Д.Д. Васильев

Новые находки древнетюркских надписей в Туве.

// Наследие народов Центральной Азии и сопредельных территорий: изучение, сохранение и использование. Часть I. Кызыл: «Аныяк», 2009. С. 40-47.

Современные проблемы источниковедческого и текстологического исследования памятников тюркской рунической письменности во многом связаны с тем, что известный к настоящему времени фонд текстов памятников древнетюркской письменности не введён в полном своём объёме в научный оборот и отсутствует возможность рассмотрения всех памятников как взаимосвязанного собрания автохтонных письменных источников. Можно сказать, что ни один из специалистов в области тюркской рунологии не располагает полным списком известных к настоящему времени рунических надписей и не имеет возможности сопоставлять и анализировать факсимильные копии рунических и руноподобных текстов в их полном репертуаре. При этом, каждый год фонд находок тюркской руники пополняется новыми открытиями в Южной Сибири, Семиречье, Казахстане и Северном Кавказе.

Древнеуйгурская крепость на озере Тере-холь в юго-восточной Туве была впервые зафиксирована на карте С.У. Ремезова, составленной в 1698 году и вошедшей в Чертёжную книгу Сибири 1701 года, заново открыта и обследована Д.А. Клеменцем, совершавшим в 1891 году Отдельный маршрут Орхонской экспедиции. Первые раскопки здесь проводились совместной экспедицией Института этнографии АН СССР и Тувинского НИИЯЛИ в 1950-х годах. В основу первых отчётов и публикаций об этих работах легли полевые исследования С.И. Вайнштейна, М.Х. Маннай-оола и С.М. Биче-оол. После длительного перерыва дважды — в 2002 и 2004 годах — крепость обследовалась Эпиграфической экспедицией Института востоковедения РАН. История исследований крепости Пор-Бажын подтвердила значимость этого памятника для истории Южной Сибири и Центральной Азии периода раннего средневековья.

История научного изучения крепости на озере Тере-Холь была связана с отечественным востоковедением ещё задолго до появления нынешнего комплексного проекта «Крепость Пор-Бажын». Она достаточно хорошо была известна специалистам, а теперь, благодаря многочисленным популярным публикациям, — широкому читателю, заинтересовавшемуся этим историческим памятником.

Источники, в которых сообщается об уйгурах в период правления Элетмиш Бильге Кагана (Боян-чора, Моюн-чура) и расцвета Уйгурского каганата, составляют три группы.

1. Восточная группа — две Танские династийные истории «Цзю-Таншу» (Старая история династии Тан) и «Синь Таншу» (Новая история династии Тан). Уйгурам посвящены отдельные главы в разделе «Жизнеописания».

2. Автохтонные источники, т.е. собственно уйгурские повествования тюркским руническим и согдийским письмом на каменных стелах, установленных в честь уйгурских каганов по их повелению. Это — Терхинская надпись (753-756 гг.), Селенгинский камень (759-760 гг.), Тесинская надпись (762 г.), уйгуро-согдийская Сэврэйская надпись (763 г.), китайско-согдийско-уйгурская надписи из Карабалгасуна (821 г.). К этой же группе можно отнести также и некоторые рунические эпитафии азов, чиков и кыргызов, найденные на территории Тувы, где уйгуры упоминаются как противники.

3. Западная группа — историко-географические сочинения мусульманских авторов Табари, Ибн Бахра, Рашид-ад-Дина, Ибн Хордадбеха, Гардизи, в которых, в частности, упоминаются города и крепости в бассейне Верхнего Енисея.

(40/41)

Впервые крепость Пор-Бажын была отмечена на карте Семёна Ульяновича Ремезова, составленной в 1698 г., вошедшей в Чертёжную книгу Сибири 1701 г. [1] Затем озеро Тере-холь было обозначено на карте Иоганна Филиппа Табберта фон Страленберга — участника многолетней экспедиции по Сибири Д.Г. Мессершмидта в середине ХVIII в. [2]

В некоторых памятниках первой и второй групп источников, в сообщениях о сооружении городов и крепостей, почти идентично повторяется фраза о том, что по завершении строительства каган «приказал вырезать там, на камнях свои знаки (родовые тамги) и письмена». [3]

В отношении крепости Пор-Бажын (или как она была тогда названа, Касар Кордан) такие сообщения имеют место в Селенгинской надписи (найдена и переведена Г.И. Рамстедтом), Терхинской надписи (С.Г. Кляшторный), частично — в Карабалгасунской надписи (её китайский текст был переведён В.П. Васильевым). [4]

Каганские каменные стелы с надписями имеют внешний вид, соответствующий средневековым китайским стандартам. Постаментом им служила каменная черепаха как символ вечности, сама стела имела вид плоской прямоугольной плиты с закруглённой поверхностью. Кроме текста надписи, непременным атрибутом фасада (как правило — именно с тюркским руническим текстом) была рельефно высеченная родовая тамга каганов. Географическое положение крепости Пор-Бажын (Касар Коруг) определяется в уйгурских надписях как «западные предгорья священной родовой земли Отюкен, в верховьях р. Тес, поблизости от источников».

