[ коллективная монография ]
Археология и не только...
К тридцатилетию Сибирской археологической экспедиции Ленинградского Дворца пионеров.
// СПб: АОС. 2002. 520 с. ISBN 5-9276-0025-5
Книга опубликована в сети
отдельным сайтом.
Также см. второе (электронное) издание 2022 г.
Редакционная коллегия:
А.А. Ахременкова — председатель, Л.В. Белоусова, Б.Л. Березовский, Т.И. Голубева, М.В. Зайцева, А.А. Ковалёв, Г.С. Лебедев, В.М. Мотылёв, М.С. Ошеров, М.И. Попова, Е.Р. Рубилова, Э.В. Соколов, И.В. Тимофеев, В.Б. Угрюмов.
Научный редактор: Г.С. Лебедев, д.и.н., проф.
Рецензенты: С.В. Белецкий, д.и.н., проф.; М.М. Эпштейн, канд. пед. наук.
Составители и редакторы: С.Г. Васильев, А.В. Виноградов, А.А. Иконников-Галицкий.
[ Структура текста местами отличается от её росписи в Содержании ]
Содержание.
Часть 1. Первые опыты. 1970-1972 гг. — 8
[ 1970 ] Начало. Возникновение кружка. — Учителя Шефа: Усыскин, Грязнов, Грач. — Шеф: увлечение туризмом, руководство походами, армия, комсомол. — Первые кружковцы. — Первые походные опыты. — 14
1971. Поездка в Хибины. — Пополнение. — Поход и археологическое обследование в Лужском районе. — Река Саба. — Красногорское озеро. — Общение с местными. — Сяберское озеро. — Осень и новые кружковцы. — Поход в Тихвинский район. — Новый год в Петяярви. — 20
1972. Шеф совмещает работу с учёбой. — Ладожский зимний поход. — Наши взаимоотношения. — Поход на Оредеж и озеро Вялье. — На острове. — Духи и гадания. — Мечты о Сибири. — Археологическая разведка на реке Паше. — По Паше на плоту. — Пополнение. — Декабрьский поход. — Что привлекало в кружке? — Авторитет Шефа. — 28
Часть 2. Героический период. 1973-1975 гг. — 51
1973. Ладожский поход, неудача. — Снова на Пашу, озорство, работа, взаимопомощь. — Отъезд и возвращение Шефа. — Поход в Копорье и Сосновый Бор. — Подготовка к Сибири. — Наука и учителя. — В Сибирь! — От Питера до Абакана. — По Усинскому тракту на попутках. —- Разведка вверх по Буйбе. — На Усу. — «Медвежьи» истории. — Шушенское. — На Кызылкуле у Зяблина. — Возвращение в Питер. — Осенние походы на Карельский перешеек. — 51
1974. Весенняя Паша. — О Граче. — Диплом и распределение Шефа. — САЭ-74. — Знаменка. — Приключения и разведки на Усу. — Таёжные тяготы. — Встречи с медведем наяву и во сне. — На реке Тёплой. — Опасные переправы. — Первое открытие. — Гагуль. — Тува. — Курган Аржан. — Возвращение в Питер. — Пополнение. — Рассказы Грача о Туве. — 82
1975. Традиционный выезд на Пашу. — Весенний Крым. — Путешествие по Капше. — САЭ-75. — Сут-Холь. — В долину Устю-Ишкина. — Первые открытия. — Пропавший отряд. — Обратный путь и встреча с ГАИ. — Итоги и перспективы. — Новый набор. — 98
Часть 3. Золотой период. 1976-1978 гг. — 113
1976. Зима на Паше. — Борьба с морозом. — 8 Марта. — Весна в Подонье. — Танаис. — Экспедиция новичков по реке Тихвинке. — Лада. — Отбор кандидатов в САЭ-76. — Усинский тракт. — Кызыл в 1976 году. — Жизнь и работа в стационарном лагере. — Возвращение Шефа. — Начало раскопок. — Лада и местные животные. — Ночные дежурства. — Разведки в соседней долине. — Алдошинская скала. — Айболит на вертолёте. — Неожиданности на раскопках. — Фотогазета. — «Отдельные могилы». — Ещё одна разведка. — Сенсация последней ночи. — Обратный путь. — Банкет для ударников. — Оценка Грача. — Фотолаборатория. — Первые путешествия новичков. — Строительство музея. — 113
1977. Снова зимняя Паша. — Методическая работа Шефа. — Вовочкина история. — Июнь на Карельском перешейке. — Подготовка к САЭ-77. — Авангард САЭ и петродворцоеый отряд. — Дневник Мячика. — «Икарус» до Кызыла. — Ночное приключение на автовокзале. — Встреча с Грачом. — Машина до места работ. — Строительство лагеря. — Этнографические тонкости. — Работа на курганах. — Бруцеллёз. — Разведки. — ЧП. — Отдельные могилы. — Внутреннее разделение. — Находки. — Ночёвка у военных. — Пропавший отряд. — Переговоры Бэна. — Обратно через Саяны. — Штурм поезда. — Новый взгляд дюжину лет спустя. — Первые студенты. — Пополнение. — Раскопки в Ленинградской области. — Малый истфак. — Приглашение на ВДНХ. — 157
1978. В Москву на выставку. — Слёт краеведов. — Научная работа. — Экспедиция Раева. — Разведки а Лужском районе. — Сборы в Сибирь. — Стихи и песни. — Тува впервые. — Балгазынские чудеса. — Контейнер. — Детские восторги и брюзжание «стариков». — Дисциплина. — Тэзрге-I и Мажалык-Ховузу. — Юбилей Грача. — Телевидение. — Заблудившийся контейнер. — МВД. — Вовочка-педагог. — Грач. — Балгазынская находка. — Орлан. — Новый лагерь и удар по единству. — Чудеса природы. — Интервью Грача. — Севин «Юный археолог». — Переписка с ветеранами. — Прощальный вечер. — Перемены внутри САЭ. — Что было главным? — Снова Северо-Запад. — «Пионеры». — Отчётный вечер в ЛДП. — Фотолаборатория. — Научные доклады. — Путешествия новичков. — Первые размышления о природе САЭ. — Грачиные истории. — 194
Часть 4. Закат Сибирской — восход Северо-Западной археологической экспедиции ЛДП. 1979-1981 гг. — 233
1979. Зима: места встреч. — Март: Чагода, три отряда. — Аракс. — Приглашение в аспирантуру. — Штурм полевого отчёта. — Весна: пять отрядов. — Лекции В. Грача. — Раскопки на Комендантском кладбище. — Подготовка к САЭ-79. — Студенты-руководители. — Вася. — Аналитический взгляд на САЭ. — Новая форма выборов. — Разделение на отряды. — 233
4 отряд: Кутужеково. — р. Тёплая. — Тува. — Сут-Холь. — Оппозиция. — Взгляд на «бунт» изнутри. — Передел.
