Н.Л. Жуковская
Кочевники Монголии.
Культура. Традиции. Символика.
/ Учебное пособие. М.: «Восточная литература». 2002. 248 с. ISBN 5-02-018292-3
На переплёте воспроизведён фрагмент картины
монгольского художника начала XX в. Лодой ламы.
(Открыть в новом окне)
[ аннотация: ]
Учебное пособие адресовано студентам и преподавателям вузов России и стран СНГ, где читают спецкурсы по истории и культуре кочевых народов Центральной Азии. В книге показаны специфика монгольской кочевой культуры, её взаимосвязь с мифологией, насыщенность символикой. Автор выделила девять тем, каждая из которых посвящена одной из категорий культуры (пространство и время, календарь, этикет, счастье, число, цвет и т.д.), показав на их примере, что уникальность любой этнической традиции не отменяет факта единства законов развития человечества и универсальности идей, образующих фундамент его культуры.
См. файл на сайте ИАЭ (495,48 Мб).
Содержание
Тема 1. Пространство и время монгольской степи. — 13
Мифологическое и реальное пространство. — 13
Юрта — центр мироздания. — 14
Очаг — центр юрты. — 18
Дверь, порог, дымовое отверстие — границы своего и чужого миров. — 19
Сакрализация внутреннего пространства юрты. — 21
Концентрический и линейный принципы освоения пространства. — 25
Законы кочевой топонимики. — 28
Этническое, родовое и государственное пространство: маркировка границ. — 29
Народная метрология. — 37
Три лика времени: мифологическое, историческое, бытовое. — 38
Тема 2. Монгольский календарь: один или несколько. — 43
Взаимосвязь календаря и типа культуры. — 43
Годовой хозяйственный цикл. — 45
Названия месяцев и народные приметы. — 46
Малое колесо времени: от года мыши до года свиньи. — 50
Твердые и мягкие, мужские и женские, счастливые и несчастливые годы и дни. — 51
Большое колесо времени: 60-летний цикл. — 54
О возможной прародине 12-летнего животного цикла. — 57
Тема 3. Праздники и праздничные игры. — 59
Зачем нужны праздники. — 59
Календарные праздники хозяйственного года. — 60
Белый месяц — Новый год. — 61
Канун и первый день Нового года. — 63
Жертвоприношение духу-хозяину родовой территории. — 65
Подарки, поздравления и первый «счастливый» гость. — 66
Новогодние гадания и магические игры. — 68
«Три игрища мужей»: страницы истории Надома. — 71
Национальная борьба и её правила. — 74
Звания и награды победителям. — 77
Луки, стрелы и стрелки. — 78
Каждый монгол — наездник с детства. — 80
Семейные праздники найры. — 82
Тема 4. Пища мясная, молочная, растительная с точки зрения культурной традиции. — 86
Мясо и молоко — основа питания кочевников. — 87
Пять видов скота и способы употребления и заготовки мяса. — 87
Сырая кровь и варёная колбаса. — 89
Что можно сделать из молока. — 90
Свежее молоко: пить или не пить. — 91
Суутай цай, или чай с молоком. — 93
Всемирно известный кумыс. — 94
Степное и таёжное собирательство. — 96
Охота и рыболовство — не только развлечение. — 97
Кухня кочевников и кухня земледельцев: результаты взаимодействия. — 98
Пища будничная, праздничная и ритуальная. — 101
Поверья, приметы и запреты, связанные с пищей. — 102
Культура питания. — 103
Тема 5. Счастье по-монгольски. — 106
Счастье — категория этническая. — 106
Буян-хишиг, или народное понимание счастья. — 107
Как сохранить счастье в юрте и семье. — 108
Почаще хлопайте в ладоши! — 110
Навоз с точки зрения благодати. — 111
Как уберечь новорождённого от грозящих ему неприятностей. — 113
«Очищение родимого пятна»,
«поворот годов», «исправление 81-го» и другие возрастные магические обряды. — 117
