Э.Б. Вадецкая

Таштыкские накосники и причёски.

// Железный век Кавказа, Средней Азии и Сибири. / КСИА. Вып. 184. М.: 1985. С. 7-14.

В Оглахтинском могильнике, раскопанном А.В. Адриановым в 1903 г., было много редких находок: мумии с масками, погребальные куклы, утварь, модели оружия, шёлковые ткани. Первая информация о находках опубликована в том же году и в дальнейшем без изменения использовалась исследователями при обращении к материалам могильника. [1] Между тем, получившая широкую известность авторская интерпретация серии изделий слишком поспешна. О найденных в могильнике резных окрашенных плакетках-«идольчиках» уже писал Л.Р. Кызласов. По его справедливому определению, они были не культовыми предметами, а деревянными моделями мечей и кинжалов. [2] Новой интерпретации требуют так называемые ритуальные туески и шёлковые ладонки [т.е. ладанки]. Возможно, их семантика имеет две стороны: мифологическую ритуальную и функциональную. В статье речь пойдёт лишь о функциональной стороне, но любая раскрытая функция предмета сокращает объём неизвестности мифологической семантики.

Ритуальными Адрианов называет небольшие берестяные туески, которые ставили за головой покойника «с ритуальной целью». Подобное обозначение утвердилось за этими предметами и сохраняется по сей день в музейных описях и литературе. Лишь А.М. Тальгрен проявил осторожность, назвав их туесками, или берестяными мешочками. [3] Между тем, требует уточнения даже точное место изделия в могиле. Обратимся к первоисточникам. В своей публикации Адрианов указал: «Между другими предметами на первом месте стоит один, встречающийся в каждой могиле и на определённом месте. Это маленький берестяной туесок в 2-3 вершка высотой и 1,5 диаметром. На одном конце пришито донышко, а около другого туесок пронизан насквозь тремя-четырьмя деревянными спицами; снаружи туесок обтягивался шёлковой материей, на двух экземплярах, лучше сохранившихся, можно видеть замечательно красивый и оригинальный рисунок ткани. Туески находились непосредственно за черепом». [4] В то же время при описании одной могилы в отчёте Адрианов констатирует, что «за черепами лежало по маленькому берестяному туеску, один из которых обтянут шёлковой материей с сохранившимся местами превосходным рисунком, отличающимся изяществом и яркими красками». [5] Видимо, Адрианов обратил внимание, что «туески» всегда находятся за черепом, но их лежачее положение вплотную к черепу принял за вторичное, полагая, что «туески» упали, и не решив, чтό является верхней, а чтό — нижней частью туеска. А это имеет принципиальное значение. Хотя публикаций этих предметов нет, они достаточно стан-

(7/8)

Рис. 1. Берестяные колпачки-накосники. Фрагменты причёсок.

1-6 — берестяные колпачки-накосники; 7 — накладная коса, вплетенная в собственную; 5-10 — трубочки-накосники; 11 — фрагменты причёсок (Комарково, могила 16); 12 — фрагмент рисунка на планке из склепа Тепсей III.

(Открыть Рис. 1 в новом окне)

дартны, и можно ограничиться их суммарным описанием, прилагая рисунок каждого. Общее число найденных Адриановым «туесков» неизвестно, в настоящее время они представлены в музеях пятью целыми или почти целыми экземплярами и фрагментами ещё трёх. [6] Последние фрагменты ныне невыразительны, но их подробное описание имеется в описи, составленной автором раскопок, что дает возможность использовать их при общей характеристике предметов. Все «туески» изготовлены из куска берёсты, свёрнутой в цилиндр, высотой от 9,5 до 12 см. Оба края куска сшивали, а затем к одному основанию цилиндра пришивали берестяной

(8/9)

