главная страница / библиотека / оглавление книги
Е.В. ЗеймальКушанская хронология (материалы по проблеме)// Международная конф. по истории, археологии и культуре Центральной Азии в кушанскую эпоху. М., «Наука», ГРВЛ. 1968. 186 с.
1. Введение
В обширной литературе о Кушанском царстве факты и их интерпретация, достоверное и гипотетическое, переплетены настолько тесно, что иногда среди догадок и предположений (часто — многостепенных) совершенно теряются, отступая на задний план, реальные данные. Во многом, конечно, это зависит не от субъективного подхода, а от неполноты сведений, которыми вынуждены довольствоваться исследователи.
Особенно отчётливо это видно по работам, в которых рассматривается проблема кушанской абсолютной хронологии. Общеизвестно, что, прежде чем использовать какие-то денные, необходимо оценить их достоверность и надёжность. Но на практике, применительно к проблеме кушанской хронологии, далеко не всегда привлекаемые материалы подвергаются необходимому источниковедческому анализу. Ни дискуссия 1913 г., ни лондонский симпозиум 1960 г. не изменили существенным образом этого положения.
Для решения проблемы, как и раньше, привлекаются не только дискуссионные данные (т.е. факты, использование которых допустимо, но требует той или иной интерпретации), но и сомнительные (с точки зрения достоверности) свидетельства, и, наконец, материалы, не имеющие логических связей с проблемой (т.е. заведомо не могущие способствовать её решению). Совершенно ясно, что в конечном счёте установление абсолютных дат истории Кушанского царства и решение узлового во- проса о «дате Канишки» будет зависеть не от количества приведённых аргументов, а от их надёжности. Отсутствие источниковедческого анализа тормозит поиски правильного решения.
Ниже собраны сведения, обычно привлекаемые в связи с проблемой кушанской хронологии, и сделана попытка критического рассмотрения с точки зрения правомочности их использования для установления абсолютных и относительных дат. С одной стороны, — это сведения о фактах и событиях из истории Кушанского царства, для которых может быть установлена относительная хронология, но не известны абсолютные даты. С другой стороны, — это факты истории других стран, имеющие (или могущие иметь) абсолютные даты и — с большим или меньшим основанием — сопоставимые с какими-то моментами кушанской относительной хронологии. Этим определяется расположение собранных материалов: сведения о фактах кушанской истории даны в хронологическом порядке; материалы по синхронизмам (действительным или мнимым) распределены по региональным (Индия, Китай, Иран, Рим) «колонкам» дат. 2. Рамки проблемы
Пределы, в которых допустимы колебания кушанских абсолютных дат, не безграничны. Естественно, что даты, до и после которых существование Кушанского царства оказалось бы невозможным, необходимо определять исходя на достоверно известного, независимо ох существующих гипотез, и настолько широко, насколько это позволяет имеющаяся сейчас совокупность фактов.
Для определения начального предела, до которого Кушанское царство существовать не могло, мы располагаем прямым сообщением в «Хоу Хань-шу» о том, что Киоцзюкю (= Куджула Кадфиз) из рода Гуйшуан (= Кушан), «по прошествии с небольшим ста лет» после завоевания Бактрии, объединив под своей властью пять родов юечжи, стал «гуйшуанским» государем. Хроника «Хоу Хань-шу» охватывает события с 25 г. по 221 г.; в более ранней хронике «Хань-шу», доводящей изложение до 25 г. н.э., об этом событии ещё не говорится. Из прямого сопоставления этих двух источников следует, что до 25 г. н.э. Кушанского царства, видимо, ещё не существовало. К сожалению, нет возможности проконтролировать это заключение другими твёрдыми абсолютными датами, поскольку вся хронология предкушанского периода (т.е. индо-гречееких, индо-сакских и индо-парфянских правителей) начиная с конца II в. до н.э. не менее спорна и сложна, чем кушанская (а, главное, частично зависит от кушанской). Если предположить, что составитель «Хань-шу» ещё не располагал сведениями об уже возникшем Кушанском царстве [1], то начальный предел можно было бы отодвинуть к рубежу н.э. или даже за него. Но прямых свидетельств более ранней, чем 25 г. н.э., даты не существует.
Предел, после которого существование Кушанского царства оказывается невозможным, определяется достоверными данными последней четверти IV в. н.э. о событиях на территории, составлявшей Кушанское царство. Для восточных областей государства мы располагаем прямыми свидетельствами гуптских завоеваний, наиболее раннее из которых — надпись Чандрагупты II из Матхуры, датированная 61 г. эры Гупта (380/381 г. н.э.). в западных областях в 70-80-х гг. IV в. выпускались монеты кушано-сасанидских правителей, типологически примыкающие к чекану Васудевы и содержащие титулы «царь кушан» и «великий шаханшах кушан», что свидетельствует о сасанидских победах над кушанскими царями.
В этих пределах — от 25 г. н.э. до 70-80-х гг. IV в. — допустимо (при современном состоянии наших знаний) существование Кушанского царства. 3. Субъективные моменты
Объективный анализ достоверности и надёжности материалов по проблеме, о котором говорилось в § 1, не подразумевает полного отказа от гипотез, допущений, интуитивной оценки и т.п. Прямых данных для установления кушанских абсолютных дат не существует. Поэтому вряд ли возможно, не отказываясь от решения задачи, совершенно избежать такого рода субъективных моментов.
