаха 3: лиственничные склеп и колода. Процесс исследования.(Открыть Рис. 4 в новом окне) |
Рис. 5. Мумия женщины в колоде.
|
Рис. 6. Вид на ткани in situ.
(Открыть Рис. 6 в новом окне)
Текстиль — предмет междисциплинарного исследования уже по своему происхождению: необходимо определить вид сырья, способы прядения и ткачества, виды полученной ткани и использованных красителей, неорганические компоненты в его составе.
Первый анализ материала тканей из «царских» курганов пазырыкской культуры был выполнен В.Н. Кононовым сразу после раскопок, проведённых С.И. Руденко. Их технологические особенности определены тогда же А.С. Верховской (см.: [Руденко, 1953, с. 244-250]) и А.А. Гавриловой (см. [Руденко, 1960, с. 153-154]). Укокские материалы изучались Е.В. Шумаковой и Т.Н. Глушковой (см. [Полосьмак, 1994,
с. 114-121]). Но для обоснованных и однозначных выводов, касающихся происхождения шерстяного текстиля из пазырыкских могил, этого оказалось недостаточно. С.И. Руденко считал, что кроме китайского шёлка, многоцветных полос шерсти, выполненных в технике килима из второго Пазырыкского кургана, а также шерстяной ткани с вытканными изображениями женских фигур перед курильницей и львами из пятого Пазырыкского кургана, весь остальной, очень похожий между собой, шерстяной текстиль, обнаруженный в «царских» курганах, можно считать местным горно-алтайским производством [1953, с. 247-248, 1960, с. 218].
Этому выводу, казалось бы, не противоречили определённые к тому времени красящие вещества, использованные для окрашивания тканей. Это были, по данным В.Н. Кононова, краситель типа индиго (вайда?), красители пурпурин и ализарин (содержащиеся в марене) [Руденко, 1954 (1953), с. 247]. В дальнейшем исследованием красителей ворсового шерстяного ковра из пятого Пазырыкского кургана занимались М. Уайтинг (в 1984 г.) и А.А. Гавриленко (в 1993-1994 гг.).
Благодаря определению красителей этого изделия исследователи надеялись прояснить его загадочное происхождение. Результаты изучения красителей методами цветных качественных реакций на волокне, тонкослойной хроматографии, УФ-спектроскопии опубликованы в специальной работе [Л.Л. Баркова, Л.С. Гавриленко, 1999, с. 6-13]. Было определено, что нити ворса лилово-красного цвета окрашены красителем, выделенным из карминоносных червецов, но указать конкретно вид этих червецов не удалось, поскольку не использовался метод жидкостной хроматографии, с помощью которого это можно было бы осуществить [Там же, с. 11]. Пурпурный оттенок нитям голубого и синего цветов придавали окрашиванием сначала красителем, выделенным из карминоносных червецов, а затем — из индиго вайды. Красители нитей коричнево-жёлтого цвета идентифицированы не были [Там же].
Как видно по результатам, анализ красителей ворсового ковра ясности в вопрос его происхождения не привнёс, поскольку использованные методы исследования не давали возможности конкретизировать виды источников красящих веществ. Собственно этими работами и этими данными исчерпывается в настоящее время исследование красящих веществ, использованных для окрашивания текстиля из пазырыкских могил Горного Алтая.
Вид сырья, из которого изготовлен тот или иной фрагмент древней ткани, иногда довольно близко, но всё же неоднозначно указывает на место его производства. Так, со временем «эндемическая география ресурсов теряла свои ясные очертания, благодаря торговле, войнам и другим передвижениям народов» (см. [Жуковский, 1964, с. 455]).
Таким образом, даже зная виды и состав сырья, трудно, подчас невозможно судить о месте производства из него ткани или одежды, тем более, когда речь идёт о таком сырье, как шерсть.
Технологические же характеристики наиболее распространённых видов древних тканей (в нашем случае речь идёт главным образом о шерстяных тканях саржевого и полотняного переплетения, но не гобеленах) являются очень важным, но далеко не единственным и тем более не диагностирующим признаком, указывающим на их происхождение. А именно этот вопрос самый главный из тех, что мы задаём текстилю и вещам из него. Кроме того, мы рассматриваем не только ткани, но текстиль как таковой, а в это понятие входят и войлочные изделия, которых так
Рис. 7. Казахские современные войлоки
(плато Укок, фото К.Л. Банникова).