кружочек. Наружный диаметр 7,5-8,5 см, внутренний — 7-7,5 см. Изнутри цилиндр обшивали или обклеивали тонкой шёлковой тканью. Кусочки ткани сохранились на внутренней части каждого берестяного кружка и есть на внутренних стенках одного из цилиндров (ГИМ, кол, 43931,1). Применяли как однотонный, так и разноцветный шёлк. Имеется описание двух кусочков. Один — бордово-красный, сотканный в виде рогожки: край подогнут и обметан ниткой из сырца (КМ, кол. 24, № 19). Другой — серый, на нём нарисованы тёмно-коричневые квадратики, расположенные линиями, сложенные углами и образующие какие-то группы. [7]

Снаружи цилиндры также обтягивали тканью, но не тонкой, а толстым трёхцветным шёлком. Сохранилась ткань поверх двух предметов, причем по два фрагмента. Первый «туесок» был обшит фрагментами двух разных тканей (ГИМ, кол. 43931, 9). Наибольший фрагмент выполнен двумя основами: фоновая основа — полоса зелёного, синего и коричневого цветов, по ней — узор в виде светло-жёлтых квадратиков, образующих ромбы (рис. 1, 4). [8] Оба фрагмента ткани, покрывавшей второй «туесок», выполнены тремя основами тёмно-коричневого, светло-коричневого и тёмно-синего цветов. По этому фону идёт орнамент из «облачных» лент, волют с зубцами, зверей, в промежутке между которыми вытканы иероглифы, составляющие надпись благо[по]желательного характера (ГИМ, кол. 43931, 1). [9] Концы фрагментов ткани, покрывавшей «туески», подогнуты, во многих местах имеют следы сшивания, лишь один край подрублен. Ткань пришивали к обоим краям цилиндра, и, судя по дырочкам от прошивки, не два, а по крайней мере четыре из пяти сохранившихся экземпляров были первоначально снаружи покрыты тканью. Кроме следов прошивки, имеются сквозные дырочки диаметром 3-5 мм у края, противоположного «донышку». Дырочек по одной-две спереди, па трех предметах — ещё по две сзади. На лицевой стороне дырочки расположены на расстоянии 3-3,5 см от края, а на задней — совсем у края. В трёх дырочках сохранились костяной и два деревянных стерженька (ГИМ, кол. 43931; АИМГУ, кол. 31, 6). Костяные хорошо заполированные стерженьки являются наиболее массовой находкой в таштыкских грунтовых могилах. Их длина достигает от 4 до 10 см, но преобладают экземпляры длиной 5,5-7,5 см, диаметром 3-5 мм. Нижний конец стерженьков заострён, а верхний закруглён либо имеет шляпку разнообразной формы: гвоздевидной, круглой, круглоуплощённой, молоточкообразной и цилиндрической. По первым находкам они названы булавками или шильями, предположительно происходящими от бронзовых тагарских шильев. [10] Сейчас стерженьков найдено около 90. Даже в грабленых могилах они находятся, как правило, у жёнского черепа, а в неграбленых — с определённой стороны черепа. Следовательно, их следует считать булавками для закрепления причёски. Таким образом, в Оглахтинских гробницах берестяные цилиндрики, или «туески», лежали вплотную к темени погребённого, «донышком» вверх, и закалывались у головы спереди и сзади булавками-шпильками, которые должны были закреплять свёрнутые на темени в узел волосы или косичку. Значит, эти предметы служили колпачком для волос пли косы, т.е. своеобразным накосником.

