Я.А. Шер
Каменные изваяния Семиречья.
// М.-Л.: 1966. 140 с.
Введение
«Едва ли в области русской археологии существует какой-нибудь вопрос более запутанный и тёмный, чем вопрос о «каменных бабах», — писал 50 лет тому писал известный русский археолог и востоковед Н.И. Веселовский в своей обобщающей работе на эту тему (Веселовский, 1915, стр. 3).
За прошедшие 50 лет, из которых 48 приходится на период советской археологии, положение существенно изменилось. Опираясь на труды своих предшественников (А.С. Уварова. Д.А. Клеменца, В.В. Бартольда. В.В. Радлова, Н.И. Веселовского и др.), советские археологи (М.П. Грязнов, Е.Р. Шнейдер, Л.А. Евтюхова, С.В. Киселёв, С.А. Плетнёва, Л.Р. Кызласов, А.Д. Грач и др.) и некоторые их зарубежные коллеги (Вл. Котвич, А. Сальмони, Л. Йисл) значительно продвинули вперёд изучение многочисленных разновременных и разнотипных памятников каменной скульптуры, вошедших в археологическую литературу под не очень удачным и неточным, но традиционным собирательным термином «каменные бабы».
В настоящее время можно считать вполне достоверным подразделение этих памятников на следующие большие территориально-хронологические группы.
1. Изваяния эпохи бронзы южнорусских степей (Тереножкин, 1952; Титенко, 1955; Канивец, 1955; Щепинский, 1953, и др.) — рис. 1, а.
2. Изваяния эпохи бронзы на Енисее (Грязнов и Шнейдер, 1929; Грязнов, 1950, и др.) — рис. 1, б.
3. Изваяния скифского времени южнорусских степей (Миллер, 1925; Passek, Latynin, 1929; Мелюкова, 1952; Елагина, 1959; Артамонов, 1961, и др.) — рис. 1, в.
4. Изваяния скифского времени Монголии и Сибири, так называемые «оленные камни» (Окладников, 1954; Диков, 1958; Членова, 1962, и др.) — рис. 1, г.
5. Изваяния таштыкской культуры Южной Сибири (Кызласов, 1960б, и др.) — рис. 1, д.
(3/4)
6. Древнетюркские изваяния Монголии, Южной Сибири и Туркестана (Радлов, 1899; Казакевич, 1930; Евтюхова, 1941, 1952; Грач, 1961; Шер, 1963б; Кызласов. 1964a, [1] и мн. др.) — рис. 1, е.
7. Кыпчакско-половецкие «каменные бабы» приволжских и южнорусских степей (Веселовский, 1915; Зяблин, 1955; Плетнёва, 1958, и др.) — рис. 1, ж (см. рис. 1).
Современное состояние вопроса о каменных изваяниях евразийских степей позволяет надеяться, что в недалёком будущем сложатся условия для обобщённого исследования на эту тему, которое охватило бы большой хронологический период (от эпохи бронзы до средневековья) и проследило бы на всей сумме материала пути развития культовых представлений, с которыми были связаны эти изваяния. Однако до этого необходимо выполнить ещё ряд подготовительных работ по конкретным территориально-хронологическим группам памятников.
Одной из наиболее значительных гpyпп как по количеству [2] материала, так и по территории распространения является древнетюркская скульптура. Степень изученности её по отдельным областям в настоящее время недостаточно равномерна: если для восточных районов ареала этих памятников имеются обобщающие труды (Евтюхова, 1952; Грач, 1961; Кызласов, 1964а), то по западным районам, охватывающим север Средней Азии, приходится довольствоваться разрозненными публикациями и отдельными разделами в трудах, рассматривающих памятники разных эпох.
