H.H. Семенович
Реставрация и экспозиция
большого войлочного ковра из Пазырыка.
Замечательный ковёр из раскопок Горно-Алтайской экспедиции 1949 г. [1] был доставлен в Ленинград после предварительной очистки на месте, причём все крупные фрагменты были подшиты на холст несколько большей величины, чем ковёр, а мелкие фрагменты разложены в отдельные коробки.
При большом размере (4,5х6,5 м = 29,25 кв.м) и весе (более 20 кг) ковра это был необычный реставрационный объект среди археологических тканей. Если учесть ещё, что ковёр является древнейшим в мире, то станет понятно, какой интерес должна была представлять его реставрация. Она состояла из 2 этапов: 1) подготовительных работ (склейки дублировочного тюля и очистки ковра) и 2) наклейки на тюль и закрепления ковра.
Подготовительные работы. Вес ковра исключал возможность наклейки ткани на одинарный слой тюля. Необходим был тюль, склеенный в несколько слоёв, способный выдержать укреплённый на нём ковер в вертикальном положении.
Размер ковра не позволял произвести дублировку целиком; пришлось производить эту работу по частям на специально сделанном пропарафиненном столе размером 0,9х5 м.
Склейка тюля производилась следующим способом. Два куска, размером 5х7,2 м каждый, условно разбили по длине на 8 частей размером 5х0,81 м (0,81 м ∙ 8 = 6,5 м); сложив их вместе, последовательно накладывали на реставрационный стол и склеивали. После этого приступили к фиксации на них дополнительных тюлевых полос — одной продольной и трёх поперечных (двух узких и одной широкой).
Продольная полоса предназначалась для усиления верхнего края, а поперечные — для усиления середины двуслойного (основного) тюля, так как нижняя часть ковра, лучше сохранившаяся, была значительно тяжелее верхней, из которой многие фрагменты утрачены.
Продольная полоса размером 0,8х7,2 м не помещалась целиком на реставрационном столе (0,9х5 м), и её пришлось наклеивать в два приёма; обе узкие поперечные усилительные полосы (0,85х5 м) наклеивались каждая сразу, третья же, широкая (3,5х5 м), — по частям.
В результате у дублировочного тюля получились двуслойные, трёхслойные и четырёхслойные участки (рис. 63 — 2, I, II, III). После фиксации
(144/145)
Рис. 63. Большой пазырыкский ковёр после реставрации (1) и схема наклейки ковра в момент реставрации (2).
(На рис. 63 — 2: I — тюль в 2 слоя; II — тюль в 3 слоя; III — тюль в 4 слоя; АБВГ — основной тюль в 2 слоя; мноп — верхняя продольная полоса тюля; абвг, дежз, икел — вертикальные полосы; ai — кромка стола; 1-8 — секции ковра я тюля; стрелкой показано направление передвижки ковра при наклейке).
(145/146)
усилительных полос тюль был перевернут и готов к дублировке на него ковра.
Для очистки ковёр разостлали на полу, наложили влажные марлевые тряпки и через них выбивали пыль вручную. Запылённую марлю промывали, отжимали и снова накладывали. Таким образом, последовательно, небольшими участками, была произведена окончательная очистка.
Наклейка ковра на тюль (дублировка). Одна из главных трудностей наклейки любой ткани большого размера заключается в правильной ориентировке первой поперечной полосы, которая даёт направление всей остальной части. Иначе в дальнейшем получится перекос и ткань может выйти из границ новой основы — тюля.
Если ткань помещается целиком на столе, то вдоль её кромок натягивают направляющие нити. В данном случае сделать это было невозможно, и способ ориентировки пришлось изменить.
Ковёр условно разбили на 8 поперечных секций размером 4,5х0,81 м (0,81 м ∙ 8 = 6,5 м). Во избежание возникновения продольного перекоса ковра в процессе восьмикратной последовательной наклейки за основную направляющую линию была взята кромка стола; по ней укладывали нижний край ковра с тёмной бордюрной полоской. Таких полосок у ковра шесть: они проходят по две внизу, посередине и наверху, через все секции, кроме первой. Для того чтобы не было перекоса, наклейку ковра начали со второй секции (рис. 63 — 2); затем тюль сдвинули в обратную сторону и на реставрационный стол уложили первую секцию.
Вторая секция — наиболее цельная, и на ней расположены все 6 бордюрных полосок, поэтому расстояния между ними были приняты за основу для ориентировки при наклейке на тюль всех других секций (с третьей по восьмую). Последовательно передвигая на столе тюль и ковёр, ориентируя их каждый раз вдоль кромки стола и по чёрной полоске бордюра, наклеили все остальные секции.
Когда последняя — восьмая — секция высохла, ковёр разостлали на полу для проверки правильности сборки рисунка и для наклейки мелких фрагментов. После чрезвычайно кропотливой и трудоёмкой работы — подбора фрагментов — одна часть их была наклеена непосредственно на дублировочный тюль, а другая, состоящая из наиболее мелких обрывков, — предварительно на небольшие куски тюля, которые вклеивались в соответствующие места.
