И.В. Тункина
Первый исследователь скифских курганов.
К биографии А.П. Мельгунова (1722-1788).
Среди памятников скифской архаики Северного Причерноморья особое место занимает так называемый Мельгуновский клад, курган, датируемый одними исследователями второй половиной VII в., другими — рубежом VII-VI вв. до н.э. [1] Литой курган близ крепости св. Елизаветы (ныне Кировоград), раскопанный в сентябре 1763 г. по распоряжению генерала-поручика А.П. Мельгунова, заключал комплекс раннескифского времени, имеющий большое научное значение. Найденные вещи были представлены императрице Екатерине II и впервые описаны историком Герардом Фридрихом (Федором Ивановичем) Миллером (1705-1783), в те годы конференц-секретарём Петербургской Академии наук. [2]
К сожалению, история раскопок Мельгуновского (Литого) кургана почти не исследована. Первая публикация ряда документов XVIII в., связанных с находкой клада, принадлежит А.А. Спицыну и Е.М. Придику. [3] Однако ни в одной из работ чисто археологического характера, рассматривающих комплекс Литого кургана, мы не найдём ответа на вопрос, кем был инициатор раскопок А.П. Мельгунов.
Литература о А.П. Мельгунове достаточно скудна. Сведения о нём рассеяны в мемуарах современников, [4] в статьях и монографиях о екатерининской эпохе. [5] Наиболее полные указания библиографического характера помещены в известном справочном издании С.А. Венгерова. [6] Краткие биографические очерки в дореволюционных словарях и энциклопедиях, как правило, повторяют друг друга. [7] Единственным исключением является содержательная статья А.В. Тищенко, археолога, ученика А.А. Спицына, написанная специально для невышедшего тома «Русского биографического словаря» и изданная в посмертном сборнике его работ. [8]
Историки XIX в. с полным основанием причисляли А.П. Мельгунова к плеяде замечательных деятелей екатерининской эпохи. [9] Алексей Петрович Мельгунов родился 9 февраля 1722 г. (по ст.ст.) в обедневшей дворянской семье. Образование он получил в Петербурге, в Сухопутном шляхетском кадетском корпу-
(12/13)
се (1737-1740), где, по словам одного из биографов, воспитывался на немецких книгах. По окончании учёбы был определён камер-пажом при дворе Елизаветы Петровны. Здесь он сблизился с фаворитом императрицы И.И. Шуваловым (1727-1797), разносторонне образованным человеком, сыгравшим значительную роль в истории русской науки и культуры XVIII в. Достаточно вспомнить, что И.И. Шувалов был куратором Московского университета, основателем и первым президентом Академии художеств (1757-1763), коллекционером произведений искусства. По словам П.И. Бартенева, молодых людей сблизила «общая склонность к наукам, искусствам и всякого рода утехам образованной жизни, склонность, которой оба остались верны до конца». [10] Именно через И.И. Шувалова А.П. Мельгунов познакомился с наследником престола Петром Фёдоровичем, что во многом определило его последующую судьбу.
Первая жена А.П. Мельгунова, камер-фрейлина, любимица императрицы, была немкой по происхождению. Это обстоятельство, а также протекция И.И. Шувалова, связи при дворе, хорошее знание иностранных языков способствовали назначению А.П. Мельгунова адъютантом великого князя (1756). Одновременно он стал командиром пехотного Ингерманландского полка и получил звание полковника Кадетского корпуса, номинальным шефом которого являлся Пётр Фёдорович. Через А.П. Мельгунова партия Шуваловых при дворе обеспечивала себе влияние на будущего императора, субсидируя великого князя денежными пособиями.