Настоящая работа имеет своей полью по возможности восполнить этот пробел и ввести в научный оборот известные автору каменные изваяния Семиречья и соседних областей. [3]
* * *
Начало широкого научного изучения «каменных баб» Средней Азии относится к 70-м годам прошлого века, когда царскому правительству понадобились сведения о природных и хозяйственных ресурсах этой территории. Сюда хлынула армия изыскателей, топографов, землеустроителей, чиновников царской администрации, врачей, учителей. Это в большинстве своём были люди образованные, нередко энтузиасты освоения нового края. Впоследствии
(4/5)
Рис. 1. Типы каменных изваяний евразийского пояса степей.
а — изваяние эпохи бронзы южнорусских степей; б — изваяние эпохи бронзы на Енисее (по Грязнову); в — скифское изваяние (по Артамонову); г — оленный камень (по Окладникову): д — таштыкское изваяние (по Кызласову); е — древнетюркское изваяние (Тянь-Шань); ж — «каменная баба» из южнорусских степей (по Веселовскому).
(5/6)
они образовали ядро той передовой части туркестанской русской интеллигенции, которая, прекрасно изучив местные языки и обычаи, явилась проводником лучших традиций русской культуры. Им прежде всего обязана русская археология первыми известиями о памятниках древности. «Туркестанские ведомости» — главная русская газета в Средней Азии — очень быстро запестрела сообщениями не только о памятниках мусульманской старины, но и о более древних находках, курганах, поселениях и, конечно, о «каменных бабах». В научный оборот начала входить ещё одна область распространения каменных изваяний, не уступающая по их обилию Монголии и Сибири.
В Среднюю Азию приезжали и петербургские учёные. Среди них был крупнейший русский востоковед В.В. Бартольд, отправившийся в 1804 г. в свою известную «командировку с научной целью». Он проехал Чуйскую и Таласскую долины, побывал на Иссык-Куле, в некоторых районах Центрального Тянь-Шаня, в долине р. Или. Всё, что имело археологический или исторический интерес, фиксировалось, описывалось, а путешествовавший вместе с учёным художник С.М. Дудин делал зарисовки и фотоснимки с наиболее интересных памятников и предметов. Возвратившись в Петербург, В.В. Бартольд опубликовал «Отчёт о поездке в Среднюю Азию» (Бартольд, 1897), который был одним из первых научных описаний виденных им археологических памятников. В.В. Бартольд стал научным шефом Туркестанского кружка любителей археологии (ТКЛА), члены которого внесли большой вклад в изучение археологии Средней Азии вообще и туркестанских «каменных баб» в частности (Аничков, 1897, 1899; Мустафин, 1898; Каллаур, 1898; Колосовский, 1901). Этими именами далеко не исчерпывается список авторов, писавших о древних изваяниях Туркестана. Известный русский археолог А.А. Спицын (1898) и ректор томского университета В.М. Флоринский (1896); чиновник для особых поручений Туркестанского генерал-губернатора Н.Н. Пантусов (1889, 1889а, 1901, 1904) и пишпекский врач, друг семьи М.В. Фрунзе. Ф.В. Поярков (1898); финский археолог Гейкель (Heikel, 1918) и преподаватель французского языка Оренбургской гимназии И.А. Кастанье (1910); крупный русский учёный Н.И. Веселовский (1915) и сотрудник американской экспедиции института Карнеги Хэнтингтон (Pumpelli, 1905) — все эти люди с разным уровнем научного подхода стремились описать, понять и по-своему объяснить загадочные «истуканы», то там, то здесь встречавшиеся на их пути.
Безусловно, работы этого времени неравноценны как по количеству материала и качеству его издания, так и по степени обоснованности их выводов. То, что в одном ряду фигурируют, например, В.М. Флоринский, И.В. Аничков, В.А. Мустафин и А.А. Спицын, В.В. Бартольд, Н.И. Веселовский, ни в коей мере не следует рассматривать как признание их равнозначности.
(6/7)
Вряд ли уместны подробное рассмотрение и критика старых работ, написанных и опубликованных задолго до того, как сформировались основные методические требования современной археологии как науки. Несправедливо было бы требовать от их авторов больше того, что они могли сделать и нередко делали для своего времени неплохо. Достаточно отметить, что многие публикации Туркестанского кружка любителей археологии о «каменных бабах» (подробнее об этом см.: Лунин, 1958) не утратили своего значения и до сих пор. Что же касается работ Бартольда (1897), Н.И. Веселовского (1915) и И.А. Кастанье (1910), то без них вообще обойтись невозможно.
