С.И. и Н.М. Руденко

Искусство скифов Алтая.

// М.: ГМИИ. 1949. 92 с.

Переднеазиатские элементы
в искусстве алтайских скифов.

В предыдущих главах мы имели случай уже неоднократно отметить чужеземные элементы в искусстве алтайских скифов, элементы, происхождение которых мы видим в связях с передовыми переднеазиатскими культурными странами того времени. К таким чужеземным изображениям принадлежат фантастические орлиные и львиные грифоны, такие мотивы, как цветок лотоса, возможно, птичьи или грифоньи головы на конце хвоста или на отростках рогов, такие детали, как условная трактовка мускулатуры и выдающихся форм тела «точками», «запятыми» и «полуподковками».

Рассмотренные до сих пор изображения относились, главным образом, к местной фауне, к животным, хорошо известным алтайским скифам. Несравненно ярче иноземное влияние проявляется в тех художественных произведениях, где самый сюжет, лев или грифон, иноземный.

На Алтае были найдены силуэтные изображения львов в профиль и целая серия львиных голов впрямь и в профиль.

Рис. 11. Лев.

(Открыть Рис. 11 в новом окне)

Силуэтные, вырезанные из кожи и покрытые оловянной фольгой, изображения львов обнаружены на ярко-красных покрышках одного из сёдел Пазырыкского кургана (рис. 11). Приземистая могучая фигура и тяжёлая поступь типичны для этого зверя. Большая голова с разинутой пастью вооружена сильными клыками. Непропорционально большие насторожённые уши направлены вперёд. Преувеличенно длинный хвост, с неестественным изгибом для придания равновесия всей фигуре, оканчивается типичной кисточкой. Рёбра, мускулатура плечевого пояса и круп трактованы в хорошо уже известной нам манере. В целом вся фигура статична. В ней нет ни жизненности, ни динамичности, так пора-

(49/50)

Рис. 12. Львиная голова.

(Открыть Рис. 12 в новом окне)

зительно правдиво переданных в изображениях барсов иди тигров и лосей в сценах нападения (на подобных же покрышках из того же кургана). Ясно, что этот образ возник на основе каких-то образцов, копией которых, в несколько своеобразной, разумеется, интерпретации, он и является. Первоисточник выдаёт одна деталь: совершенно излишнее и на первый взгляд непонятное шаровидное вздутие на загривке фигуры. Понятным оно становится только в сопоставлении с рельефной золотой фигуркой лошади из амударьинского клада, [90] у которой на загривке приделано кольцо для подвешивания. Подобная же фигурка льва, вероятно, и послужила образцом для пазырыкского изображения.

Рис. 13. Львиная голова.

(Открыть Рис. 13 в новом окне)

Вырезанные из дерева барельефные воспроизведения львиной головы в профиль известны с Алтая следующие: одна — из коллекции Фролова и две — из коллекции Погодина. Львиная голова из коллекции Фролова (табл. XII, рис. 1) изображена с открытой пастью и оскаленными зубами. Общий стиль морды, трактовка подбородка, своеобразно переданные морщины верхней губы, оформления носа и глаза, уха характерным завитком и противозавитком не оставляют сомнения в том, что мы встречаемся с хорошо разработанным стилистически, вполне установившимся и, вероятно, широко распространённым типом этого рода украшений. Несколько в ином стиле — другая львиная голова из коллекции Погодина (табл. XII, рис. 2), также вырезанное из дерева рельефное изображение головы льва в профиль. Пасть открыта и оскалены клыки. Ухо и глаз, верхняя и нижняя челюсти трактованы так же, как в львиной голове табл. XII, рис. 1. При более резкой профилировке морды отличительная особенность этой головы — заострённость уха и кончика носа. Третья профильная львиная голова (рис. 12), также о разинутой пастью и характерными складками верхней губы, оформлена в виде круглой пластинки.

Стилистически совершенно так же, как профильная голова льва, изображённая на табл. XII, рис. 2, оформлена вырезанная из кости львиная голова впрямь (табл. XII, рис. 3) из коллекции Фролова: та же открытая пасть с оскаленными зубами, те же кружки на нижней челюсти и

(50/51)

Таблица XII.

Рис. 1-4. Львиные головы.
Рис. 5. Голова барса.

(Открыть Табл. 5 в новом окне)

(51/52)

складки верхней губы, та же форма глаз и воспроизведение ушей характерными завитками. Происхождение этого сюжета становится ясным

в сопоставлении с львиной головой впрямь на выпуклом золотом медальоне из амударьинского клада, которую Ростовцев почему-то назвал маской типа та-о-тье.

Другая львиная голова впрямь в центре круглой костяной пластинки (табл. XII, рис. 4) выполнена, хотя и в несколько ином стиле, с теми же характерными деталями в оформлении черепной части, ушей в виде завитков, верхней губы в складках. Круговой борт этого медальона — астрагалы, хорошо известные в многочисленных памятниках искусства Причерноморья.

Аналогичным образом воспроизведена голова барса впрямь (табл. XII, рис. 5) на круглой деревянной пластинке из Шибинского кургана, но она более натуралистична. В общепринятой условной манере выполнены только уши. Очень своеобразны силуэтные львиные головы в профиль (рис. 13) на цветных войлочных аппликациях фриза войлока, которым были завешаны стены пазырыкской погребальной камеры, и вырезанные из кожи накладки (рис. 14) на седельных подушках из того же погребения. Композиционно, да и стилистически, обе эти головы идентичны. Та же профилировка, та же раскрытая пасть с оскаленными зубами и выдающимися клыками, та же форма глаза, воспроизведение гривы в виде завитков. Разница только в том, что войлочные аппликации проще и уши льва помещены на макушке, а седельная композиция более вычурна, более изысканна.