1 отряд: «Переход через Саяны». — Стационарный лагерь. — Местные. — Дежурства. — «Самоволки». — Элитарность.
2 отряд: Саяны. — Алды-Ишкин. — Природа. — Работа. — Ночные дежурства. — Взгляд на 3 отряд. — Записка Нелли.
3 отряд: Алды-Ишкин. — Походы в магазин. — За перевал. — Раскопки. — Визит Шефа. — Конфликт. — Бегство.
4 отряд: Выезд из Сут-Холя. — Жизнь и работа в Шушенском. — Неудачные раскопки.
Размышления о расколе САЭ. — Ассимиляция внешнего мира. — Неудачи абитуриентов. — Новые сотрудники Дворца и новые кружки. — Удрай. — Ветераны в МАЭ. — Воспоминания Анджея; ЛИТО — «археологические». —
1980. Зимне-весенние путешествия под Лугу. — Впечатления новичков. — В Петропавловской крепости. — Подготовка к экпедиции. — «Старики» в роли инструкторов. — Рождение СЗАЭ. — Выезд 5 отрядов в САЭ. — Бегство Бори: разные точки зрения. — Пропажа в Шушенском. — Организационные проблемы. — Везение. — Отряд студентов. — Младшие отряды. — Стариковская «Сигма». — Ишкин. — Конец «Сигмы». — Шеф на Олимпиаде. — 2 смена. — Письма из Питера. — Разведки «Сигмы». — День археолога. — Автостоп. — Осенний скандал в ЛДП. — Письмо родителей в газету. — Проблемы абитуриентов. — Десятилетие кружка. — 264
1981. Весенние разведки с Мазуркевичем. — Мини-отряд САЭ-81. — Разведки под Краснотуранском. — Публикации О. Вавиленко. — Тепсей и воспоминания Шефа. — Удрайцы. — Платонова о СЗАЭ. — Неудачная попытка Тамары попасть а Сибирь. — Вавиленко о работах на оз. Лебяжьем. — Новая группа студентов на Тагарском острове. — Письма ветеранов. — Аналитический взгляд на новую САЭ. — Инчик. — Разведка в подтаёжной зоне. — Работы на Оглахтах. — Поездка в горы. — Письма из Питера. — Окончание истории кружка Шефа. — 284
Часть 5. Северо-Западная археологическая экспедиция ЛДП. — 304
[ Мы с Тамарой ходим парой ] Первая половина 80-х: Удрай-80. — Отряд Н.И. Платоновой. — Удрай 81. — Отряд Т.А. Жегловой. — Удрайская каменная насыпь. — Селище-«санаторий». — Новые люди. — Самро-82. — Творчество. — Рождение Бомжира. — «Агрономада». — Газеты. — Семинар. — САЭвские «старики». — Театрик «Зеркало». — Разведки на Оредеже. — Крым. — Ладога-84. — Городская жизнь. — 305
Вторая половина 80-х: освоение Псковской области. — Зимние приключения. — Берёзно. — «Последний день Матвея». — 323
Внучатый кружок С. Кузьмина: новое время и новые традиции. — Работа во Дворце. — Свой Открытый лист. — 326
Внучатый кружок Михаила Кагана. — 327
Памяти лучших людей Северо-Западной экспедиции:
Миша-Серёжа. — 330
Лёня Попов (Бомжир). — 334
Часть 6. Ещё немного экспедиционной хроники. — 337
1982. Окончание аспирантуры Шефом. — Защита. — Появление последнего САЭвца С. Хаврина. — 337
1983. Васины письма. — Работа Шефа на кафедре. — Необычное поле 1983 года. — 340
1984. Хаврин-пионервожатый. — Снова в Сибирь. — Тас-Хаза. — Краснотуранск. — Разведки и раскопки отряда А. Мазуркевича. — Тагарский остров. — Ус. — Песни Азбелева. — «Тени исчезают в полдень». — 344
Вторая половина восьмидесятых: Работы выпускников в Сибири. — А.В. в Афганистане. — Переписка. — Новое в жизни бывших кружковцев. — П. Азбелев на Городской станции юных туристов. — 357
Часть 7. Город. — 364
Освоение культурного пространства Города. — Роль В. Лурье. — Языковая среда. — «Половая разница». — Точки и силовые линии общения. — Как одевались. — О поездках. — Горьковка. — Поступление в вуз и армия. — Люди друг о друге. — Археологи и ЛИТО. — Из книги А. Иконникова-Галицкого. — «Эпоха» Группы Спасения. — Пьеса Е. Прохоровой «Митинг». — Некоторые документы.