(Открыть Рис. 7 в новом окне)
много в пазырыкских курганах и очень мало среди археологических находок, что затрудняет проведение каких-либо сравнений.
Войлок a priori считается местным (горно-алтайским) производством [Руденко, 1953, с. 244; Barkova, 2000, р. 74-79; и др.], поскольку он отвечает самой сущности скотоводческой (кочевнической) культуры, в которой могло не быть ткани, но войлок катали всегда. Предполагается, что он изобретён в начале бронзового века скотоводами и является альтернативой тканям в скотоводческом обществе [Barber, 1991, р. 222]. Наличие овец в пазырыкском стаде установлено по остеологическим материалам из погребений, в каждом из которых (рядовом или выдающемся) были найдены кости курдючной части барана — остатки погребальной пищи. Овечья шерсть как сырьё для изготовления войлоков имелась у пазырыкцев, вероятно, в достаточном количестве, но занимались ли они его производством на Алтае — это ещё вопрос, а не утверждение. Речь идёт не о том, возможно ли было войлоковаляние в условиях Горного Алтая. Конечно, возможно. Мы и сегодня могли наблюдать летом в Кош-Агачском районе Республики Алтай как казахская женщина, сидя возле юрты (как и во времена пазырыкцев) сбивала палкой разложенную перед ней на подстилке овечью шерсть — один из первых шагов в подготовке шерсти к войлоковалянию.
Казахи Горного Алтая производят для домашнего пользования разнообразные войлочные изделия, хранят и берегут старые (рис. 7). Но был ли произведён на Алтае войлок, обнаруженный в пазырыкских могилах? Если кости овец находят в погребениях как остатки пищи, то, скорее всего, с этой целью они и разводились. Это, вероятно, были мясные породы, шерсть таких овец не подходит для ткачества, так же как и для производства войлока высокого качества (тонкого фетра), который был найден в пазырыкских курганах (и «царских», и рядовых) наряду с более грубым. С.И. Руденко отмечал, что «шерсть, употреблявшаяся для тканей и фетра, состояла только из пуха; малый диаметр его шерстинок, форма чешуек шерстинок, схватывание ими коркового слоя и налегание их друг на друга — всё оказалось аналогичным с пухом лучших культурных пород овец, дающих благородные шерсти» [1948, с. 32-33]. Вряд ли они разводились в Горном Алтае. Находка руна такой овцы в конском отсеке второго Пазырыкского кургана, натянутого на тонкую прямоугольную дощечку (назначение изделия неизвестно), не может свидетельствовать о том, что это была местная порода, скорее, наоборот — это была необычная для пазырыкцев шкура *. [сноска: * Овечье руно нередко выступает как символ плодородия, а сама овца (у ряда сибирских и центральноазиатских народов) — как животное — «онгон», приносящее счастье [Топоров, 1982, т. 2, с. 238].]
Пазырыкские войлоки — это только часть культуры, широко распространённой в древности и привнесённой на Алтай из других мест. Ведь для изготовления качественных, очень тонких, похожих на фетр войлоков требовалось такое же качественное сырьё, а для появления традиции апплицированных, узорных (самых распространённых и характерных) в пазырыкской культуре войлоков было необходимо наличие разнообразных красящих веществ и умение ими пользоваться. Ни того, ни другого на Алтае не было.
Итак, чтобы понять происхождение текстильной культуры пазырыкцев, визуального изучения её объектов оказывается недостаточно, как бы информативно оно не было. Поэтому все более важной становится информация, которую можно получить, исследуя текстиль с помощью современных физико-химических ме-
ходов, устанавливая наличие в нём тех или иных красителей и неорганических компонентов.
Не так много в мире древних археологических культур, которые бы не «обесцветило» время. Если минеральные неорганические краски доходят до нас через тысячелетия в росписях на скалах, орнаментах на сосудах, пигментах на каменных и глиняных блюдах, бусах, в цветной мозаике, фресках и т.п., то органические краски исчезают вместе с вещами, которые были ими окрашены. Но всегда существуют исключения, благодаря которым можно заглянуть в цветущий мир прошлого. Лёд пазырыкских могил Горного Алтая более 2 тыс. лет хранил множество окрашенных вещей из меха, кожи, войлока, тканей, и это ещё одно уникальное качество пазырыкской коллекции. Вероятно, далеко не все окрашенные вещи дошли до нас в первозданном цвете. Но, тем не менее, многие ткани и войлоки сохранили столь же яркий цвет, как и текстиль из оазисов Синьцзяна, который больше двадцати веков пролежал в соляных слоях Такла-Макана, имеющих свойство проявлять и закреплять цвет. В основном же древний (да и средневековый) археологический текстиль утерял первоначальный цвет, и главной задачей становится его восстановление, т.е. определение с помощью физико-химических методов видов красителей и возможного цвета изделий.