Подтверждение подобной интерпретации «туесков» находим в новых открытиях. При раскопках Комарковского могильника в 1975 г. обнаружен берестяной цилиндрический футляр высотой 11 см и диаметром 7 см, лежавший вплотную к женскому черепу (Комаркова Песчаная, могила 16). Расположение и размеры цилиндра свидетельствуют о его полной аналогии с оглахтинскими (рис. 1, 11; 2). Похожий цилиндр изображён на голове женщины, силуэт которой вырезан на одной из знаменитых планок, найденных в Тепсейском склепе (рис. 1, 12). [11] Указанный предмет покрывал макушку. Остальные волосы женщины собраны у затылка в виде косы, или «хвоста», и спущены на плечи. Здесь мы встречаемся с вариантом причёски, объясняющей ещё одну деталь накосника, о которой выше не говорилось и которая служит ещё одним доказательством

(9/10)

выдвигаемой интерпретации предмета. Дело в том, что у трёх оглахтинских «туесков» на задней стороне снизу, между дырочками от «шпилек», имеется прямоугольный вырез. Размеры отверстия 1,5×1,5 и 2×3 см. Подобное отверстие есть на «туеске», найденном в могиле вместе с двумя косами (Оглахты, могила 1). Одна коса — шиньон, т.е. пряди волос обвиты вокруг кожаного жгута (ГИМ, кол. 43931, 2; рис. 3, 3). Длина косы 14,5 см. Другая коса — накладная, сплетена в три пряди волос, длиной 32 см (ГИМ, кол. 43931, 25). В середине одной из прядей есть заплетённая косичка толщиной не более 1 см. Видимо, она вплеталась в пряди накладных волос для создания толстой косы (рис. 1, 7). Берестяной колпачок-накосник слишком мал, чтобы закрывать свёрнутую на затылке косу. В то же время отверстие на задней стороне накосника почти совпадает по толщине с малой, туго заплетённой косичкой. Очевидно, кончик косы из собственных волос, свёрнутой и закрытой накосником, продевался через это отверстие и прикреплялся тем или иным способом к накладной косе.

О широком применении накосников свидетельствуют следующие наблюдения. Как правило, у черепов лежит по одной-две, реже — по три-

(10/11)

четыре булавки, т.е. их число соответствует числу дырочек в накоснике. По сохранившимся булавкам можно предполагать несохранившийся накосник. Даже с учётом только костяных, а не деревянных булавок выясняется, что накосники носили многие женщины.

Колпачки на косичку изготовлялись не только из берёсты. В Оглахтинском могильнике найдены кожаные миниатюрные мешочки, набитые травой или человеческими волосами. Они не привлекали внимания исследователей. Первый мешочек длиной 6 см и внутренним диаметром 1,8 см имел круглое дно, наверху сужен, а в нижнем конце расплющен. Мешочек сшит через край тонкими жилами, туго набит на 3/4 травой. [12] Второй мешочек шириной 5 см, глубиной 4,5 см имеет овальное дно. Сшит он из двух кусочков кожи, короткий подогнут внутрь и подрублен, длинный оторочен снаружи и охвачен ремешком. В мешочке — короткие пряди человеческих волос (КМ, кол. 24, № 33; рис. 3, 1). Третий мешочек цилиндрической формы длиной 8,5 см и шириной 5,5 см — с прошитым донышком. Сшит из одного куска твёрдой кожи, верхний край чуть загнут внутрь. В мешочке находятся заплетенные в тоненькую косичку волосы и деревянная булавка — шпилька длиной 3,5 см. По сведениям Адрианова, ранее в нём были две-три булавки (КМ, кол. 24, № 35; рис. 3, 2). Мешочки встречены в могилах, где похоронено по две человеческие мумии и не менее двух кукол-манекенов (могила 1). С мумиями найдены берестяные накосники и длинные косы. Значит, тоненькие косички в кожаных мешочках следует связывать с куклами.

Напомним, что погребальным куклам стремились придать индивидуальные черты умершего. Для этого куклу одевали в одежду покойника, лицо покрывали портретной маской, прикрепляли к голове волосы покойного. О последнем свидетельствуют две куклы, обнаруженные при вторичном исследовании Оглахтинского могильника Л.Р. Кызласовым. На голове одной был человеческий скальп с волосами, а к темени второй пришита подковообразно уложенная косичка из человеческих волос. [13] Следовательно, есть все основания видеть в кожаных мешочках (с волосами и булавками) часть головного убора куклы — имитацию накосника. О способе крепления кожаных накосников на голове говорит сам покрой мешочков. Они надевались на косичку донышком вверх, закалывались булавкой или завязывались у корня волос ремешком, продетым вдоль нижнего края.