Песни. — 429
Часть 8. Наши экспедиции. — 438
Создание и основы организации. Шеф на Аркаиме. — Выпускники в сибирских экспедициях. — Возвращение Китайца. — Работы в Хакасии и в Туве. — Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской федерации. — 438
Экспедиция К.В. Чугунова. Тува 1990-2001 гг.: долина Догээ-Баары. — Организация работы и быта. — Творчество. — Трудности 1991 года. — Из незаконченной книги А. Иконникова-Галицкого (1990 и 1991 годы в Костиковой зкспедиции). — Рояль в кустах. — Как Петрович и Палыч на плоту сплавлялись). — Работа К. Чугунова с немецкими коллегами. — Сенсационное открытие на Аржане-2, Анджей о Сут-Хольском кожууне. — 445
Экспедиция А.А. Ковалёва: Хакасия, Предкавказье, Казахстан, Монголия. 1989-2002 гг.: аскизская «Сельхозхимия». — Дневник аскизской экспедиции Кати Прохоровой. — Окунееские комплексы 1991 г. — Работы в Предкавказье. — Рассказ Е. Прохоровой о Мише-Серёже. — Проблемы предскифской археологии. — Работы в Казахстане. — Разведка в Монголии. — Раскопки в Монголии в 2001 и 2002 годах. — 462
Северо-Западная археологическая экспедиция в 1986-2001 годах: пятнадцать лет работы. — 496
С.Л. Кузьмин. Предшественники. — СЗАЭ СПбГУ и СЗАЭ ЛДП. — Выпускники ЛДП и СПбГУ. — Памятники эпохи камня, раннего металла и раннего железного века. — Памятники эпохи сопок и длинных курганов. — Памятники древнерусского времени. — Памятники позднего средневековья и нового времени.
Из рассказов О. Филимонова. В поле. — Подберёзовики.
[ Послесловия. ]
Двадцать лет спустя. — 508
М.М. Эпштейн. Несколько слов после прочтения макета книги об истории САЭ ЛДП. — 510
Содержание. — 518
(/3)
От редактора. ^
[ форматирование добавлено согласно исходному файлу ]
Аничков дворец, резиденция последних российских императоров, а в советское время — Ленинградский Дворец пионеров, стал в 1970-е годы уникальным очагом детского творчества. «Дети отдельных квартир» новостроек спальных районов, как, впрочем, и дети нерасселённых коммуналок ветшающего, но прекрасного Исторического Центра, встретились здесь с выросшими «книжными детьми» из песни Владимира Высоцкого. Первые стали — учениками, старшие — учителями. Так под флёром формализованной пионерской романтики, не без жёсткой дисциплинированности тоталитарных ритуалов возникли непредвиденные «очажки свободы» — окнами на Невский проспект, «Брод» послевоенного Ленинграда, в двух шагах от «Сайгона», и с постоянным притоком новых волн образованной и ищущей себя школьной молодёжи из ленинградских семей.
Студент кафедры археологии ЛГУ Алексей Виноградов в 1970 году увидел возможность перевести во Дворец школьный кружок, десять лет как работавший при кафедре. В своё время, в 1960 году его создал талантливый аспирант Л.С. Клейн, возвращённый из Белоруссии своим учителем, крупнейшим из археологов послевоенного Ленинграда, профессором М.И. Артамоновым. При его директорстве, первый в городе «Клуб юных археологов» был создан в Эрмитаже в 1959 году, вела его замечательная исследовательница древностей Старой Ладоги, археолог-славист О.И. Давидан. На кафедру археологии Университета принимали до десяти абитуриентов; кружки способствовали тому, чтобы в эту «десятку» регулярно попадали двое-трое прирождённых археологов, из тех, что в три-четыре года, оказавшись случайно в раскопе, тут же хватают совочек и начинают вдохновенно рыться в чёрной грязи «культурного слоя». А потом не дают взрослым житья, роясь в мусоре, пока наконец, не поступят на кафедру, где собственно и учат «копать кладбища и свалки» исчезнувших древних миров. Школьный кружок — кафедра истфака — Эрмитаж или ЛОИА (Ленинградское отделение Института археологии, ныне ИИМК — Институт истории материальной культуры) Академии наук, областной музей или пединститут (от Архангельска до Владивостока, от Калининграда на Балтике до Оша в Средней Азии), таков сложившийся в 1970-е годы «стандарт пути» многих из археологов «ленинградской школы». Одна из немногих в гуманитарной сфере советской науки, эта научная школа создала устойчивый механизм собственного воспроизводства, который во многом стал и механизмом её развития.