Перед кончиной Елизаветы Петровны А.П. Мельгунов состоял в звании генерал-поручика. После воцарения Петра III он стал ещё более влиятельным человеком при дворе, войдя в числе девяти избранных, наиболее доверенных и приближенных к императору лиц, в особый Совет (ПСЗ. №11358). Ему были пожалованы 1000 душ крепостных крестьян. Своё состояние А.П. Мельгунов увеличивал год от года, не брезгуя взятками, что подтверждают мемуары современников. Показательна история, рассказанная княгиней Е.Р. Дашковой. Австрийское гонение греческой церкви в Сербии заставило часть сербов просить помощи России. Получив согласие Елизаветы Петровны об отводе им земель на юге страны, сербы начали колонизацию междуречья Днепра и Синюхи, южнее Тясмина и Большой Выси. Вновь образованная область Новая Сербия (1751) заселялась выходцами с Балкан. Для её защиты с юга была основана Елизаветинская крепость (1752). Императрица повелела отпустить переселенцам значительную
(13/14)
сумму денег на подъём, однако один из поверенных — И.О. Хорват стал распоряжаться землёй, государственными субсидиями и колонистами по своему усмотрению. Сербы жаловались в Петербург. Вскоре императрица скончалась. И.О. Хорват отправился в столицу с целью прекратить начатое против него дело и дал несколько взяток по две тысячи дукатов самым влиятельным лицам при дворе, в том числе и А.П. Мельгунову. Последний честно рассказал императору о полученном подношении. Пётр III расхвалил своего любимца, забрал себе половину суммы и повелел Сенату решить дело в пользу И.О. Хорвата. В результате Россия потеряла значительное число переселенцев, впоследствии отказывавшихся ехать в страну, правительство которой погрязло в беззаконии и взяточничестве. [11]
А.П. Мельгунов и не подозревал, что обманчивая фортуна резко изменит его блестящую придворную карьеру. Вскоре ему пришлось управлять территорией Новой Сербии, населённой обделёнными им колонистами. Приверженец Петра III вёл с молодой императрицей Екатериной Алексеевной двойную игру, призывая её покончить с фавориткой императора Елизаветой Воронцовой. В то же время при дворе ходили, вероятно небезосновательные, слухи, что Пётр III именно А.П. Мельгунову поручил подготовку к покушению на жизнь Екатерины. [12]
Во время дворцового переворота 1762 г. генерал-поручик находился с императором в Ораниенбауме и, стремясь защитить его от мятежников, направил в Петербург адъютанта Костомарова с приказом немедленно привести полки в загородную резиденцию. Но подчинённый ему Ингерманландский полк арестовал своих командиров и присягнул на верность Екатерине II. [13] А.П. Мельгунов, единственный из фаворитов свергнутого императора, на несколько дней был арестован.
Вполне понятно, почему при воцарении Екатерина II отнеслась к нему с недоверием и настороженностью. Указом 24 июля 1762 г. генерал-поручик был назначен в украинскую армию, что фактически означало ссылку. Приехав в Новую Сербию, А.П. Мельгунов стал вербовать людей во вновь формировавшийся Елизаветинский пикинёрный полк. Его нововведения по укреплению воинской дисциплины вызвали недовольство гетманских казаков, терявших прежние вольности и привилегии, что привело к стычками между ними и новобранцами. [14]
«При новом правительстве с его реформаторскими попытками первых лет лицо такого опытного царедворца, как Мельгу-
(14/15)
нов, быстро меняется, и он превращается в дельца и прожектёра», — считал А.В. Тищенко. [15] С такой категоричной оценкой вряд ли можно согласиться. На новой должности далёкий от дворцовых интриг А.П. Мельгунов проявил ясный ум, образованность, способности администратора и государственного деятеля. В начале 1764 г. императрица утвердила выработанный им обширный план заселения и устройства Новороссийской губернии, заслуживший лестный отзыв братьев Н.И. и П.И. Паниных (ПСЗ. №12099). Новороссийский край объединил Новую Сербию, Новослободский полк, поселения по Украинской линии, Славяно-Сербию, бахмутских казаков, две сотни Миргородского и тринадцать сотен Полтавского полков. Генерал-губернатором обширных южных земель был назначен А.П. Мельгунов, управлявший ими вплоть до 1774 г. [16] Здесь Алексей Петрович проявил «многие опыты ума своего и деятельности». [17] По распоряжению генерал-губернатора впервые был раскопан курган на западном берегу Днепра, а найденные вещи отправлены в Петербургскую Академию наук. Вероятно, Литой курган, о раскопках которого речь пойдёт ниже, не был единственным памятником, привлёкшим его внимание. [18]
В 1764 г. А.П. Мельгунов подал Екатерине II свои замечания на общие губернские наставления, а затем и доклад с проектом реформы народного образования (ПСЗ. №12099), где высказаны идеи, во многом опередившие своё время, — всех малолетних детей брать в школы и обучать бесплатно, неимущих и сирот содержать за казённый счёт, основать воспитательный дом для учащихся женского пола. [19]
Вскоре императрица, оценив по достоинству способности А.П. Мельгунова, сменила гнев на милость и отозвала его в Петербург. Она говорила, что бывший её недоброхот — «человек очень и очень полезный государству». [20] Новому взлёту карьеры А.П. Мельгунова способствовало сближение с фаворитами императрицы, в частности, с Г.А. Потёмкиным. В 1765 г. он назначается в Комиссию о государственном межевании, сенатором по Московскому департаменту, президентом Камер-коллегии, затем директором казённых винокуренных заводов. [21]
В Комиссии для составления проекта нового уложения А.П. Мельгунов состоял как депутат от Камер-коллегии. В докладе, представленном императрице в 1767 г., он изложил свои взгляды на значение, цели, задачи и методы деятельности Камер-коллегии. По мнению Н.Д. Чечулина, его предложения «нельзя не признать в высшей степени замечательными», т.к.