Из всех прядильных волокон шерсть имеет наибольшее сродство к красителям [Добрынин, 1929, с. 34]. Поэтому, будучи окрашенной по всем правилам красильного ремесла, она долго хранила цвет невыцветающих, ярких натуральных красителей. Установлено, что сохраняемость основных механических свойств шерстяных тканей прямо пропорциональна интенсивности окраски [Архангельский, 1938, с. 326]. Это обстоятельство помимо прочих могло быть одной из причин, по которой окрашенные ткани ценились значительно больше неокрашенных.
О том, что с незапамятных времен высоко ценились и были широко распространены цветные ткани, свидетельствуют письменные и изобразительные источники, а иногда и сам текстиль. Древний мир был миром ярких красок. Что стоит сравнение, которое употребил ассирийский царь Шамшиадада V (825-812 гг. до н.э.): «Кровью их воинов окрасил я кварталы их городов, как шерсть» (цит. по: [Латышев, 1992, с. 265]). Шерсть, окрашенную пурпуром (60 кг в год), получали цари Ассирии от Хаттина (позднехеттского государства) [Якобсон, 2004, с. 354]. К середине II тыс. до н.э. по всей Передней Азии усилилась дворцовая торговля [Дьяконов, Янковская, Ардзинба, 1988, с. 29]. Основным грузом караванов того времени являлись ткани. Среди них были тончайшие льняные и шерстяные, либо шерстяные, крашенные в Финикии пурпуром, который добывался из моллюсков Средиземноморского побережья, или растительными и минеральными красителями, которыми славилось издревле Армянское нагорье, но «наиболее ходовым товаром были грубошёрстные белёные ткани» [Там же, 1988, с. 74]. В связи с этим «большое хозяйственное значение приобретает ввоз дешёвой неокрашенной шерсти из скотоводческих районов Сирии, а затем и всей Передней Азии в Финикию и вывоз оттуда пурпурной шерсти (сама краска, в отличие от окрашенных ею вещей, не выдерживала длительного хранения, а потому вывоз её был невозможен), что позволяло скапливать в маленьких городках Финикии большие запасы хлеба и металлических изделий, поступавших в обмен на пурпурную шерсть» [Дьяконов, Янковская, Ардзинба, 1988, с. 236].
В своей «Географии» Страбон писал о независимом и богатом финикийском городе Тире, который стал таковым благодаря «своим красильным заведениям, изготовлявшим пурпурную краску». «Действительно — отмечал Страбон, — тирийский пурпур считается, безусловно, самым красивым из всех. Ловля раковин багрянки производится поблизости, и всё прочее, что необходимо для крашения, легко доступно. Правда, многочисленные красильные заведения делают город неприятным для жизни в нём, но такое высокое мастерство жителей обогащает его» [Страбон, кн. XVI, ч. II, 23].
В «Истории» Геродота содержатся упоминания красочных одежд разных племён и народов. Так, Камбис передал эфиопскому царю среди других даров, которыми «он сам больше всего любит наслаждаться», пурпурное одеяние [Геродот, кн. III, 20, 21]. Когда эллины разбили варваров (персов) при Платеях, то, собирая добычу на поле боя, «на пёстрые вышитые одеяния варваров никто даже не обращал внимания» [Геродот, кн. IX, 80]. Ливянки носили, по словам Геродота, козьи шкуры без шерсти, отделанные бахромой и окрашенные мареной [кн. IV, 189]. Он упоминает также «пёстрые бурнусы» фракийцев [кн. VII, 75]. Заслуживают внимания Геродота и стойкие красители для тканей: «Говорят, что в тамошних лесах (речь идёт об окрестностях Каспийского моря и р. Араке — Н.П.) есть и деревья, покрытые листьями такого рода, что их растирают, смешивают с водой и этим составом рисуют себе на одеждах узоры, эти узоры не смываются и стареют вместе с материалом (собственно шерстью), как бы вытканные с самого начала» (кн. I, 203). Страбон, описывая массагетов, живущих в горах, отмечал, что «одежде они придают пёструю раскраску, применяя не теряющие свежести краски» [Страбон, кн. XI, VIII, 7]. Библия полна красочными тканями и одеждами. Так, Израиль сделал своему любимому сыну Иосифу «разноцветную одежду». Царь Соломон для дома Божия заказал сделать завесу из «яхонтовой, пурпуровой и багряной ткани и из виссона и изобразил на ней херувимов» [Вторая книга Паралипоменон, 3; 14] и т.д.