В 1964 году, после «шемякинской выставки» М.И. Артамонов вынужден был оставить пост директора Эрмитажа. До кончины в 1972 году авторитет его в Университете был по-прежнему непоколебим и высок, но вот кафедральный кружок всё настойчивее втискивали в регламент «малого истфака», развивавшегося бурно, но под строгим контролем идеологов «развитого социализма». Во Дворце пионеров было — свободнее. Взрослые, работая с детьми здесь, могли повязать на шею пионерский галстук, но их меньше связывали идеологические догмы: дети есть дети, с ними надо поярче, попроще, подоходчивее. Главное — результат, столько-то поездок, по таким-то маршрутам, столько-то «голов» личного состава. Остальное, как, впрочем, и всё перечисленное, дело творчества руководителя.
А.В. Виноградов, сначала студент истфака, потом штатный сотрудник Дворца пионеров, а затем — аспирант и преподаватель кафедры, на сто процентов использовал предоставившуюся возможность. В результате ленинградская археология пополнилась уникальной — школьной постоянной археологической экспедицией, и не куда-нибудь, а в Сибирь, в Хакасию и Туву, на самые отдалённые и передовые рубежи «полевой науки» советской археологии.
Ленинград наследовал, сохранил, сконцентрировал и развил многое из богатства фонда и традиции археологической школы дореволюционного Петербурга. Отечественная археология, надо отметить, рождалась именно здесь, в Санкт-Петербурге, с первых археологических разведок и раскопок в Старой Ладоге петербургского пастора Вильгельма Толле в 1704-10 гг., сибирских экспедиций Д.Г. Мессершмидта 1721-27 гг., Г.Ф. Миллера 1727-30 и 1733-43 гг., создания Императорского Эрмитажа (1852) и Императорской Археологической комиссии (1859). В советское время преемницей этой комиссии (ИАК) стала ГАИМК (Государственная Академия истории материальной культуры), учреждённая декретом В.И. Ленина в 1919 году и возглавленная академиком Н.Я. Марром. ГАИМК затем превратилась в ИИМК, ЛОИА АН СССР, ныне — снова ИИМК РАН, но неизменно оставалась старейшим, а потому и ведущим археологическим учреждением страны.
Экспедиции ЛОИА АН СССР в 1970-е годы работали в Таджикистане (на раскопках согдийского Пенджикента, совместно с Эрмитажем), в Туркмении, изучая «протоцивилизацию» медного века Алтын-депе, в Узбекистане, изучали палеолит Кавказа и Крыма, и там же, как и на Черноморском побережье России, полисы и некрополи античного Причерноморья Понта Эвксинского, равно как древности всех эпох на просторах украинских и южно-русских степей «Геродотовой Скифии». Сибирские экспедиции были важнейшим направлением деятельности «академических археологов», с ними связаны имена классиков советской археологии — С.И. Руденко, М.П. Грязнова,
(3/4)
А.П. Окладникова, авторитетными учёными стали их последователи А.Д. Грач, С.Н. Астахов, Г.А. Максименков, А.М. Мандельштам, М.Н. Пшеницына, Д.Г. Савинов. Славяно-русскими памятниками в ЛОИА занимались М.К. Каргер и А.Н. Кирпичников, П.А. Раппопорт, М.А. Тиханова, Г.Ф. Корзухина, И.И. Ляпушкин и П.Н. Третьяков, экспедиции их были небольшими, отборными по составу, но очень результативными. С 1972 года стационарной экспедицией ЛОИА стала Староладожская археологическая экспедиция (СЛЭ ЛОИА) А.Н. Кирпичникова, в составе её работали отряды В.П. Петренко, Е.А. Рябинина, В.А. Назаренко и др., Новгородскую экспедицию ЛОИА/ИИМК на Рюриковом городище с 1975 года развернул Е.Н. Носов (ныне — член-корреспондент РАН, директор ИИМК и зав.кафедрой археологии истфака СПбГУ).
Государственный Эрмитаж, совместно с ЛОИА или самостоятельно отправлял экспедиции в Среднюю Азию (Н.Г. Горбунова в Фергане, раскопками Пенджикента и в наши дни руководит Б.И. Маршак), античное Причерноморье (И.Б. Брашинский, Н.Л. Грач), скифские степи (Г.И. Смирнова), в пределы «Готской Державы» на территории Молдавии и Украины (М.Б. Щукин), многолетние работы во Пскове вели Г.П. Гроздилов и затем В.Д. Белецкий, вернуший из небытия «Довмонтов город». Первооткрывателем «свайных поселений» торфяниковых стоянок каменного века на южной Псковщине стал А.М. Микляев, с 1969 года возглавивший Северо-Западную археологическую экспедициию — СЗАЭ ГЭ.
Исторический факультет ЛГУ отправлял своих студентов на практику в любую из этих многочисленных и интересных экспедиций. Собственно университетских было очень немного: уникальный многослойный неолитический памятник Ракушечный Яр на Дону в течение десятилетий копала со студентами Т.Д. Белановская, с перерывами ездила снебольшим отборным отрядом на раскопки гуннских памятников Бурят-Монголии А.В. Давыдова. М.И. Артамонов после выхода монументальной «Истории хазар» (1962) поручил своему аспиранту А.В. Гадло раскопки «второй столицы» Хазарии, древнего Семендера (у известного ныне г. Хасав-юрт в Дагестане), так что несколько лет работала Дагестанская археологическая экспедиция — ДАЭ ЛГУ (1966-68). В 1968-69 гг. на Дону работала Новочеркасская экспедиция Л.С. Клейна. С 1969 года для работ в Ленинградской области и практики студентов-историков I курса (ныне отмененной) была организована экспедиция Г.С. Лебедева, как и эрмитажная (отрядом которой она сначала мыслилась), она обозначалась аббревиатурой СЗАЭ ЛГУ. В 1973 году И.В. Дубов создал Ярославскую экспедицию — ЯРЭ ЛГУ (ныне ею руководит В.Н. Седых).