(15/16)
они включали план реорганизации не только центрального, но и местного управления финансами страны, ратовали за развитие экономики. [22] К сожалению, план остался неосуществлённым. [23] Важнейшей задачей финансовой реформы А.П. Мельгунов считал заботу о том, «чтобы источники государственных доходов, народ и хлебопашество яко главнейшие, не истощалися, но всегда возрастая, делали общее обогащение»; коллегия должна была пересмотреть систему податей и сборов, иметь точные сведения о государственных крестьянах и т.п. [24] "Если бы осуществилась проектированная Мельгуновым организация, — писал Н.Д. Чечулин, — то деятели её не могли бы не придти к убеждению, что всякие попытки улучшить финансы страны останутся тщетными, бесплодными, пока не изменится в корне весь общественный строй, покуда народный труд не станет из подневольного свободным, и пока вся податная тягость будет падать только на низший класс. Многие, даже и лучшие люди своего времени, не видели и не понимали этого; организация, вроде предложенной Мельгуновым, могла бы раскрыть им глаза...». [25]
Потерпев неудачу с проектом финансовой реформы, А.П. Мельгунов охладел к Камер-коллегии, но оставался её президентом вплоть до 1777 г. Как сенатор по Московскому департаменту, он после чумы 1771 г. организовал работы для предоставления заработка беднейшему населению Москвы. [26]
Просветительские воззрения А.П. Мельгунова нашли отражение в его переводах из французской «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремёсел...» (1751-1780), выходившей под редакцией Д. Дидро и Ж. Д’Аламбера. Он хорошо знал художественную литературу, особенно немецкую, покровительствовал отечественным писателям, переписывался с A.A. Волковым и М.И. Верёвкиным, историками М.М. Щербатовым и Г.Ф. Миллером.
На Мишином (Елагином) острове в Петербурге, владельцем которого он являлся, А.П. Мельгунов проводил разнообразные праздники, пикники и псовую охоту. Гостями становились не только представители высшего света столицы и даже сама императрица, но и поэты, писатели, художники и т.п. Его весёлые пикники воспеты Г.Р. Державиным в 1776 г.:
Мы положили меж друзьями
Законы равенства хранить;
Богатством, властью и чинами
Себя отнюдь не возносить.
(16/17)
Но если весел кто, забавен,
Любезнее других тот нам;
А если скромен, благонравен,
Мы чтим того не по чинам.
Нас не касаются раздоры,
Обидам места не даём;
Но души всех, сердца и взоры
Совокупя, веселье пьём. [27]
Судя по всему, в 1770-х гг. А.П. Мельгунов оказался настроен более либерально, чем сама императрица, и потому оппозиционно к проводимой Екатериной II смене курса во внутренней политике, к отходу от задуманных реформ. Это немедленно сказалось на его дальнейшей карьере. В 1777 г. Алексей Петрович был навсегда удалён из столицы, получив назначение на должность наместника Ярославского и Вологодского. В следующем году он открыл Костромское наместничество, в 1779 г. — Архангелогородское. «Немногие из дошедших до нас известий о его деятельности в этой должности рисуют её самыми гуманными чертами», — писал A.B. Тищенко. [28] Обширность территории затрудняла оперативность действий нового генерал-губернатора. Как и в Новороссии, А.П. Мельгунов много работал над улучшением административного управления, в голодные годы оказывал бесплатную продовольственную помощь населению, основывал учреждения народного образования. Известно, что он жестоко преследовал чиновников за пьянство, неправедный суд, смягчал наказания крестьянам «за грабёж хлеба», старался улучшить положение крепостных, заботился о распространении грамотности.