Во время полевых сезонов 2007-2008 гг. Саяно-Алтайской эпиграфической экспедицией Института востоковедения РАН велись изыскания на территории Тувы и Хакассии. [5] В ходе изысканий на территории Тувы были обследованы новонайденные тюркские рунические надписи, публикация и варианты чтения некоторых их них впервые предлагаются в настоящем сообщении.

Известный к настоящему времени фонд тюркской руники бассейна Енисея пополнился, таким образом, следующими памятниками.

Надписи озера Тере-Холь и крепости Пор-Бажын:

— надпись на оленном камне перевала Арт-Таш (западный берег озера);

— надпись из дворца крепости.

Надписи урочища Кара-Булун:

— семь наскальных надписей святилища на правобережье Улуг-Хема.

*       *       *

Первая выгравирована на более древнем оленном камне, установленном на северном берегу озера, на возвышенности Арт-Таш, вблизи от поминальных сооружений скифского времени. Впервые сведения о надписи были сообщены в статье С.И. Вайнштейна, где была отмечена плохая сохранность текста и невозможность его прочтения. [6] В полевом отчёте С.И. Вайнштейна, который хранится в Тувинском институте гуманитарных исследований, приведены зарисовка памятника в целом и надписи (Рис. 1). В 2002 и в 2007 гг. автором статьи и сотрудниками отряда надпись также копировалась в разное время суток при различном солнечном освещении, что позволило более чётко интерпретировать слабо различимые на зернистой поверхности стелы белого цвета знаки рунического текста (Рис. 2).

Надпись состоит из трёх строк, различимы знаки только двух — второй и третьей. Средний размер знаков составляет 2 см. Первая строка, состоящая примерно из четырёх-пяти знаков, сильно разрушена выветриванием. Ниже приводятся: транслитерация, принятая в тюркской рунологии, транскрипционная реконструкция и перевод:

1) ...

2) r²kn²

3) ...l¹...b¹ucr² (š)...

Предлагаемая реконструкция текста:

1) ...

2) erkin

3) alp bucor (или – bučuš)

(41/42)

По зарисовке 1953 г., выполненной С.И. Вайнштейном, для третьей строки возможно предложить также вариант 3) ... bu cr²g (cerig) — «это войско».

Сохранившаяся часть надписи может быть прочитана как «Эркин Алп Бучуш (Бучор)» или «Геройский эркин Бучуш (Бучор)».

Эркин (Иркин) — высший титул у карлуков, входивших определённое время в Уйгурскую конфедерацию и часто воевавших в союзе с ними против общих противников. Титул эркин/иркин присваивался также и уйгурским принцам — наследникам каганов. В данном случае этот титул может обозначать и наместника кагана в провинции, и начальника внутренней службы при кагане (возможно — коменданта крепости, который решил оставить память по себе, выгравировав своё имя на более древнем памятнике).

Хотя и соблазнительно предпочесть вариант имени героя Бучор, связав его с известным именем, встречающимся в одном из фрагментов рунических текстов уйгурского времени на бумаге из Дуньхуана и Мирана; [7] однако в этом случае придется допустить орфографическую ошибку резчика, употребившего в велярном ряду знак для палатального r². Впрочем, орфографические нарушения подобного рода, особенно после фонетически маргинального с, нередки в енисейской рунике.

Предлагаемый нами вариант alp на основе только одного сохранившегося знака (должно быть — два) соответствует размерам лакуны и принятому стандарту эпитетов при имени воина.

Если предположить вариант чтения третьей строки, возможный по зарисовке С.И. Вайнштейна, то обращает на себя внимание редкое для тюркской руники слово cerig «войско», известное к тому же именно по текстам памятников в честь уйгурских каганов Кули-чора и Боян-чора. [8]

*       *       *

Вторая надпись была найдена руководителем археологических работ B.C. Соловьёвым в 2007 г. на участке дворца в центре внутреннего двора крепости на осколке облицовочного материала здания (Рис. 3). Сохранился лишь фрагмент надписи, но, тем не менее, возможно высказать предположение о её содержании. Различимы и могут быть с определённым допущением идентифицированы знаки двух отдельных, не параллельных друг другу строк:

1) ...n² r²

2) b²...d²m

Предлагаемая реконструкция текста:

1) ben er — «я солдат»

2) bitidim — «я написал»

Надпись представляет собой грубо процарапанное посетительское граффити. Текст сохранился частично, но можно предположить, что её автором был стоявший на страже у дворца воин, оставивший память о себе записью: «Я, солдат ... (здесь должно быть не сохранившееся имя), это написал».