Эти экспедиции охотно брали кафедральных студентов. Школьникам, даже старших классов попасть с археологами «в поле» было значительно труднее. Их предпочитали, если и брать, то по одному (так автор этих строк летом 1960 года, направленный и эрмитажным, и клейновским кружком, лишь перед 10-м классом получил «полевое крещение» в Верхневолжской экспедиции ЛОИА у Н.Н. Гуриной). Собственный опыт начальника экспедиции позволяет понять это: группа, даже подотчётных по факультету студентов, дело достаточно хлопотное, а тут — дети.
А.В. Виноградов отважно возложил этот нелёгкий «крест» на себя, и вознаграждён был — в полной мере. САЭ — Сибирская археологическая экспедиция, а затем и собственная СЗАЭ ЛДП стали полноценным исследовательским организмом, и уникальным «микросоциумом» молодёжной субкультуры. «Эпоха застоя» последних советских десятилетий парадоксальным образом стала временем полноценного становления, расцвета, самосознания «петербургской археологической школы» (см. об этом: «Наука в России. Издание Президиума Российской Академии наук», №1, 2002).
«Я археолог!» — гордо заявляет герой Эльдара Рязанова («Гараж», 1977). Номенклатурное московское дитя выламывается из окружающей среды, и в этом проникновенном взгляде талантливого режиссера — немало правды. Но не вся правда. Это было, не просто — бегство (хотя для многих из участников САЭ ЛДП — необходимое и достаточное).Это был — и путь к истине, в маске ли «благородных истин» буддизма, открывающихся у первоисточника, в монгольских степных предгорьях, взгляд в пелевинскую Пустоту. Истине прямого и жёсткого противостояния, на грани личного и группового выживания, один на один с необузданной природой и враждебной средой, в бурной воде енисейских притоков и среди иноязычных кочевников, истинных хозяев могучего мира Великой Степи. Истине научного знания: эта цель, в конечном счёте была главной для руководителя, но ею постепенно проникались и отобранные из «народа». Среди «соавторов» А.В. Виноградова и остальных составителей тома «Археология и не только…», немало действующих археологов (например, автор последних открытий золотых сокровищ скифского царского кургана Аржан-2, Константин Чугунов, чьи находки, представляя в Эрмитаже, М.Б. Пиотровский назвал «первой археологической сенсацией XXI века»).
Археология — способ объективации исторического знания, а следовательно, общественного самосознания. И не случайно «дворцовые экспедиции» перешли из Сибири — на Северо-Запад, с того времени,когда именно в материалах Старой Ладоги, Рюрикова Городища, Гнёздовского могильника и поселения, Ярославских курганов, селищ, кладов, археологи «поколения шестидесятых» нашли всё более убедительные ответы на «варяжский вопрос», начальный, а потому ключевой вопрос русской истории (см. об этом, например, «Stratum-plus» №5, 1999 — «лучший археологический журнал СНГ», или последние «Скандинавские чтения», СПб, 2000, И.В. Дубов «Варяги на Руси. И от тех Варяг прозвася Русская земля», СПб, 2001, и др.). Первые книжки, которые можно было об этом прочесть, начиная с 1977 и до многотомной «Варангики» середины 1980-х — начала 1990-х, неудержимо звали не в дальнее, а в ближнее поле «Руси Рюрика», Начальной Руси на земле Ленинградской, Новгородской, Псковской области. СЗАЭ Университета и ныне работает именно там, а в её отрядах А.А. Селина, С.Л. Кузьмина, Е.Р. Михайловой, петербургские или лужские школьники — дело привычное.
Мы по речке, по Каспле идём,
Мы лапши в рюкзаки напихали,
И назло всем славистам несём
Норманизма седого скрижали!
В деканат, в партбюро, в деканат
Археологи тащатся в ряд!
Это кто-то из наших, наверно,
Языком трепанул черезмерно!
(4/5)
Авторов этого «Гимна оголтелого норманизма», В.П. Петренко (1943-1991) и И.Г. Портнягина (1945-1985) давно уже нет в живых, но студенты со времён «касплянской разведки» участников «Норманской дискуссии» на истфаке 1965 года, поют в экспедициях эту песню, знали её и питомцы САЭ, тем более СЗАЭ. Кстати, Игорь Портнягин после этой разведки на «Пути из Варяг в Греки», от Днепра до Западной Двины летом 1966 года, осенью поехал именно в Красноярскую экспедицию М.П. Грязнова, и потом много лет ездил к нему в Туву. Древнейший скифский курган Аржан был не менее притягателен, чем следы норманнов на Руси. То и другое — было поиском собственного пути, между «Скандовизантией» Д.С. Лихачёва и «Славотюркикой» Л.Н. Гумилёва.
Обретая уверенность на этом пути, юные умы формировали и собственное отношение к настоящему. Им пронизаны, едва ли ни все воспоминания участников САЭ, и нет здесь никаких «старых песен о главном». Наоборот, эти дети рано поняли — цену происходящему. Обретённую самостоятельность на волне горбачёвской «перестройки» они тут же развернули в средство постижения и преобразования — окружающей действительности.