В Ярославле А.П. Мельгунов открыл Сиротский дом и Народное училище, в Холмогорах — Мореходное училище. [29] Распространению просветительских идей способствовал издававшийся под его покровительством первый в России ежемесячный провинциальный журнал «Уединённый пошехонец», освещавший вопросы местной жизни. Алексей Петрович стал основателем и мастером стула масонской ложи в Ярославле. Последнее обстоятельство вызывало небезосновательное беспокойство императрицы. И после смерти генерал-губернатора Ярославль воспринимался в столице как рассадник вольнодумства, о чём свидетельствует И.В. Лопухин: в инструкции конвою, перевозившему арестованного Н.И. Новикова из Москвы в Шлиссельбурге кую крепость (1792), рекомендова-
(17/18)
лось «с особливою опасностию проезжать Ярославль, потому де, что в нём была некогда масонская ложа и под покровительством там бывшего губернатором Алексея Петровича Мельгунова, которого тогда и с ложей уже несколько лет на свете не было». [30]
В 1779 г., выполняя волю Екатерины II, А.П. Мельгунов объехал всю Архангельскую губернию, собрав множество данных о географических особенностях края, народонаселении, состоянии сословий. По его поручению были составлены планы трёх областей (провинций) и уездов (округов), определено число уездных центров и т.п. Доклад генерал-губернатора был утвержден императрицей, и в 1780 г. он открыл Вологодское наместничество. [31] План оживления экономики Печерского наместничества с помощью постройки Северо-Екатерининского канала остался при его жизни неосуществлённым — канал стал судоходен с 1822 г. [32]
Не меньший интерес наместника вызывала история северного края России. Д.Н. Бантыш-Каменский писал, что А.П. Мельгунов собрал некоторые остатки зырянских древних бумаг и отправил их в Петербург, в библиотеку императорского Эрмитажа. [33] Действительно, при ликвидации Пермской епархии большая часть рукописей была отправлена в Москву, а другая, вместе с зырянскими идолами и другими археологическими памятниками, вывезена Мельгуновым, но в Эрмитаж не попала. [34] Их дальнейшая судьба остаётся неизвестной.
По воспоминаниям современников, А.П. Мельгунов, показывая на службе пример трудолюбия, был строг с подчинёнными. В Ярославле он жил пышно, часто принимал у себя чиновников, дворянство и купечество; кроме обедов и балов увеселял гостей театром. [35] В залах Ярославского дома призрения ближнего ещё в 1860-х гг. висел парадный портрет А.П. Мельгунова. Он имел «приятную наружность», был небольшого роста, белокур. [36] Вторым браком А.П. Мельгунов был женат на Наталье Ивановне Салтыковой, сестре князя Н.И. Салтыкова и племяннице знаменитой своей жестокостью к крепостным Салтычихи. Его дочь Екатерина Алексеевна вышла замуж за князя Д.П. Волконского. О судьбе сына, командовавшего Ярославским полком в 80-х гг. XVIII в., ничего не известно. [37] Алексей Петрович Мельгунов скончался 2 июля 1788 г. (ст.ст.) в Ярославле и погребён в Толгском монастыре. Над его могилой, на стене находилась бронзовая позолоченная доска с надписью. [38]
(18/19)
Вернёмся к раскопкам Литого кургана. Инициатива их проведения принадлежала самому А.П. Мельгунову: он дал рабочим предписание с правилами раскопок и обещанием награды в случае успеха, что удержало их от утаивания находок. Г.Ф. Миллер справедливо писал о нём как о человеке, свободном от предрассудков и суеверий, «наполненном благородным духом любопытства, любителе наук, коему небезызвестно, какая польза от рассматривания могил произойти может». [39]
На западном берегу Днепра находилось множество курганов без каменной крепиды, высотой от 2,5 до 5 саженей, диаметром у подошвы от 10 до 15 саженей и более, окружностью до 15 саженей и более. А.П. Мельгунов избрал по виду самый «знатнейший» и приказал раскопать его до основания. В своей статье Г.Ф. Миллер фактически повторил рапорт А.П. Мельгунова, впервые опубликованный A.A. Спицыным по копии XIX в., хранившейся в архиве Археологической комиссии. [40] Дополнением к нему служит выписка из дел гарнизонной канцелярии крепости св. Елизаветы о награждении рабочих, участвовавших в раскопках Литого кургана. [41] Переиздаю их по документам, найденным в архивах Москвы и Киева (приложения №1, 2).
