Д.Г. Савинов
К исторической оценке генеалогической легенды кимаков
Генеалогическая легенда кимаков, записанная в середине XI в. персидским историком Гардизи и известная в переводе В.В. Бартольда, является уникальным источником по этнокультурной истории народов Южной Сибири, Средней Азии и Казахстана. Историческая достоверность отдельных, изложенных в ней сюжетов уже отмечалась в литературе, однако в целом информативные возможности этого памятника еще далеко не исчерпаны.
Композиционно легенда чётко делится на три части, отражающие последовательные этапы сложения кимако-кипчакского объединения: появление на Иртыше после междоусобиц легендарного прародителя по имени Шад; приход семи «родственников», или предков-эпонимов, связанный с уничтожением «народа», в который они раньше входили; расселение «по горам» и образование семи племён, «названных по имени семи человек». Каждому из этих этапов соответствуют определённые исторические события,
(27/28)
известные из письменных источников или реконструируемые на основе археологических данных.
Первый этап связан с формированием основ кимако-кыпчакского объединения, происходившим в среде западных телеских племён. Ситуация, вызвавшая появление Шада (Шадони — хана китайских источников?), на Иртыше близко напоминает события, связанные с распадением одного из наиболее крупных телеских племён середины VII в. — каганата Сеяньто в 645 г. (династийная борьба, убийство старшего брата). В это же время на Иртыше появляются первые погребения с конём, приписываемые теле, и каменные изваяния с сосудом в двух руках, с одной стороны, восходящие к сеяньтоским из Монголии, с другой — типологически предшествующие кыпчакским в южнорусских степях. Всё это, вместе взятое, приобретает особое значение в свете предложенной идентификации сеяньто с кыпчаками, возможно появившимися на Иртыше раньше кимаков (йемеков).
Второй этап связан с падением Уйгурского каганата в 840 г. и широким расселением входивших в него племён. Среди предков-эпонимов кимаков названы племена, бывшие ранее в составе Уйгурского каганата (например, байандуры-байаты и ими-эймюры). У ал-Масуди (середина X в.) упоминается сложный этноним «кимак-югур» для выходцев из Уйгурского каганата в составе государства кимаков. Возможно, при этом были покорены кипчаки. По «Худуд ал-Алам» (середина XI в.), «кыпчаки более дикие, чем кимаки. Их царь назначается кимаками». Имеются основания предполагать, что на Иртыш переселилась и какая-то часть самих уйгуров. Сведения об этом сохранились у Абуль-Гази (XVII в.), заимствовавшего их у Рашид ад-Дина (начало XIII в.). Известно, что ранняя монгольская культурная традиция была тесно связана с уйгурской. Судя по археологическим данным, к этому времени относится расцвет культуры прииртышских кимаков. В числе прочих здесь появляются погребения со шкурой коня, которые в Центральной Азии считаются уйгурскими.
Третий этап связан с расселением кимако-кыпчакских племён «по горам», которое должно было привести к ассимиляции местного населения и образованию ряда самостоятельных владений, каковыми были упоминаемые в «Худуд ал-Алам» области Андар аз Кыфчак, Йагсун-Йасу и Кыркырхан, население которых об-
(28/29)
ладало смешанными культурными традициями. С данной же точки зрения, следует оценивать я зафиксированные письменными источниками этнографические особенности кимаков, представляющие культуру различных этносов в составе кимако-кыпчакского объединения. В археологических материалах этo отразилось в существовании ряда локальных вариантов сросткинской культуры IX-X вв. в Восточном Казахстане, на Северном Алтае и юге Западной Сибири.
Государство кимаков прекратило свое существование в результате «цепкой миграции» кочевых племен в 30-х гг. XI в., когда «кимаки потеряли политическую гегемонию и оказались в зависимости от кыпчаков». Приблизительно в то же время была записана генеалогическая легенда Гардизи.
Таким образом, генеалогическая легенда кимаков, по сути дела, представляет собой своеобразную историческую летопись, которая охватывает события, происходившие на протяжении не менее 200 лет и связывает происхождение и развитие государства кимаков с теле-уйгурской-кыпчакской средой. Судя по тому, что события третьего этапа, наиболее близкие по времени, только обозначены фактом расселения «по горам», можно предполагать, что она приобрела легендарный характер в самом начале этого процесса (предположительно — вторая половина IX в.) и сохранялась как государственная версия происхождения кимаков в среде широко расселившихся племён.
|