Эстонский писатель, историк, общественный деятель Яан Кросс заметил в 1989 году, что современный этап движения народов Балтии к независимости начинался с деятельности — археологов. Действительно, так, и надо сказать, многие из этих археологов проходили аспирантуру и защищали диссертации в Ленинграде, в ЛОИА или ЛГУ. Но точно так же, в лидерах независимого общественного движения перестроечного Ленинграда, достаточно неожиданно для окружающих, оказались именно археологи. Говоря точнее, выученики Ленинградского Дворца пионеров. Алексей Ковалёв, Николай Журавский, Сергей Васильев и многие другие «кружковцы» от академичного изучения памятников Древней Сибири перешли к активной защите памятников архитектуры Исторического Центра Петербурга. Митинг в защиту «Дома Дельвига» на Владимирской площади летом 1986 года, защита «Англетера» в 1988-м и другие акции ковалёвской Группы «Спасение» стали первыми акциями «гражданского общества», мучительно рождающегося в современной России. И восприняты они были в Ленинграде, именно как начало «демократического движения», на волне которого многие участники этого «ДВ-90» пришли «в политику», а некоторые остаются там и до сих пор. Так что, действительно, «археология и не только…».
Ленинградский Дворец пионеров имени А.А. Жданова был «освобождён» от этого имени в начале 1989 года, вместе с Ленинградским государственным университетом: где в конце 1986 года и начали, собственно университетскую «антиждановскую кампанию» автор этих строк с негласной санкции И.В. Дубова (1947-2002), тогдашнего секретаря парткома ЛГУ. Ковалёвская группа «Спасение» превратила эту кампанию «деноминации» — в кампанию по возвращению Ленинграду — «исторического имени Санкт-Петербург». Депутаты Ленсовета от ДВ-90, и прежде всего А.А. Ковалёв настояли на проведении по этому поводу общегородского референдума, одновременно с выборами Первого Президента России Б.Н. Ельцина и мэра города А.А. Собчака. 12 июня 1991 года все три позиции избирательного бюллетеня набрали примерно одинаковое большинство голосов ( ок. 52% «за» при 35-40% «против»).
Юбилей 300-летия Санкт-Петербурга в 2003 году, ожиданием которого пронизан и город, и страна, и всё более — мировое сообщество, во многом был инициирован этим движением, истоки которого, может быть неожиданно для читателя, обнаруживаются в шуме классных комнат Аничкова дворца.
Идентификация, адекватное самосознание — это и есть, главный «общественно полезный» продукт археологии, то, что она может дать — своему обществу (если, конечно, «продукт» будет востребован). Достаточно присмотреться к опыту скандинавской или британской, или германской археологии (где, кстати, ещё ярче, чем у нас, проявилась трагическая цена «неадекватности исторической самооценки»). Народу, при этом — любому, нужна по сути, единственная «национальная идея» — способность знать правду о себе самом. Археология, как способ объективации исторического знания, лучший, если не единственный способ обретения этой правды. И к ней, так или иначе, не отдавая себе отчёта, десятилетие за десятилетием, через трудные сибирские маршруты, раскопки скифских и славянских курганов, шёл дворцовый «народ», а вместе с ним, если присмотреться, и «петербургский», а далее, хочешь не хочешь, и наш народ российский.
Сей «секрет мастерства» излагался — немногим, но действовал, так или иначе, на всех. «Коллективный опрос», который спустя тридцать лет провели А.В. Виноградов, С.Г. Васильев, А.А. Иконников-Галицкий показал, на мой взгляд, что помимо прочего, получившаяся монография станет важным рубежом в становлении внутреннего самосознания, идентификации «петербургской археологической школы». Научной школы, которая после появления этой книги, вероятно, уверенно встретит через семь лет собственный «двойной юбилей», в 2009 году — 150-летие ИАК (1859) и ровно 100-летие начала археологического преподавания в Санкт-Петербургском университете, в 1909 году с «пробной» лекции великого русского археолога А.А. Спицына «Норманны и Восточный путь».
Целостность и цельность научного пути «петербургской школы», которым пронизана эта многоголосая книга, мне кажется, могут не только заинтересовать и порадовать читателей. Многие из сверстников, я думаю, прочитают фрагменты «эссе» и интервью участникови организаторов САЭ, не без потаённой зависти, а может быть и горечи. Современники событий, о которых идёт речь в «Археологии и не только…», вправе задать себе вопрос: — А я-то где был? — А вот, может, следовало бы, там, в Енисейской Трубе, или «на речке на Каспле…».
Г.С. Лебедев
(5/6)
Обращение к читателю. ^
Начальные события исторических процессов редко обращают на себя внимание современников, редко оказываются отмеченными в источниках. Оно и понятно: «большое видится на расстояньи». Что проступит из наших жизней, когда они будут прожиты, какие деревья вырастут из семян посеянных нами дел — всё сие не может быть известно заранее, а может лишь предугадываться, пользуясь словами апостола Павла, «гадательно, как бы сквозь мутный кристалл». В странствиях непритязательного пастуха Авраама, в семейных распрях его внуков и правнуков современники никак не могли угадать зародыш будущего величия, и сам Авраам, его внуки и правнуки только верой смутно предчувствовали обетованное будущее.