Представленный императрице клад по её распоряжению был помещён в Кунсткамеру Петербургской АН. Впоследствии, во второй половине XIX в. вещи присоединили к коллекции императорского Эрмитажа. Сведения о раскопках Литого кургана в известном описании Кунсткамеры И. Бакмейстера имеют отличия в деталях и от рапорта А.П. Мельгунова, и от статьи Г.Ф. Миллера. У И. Бакмейстера названа точная дата начала работ — 3 сентября 1763 г. (ст.ст.): «...Как раскопали глубиною на два фута, то нашли глиняную без головы статую, которая по признакам была женская; а на 6 футов глубже выкладенную кирпичом яму, в которой лежали те золотые и серебряные драгоценности. Остатки же сожжённого трупа обретены на самом дне могилы». [42] Упоминание о находке глиняной статуи, а не каменной бабы, скорее всего является недоразумением.
Известно, что Г.Ф. Миллер приказал одному из академических художников срисовать ряд особо интересных вещей «по их действительной величине», что и было сделано с использованием натуральных красок на двух таблицах. [43] В своих исследованиях Г.Ф. Миллер ссылается на рисунки, которые остались неопубликованными. В начале XX в. они находились у хранителя классического отделения Эрмитажа Г.Е. Кизерицкого, но впоследствии
(19/20)
затерялись. [44] Попытки обнаружить их в архивах Санкт-Петербурга не увенчались успехом. Из впервые публикуемого письма Г.Ф. Миллера к А.П. Мельгунову выясняется, что по распоряжению академика с рисунков были сняты копии и отправлены, вместе с описанием находок, к инициатору раскопок Литого кургана (приложение №3). Есть надежда, что копии рисунков могли сохраниться среди материалов А.П. Мельгунова в Государственном архиве Ярославской области.
В исследованиях современных учёных вызывает недоумение резкое различие оценки информативности раскопок 1763 г.: от обвинений в полной их ненаучности с методической точки зрения [45] до противоположной — A.B. Арциховский счёл их вполне научными, т.к. «слои были промерены и описаны, сделан ряд наблюдений». [46] Мне представляется, что истина лежит посередине. Археологии как науки в России XVIII в. ещё не существовало. Учёные Петербургской АН во время экспедиций по разным провинциям Российского государства шаг за шагом пытались выработать программу археологических исследований страны, методику полевой и кабинетной работы. Раскопки Литого кургана были проведены под руководством администратора, а не учёного, хотя факт наличия рапорта о работах примечателен сам по себе. Раскопки, проводившиеся в первой половине XVIII в. сибирскими наместниками, не имеют какой-либо документации вообще, и золото Сибирской коллекции Петра I
остаётся беспаспортным.
Клад был передан Екатериной II для изучения историку Г.Ф. Миллеру, отметившему сходство курганов Сибири и Новороссии. Исследуя вещи, он пришёл к выводу о принадлежности погребения «обитавшим издревле в сих странах уграм или венграм», основываясь на сходстве «ожерелья» с бытовавшими в XVIII в. украшениями у потомков финноугорских племён, т.е. датировал комплекс как минимум на тысячу лет моложе. Это вполне объясняется новизной изучаемого памятника, отсутствием каких-либо хронологических привязок и неразработанностью темы в ту эпоху. По догадке Г.Ф. Миллера, найденные древности изготовлены не местными племенами, а их торговыми партнёрами — «персиянами». [47] Академик с удивительной интуицией уловил восточное влияние в произведениях древних мастеров. «Большие изъяснения имеют зависеть от будущих открытий», — писал Г.Ф. Миллер. Культурно-историческая принадлежность Мельгуновского клада была окончательно определена лишь век спустя, во второй половине XIX в.
(20/21)
Инициатор раскопок Алексей Петрович Мельгунов был, безусловно, человеком неординарным и, к сожалению, мало оценённым потомками. Как справедливо отметил один из его биографов, «со стройными преобразовательными планами, широкими задачами гуманной и просветительной деятельности Мельгунова трудно связать отзывы современников о нём, как недостойном взяточнике — фаворите Петра». [48] В его неоднозначной личности ярко выражены противоречия эпохи. Имя А.П. Мельгунова в истории отечественной археологии останется навсегда связанным с раскопками Литого кургана 1763 г.