Гадать можно по-разному. — 119
Не произносите имена священных гор! — 120
Тема 6. Вручил подарок — получи отдарок. — 124
Дарение и ответный дар как универсальное средство коммуникации. — 124
Свадебный обмен подарками. — 126
Что подарить побратиму. — 128
Дань «девять белых» как форма обмена дарами. — 132
Идёшь в гости — неси подарок. — 133
Дарение как часть календарной обрядности. — 134
Жертвоприношение — дар богам и духам. — 135
Тема 7. Поговорим на языке этикета. — 138
Язык этикета и психология общения. — 138
В юрту пришёл гость. — 139
Магическая сила приветствия. — 140
Позы и их назначение. — 145
Поза сна и поза смерти. — 148
Походка настоящего мужчины. — 149
Язык жестов. — 151
Будничная трапеза и праздничное застолье. — 154
Есть мясо по-монгольски — это искусство. — 156
Обращайтесь правильно с костями! — 158
Правила поведения во время найров. — 159
Трапеза свадебная, трапеза похоронная. — 160
Как вежливо обратиться к родственнику, знакомому и незнакомцу. — 162
Тема 8. Миром управляют числа. — 164
Числа как способ классификации явлений и предметов в культуре. — 164
Единица — целостность, двойка — дуальность. — 165
От триады до триратны. — 167
Число четыре — идеально устойчивая структура. — 170
Пентады монгольского мира. — 173
Магическая семёрка. — 175
Восьмеричный путь спасения, и не только он. — 177
Пусть не вменяются в вину девять проступков! — 179
Сакральная целостность числа 12. — 183
Сверхкруглое число 13. — 185
Тайна числа 108. — 187
Тема 9. Цвет и бытиё. — 193
Цвета главные и второстепенные. — 194
Цветовая геосимволика монголов. — 195
Ещё раз про «пять цветных, четыре чужих». — 197
Вперёд — на юг! — 198
Сакральный белый цвет. — 200
Несчастливый чёрный цвет. — 203
О золоте и жёлтом цвете. — 207
Цвет в буддизме. — 211
Удивительные краски Монголии и закон гармонии Гёте. — 213
Цвет и орнамент. — 215
Литература. — 221
Словарь монгольских терминов. — 238
Контрольные вопросы. — 244
[Вклейки: чёрно-белая, 8 л. — между стр. 128-129; цветная, 2 л. — между стр. 192-193]
(/217)
Заключение.
Поймёшь чужую культуру — лучше узнаешь свою. ^
Все культуры мира похожи друг на друга, и в то же время каждая культура особенна и оригинальна по-своему. К этому выводу, наверное, придут многие читатели этой книги. К этому выводу их исподволь вёл автор. В самом деле, разве есть на земном шаре народы, не выработавшие представлений о времени и пространстве, не имеющие хоть какого-нибудь календаря и не отмечающие время от времени какие-либо праздники? Можно с уверенностью сказать, что нет народа, у которого не существовало бы правил поведения людей по отношению друг к другу, или, что одно и то же, норм этикета. А разве представления о счастье не входят в систему материальных и духовных ценностей каждого народа, даже если оно идентично понятиям «судьба», «благодать», «случай», «богатство»? Сакральная математика и цветовосприятие возникают сразу вслед за умением считать и различать цвета — везде, где проводились исследования роли числа и цвета в культуре, отмечены эти явления. Дарение и отдаривание — также универсальная категория первобытной экономики, существовавшая тысячелетия и сохраняющаяся в тех или иных формах и в наши дни. Каждый народ вкладывает в свои трапезы представление об отношении людей друг к другу и к природе, каждый народ имеет свои представления о съедобном и несъедобном, пище праздничной и будничной, ритуальных блюдах, пищевых запретах и многих других вещах, которые делают пищу не только средством утоления голода, но также сложной и разветвлённой знаковой системой.