Древние ткани давно изучаются на предмет обнаружения красящих веществ. Одни из самых первых и наиболее известных работ в этом направлении принадлежат Р. Пфистеру, изучавшему красящие вещества на текстиле из Пальмиры (Сирия) [1934, 1949]. В настоящее время методы исследования древних красителей значительно улучшились. Данные, полученные более 50 лет назад Р. Пфистером, были проверены и уточнены, стали более подробными [Bohmer, Karadag, 2000, с. 82-93], хотя методы, использованные для исследования пальмирского текстиля, по-прежнему отстают от мировых достижений в этой области. В настоящее время определяются красители, которые применяли для окрашивания близкого к пазырыкскому текстиля из погребений в Синьцзянских оазисах (Шампулы и Керии).
Одной из основных трудностей при идентификации красителей археологического текстиля является ограниченное количество исследуемого образца. Иногда это несколько миллиграммов. Поэтому для качественного и надежного определения красителей необходимы высокочувствительные методы. С появлением в мире современных спектрофотометров и хроматографов все больше исследований проводится с их помощью. В настоящее время в Новосибирском институте органической химии им. Н.Н. Ворожцова СО РАН для идентификации природных красителей археологического текстиля используются высокоэффективный жидкостной хроматограф с диодно-матричным и масс-селективным детекторами «Agilent 1100
Series LC/MSD» и спектрофотометр HP 8453, на которых в лаборатории физических методов исследования и проводится анализ природных красителей пазырыкских тканей. Диодно-матричный детектор хроматографа позволил провести детектирование и запись спектров поглощения во всём интересующем нас диапазоне (240-700 нм), а масс-селективный детектор использовался для идентификации пиков анализируемых красителей по их молекулярному весу. Был разработан простой и недорогой экспресс-метод качественного анализа красных природных красителей на спектрофотометре HP 8453, на котором проводилась регистрация спектров поглощения растворов в УФ- и видимой областях. Практически анализ красителей проводился двумя разными методами. При этом хроматографические данные подтвердили данные спектрофотометрического анализа и дополнили его количественной информацией. Все остальные методы идентификации красителей требуют большого опыта и, что самое главное, не всегда надёжны.
Для повышения уровня достоверности результатов исследования и сравнения текстиля из рядовых и элитных погребений число объектов исследования было расширено за счёт материалов из «царских» курганов пазырыкской культуры, хранящихся в Эрмитаже и Государственном историческом музее (ГИМе). Этой цели способствовали детальный анализ и согласование результатов, полученных с помощью различных методов исследования.
Одной из главных и первостепенных задач данного исследования являлось формирование на основе литературных данных списка растений во флоре Алтая, которые могли бы быть использованы в качестве красильных древними народами, проживавшими на этой территории. При составлении списка учитывались, во-первых, те виды, которые могли бы присутствовать 2,5 тыс. лет назад во флоре Алтая, во-вторых, те, чьё сырье было доступно для сбора и использования, и, в-третьих, виды, которые близки по химическим свойствам родственным видам, используемым в этот период другими народами в Передней и Средней Азии. Во флоре Алтая насчитывается около 1500 видов высших сосудистых растений, несколько десятков из которых могут быть использованы в качестве натурального сырья для крашения тканей. Однако специальная литература, посвящённая красильным растениям именно этой ботанико-географической провинции, отсутствует. Этот пробел был ликвидирован исследованием (Е.А. Королюк, гл. 3 данной монографии), предпринятым специально в целях нашей совместной работы, но имеющим важное самостоятельное значение.