Обращают на себя внимание разная форма и разные размеры кожаных накосников. Наибольший из них по размерам и форме похож на берестяные, а наименьший — на «ладонки». Ими Адрианов считал два шёлковых миниатюрных (4×4,5; 5,5×4,5 см) мешочка, засаленных и пропитанных каким-то органическим веществом. Оба обнаружены в одной могиле, поблизости от голов кукол. [14] Важно, что в этом срубе на голове мумий были берестяные накосники, а кожаные вообще не обнаружены (могила 2). Вполне вероятно, что здесь к головам кукол были пришиты не кожаные, а шёлковые мешочки, выполнявшие роль тех же колпачков, которые надевали сверху на свёрнутую косичку, пришитую к темени куклы. Видимо, шёлковый накосник имела одна из кукол, найденных Л.Р. Кызласовым, ибо на её голове сохранился кусочек шёлковой полихромной ткани размерами 4×4,5 см. [15] Именно такие размеры имели адриановские шелковые «ладонки». Гипотеза о кожаных и шелковых накосниках подкрепляется некоторыми таштыкскими рисунками. Вновь обратимся к тепсейским планкам. На них изображены воины с длинными волосами, связанными на затылке, а на темени у воинов — непонятная «шишечка», сверху плоская, к корню волос зауженная. Одна из «шишечек» у корня волос проткнута длинной булавкой, другая завязана длинным ремешком (рис. 3, 4-6). [16] Формой и размерами эти «шишечки» очень похожи на сплющенные колпачки, надевавшиеся сверху на свёрнутую косичку.

Таким образом, у таштыкцев были оригинальные и своеобразные способы крепления волос с помощью колпачков, надевавшихся на уложен-

(11/12)

ную на макушке косичку. Колпачки-накосники шили из берёсты, кожи, шёлка. Но были и другие способы крепления волос. Каркасом высокой причёски одной покойницы в Комарковском могильнике служила берестяная трубочка диаметром 1-1,5 см и высотой 5,5 см (рис. 1, 11; 2). Она лежала вертикально к темени, а выше веером располагались 12 костяных булавок. Сбоку и ниже трубочки было рассыпано около 300 бисерин и бусин. Судя по расстоянию от навершия булавок до черепа, высота причёски составляла не менее 10 см. Вероятно, сквозь трубочку продевалась часть собственных волос, а затем вплетались дополнительные, образуя большой узел, закреплявшийся булавками и украшенный низками бус. По конструкции это напоминает прическу женщины из Пазырыкского кургана. У алтайской покойницы волосы, заплетённые в косицы, продевались сквозь отверстия плоской деревянной шапочки, затем соединялись, обматываясь искусственными волосами и полосками войлока, а потом завязывались в узел, закреплённый железной булавкой. [17]

В таштыкских могилах найдены ещё три аналогичные трубочки, но костяные. Их диаметр по 1 см, высота — 5,5 см, а обломанной — чуть более 2 см. Две покрыты орнаментом (рис. 1, 8-10). Трубочки тех же размеров встречаются в гуннских погребениях Забайкалья. Их назначение пока неясно. [18] Может быть, их следует связывать с головными уборами? Правда, не все они лежат у головы погребённого, встречаются также у руки, между бёдер, у колена. Возможно, эти трубочки иногда служили каркасом причёски типа комарковской, а в других случаях надевались на конец длинной привязанной косы, подобно известным в археологии узким накосникам из металла. [19]