Ни одна из найденных надписей не может считаться каганской, сооружённой и высеченной по его приказу. Маловероятно, что она могла находиться в стенах крепости. Обычно их устанавливали за жилыми пределами как мемориальный комплекс. Скорее всего, «камень с каганскими знаками и письменами», о котором идёт речь в надписи Боян-чора, следует считать утраченным — разрушенным или утилизованным, как это часто бывало, последующими поколениями. Но, тем не менее, эпиграфические изыскания в окрестностях долины озера могут быть продолжены. Следует обратить, в частности, внимание на долины в окрестностях р. Тес на юго-востоке Тувы, поскольку указания в тексте «селенгинского камня» и местные предания связывают с этими местами сражения уйгуров с местными племенами.

Сведения о крепости содержатся в надписях на стелах, относящихся к уйгурскому периоду истории Центральной Азии. Следует отметить, что крайне желательно было бы заново выполнить копии Селенгинской, Терхинской и Карабалгасунской надписей, находящихся в Северной Монголии, поскольку прежние публикации изобилуют пропусками в тексте и лакунами, нуждающимися в уточнениях. Это может дать новые сведения по истории крепости Пор-Бажын и её создателя.

Урочище Кара-Булун южных отрогов Уюкского хребта, где в 2005 г. В.А. Семёновым были обнаружены наскальные надписи, находится на правом берегу Енисея в Улуг-Хемском

(42/43)

хожууне Тувы, примерно в 18 км к северо-западу от пос. Баян-Кол на высоте 850 м над уровнем моря (по сетке координат GPS — 51° 37' 514'' и 093° 173' 394''). Справа от пастушьей тропы, ведущей к перевалу на скальных плоскостях, покрытых пустынным загаром различной техникой (от точечной выбивки до тонкой гравировки) нанесены зооморфные петроглифы, тамгообразные изображения и рунические надписи. Комплекс наскальных изображений и надписей обращён на восток и занимает господствующее положение над долиной.

Вершины, господствующие над родовыми пастбищными территориями, становились у средневековых тюркских кочевников Южной Сибири культовыми объектами, на скальных поверхностях которых посетителями оставлялись памятные и молитвенные надписи и родовые тамги. Согласно традиционному степному праву, именно эти знаки фиксировали родовую принадлежность территории. Наиболее известными памятниками такого рода в бассейне Верхнего Енисея являются вершины Тепсей, Сулек, Хая-Ужу. Новой подобной находкой стали надписи Кара-Булуна (Рис. 4).

Надписи расположены на трех уступах, горизонтально, направление чтения справа налево.

1) j²ir²i t²engr2i : t²ör²ümis : b²ed² izl² ig : qaj¹a : qut¹l¹ug(a) : j²ir² (a) : t²ng²im söki ar¹si : j¹ar¹uq : b²it²id² im (a) :

2) t²isi id²i t²ngr²im qut¹

3) öt² agiqa

4) öz aq er²

5) öl²ügd²min : j¹as er² : (el²im - ?) id¹in¹ el² : j¹ang : j¹as :

6) er² at¹i (a) seçing t¹oq b²il²imin

7) j²emisl²ig b¹uzagu ad¹imi (s)

1) «Бог (Тенгри) создал землю. Украшенная рисунками и надписями скала. Святой предшественник — мой Йыр Тенгри (Бог Земли). Я, Йарук это написал».

2) «Госпожа (Женщина владетельница). О, мой Тенгри! Святыня»

3) «Пройди к сокровищам! (Постигни ценности!)»

4) «Сам (я) Белый воин».

5) «Умерший молодой воин. (Моё государство — ? Имущество — ?) Новые (вновь появившиеся) слёзы».

6) «Его геройское имя Сечинг Ток Билимин (Избранный Ток Билимин)».

7) «Моё имя — Йемишлиг Бузагу» (возм. — «Выкормленный телёнок»).

1) söki arsi — термин, встречающийся в буддийских сочинениях, переведенных на тюркский и записанных уйгурским письмом. [9] Автор надписи был, по-видимому, знаком с буддийской литературой, но сам отдавал предпочтение тенгрийскому пантеону, подчёркивая его исконность. Буддийское влияние сказалось, по-видимому, и на имени автора надписи — Jaruq «сияющий, светлый», распространённом буддийском титульном комплиментарном эпитете.