В ходе работы была проверена гипотеза об использовании древними народами красящих растений в погребальном обряде. В этой связи идентифицировались растительные остатки из древних захоронений Алтая. При интерпретации возможного их использования в качестве лечебных, бытовых или ритуальных был сделан вывод о том, что все идентифицированные виды имеют различное значение и назначение в пазырыкской культуре, но ни одно из растений не могло быть использовано в качестве красильного (более подробно о растениях, семенах и плодах, обнаруженных в пазырыкских могилах, см.: [Артёмов, Королюк, Полосьмак, 2001, с. 66-69; Полосьмак, 2001, с. 256-274].
Результаты проведённого междисциплинарного исследования текстиля из «замёрзших» могил пазырыкской культуры Горного Алтая со всей очевидностью показали, что определение красящих веществ древнего текстиля имеет чрезвычайно важное, если не определяющее, значение при установлении его происхождения.
Авторский коллектив выражает благодарность:
Гавриленко Людмиле Степановне, заведующей лабораторией физико-химических методов исследования отдела научно-технической информации Государственного Эрмитажа — за всё «первое»: стандартные выкраски, стандартные красящие вещества и статьи.
Русских Владимлену Васильевичу, кандидату химических наук, старшему научному сотруднику лаборатории органических светочувствительных материалов НИОХ — за предоставленные стандарты хризофановой кислоты и фисциона;
Данциг Эвелине Марковне (Зоологический институт РАН, Санкт-Петербург) -за бесценную для нас информацию о кокцидах;
Барковой Людмиле Леонидовне (Государственный Эрмитаж) — за предоставление образцов текстиля из «царских» курганов Горного Алтая для проведения анализа красителей; всесторонюю помощь и консультации.
Марсадолову Леониду Сергеевичу и Чугунову Константину Владимировичу (Государственный Эрмитаж) — за предоставление образцов текстиля из курганов Аржан 1 и Аржан 2 (Тува) для анализа красителей;
Голикову Валерию Платоновичу (Российский исследовательский институт культурного и природного наследия, Москва) — за оказанную поддержку.
Список литературы. ^
Артёмов И.А., Королюк Е.А., Полосьмак Н.В. Растения в пазырыкских курганах (Южный Алтай, плато Укок) // Ботанический журнал. — 2001. — Т. 86, №10. — С. 66-69.
Архангельский А.Г. Учение о волокнах. — М.;Л.: Гос. изд-во лёгкой промышленности, 1938.
Баркова Л.Л., Гавриленко Л.С. Ворсовый шерстяной ковёр из пятого Пазырыкского кургана // Реставрационный сборник №2. Государственный Эрмитаж. — СПб.: АО «Славия», 1999. — С. 6-13.
Геродот. История: В 9 кн. — М.: Ладомир, ACT, 1999.
Дандамаев М.А. Ахеменидская держава // История Древнего Востока. От ранних государственных образований до древних империй. — М.: Восточная литература, 2004. — С. 581-654.
Дьяконов И.М., Янковская Н.Б., Ардзинба В.Г. Страны Восточного Средиземноморья в II-I тысячелетиях до н.э. // История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческих цивилизаций. Главная редакция восточной литературы. — М., 1988. — Ч. II: Передняя Азия. Египет. — С. 202-269.
Жуковский П.М. Культурные растения и их сородичи. — Л.: Колос, 1964.
Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. — СПб.: «Фарн», 1992.
Полосьмак Н.В. Стерегущие золото грифы. — Новосибирск: Наука, 1994.
Полосьмак Н.В. Всадники Укока. — Новосибирск: Инфолио-пресс, 2001.
Руденко С.И. Второй Пазырыкский курган. — Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1948. — 61 с.
Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953. — 387с.
Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953.
Страбон. География: В 17 кн. — М.: Ладомир, 1994.
Якобсон В.А. Ассирийская держава. Новоассирийский период // История Древнего Востока. От ранних государственных образований до древних империй. — М.: Восточная литература, 2004. — С. 343-383.
Barber J.W. Prehistoric Textiles: The Development of Cloth in the Neolithic and Bronze Ages, with Special Reference to the Aegean. — Princeton: Princeton University Press, 1999.
Barkova L.L. The Pazyryk Felts // Hali. Issue 113. — London, 2000. — Nov. — Dec. — P. 74-79.
Bohmer H., Karadag R. Farbanalytische Untersuchungen // Die Textilien aus Palmyra. — Mainz: Verlag Philipp von Zabem, 2000 (Damaszener Forschungen, Bd. 8).