Таким образом, восстановлены совершенно разрушенные части ковра. Из наиболее ответственных деталей рисунка были собраны: голова всадника (пятая секция), лицо богини (шестая секция), орнамент верхнего, среднего и частично нижнего бордюров между чёрными полосками в секциях с пятой по восьмую, а в первой — лапа птицы и грифон (рис. 63 — 1).
После наклейки, производившейся 20 %-ным мучным клейстером, и повторной очистки приступили к закреплению войлока и повышению его гигроскопической влажности, которая при испытании оказалась равной 10,4 %. [2] Сравнительно малая потеря гигроскопической влажности ковра может быть объяснена тем, что он найден в вечной мерзлоте — в глыбе льда, благодаря чему волокно было защищено от соприкосновения с воздухом. Закрепление войлока производилось пульверизацией 0,25 %-ным водно-глицерино-спиртовым раствором желатина с добавлением 0,5 %-ного мучного клейстера для получения защитного слоя.
Предварительные опыты на отдельных фрагментах показали, что после пульверизации 2 %-ным водно-спиртовым раствором глицерина потеря гигроскопической влажности снизилась до 23,7 %; после пульверизации 3 %-ным водно-спиртовым раствором глицерина потеря снизилась до 17,5 %, а пуль-
(146/147)
веризации 4 %-ным раствором глицерина дала уже избыток гигроскопической влажности, по сравнению с кондиционной, на 9,6 %. Для того чтобы избежать этого, увлажнение произведено 3,5 %-ным водно-спиртовым раствором глицерина.
Рис. 64. Большой пазырыкский ковёр (в шкафу) в экспозиции Государственного Эрмитажа.
Слева колесо деревянной пазырыкской колесницы.
В заключение отметим, что для реставрации ковра потребовалось около года.
Экспозиция ковра. При выборе способа экспозиции ковра пришлось преодолеть некоторые трудности, возникшие в связи с большой величиной и весом ковра. Экспозиция должна была обеспечить хорошую видимость ковра, защитить его от пыли и архитектурно гармонировать с выставочным помещением.
Для хорошей видимости рисунка требовалось достаточное наружное освещение, так как было решено не делать внутреннего освещения во избежание повышения в шкафу температуры, вызывающей пересушку волокна. Казалось, что хорошее наружное освещение днём было вполне обеспечено светом из 3 больших окон, а вечером — 5 матовыми шарами электрического освещения. Однако это предположение в дальнейшем оказалось ошибочным.
При разрешении вопроса о защите ковра от пыли возник вопрос о том, делать ли для него плоскую витрину или же глубокий шкаф. Наиболее рационален был шкаф, но он вначале пугал своими размерами (высота 5,5 м, длина — 6,7, глубина — 0,8 м).
Возникли затруднения и с застеклением шкафа: по расчёту требовалось на лицевую сторону 4 больших полотна зеркального стекла и 4 малых, а на боковые стороны с дверцами — 4 узких полотна. Такое количество зеркального стекла, — а, следовательно, и большой вес его (около 700 кг) — вызвали новые затруднения. Вес стекла требовал толстого, прочного переплёта
(147/148)
для крепления, однако было ясно, что чем толще будет переплёт, тем больше он будет ухудшать видимость ковра и «резать» его рисунок. Это затруднение удачно преодолено применением железной конструкции переплета, облицованной тонкими дубовыми рейками (рис. 64).
Для удобства крепления ковра в шкафу был изготовлен щит соответствующей величины. При монтаже ковра на щит запас тюля у верхнего края загнули через верхнюю грань щита, а запас тюля у боковых краёв равномерно слегка натянули на боковые грани; после этого на верхний и боковые края щита набили тонкие рейки для защиты закреплённых запасных концов тюля от повреждений при вдвигании щита в шкаф. Нижний край ковра оставлен свободно свисающим. После монтажа щит был вдвинут в шкаф и прикреплён к задней стенке.
Как только вставили стекла, освещение оказалось совершенно недостаточным. Днём в стеклах отражались ярко освещенные окна выставочного помещения, а вечером — матовые шары электрической осветительной арматуры, с добавлением ещё многократных отражений от стекол окон; и днём, и вечером на стёклах шкафа возникали блики, которые совершенно не давали возможности видеть рисунок ковра.
После долгих экспериментов удалось устранить бликообразование, затемнив выставочное помещение оконными занавесями и рационально перевесив осветительную арматуру. Однако оказалось, что верхнюю часть ковра совсем не видно из-за недостаточности освещения. Для устранения этого пришлось заменить деревянный верх шкафа матовым стеклом с подсветкой электролампочками снаружи; в результате было достигнуто отличное освещение всего ковра.
Принятая глубина шкафа оправдала себя, так как благодаря этому, во-первых, смягчается отрицательное свойство переплета «резать» рисунок и. во-вторых, можно в любое время произвести осмотр ковра.
[1] С.И. Руденко. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М.-Л., 1953, табл. LXXXVIII.
[2] Потеря гигроскопической влажности — 34,4 %.
|