В советское время археологическое изучение Средней Азии, как и других областей страны, приобрело небывалый размах. Наиболее значительные исследования древних памятников Семиречья долгое время были связаны с именем выдающегося советского археолога и востоковеда А.Н. Бернштама, создавшего первую научную периодизацию древностей Чу-Илийского междуречья, Тянь-Шаня и Памиро-Алая.
А.Н. Бернштам глубоко интересовался каменными изваяниями и в своих работах отвёл им значительное место (Бернштам, 1940, 1941, 1943, 1947, 1950, 1952, 1954, 1958, 1959). Подробно его исследования будут рассмотрены ниже, в соответствующих главах. После безвременной кончины А.Н. Бернштама семиреченскими изваяниями никто специально не занимался, хотя в некоторых статьях и работах они рассматриваются в связи с иными вопросами (Кибиров, 1955; Альбаум, 1960, 1960а).
Большое количество изваяний рассеяно по степям Казахстана. Однако до последнего времени были всего единичные публикации этих памятников (Кызласов, 1951; Маргулан, 1951, 1957).
Сведения о местонахождениях многих «каменных баб» приведены в капитальном труде «Археологическая карта Казахстана» (АКК, 1960). К сожалению, авторы «Карты» не учли того, что недостаточно указать, где и в каком количество найдены изваяния, а нужно кратко описывать их иконографические особенности и положение па местности. В связи с этим оказалось почти невозможным использовать в данной работе материалы «Карты».
Интересные археологические находки собраны кружком юных краеведов школы № 10 г. Фрунзе под руководством большого энтузиаста Н.Д. Черкасова, а также учителей Е.М. Черкасовой, Л.В. Шевченко и В.М. Гапоненко. В многочисленных и разнообразных коллекциях школьного музея имеется целый ряд каменных изваяний и большое количество рисунков тех статуй, которые обследованы юными археологами на месте. Следует надеяться, что очень важные материалы музея будут со временем опубликованы.
Тюркские изваяния Семиречья и прилежащих областей наряду с другими памятниками рассматриваются в целом ряде работ,
(7/8)
опубликованных за рубежом (Pumpelli, 1905; Granö, 1909, 1910; Heikel, 1918; Appelgren-Kivalo, 1931; Harva, 1933; Kotwicz, 1928; Kotwicz, Samoilowitch, 1928; Kotwicz, 1937; Grünert, 1959; Ван Цзи-юнь, 1956; Хуан Вэнь-би, 1960; Ли Чжэн, 1962). Особенно интересны новыми данными и глубиной анализа статьи Л. Йисла и А. Сальмони (Jisl, 1960; Salmony, 1940). Большие раскопки, проведённые чехословацко-монгольской экспедицией под руководством д-ра Лумира Йисла, дали новые материалы для объяснения семантики каменных изваяний. Среди них важное значение имеет находка головы и обломков статуи Кюль-тегина, тюркского принца, в честь которого был сооружён исследованный экспедицией памятник.
* * *
Подводя итог краткому обзору литературы, можносказать, что интерес к каменным изваяниям не ослаб и в наши дни, а их изучение с зыбкой почвы догадок и легенд встало на твёрдую научную основу. К сожалению, мы вряд ли находимся на пороге решения всех вопросов, связанных с этими памятниками, и в данной области ещё многое предстоит сделать. В первую очередь необходимо завершить сбор сведений и публикацию самих памятников. Это важно осуществить в ближайшее время, так как при сельскохозяйственном и промышленном освоении какого-либо нового района каменные изваяния убирают с мест их первоначальной установки, а археологический надзор далеко не всегда успевает провести соответствующие работы по фиксации памятников in situ, что впоследствии значительно затрудняет их изучение.