Эта книга посвящена делам увлекательным, но негромким, людям особенным, но незнаменитым. Речь в ней идёт о рождении и жизни некоего кружка, потом — круга, потом — сообщества людей, не большого и не маленького... Точно даже и не определить, какого. Несколько сотен, а может быть, и тысяч душ, несколько сотен, а может быть, тысяч судеб оказались втянуты в сферу воздействия некоего силового поля, именовавшегося сначала «Кружок археологии Ленинградского Дворца пионеров», потом «Сибирская археологическая экспедиция», САЭ, потом... потом, вроде бы, и никак не именовавшегося. Но существовавшего, существующего, растущего, видоизменяющегося, намеренного и в будущем существовать, расти и изменяться... Это живое человеческое целое, это развивающееся сообщество трудно охарактеризовать, определить, очертить его границы. Можно определённо сказать про две вещи. Первое: люди, самые разные, обладающие различным складом психики, ведущие несхожий образ жизни и принадлежащие к самым разным социально-культурным группам, но входящие в это сообщество, чётко ощущают своё сродство, своё единство, свою выделенность из прочего мира. И второе: сообщество это состоит из людей, так сказать, «повышенной яркости», вышесредней жизненной активности, заставляющей их путешествовать в дальние страны, бродить по диким горам, терпеть неудобства палаточно-лагерной жизни, копать древние курганы, писать поэмы, проводить ночи у костра за чтением стихов и пением песен... И вообще проявлять всячески ту избыточную, ненужную с точки зрения индивидуальных выгод, но совершенно необходимую для творческого развития энергию, которую, с лёгкой руки Л.Н. Гумилёва, принято называть «пассионарностью». То сообщество, о котором идёт речь — представляет собой не что иное, как «пассионарную консорцию», то есть, творческую, жизненно активную, саморазвивающуюся среду людей, объединённых общей исторической судьбой.
Об общей исторической судьбе уже, пожалуй, можно говорить. От момента зарождения сообщества прошло более тридцати лет. Обычные человеческие компании, не связанные осознанным единством судьбы, распадаются и без следа исчезают за такой срок — во всяком случае, при отсутствии внешней соединяющей силы. Дети вчерашних школьных друзей, однокурсников или коллег по работе — знать не знают друг о друге. В нашем случае единство сохраняется без внешнего воздействия в двух поколениях, и — через учеников и учеников учеников — передаётся уже в третье. Нам не дано заглядывать в будущее, но кто знает — может быть, этому сообществу предстоит прожить ещё долгую жизнь и сыграть некую роль в будущем историческом процессе? Во всяком случае, те пассионарные консорции, чья роль в истории теперь является банальной истиной для школьных учебников, зарождались и жили первое время похожим образом. Уже сегодня несомненно вот что: сообщество это (среди его адептов есть археологи, историки, геологи, врачи, поэты, журналисты, художники, политики...) широко и активно включено в жизнь питерской культурной и общественно-политической среды, являя собой довольно значительный и непременный фрагмент её огромного мозаичного целого.
Поводом к созданию этой книги стал юбилей: тридцатилетие археологического кружка ЛДП. Кружок был создан в 1970 году Алексеем Владимировичем Виноградовым (Шефом) и десять лет существовал под его руководством. Эти десять лет были годами походов и экспедиций, маленьких и средних драм и подвигов, формирования личностей, складывания общей системы ценностей. Огромная и поистине героическая работа, которую проводил Шеф над судьбами и душами своих воспитанников, не пропала даром. И к тому времени, когда Виноградову пришлось уйти из Дворца, сообщество уже сложилось и было готово к саморазвитию. В восьмидесятые годы сфера жизни сообщества интенсивно расширяется во все стороны. Новые люди и группы людей, целые творческие кружки, вступают во взаимодействие, соединяются, не теряя своего лица и своей специфики. ЛИТО поэта Виктора Сосноры, «Интерьерный театр» Николая Беляка, литературный кружок Александра Лейкина, ученики и выпускники 27 школы, юноши и девушки из «Группы спасения памятников истории и культуры», новые поколения дворцовских кружковцев-археологов и их — тоже новые — руководители, высокоучёные участники философских семинаров, таланты из театра-студии Добротворского... и так далее, и тому подобное. Сообщество утратило наименование, но разрослось до масштабов города. И даже вышло за его пределы, примагнитив не один десяток родственных душ из других уголков нашей страны: из Абакана, Красноярска, Перми, Кызыла, Москвы...
(6/7)
В девяностые годы, когда всем нам пришлось трудно, сообщество не распалось, выжило, и обогатилось новым измерением. В нём выросли дети. В него пришли ученики учеников Шефа. И не только пришли, но активно восприняли выработанные «стариками» стереотипы поведения, созданную ими систему этических и эстетических ценностей.
И вот, когда они — ученики и ученики учеников — стали готовиться к празднованию тридцатилетия рождения своей общности — вот тогда и родилась у них мысль написать об этом книгу. Идея книги проста: в ней мог принять участие каждый, кому есть что сказать о САЭ, порождённом ей сообществе и о своей доле в этой общей биографии. Составление книги было непростым делом. На призыв написать что-нибудь о «саэцком» прошлом откликнулись многие. Из огромного количества материала надо было как-то отсеять второстепенное, ликвидировать неизбежные повторы и сентиментальные длинноты, сохранив при этом непосредственность эмоций, свежесть воспоминаний, занимательность сюжета. Тексты, составившие корпус книги, в большинстве случаев создавались не профессиональными «акулами пера», а «восторженными любителями», пристрастными участниками событий. Литературный непрофессионализм и непосредственность чувств авторов сохранены при составлении окончательного текста как основополагающие черты стиля книги.