Приложения
1. ^
По указу Её императорского величества крепости святые Елисаветы гарнизонная канцелярия слушала полученного от господина генерал-поручика и кавалера Мельгунова ордера, коим объявлено: от господина де генерал-майора Исакова рапортом представлено, что находящиеся при рытии Литого кургана рабочие люди, за наступившими ныне холодным временем, с той работы спущены, и найденные в том кургане вещи, яко то: золотая цепочка и прочие золотые отломки весом один фунт сорок семь золотников, голубков позолоченных семнадцать весом шестьдесят четыре золотника, серебра ржавчиной разных вещей три фунта двенадцать золотников с трёх медных копьецов сорок, ручка от кинжала с ржавчиной и копьей изредка золота одна. При том рапорте ныне господину генерал-поручику представлены, и тем ордером ведено помянутым рабочим людям за рытьё того кургана денег семьдесят рублей из новосербской суммы выдать, а объявленные вещи приняв, отдать к отвозу в Петербург для представления к Ея императорскому величеству; полковнику и коменданту Ирману и поданным из вышеписанных работников здешние купцы Алексей Батраков и Семён Васильев с товарищи доношением, просят о выдаче тех денег для разделу всем рабочим за рытьё того кургана, из них Алексею Батракову, приказали: по силе вышепрописанного господина генерал-поручика и кавалера Мельгунова ордера для разделу тем работным людям за рытьё того кургана из тех работников купцу Алексею Батракову семьдесят из сербского ведомства кригс-цалмейстера Бреилова суммы выдать, записав в расходе с роспискою, и о
(21/22)
том кригс-цалмейстеру Бреилову послать указ, а к капитану Аристову ордер, и велеть ему вышепоказанное число весом золото и серебро от тех работников принять с роспискою, а потом полковнику и коменданту Ирману отдать с роспискою же. Декабря 14 дня 1763 года.
На подлинном написано: Андрей Ирман.
Отдел рукописей Центральной научной библиотеки АН Украины. V, 264. Л. 103-103 об. Писарская копия XIX в.
2. ^
Опись вещам, найденным в кургане.
Цепочка золотая одна |
в коих весу |
Кольцо золотое толстое одно |
34 золотника |
Ефес железной перержавелой, на котором местами золото
Ножны с кинжалу золотые, переломаны, в трёх штуках
Четыре столбика серебреных насечённых в верхушках золотом
Ещё четыре маленьких серебреных столбика
Две штучки серебреных, наподобие столбиков
Золотых голубков семнадцать
Две штучки золотых, по-видимому, с сагайдака
Слиток небольшой серебреной, перерубленной надвое, один
Двадцать шесть золотых ломаных мелких штучек
Разные серебреные перержавелые мелкие отломки и гвоздников
Копейцов медных сорок один
Обратившиеся в слитки финифные или каменные вещицы.
Оные вещи 1763 году в сентябре месяце найдены в бывшей Новой Сербии, что ныне Новороссийская губерния, разстоянием от города Ачакова «300», по правой стороне реки Днепра «100», от крепость святые Елисаветы «30», а от Чёрного лесу «7» вёрст между вершинами рек Большого и Малого Ингулов, в урочище Кучеровых буераков, в называемом же по тамошне могила, то есть курган, коих в тамошних степях множество есть, и кажется, что не натурою, но человеческимя руками насыпаны, ибо везде имеют точную циркульную окружность внизу в прорезе — по примеру на «15», а в окружность в подошве до пятидесят, а другие и больше сажень, вышиною от горизонта двух, трех и до пяти, а земля на те курганы откудова взята по равности положения тех мест не везде приметить можно. Тамошние старожилы о начале намерения и примечания таковых
(22/23)
курганов никакого обстоятельства не знают, при розрытье же сего кургана сверху оказался чернозём, под которым прежде нашлась человекообразная статуя ис пещаного камня, которая грубой отделки и наподобие женской, а голова оной отбита и не найдена. А далее вглубь на шесть или более футов, однако не на самой середине того кургана, но несколько к западной стороне, все те вышеписанные вещи найдены в окружности одно от другова вблизи. Продолжаяшь работу далее и ещё не доходя глубиною противу окопного горизонта, везде оказалось слоями белая, похоже на пепел и перегорелая, красноватая з глиной земля. Уголья как бы печью накладенное куччю множественное число глыб, крупных и мелких слитков разные мер и фигур. Также как бываеть выга в горну, где железо делается, а прокопав до самого околного горизонта и глубже; во всей горе не чёрная земля, но по большой части таковая глина найдена, какова во всех тамошних местах под чёрною землёю бывает, а несколько и другова свойства, ис чего примечается, что при делания таковых курганов наперёд вырыта яма, а потом нанося могилу чёрною землёю пакя покрыто.