Работая над сбором сведении о каменных изваяниях Семиречья и некоторых сопредельных районов (Восточный, Центральный и Южный Казахстан), автор данной работы считал своей первоочередной задачей научную систематизацию материала. Предложенная здесь схема классификации древнетюркских изваяний вызвала ряд вопросов историко-культурного характера, и их рассмотрение привело к некоторым выводам. Пришлось также рассмотреть отдельные особенности стиля этих своеобразных памятников монументальной скульптуры, которые представлены не столько с искусствоведческой стороны, — в чём автор не считает себя компетентным, сколько с точки зрения взаимных влияний изобразительного искусства кочевников и населения земледельческих оазисов Средней Азии и Восточного Туркестана. Этим в общем можно ограничить круг задач, которые в той или иной степени решены ниже. Нередко на передний план выступают вопросы методические, что объясняется источниковедческим характером работы. Использование методов математической статистики, приобретающих всё большую популярность у археологов, привело автора к попытке представить описание каменных изваяний в такой
(8/9)
форме, которая была бы удобной для кодирования и последующего применения перфокартных систем обработки.
Географические рамки исследования, связанного с памятниками кочевников, трудно обозначить чётко, поэтому часто приходится выходить за пределы собственно Семиречья и рассматривать памятники соседних и более далёких территорий. Поиски аналогий вещей и элементов стиля уводят ещё дальше — в Центральную Азию, Восточный Туркестан, Персию и в Причерноморье. Вопросы семантики некоторых групп каменных изваяний рассматриваются в общем плане для Семиречья, Южной Сибири и Монголии, поскольку это памятники единого круга.
* * *
Kpоме изваяний, изученных автором непосредственно в поле, в приложении I описаны статуи, хранящиеся в музеях Москвы, Ленинграда, Алма-Аты, Фрунзе, Пржевальска, а также материалы, любезно предоставленные М.П. Грязновым, Л.П. Зяблиным, С.С. Черниковым и В.С. Сорокиным. В статистические подсчёты включены некоторые данные из материалов Н.Д. Черкасова. Полевые работы были организованы благодаря активному содействию директора Института истории АН Киргизской ССР К.К. Орозалиева и зав. сектором археологии и этнографии П.Н. Кожемяко. В экспедиционную группу входили В.А. Гаврилов, В.А. Сальников. Т. Кулматов, С. Кулматов, Д.В. Ильичёв. Г.М. Швед, В.Н. Синкевич, В.Б. Альтман, В.E. Кулик. Во время работы автор постоянно ощущал поддержку со стороны своих товарищей по Сектору Средней Азии и Кавказа ЛОИА АН СССР. Много ценных замечании сделали М.П. Грязнов, С.С. Черников, А.М. Беленицкий, А.М. Мандельштам, А.А. Гаврилова, А.Д. Грач, просмотревшие рукопись. При изучении методов математической статистики любезную помощь оказали Б.И. Маршак, О.М. Киселёв, Г.М. Швед. В подготовке материала к обработке на счётно-аналитической машине принимали участие М.Н. Пшеницына и Э.С. Шарафутдинова. Некоторая литература оказалась бы вне поля зрения автора, если бы не любезное внимание Е.В. Ольшевской. Всем перечисленным товарищам автор глубоко благодарен.
[1] Данная статья Л.Р. Кызласова вышла в свет при подготовке к печати рукописи настоящей работы.
[2] По неполным данным, сейчас известно более 400 древнетюркских изваяний, часгь которых по разным причинам не могла быть изучена.
[3] Следует сразу оговориться, что, вероятно, не все изваяния, рассмотренные в данной работе, относятся к древнетюркскому времени. Некоторые из них (см. гл. 2, 3 настоящей работы, изваяния II типа), видимо, окажутся более ранними и более поздними. Это может быть установлено на основе более современных методов, чем те, которыми пользовался автор. Думается, что подобное уточнение коснётся и некоторых южносибирских изваяний, определённых сейчас как древнетюркские.
|