Исследование разнообразных накосников позволяет суммировать некоторые представления о причёсках того времени. Своеобразие заключается в ношении косы как женщинами, так и мужчинами, но разных величин и способа крепления на голове. Берестяные накосники, судя по сохранившимся от них булавкам, найденным в могилах у женских черепов, носили женщины. Все сохранившиеся экземпляры колпачков извлечены из могил, где были похоронены женщины. Если в могиле найдено два колпачка, то похоронены там две женщины (Оглахты, 1903, могила 2). Величина накосника определялась размерами свёрнутой под ним косы. Вторым вариантом той же прически была привязанная коса, вплетённая в конец свёрнутой на макушке собственной. В этом случае берестяной колпачок-накосник не только закрывал косу на голове, но служил своеобразной перемычкой между собственными и вплетёнными волосами. Более сложные причёски делали на голове, вплетая дополнительные волосы или прикрепляя шиньоны. Но всегда женские прически были высокими. Возможно, поэтому погребённых хоронили с высоко поднятыми головами, а под головы подкладывали твердые предметы: камни, обрубки дерева, деревянные, берестяные и кожаные подушки, набитые жёсткой травой.

Мужские прически имели характерную деталь — косичку, заплетённую на макушке или темени из собственных волос, иногда настолько тоненькую, что без сомнения все остальные волосы с висков и затылка сбривали. Имитацией подобной причёски является уложенная косичка, пришитая к голове куклы. Подлинная причёска сохранилась на одной мужской мумии (Оглахты, 1969, могила 4). У мужчины волосы с висков были выбриты, а на темени оставлены и собраны в слабо заплетённую косу. Гипсовая маска, закрывавшая лицо, в теменной части имеет специальный вырез для косы, уложенной вдоль головы. На затылке черепа сохранились короткие подстриженные волосы. [20] Чтобы уложенная или свёрнутая и закреплённая булавками косичка не рассыпалась, не лезла в глаза, не была помехой при движении, на неё надевали колпачок, сшитый из мягкого материала, а снизу завязывали или закрепляли дополнительной булавкой. Иногда к собственной косице прикрепляли накладную. Вариант мужской причёски предложен С.В. Киселёвым по деревянной

(12/13)

головке от скульптурки мужчины из склепа Уйбатского чаа-таса. Здесь от темени ко лбу уложена двойная овальная коса, подобная найденной в могиле, плетёной на каркасе (рис. 3, 7). Голова воина очень похожа на голову мужской мумии, обнаруженной нами в позднетагарском кургане у д. Береш в 1982 г. Мумия имела на лице глиняную маску, закрытую кожаной, а сверху — второй глиняной. Голова вмонтирована в глиняный убор, напоминающий убор уйбатской фигурки. Но главное сходство в том, что к макушке мумии был прикреплён кожаный футляр, а в нем — свёрнутая тоненькая косичка (рис. 3, 8).

Дополнительные разновидности как женских, так и мужских причёсок показаны на планках из склепа Тепсей III, где остриём ножа вырезаны сцены общественной охоты, угона военной добычи, батальные картины, передающие какие-то легендарные или исторические события. [21] Некоторые люди изображены с распущенными до плеч волосами, либо волосы связаны на затылке, а концы распущены по плечам в виде «конского хвоста». При этом волосы на макушке показаны горизонтальными черточками, иногда сочетающимися с поперечными и полукруглыми линиями. Создаётся впечатление, что переданы пряди волос, уложенные в замысловатую причёску, либо что к голове прикреплён парик. Люди в «париках» спасаются от погони, в них стреляют, их ранят. Они не имеют в руках оружия, иногда — только лук. Поэтому есть некоторое основание предполагать, что в данном случае изображены женщины, но основная группа людей со щитами, колчанами, луками и стрелами представляет, безусловно, мужчин-воинов. У некоторых воинов длинные волосы просто завязаны на затылке, но у многих, как говорилось, есть «шишка» — накосник, покрывающий косичку. Значит, эти воины волос с головы не сбривали.