Марта 31 дня 1764 году
генерал-поручик А. Мельгунов
Российский государственный архив древних актов. Ф. 199. Он. 150. Ч. 5. Д. 19. Л. 1-1об. Портфели Г.Ф. Миллера. Автограф. Подлинник.
3. ^
Письмо академика Г.Ф. Миллера к А.П. Мельгунову
(перевод с франц. яз.)
Господин,
Я боюсь разгневать Ваше превосходительство, если в ожидании <оказии> стану откладывать на более длительный срок возможность представить Вам моё описание погребальных древних сокровищ, которые Вы имели любезность мне сопроводить. Это правда, что я очень хотел бы представить Вам описание сам, но так как это невозможно, прошу Ваше превосходительство принять это приложение. Вскоре я сопровожу его русским переводом. Так как я докладываю в этой работе о рисунках, которые были сделаны с этих древностей, я полагаю необходимым приложить их копии. Сами древности могут, как мне кажется, быть возвращены лучше всего с лицом, которое их мне доставило, или с другим лицом,
(23/24)
которое угодно будет Вашему превосходительству прислать ко мне.
Имею честь с глубоким уважением быть Вашего превосходительства нижайший покорнейший слуга
Г. Миллер
8 мая 1764 г.
Санкт-Петербургский филиал Архива Российской Академии наук. Ф. 21. Оп. 3. Д. 306/56. Л. 1-1 об. Черновик. Автограф на франц. яз.
[1] Первую точку зрения отстаивает А.Ю. Алексеев. См.: Алексеев А.Ю. Скифская хроника. (Скифы в VII-IV вв. до н.э.: Ист.-археол. очерк). СПб., 1992. С. 52, 96. Традиционна вторая датировка: Артамонов М.И. Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа. Прага: Артия; Л.: Сов. художник, 1966. С. 18, 91; Ильинская В.А., Тереножкин А.И. Скифия VII-IV вв. до н.э. Киев: Наук, думка, 1983. С. 104; Мурзин В.Ю. Скифская архаика Северного Причерноморья. Киев: Наук.думка, 1984. С. 19-20; Степи Европейской части СССР в скифо-сарматское время // Археология СССР с древнейших времён до средневековья: В 20 т. М.: Наука, 1989. С. 54.
[2] [Müller G.F.]. Von den alten Graebern in Sibirien und Neurussland // St.Petersburgisches Journal. 1779. Bd. 8, Julius. S. 3-29; [Миллер Г.Ф.]. Изъяснение о некоторых древностях, в могилах найденных // Ежемес. соч. и изв. об учёных делах. 1764. Дек. С. 438-515.
[3] Материалы для местной истории // Зап. Одес. о-ва истории и древностей. 1867. Т. 6. С. 601-602; Спицын A.A. Мельгуновский курган // ЗРАО. Н.С. 1901. Т. 12, Вып. 1/2. С. 270-272; Придик Е.М. Мельгуновский клад 1763 года // MAP. 1911. №31. С. 1, 3.
[4] Записки императрицы Екатерины II // Россия XVIII столетия в изданиях Вольной русской типографии А.И. Герцена и Н.П. Огарёва. М.: Наука, 1990; Записки сенатора И.В. Лопухина // Там же; Записки княгини Е.Р. Дашковой // Там же.
[5] Бильбасов В.А. История Екатерины Второй: Т. 1: Екатерина до воцарения, 1729-1762. СПб.: И.Н. Скороходов, 1890; Чечулин Н.Д. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины II. СПб.: Сенат.Тип. 1906; История правительствующего Сената за двести лет, 1711-1911. Т. 2. СПб., 1911.
[6] Венгеров С.А. Источники словаря русских писателей. Пг., 1917. Т. 4. С. 251.
[7] Бантыш-Каменский Д.Н. Словарь достопамятных людей русской земли. М.: Н. Степанов, 1836. Ч. 3: К-М. С. 304-306; Справочный энциклопедический словарь, издающийся под ред. А. Старчевского. СПб., 1854. С. 57; Энциклопедический словарь / Изд. Ф.А. Брокгауз — И.А. Ефрон. СПб., 1896. Т. 19 (37). С. 44; Новый энциклопедический словарь / Брокгауз — Ефрон. Пг. Б.г. Т. 26. С. 234.