3) öt agiqa — из нескольких возможных вариантов прочтения данной надписи нами предлагается назидательная сентенция, которая может в равной степени быть связанной с буддийскими или манихейскими догматами. Оба слова ранее также встречались в енисейских текстах. [10]

7) jemislig buzagu — отчётливо прочитанное имя вызывает особый интерес, поскольку передаёт понятия, не свойственные героическому образу воина-кочевника и принадлежит, по­видимому, юноше. Имя Бузагу встречается также в древнетюркской гадательной книге из Турфана, написанной руническим письмом. [11]

Помимо надписей и изображений животных, на скале имеется несколько одинаковых тамг, которые были известны ранее в Уюкско-Туранской котловине Тувы. Таким образом, информация и персоналии нового памятника могут быть вписаны в составленную нами ранее генеалогическую схему представителей улуг-хемской родовой знати — обладателей аналогичной тамги (Рис. 5). [12]

Содержание надписей имеет важное значение для генеалогических реконструкций средневекового кочевого общества Южной Сибири. Они дают возможность зафиксировать

(43/44)

новые районы распространения тюркской рунической письменности, дополнить карту известных святилищ, посещавшихся тюркоязычными кочевниками, а также родовых территорий.

Надписи содержат термины, связанные с буддийской и манихейской идеологией, что позволяет их датировать периодом уйгуро-кыргызских войн на рубеже VIII-IX веков. Аналоги ряда элементов имён собственных также имеют место в памятниках Восточного Туркестана. Предложенное чтение является предварительным вариантом идентификации графем надписей и работа по их дешифровке будет продолжена.

Примечания:   ^

[1] Чертёжная книга Сибири, составленная Тобольским сыном боярским Семёном Ремезовым в 1701 г. СПб, 1882, л. 17 (15).

[2] Ph.J. von Strahlenberg. Das Nord- und Ostliche Theil von Europa und Asia. «Studia Uralo-Altaica», T. 8. Szeged, 1975.

[3] C.E. Малов. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии, М.-Л., 1959. С. 32, 36, 40.

[4] G.J. Ramstedt. Zwei ujgurische Runeninschriften in der Nord Mongolei, «Journal de la Société Finno-ougrienne», Helsinki, T. XXX, F. 3, 1913.; Г.И. Рамстедт. Перевод надписи «Селенгинского камня». Труды Трицкосавско-Кяхтинского Отделения Российского географического общества, Т. XV, Вып. 1, СПб, 1914, С. 40-49; С.Г. Кляшторный. Памятники древнетюркской письменности и этнокультурная история Центральной Азии, СПб, «Наука», 2006, С. 128-176.

[5] [позиция сноски в тексте не указана, восстановлена по смыслу] Участие востоковедов в проекте «Крепость Пор-Бажын». Отчёт об археологическом и этнографическом обследовании Тере-хольского кожууна Республики Тыва в июле — августе 2007 г. Востоковедческой изыскательской группой Экспедиции «Крепость Пор-Бажын» (рук. Д.Д. Васильев), «Бюллетень Общества востоковедов РАН». Приложение 5, М., 2008 г. С. 71-74.

[6] Вайнштейн С.И. Древний Пор-Бажын // Сов. Этнография. № 6, 1964, С. 110-111.

[7] V. Thomsen. Dr. М.А. Stein’s Manuscripts in Turkish «Runic» Script from Miran and Tun-huang. The Journal of the Royal Asiatic Society, London, January, 1912, P. 181-227.; H.N. Orkun. Eski Türk Yazitlari, T.II TDK, Istanbul 1938, S.67 ; Древнетюркский словарь, Л., 1969, С. 119.

[8] Древние тюркские диалекты и их отражение в современных языках. Глоссарии. Указатель аффиксов., Фрунзе, 1971. Глоссы № 1519.

[9] Suvarnaprabhasa. (Сутра Золотого блеска). Текст уйгурской редакции. Изд. В.В. Радлов и С.Е. Малов, Bibliotheca Buddhica, Пгр, Т. XVII, Вып. I-VIII, Стк. 589-4.

[10] Стк. 9 памятника E 41.

[11] «Irq Bitig». Древнетюркская гадательная книга. «Бюллетень Общества востоковедов РАН». Приложение 4. М., 2005, Стр. текста 61.

[12] Васильев Д.Д. Персоналии древнетюркских эпитафий: возможности источниковедческого анализа. — «Восточное историческое источниковедение и специальные исторические дисциплины». М., ГРВЛ, 1995, С. 256-266.

(44/45)   ^

наверх