Разнообразие женских и мужских причёсок, видимо, не случайно, а отражает возраст, общественное положение, этнический состав населения. Варианты женских причёсок, коса и пышный узел волос, по материалам наиболее полно исследованного Комарковского могильника могут предварительно определяться возрастом. Дело в том, что берестяные накосники, очевидно, носили взрослые замужние женщины, так как булавок от накосников в могилах подростков и детей нет. В то же время в одной могиле похоронены женщина 18 лет с пышной, богато украшенной причёской, женщина 25-40 лет, на голове которой сохранился накосник, н мужская кукла с пеплом (сохранился только пепел). Напомним, что при раскопках на верхней Оби М.П. Грязнов отметил погребение девушки моложе 20 лет, отличавшейся причёской от замужних женщин. [22] Варианты мужских причёсок — собственная или накладная коса на полубритой голове, или косичка на темени при длинных волосах — пока не имеют объяснения. Мужские трупы хоронили редко, гораздо чаще хоронили пепел в манекене-кукле. Две оглахтинские куклы подробно не опубликованы, без чего нельзя извлечь полную информацию из тепсейских рисунков, изображавших, видимо, разные группы мужского таштыкского населения.

[1] Адрианов А.В. Оглахтинский могильник. Сибирская жизнь, XXIX, илл. прилож., 1903, № 249-254; Сосновский Г.П. О находках Оглахтинского могильника. ПИМК, 1933, 7/8; Tallgren А.М. The South Siberian of Oglakty from Han period. ESA, 1937, XI; Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951; Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха. М., 1960.

[2] Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха, с. 111.

[3] Tallgren A.М. The South Siberian..., p. 76.

[4] Адрианов А.В. Оглахтинский могильник, № 254.

[5] Архив ЛОИА. ф. 1, 1903, д. 33.

[6] Архив МАЭСТГУ, 1948, д. 55, кол. 24 Целые туески хранятся: ГИМ, кол. 43931; АИМГУ. кол. 31.

[7] Архив МАЭСТГУ, 1948, д. 55, с. 19.

[8] Рибо К., Лубо-Лесниченко Е.П. Оглахты и Лоулань (две группы древних художественных тканей). В кн.: Страны и народы Востока, 1973, вып. XV, с. 274.

[9] Там же, с. 273.

[10] Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха, с. 111.

[11] Грязнов М.П. Таштыкская культура. В кн.: Комплекс археологических
(13/14)
памятников у горы Тепсей на Енисее. Новосибирск, 1979.

[12] Архив МАЭСТГУ, д. 55, кол. 24, № 77 (не сохранился).

[13] Кызласов Л.Р. Кто жил в Хакасии две тысячи лет назад? Наука и жизнь, 1969, № 12, с. 96.

[14] По описи А.В. Адрианова; КМ, кол. 24, № 90; мешочки хранятся в пакетах вместе с обломками лицевых масок.

[15] Рибо К., Лубо-Лесниченко Е.И. Оглахты и Лоулань..., с. 272, 277.

[16] Грязнов М.П. Таштыкская культура, рис. 61, планка 2, 5, 6; планка 3, 4-7.

[17] Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. Л., 1952, с. 115.

[18] Коновалов П.Б. Хунну в Забайкалье. Погребальные памятники. Улан-Удэ, 1976, табл. VIII, 7-10.

[19] Круглов А.П. Северо-Восточный Кавказ во II-I тысячелетиях до н.э. МИА, 1958, 68, с. 66, 67.

[20] Коваленко Т. Реставрация гипсовых погребальных масок. Сообщения ГЭ, 1972, вып. XXXV, с. 78.

[21] Грязнов М.П. Миниатюры таштыкской культуры (из работ Красноярской экспедиции 1968 г.). АСГЭ, 1971, вып. XIII, с. 104.

[22] Грязнов М.П. История древних племён верхней Оби. МИА, 1956, 48.

наверх