(24/25)
[8] Тищенко А.В. Алексей Петрович Мельгунов // В кн.: Тищенко А.В. Его работы. Статьи о нём. Пг.: М.А. Александров, 1916. С. 43-49.
[9] Трефолев Л.Н. Алексей Петрович Мельгунов, генерал-губернатор екатерининских времён / Коммент. П.И. Бартенева // Рус. арх. 1865. Т. 3, №8. С. 931-978.
[10] Трефолев Л.Н. Указ.соч. С. 932.
[11] Записки княгини Е.Р. Дашковой... С. 48-49.
[12] Бильбасов В.А. Указ.соч. С. 644.
[13] Там же. С. 27, 40, 43.
[14] Там же. С. 411.
[15] Тищенко А.В. Указ.соч. С. 45.
[16] Дружинина Е.И. Северное Причерноморье в 1775-1800 гг. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 53-54; Тимофеенко В.И. Города Северного Причерноморья во второй половине XVIII в. Киев: Наук.думка, 1984. С. 16-17.
[17] Бантыш-Каменский Д.Н. Указ.соч. С. 305.
[18] Чечулин Н.Д. Указ.соч. С. 67; Трефолев Л.Н. Указ.соч. С. 933.
[19] Тищенко А.В. Указ.соч. С. 45-46.
[20] Трефолев Л.Н. Указ.соч. С. 932.
[21] Чечулин Н.Д. Указ.соч. С. 67; История правительствующего Сената... С. 406; Трефолев Л.Н. Указ.соч. С. 933.
[22] Чечулин Н.Д. Указ.соч. С. 67-68, 70.
[23] История правительствующего Сената... С. 607-609.
[24] Там же. С. 608.
[25] Чечулин Н.Д. Указ.соч. С. 70-71.
[26] История правительствующего Сената... С. 689.
[27] Сочинения Г.Р. Державина, с объяснительными примечаниями Я.К. Грота / Изд. Имп. Акад. наук. Спб.: тип. Акад. наук, 1864. Т. 1. Стихотворения. Ч. 1. С. 41-43.
[28] Бантыш-Каменский Д.Н. Указ.соч. С. 305; Тищенко А.В. Указ.соч. С. 47.
[29] Энциклопедический словарь... С. 44; Тищенко А.В. Указ.соч. С. 47-48; Трефолев Л.Н. Указ.соч. С. 933.
[30] Записки сенатора И.В. Лопухина... С. 49.
[31] Фортунатов Ф.Н. Заметки и дополнения вологжанина к статье об А.П. Мельгунове (из запаса семейных бумаг и памяти) // Рус. арх. 1865. Т. 3 №12. С. 1471.
[32] Трефолев Л.Н. Сооружение Северо-Екатерининского канала (Переписка императрицы Екатерины II с А.П. Мельгуновым) // Рус. арх. 1866. Т. 4. С. 777-799.
[33] Бантыш-Каменский Д.Н. Указ.соч. С. 305.
[34] Фортунатов Ф.Н. Указ.соч. С. 1490-1493.
[35] Бантыш-Каменский Д.Н. Указ.соч. С. 306.
[37] Трефолев Л.Н. Алексей Петрович Мельгунов... С. 956, 976; Лонгинов М. Несколько заметок на статьи в №8 «Русского архива» // Рус. арх. 1865. Т. 3, №12. С. 1404-1406.
(25/26)
[38] Трефолев Л.Н. Алексей Петрович Мельгунов... С. 976.
[39] [Миллер Г.Ф.]. Указ.соч. С. 498.
[40] Спицын А.А. Указ.соч. С. 270-272.
[41] Материалы для местной истории... С. 601-602; Придик Е.М. Указ.соч. С. 1.
[42] Опыт о Библиотеке и Кабинете редкостей и истории натуральной Санкт-Петербургской императорской Академии наук, изданный на французском языке Иоганном Бакмейстером, подбиблиотекарем Академии наук, а на российский язык переведённый Васильем Костыговым. Спб.: тип. Мор. шляхет. кадет. корпуса, 1779. С. 130.
[43] [Миллер Г.Ф.]. Указ.соч. С. 503.
[46] Арциховский А.В. Археология. (Развитие археологии и этнографии до середины XIX в.) // Очерки истории исторической науки в СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1955. Т. I. C. 526.
[47] [Миллер Г.Ф.]. Указ.соч. С. 514-515.
[48] Новый энциклопедический словарь... С. 234.
|