И это неудивительно, ибо при всём многообразии закономерностей социального развития человечества в основе их лежит некоторое число общих для всего мира инвариантов. Их универсальность предопределена принадлежностью людей к единому биологическому виду и вытекающим отсюда единством наиболее фундаментальных жизненных потребностей, основных форм мышления и в конечном счёте
(217/218)
единством общих законов исторического развития. Чем дальше в глубь истории, тем ближе друг к другу формы культурных проявлений, тем больше типологического сходства между социальной структурой и культурой первых человеческих коллективов. Чем ближе к нашим дням, тем они, напротив, разнообразнее. Это естественный процесс культурной дивергенции человечества в целом. По мере развития человечества всё более совершенным становился его адаптационный механизм по отношению к природно-социальной среде, всё более разнообразный характер принимали формы его культуры.
Категории, о которых шла речь в книге, интересны тем, что они являются как бы сквозными магистралями культуры человечества в целом и отдельных этнических культур в частности. Сформировавшись в глубокой древности, они развиваются вместе с этносом, обрастая в развитых обществах сложной философско-религиозной подоплёкой, и в таком виде воспринимаются официальной элитарной культурой. Однако в относительно стабильном виде они сохраняются лишь в традиционной культуре, на исследовании которой основано утверждение об этнокультурной специфике каждого народа.
В каждом очерке, посвящённом одной из выделенных нами категорий, мы постарались одновременно подчеркнуть и общечеловеческую значимость этих категорий, и их специфику именно в монгольской культуре. И если глобальность категорий подразумевается как бы сама собой, то их этнокультурная индивидуальность требует тщательных доказательств. Мы не будем повторять здесь выводов, сделанных в конце каждого из очерков. Приведём лишь несколько общих соображений о важности непредвзятой оценки чужой культуры, без чего немыслимо взаимопонимание людей, воспитанных в разных культурных традициях.
Любая традиционная культура (а чем дальше в глубь веков мы сумеем заглянуть, тем отчётливее это видно) представляет собой некое сбалансированное единство, где каждый обряд, идею, образ, предмет материальной или явление духовной жизни следует рассматривать не по отдельности, а в тесной взаимосвязи с прочими элементами, важными или на первый взгляд неважными, главными или второстепенными, из которых она состоит. Следует также помнить, что наша оценка чужой культуры и её собственная самооценка могут быть в корне различными.
Например, многим европейцам, побывавшим в Монголии, юрта кажется жилищем неудобным, расположение предметов в ней и вокруг неё — хаотическим, недоваренное мясо, предлагаемое хозяевами, — жёстким и безвкусным, способ есть руками без вилок и ложек, отрезая куски мяса возле самых губ острым ножом, — опасным и варварским, а ещё недавно существовавшая традиция оставлять покойни-
(218/219)
ка в степи на съедение собакам и волкам — безнравственной. Перечень подобных «несоответствий», с точки зрения европейца, может составить солидный список, который ещё более отдалит друг от друга и культуры в целом, и их носителей — при нежелании понять, в чём истоки (экологические, психологические и социальные) всех вышеперечисленных и сотен других деталей культуры.
Да, юрта лишена многих удобств стационарного жилища, но зато её можно разобрать за два — два с половиной часа, перевезти на новое место и так же быстро собрать заново. А что может быть важнее для кочевника, живущего, как никто другой в мире, по принципу «всё моё ношу с собой»? И все, что взору «непосвящённого» кажется хаосом, неорганизованной свалкой вещей в юрте и вокруг неё, — на самом деле несёт в себе строгий порядок, но порядок, присущий кочевому миру. В жизни кочевника все необходимые вещи постоянно должны быть на месте и количество их должно быть минимальным. Кочевой образ жизни не располагает к накопительству, и даже «вещизм» нашего века оказался бессилен перед многовековыми традициями кочевников. Покойник, оставленный на съедение хищникам в степи, — это не дикость, не безнравственность, не неуважение к мёртвым. Это лишь специфический способ осмысления древнейшей идеи человечества об отсутствии грани между миром живых и миром мёртвых, стремление помочь умершему быстрее избавиться от плоти, ибо как только она будет съедена хищниками, душа умершего примет новое обличье, и, возродившись, вернётся на землю и начнёт новую жизнь среди своих сородичей.