Книга зримо распадается на две (неравные) части. Первая, посвящённая семидесятым годам, сложилась в виде своего рода летописи. Путь становления сообщества в эти годы был прям и прост, что позволило составителям применить здесь нехитрую композиционную схему погодных записей о событиях. Записи даны в живом многоголосии их участников. Написанные или надиктованные тексты, конечно же, сокращались, но почти не подвергались стилистической правке. Они и не нуждались в таковой в силу своей искренности и приключенческой занимательности. Некоторые фрагменты части первой читаются как остросюжетные повествования Фенимора Купера.
Вторая часть — сложнее. Восьмидесятые-девяностые годы не укладываются в линейные схемы. Составители вынуждены были решать — и так до конца не смогли решить труднейшую задачу: выявления важнейших направлений развития жизни сообщества среди множества исторических сюжетных нитей и переплетающихся судеб. В конце концов, стало ясно: невозможно осмыслить то, и придать окончательный вид тому, что ещё не закончено. Вторая часть книги шероховата, ещё более многоголосна, может быть, противоречива, может быть, хаотична... Что поделать: в этой противоречивой сумятице голосов и мнений — сегодняшняя жизненная правда.
Искренне надеемся, что книга будет интересна не только нескольким десяткам её авторов, но и их детям, знакомым, близким, а также всем участникам общественной и культурной жизни города Питера... Да почему, собственно, только Питера? Всем ещё живым романтикам, энтузиастам, путешественникам, учителям, ученикам и учёным, предкам и их потомкам, а также всем тем, кому скучно жить в четырёх городских стенах, кому хочется от жизни получить что-нибудь этакое...
Анджей Иконников-Галицкий
(/509)
[ От составителей ] ^
Всё! Пора ставить точку. Прошло уже два с половиной года с того 5 Декабря, когда в толпе, переполнявшей чугунеевскую кухню, раздался призыв: «Давайте к юбилею напишем книжку!» Прошёл год. Силами ветеранов, не терявших связи с действующим «ядром» сообщества, было собрано десять папок самых разных материалов об истории САЭ: эссе, распечаток устных воспоминаний, дневниковых записей, писем тех лет... Книжку сделать к юбилею не успели, хотя можно было. Почему? Во-первых, сумбурной представлялась заключительная часть — об истории, непосредственно примыкающей к современности (впрочем, она, увеличившись в несколько раз, и ныне такая), во-вторых, поиски и находки старых друзей, выпавших в своё время из круга постоянного общения, дали столько новых имён потенциальных соавторов, что можно было ожидать новый поток информации. Действительность превзошла ожидания. Составители стали тонуть в этом потоке...
Произошло это после того, как 9 декабря 2000 года в Доме культуры молодёжи на Малой Конюшенной собралось человек сто ветеранов на торжественный вечер, посвящённый 30-летию экспедиции. Из Москвы приехал В. Грач, из больницы на депутатской «Волге» Ковалёва сбежал Шеф... Исполняли гимн, смотрели старые слайды, поздравляли самых древних ветеранов — участников первого полевого выезда 5 декабря 1970 года и первых экспедиций, торжественно препарировали торт, испечённый в виде алдыбельского кургана, фотографировались все вместе и по поколениям, снимали видеофильм, оживленно просматривали папки с материалами по истории САЭ, вспоминали былые приключения и, конечно, спорили. Мнения стали расходиться — и в реконструкции фактов истории, и в их интерпретации. Стало ясно, что в книжке многое надо менять. На это ушёл ещё один год.
Составителям пришлось отказаться от первоначальной идеи: по возможности синтезировать рассказы разных лиц в единый «общий» текст. В большинстве случаев пришлось сохранять авторство воспоминаний. Объём материала удвоился, если не утроился, и подобно «Мишкиной каше» стал вылезать за пределы максимально допустимого. Пришлось урезать.
Новые варианты текста давались для просмотра соавторам, и это вело к появлению новых и новых воспоминаний. Стало ясно, что это может продолжаться бесконечно. Пусть продолжается, а мы пока ставим точку. Может быть, к пятидесятилетию подготовим что-то лучше. А пока мы хотим сказать слова самой искренней благодарности всем, кто прямо или косвенно принимал участие в создании этой книги. Нельзя не вспомнить великолепные эссе С. Адаксиной, П. Азбелева, Т. Жегловой, М. Кагана, М. Килуновской, С. Кузьмина, А. Мазуркевича, Е. Малиновской, Н. Платоновой, Т. Сендек, О. Филимонова, С. Хаврина, Т. Щербаковой, И. Якушкина; подробные рассказы под магнитофонную запись И. Ашмарина, С. Ганичева, А. Ковалёва, В. Лурье, Н. Смирнова, А. Сущевского, М. Тылевич, О. Филонова, М. Чумакова, А. Шетлера; полевые дневники И. Зеленцова, О. Мячиной; телефонные «интервью» Г. Стрелковой и С. Руденко; письма из других стран Ю. Лучиной и Е. Примак; потрясающие архивы В. Киселя, Т. Миронюк; видеофильм С. Шапиро, а также просто поддержку (не материализовавшуюся в виде каких-либо текстов) Л. Лазаревой, А. Суворовой, П. Нехорошева и многих, многих других. Спасибо!..
Составители:
С. Васильев,
А. Виноградов,
А. Иконников-Галицкий
|