К необходимой степени объективности, мне кажется, можно приблизиться, если попытаться разграничить достоверное (т.е. непосредственно следующее из источника) и гипотетическое (т.е. то, что является результатом интерпретации). Для этого, в первую очередь, необходимо учитывать в каждом конкретном случае, где кончаются объективные данные и начинаются субъективные положения. Такое разграничение — при современном состоянии изученности фактических данных, — видимо, даёт право не отказываться от собственных взглядов. На нескольких субъективных моментах, которые могли проявиться ниже, хотелось бы остановиться специально.
Во-первых, в предлагаемой сводке материалов по проблеме кушанской хронологии не могло не найти отражение то обстоятельство, что начальная дата Канишки (НДК) = 278 г. н.э. (Д.Р. Бхандаркар 1900; Зеймаль 1964) представляется мне наиболее вероятной. Прежде всего это проявилось в том, что НДК=278 г., не имеющая большого числа сторонников и обычно в литературе игнорируемая [2], принимается во внимание на тех же правах, что остальные точки зрения. Приверженность к НДК=278 г. не могла не уменьшить для меня приемлемости более ранних вариантов кушанской хронологии, но, как я надеюсь, НДК=278 г. ниже нигде не оказывается в предпочтительном положении и, тем более, не подчиняет себе разбор объективных данных. Думаю, что такого рода субъективный момент сохранился бы, если бы предлагаемые материалы были сведены сторонником любого другого варианта «даты Канишки».
Вторая субъективная сторона в этой работе также, видимо, неизбежна. Существующий круг материалов по проблеме кушанской хронологии настолько разнообразен, что вряд ли можно найти специалиста, одинаково свободно владеющего всеми необходимыми источниками. В какой-то степени активно располагая нумизматическими и отчасти археологическими данными, я считаю эту работу скорее справочной, чем исследовательской. Полное источниковедческое исследование материалов по проблеме кушанской хронологии, видимо, могло бы быть выполнено только большим коллективом учёных. Большую помощь советами и консультациями мне оказали в процессе работы К.В. Васильев, М.К. Воробьева-Десятовская, В.А. Лившиц, Б.А. Литвинский и, в особенности, В.Г. Луконин, по материалам которого (частично — неопубликованным) написан раздел IV («Иранские синхронизмы»).
Вряд ли собранные ниже данные с исчерпывающей полнотой охватывают существующие материалы по проблеме «даты Канишки». Кроме возможных пробелов по недосмотру или по незнанию, учтены далеко не все археологические свидетельства. В ряде случаев на это пришлось пойти вполне сознательно [3], так как по существующим публикациям не всегда можно составить ясное представление о комплексах, сопутствующих той или иной находке, о стратиграфических условиях и т.п., что делает невозможным объективную оценку значимости этой находки для кушанских дат. Особенно трудно использовать археологические материалы, которые были добыты в XIX в. [4], но, к сожалению, и в публикациях самых последних лет гипотетическая интерпретация материала (в том числе и датировочная) иногда заменяет собой (или подчиняет себе) объективную информацию о находках, комплексах, последовательности слоев и т. п. [5].
Возможная библиографическая неполнота работы объяс- няется (за исключением непростительных промахов) её источниковедческой направленностью. Историографических целей работа не преследует, хотя потребность в историографическом исследовании по Кушанскому царству (которое могло бы составить объёмистый том) ощущается всё больше и больше.
И наконец, я рад возможности поблагодарить председателя Оргкомитета конференции члена-корреспондента АН СССР Б.Г. Гафурова и секретаря Оргкомитета Г.М. Бонгард-Левина за предложение подготовить эти «Материалы» и за содействие их публикации, а также Б.Я. Ставиского, оказавшего большую помощь, предоставив в мое распоряжение машинописные материалы лондонского симпозиума 1960 г. по «дате Канишки».
Примечания
[1] Составителем хроники был Бань Гу (32-92 гг. н.э.), продолживший работу своего отца Бань Бэу (ум. в 54 г. н.э.). Хроника была, в основном, закончена к 80-м гг. I в. Окончательная редакция «Хань-шу» и некоторые дополнения были сделаны до 116 г., уже после смерти Бань Гу.[2] Приводившиеся против неё аргументы см. Смит 1903, стр. 33; Флит 1905 а, стр. 230-231; Флит 1906 б; Флит 1907.[3] Находка монеты Варахрана IV в третьем (сверху) слое городища Кухна-Масджид, примыкающем к храмам Сурх-Котала (Бернар 1964); находки привозных вещей в Беграме (Адальберт 1957, где указана литература) и др.[4] Так, сейчас трудно судить о независимой археологической дате Ахинпошской ступы (Симпсон 1879; Хёрнле 1879; Каннингэм 1879), в которой был найден римско-кушанский монетный клад (см. § 37). По Р.Хёрнле (1879, стр. 16), сооружение ступы не может бытьотнесено ранее, чем к III в.н.э.;
|