За каждым таким обрядом, обычаем, представлением стоит вся культура в целом — культура, ориентированная на общество, а не на личность. Общество ненавязчиво, но настойчиво с детства направляет каждого своего члена в русло отшлифованных поколениями традиций. Проходя через возрастные этапы, он постигает в каждом из них соответствующие его возрасту правила. Мальчик копирует поведение отца и соплеменников-мужчин. Они знают, когда и как объявить мальчика взрослым (даже разрешить ему ходить походкой взрослого — «руки за спину» или «руки на крестце») и возложить на его плечи бремя ответственности за всё, что его окружает (семья, род, народ в целом), приучить к необходимости трудиться, охранять своё счастье-благодать, чтить предков, обязать жениться, растить детей, обучить их всему, что знает сам, и тем самым выполнить свой долг перед обществом, предками, потомками. Девочка должна стать женой, матерью, хозяйкой и воспринятые ею от своей матери традиционные навыки и знания тоже передать своим детям.
Поколения уходили, традиции оставались. В человеке ценились только его общественные качества. Даже такие весьма важные в сред-
(219/220)
ние века, да и в более позднее время в монгольском обществе личные качества, как меткость, сила, храбрость, были показателями тех требований, какие предъявляло к личности общество, с тем чтобы эта личность лучше выполняла свои обязанности перед ним. Право быть героем даровалось немногим, чаще всего тем, в чьих жилах текла ханская кровь. Всем прочим — только в порядке особого исключения, в экстремальные периоды истории: во время войн, захвата чужих земель, порабощения других народов и, напротив, в периоды потери государством независимости, когда её стремились вернуть любой ценой. Но эти факторы политического порядка лишь опосредованно влияли на традиционную культуру. В новое время такое же право давали образование и высокий сан буддийского священника, но это было уже лидерство иного типа, возникавшее вне столбовой дороги традиционной культуры. Пожалуй, в общих чертах именно так следует расценивать соотношение личности и общества в монгольской традиции.
Предложенная нами модель монгольской культуры не претендует на завершённость. Исследовать какую-либо культуру целиком, во всех её проявлениях, невозможно в одной книге. Можно лишь более или менее приблизиться к этой цели. Культура — организм развивающийся, изменчивый, в нём не только постоянно появляются новые детали, явления, элементы, но и совершенствуется и видоизменяется сам механизм их взаимодействия. Именно поэтому любое исследование культуры, независимо от того, что является его объектом — модель, схема или конкретная этническая реальность, — может только приоткрыть нам её бездонную глубину и дать понять, сколь неисчерпаема она и как ограничены наши возможности. Но если нам удалось показать этот механизм взаимодействия категорий культуры хотя бы в одном ракурсе из многих возможных, мы сочтём свою задачу выполненной, ибо в культуре, как и в любой реальности, нет аспектов, не стоящих внимания.
[ с 4-й страницы обложки: ]
Профессор, доктор исторических наук Н.Л. Жуковская — известный российский монголовед, религиевед, этнолог. Получила высшее историческое образование в Московском государственном университете. С 1961 г. по настоящее время работает в Институте этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, с 1996 г. возглавляет Отдел азиатских и тихоокеанских исследований. Основные направления научной деятельности: традиционная культура монголоязычных народов (монголов, бурят, калмыков), эволюция религиозной традиции, история науки. С 1957 по 2002 г. провела в экспедициях более 40 полевых сезонов, из них 20 — в Монголии в должности начальника этнографического отряда Советско-монгольской комплексной историко-культурной экспедиции, вела полевые исследования в Бурятии, Калмыкии, Туве, Поволжье и других регионах России.
Н.Л. Жуковская — автор более 200 опубликованных работ, в том числе шести книг. Её работы издавались на английском, французском, немецком, польском, венгерском, словацком, сербскохорватском, монгольском, китайском и японском языках.
Н.Л. Жуковская — заслуженный деятель науки Республики Калмыкия, участник многих научных конгрессов, симпозиумов, конференций, в том числе международных, проходивших в России, США, Швеции, Франции, Японии, Монголии и других странах.
|