Сейчас трудно с полной опре-

(52/53)

Рис. 16. Баранья голова в подвеске.

(Открыть Рис. 16 в новом окне)

делённостью указать источник такой трактовки львиных голов, но несомненно, что она появилась на Алтае под влиянием образцов, которые ведут нас к знаменитым ассирийским и древним персидским скульптурным и рельефным изображениям львов.

Та же манера воспроизведения волос завитками, в частности львиной гривы, встречается на золотых пластинках из амударьинского клада и на золотой пластине с ножен меча из Кульобского кургана. [91] В этой последней пластине обращает на себя внимание, помимо общего стиля, художественный приём расположения ног зверей по одной линии: «царапая по земле лапами, звери там как бы ползут, их мускулатура судорожно напряжена» — приём, общий и древней Ассирии и Персии.

Особняком стоят изображённые в профиль же бараньи головки:

(53/54)

вырезанные из кожи накладки на седельные подушки и седельные подвески из Пазырыкского кургана. Силуэтная головка (рис. 15) с седельной подушки с разинутым ртом и высунутым языком, круто загнутым рогом очень выразительна; определённое выражение придаётся круглым глазом с чётко прочерченной бровью. Реалистичность этого изображения нарушается своеобразным обрамлением рога, соответствующим завиткам львиной гривы (рис. 14). Совершенно в том же стиле выполнены ба-

Рис. 17. Баранья голова в пасти львиных грифонов.

(Открыть Рис. 17 в новом окне)

раньи головы на седельных подвесках (рис. 16), с той лишь разницей, что несколько иначе выполнено обрамление рогов, начинающееся на лбу и оканчивающееся под нижней челюстью. Эта деталь ведёт нас к какому-то строго установившемуся орнаментальному приёму, заимствованному, повидимому, также с юга. За это говорит типичная персидская розетка внутри бараньего рога в комбинации с геральдически сопоставленной парой голов рогатого львиного грифона (рис. 17), комбинации, знакомой нам по ассирийскому штандарту. Львиные грифоньи головы с открытой пастью и оскаленными зубами переданы убедительно и сильно, но условно, более условно, чем достаточно реалистично выполненная головка барана. Наличие рогов, да ещё с шариками на концах, вскрывает источник этого мотива. Рогатые львиные грифоны известны только

(54/55)

Рис. 18. Маска с головы лошади.

(Открыть Рис. 18 в новом окне)

в персидском искусстве; напомним хотя бы кафельные фризы в Сузах или капители Персеполя. Рогатый львиный грифон, как известно, заимствован персами из Ассирии и Вавилонии, хотя та комбинация, которую мы видим в седельных подвесках, собственно персидская. Вавилон знал крылатого льва с длинными заострёнными ушами, орлиными лапами и хвостом; Ассирия иногда заменяла львиную голову головой орла с гребнем. Персы пользовались обоими вариантами и придали новые черты рогам, заменяя иногда короткий перовый хвост птицы хвостом скорпиона.

В Пазырыкском кургане найдены две великолепные композиции на седельных подушках: нападение на горных козла и барана львиного и орлиного грифонов. Обе композиции выполнены в технике аппликации из цветного, тонко выделанного войлока.

В сцене рогатого львиного грифона, напавшего на козла (рис. 19), мы встречаемся с оригинальной композицией, точной аналогии которой мы пока не можем назвать. Грифон правой передней лапой вцепился в загривок козла, а левой схватил его заднюю оттянутую ногу. Козёл передан в порывистом движении, стремлении вырваться из лап хищника. Фигура льва, напротив, спокойно-монументальная. Львиный грифон с разинутой пастью, большими ушами, гребнем и рогами воспроизведён так, как на фризе в Сузах или на каменной пластинке ахеменидского времени: [92] крылья с сильным изгибом и изящной условностью рисунка, хвост, заканчивающийся птичьей головкой. Формы тела и мускулатура переданы в той же знакомой нам условной манере, исходящей от ассирийских приёмов, известных по скульптурам дворца Хорсабада в Ниневии. В целом вся

(55/56)

Рис. 19. Львиный грифон напал на козла.

(Открыть Рис. 19 в новом окне)

композиция и по сюжету, и по многочисленным деталям, и по манере воспроизведения ведёт к монументальным памятникам Ассирии, точнее — к их переработке в искусстве ахеменидской Персии.

В сцене орлиного грифона, терзающего барана (рис. 20), поверженная жертва представлена в той же позе, как и в сцене барса или тигра, впившегося в горло барана (рис. 4), только голова барана повёрнута назад. Орлиный ушастый грифон изображён с хохолком и большим крючковатым клювом. Своеобразна передача оперенья крыльев, совсем иного типа, чем у львиного грифона. Особо следует отметить оформление гребня, точно такое же, как обрамление рогов барана в седельных подвесках (рис. 16 и 17). Совершенно ту же трактовку гребня орлиного грифона мы знаем в Западной Скифии, в частности на Кубани. [93] В плечевом и тазовом поясах барана все те же «точки» и «запятые».

Исключительно интересен рогатый львиный грифон в сложной композиции борьбы грифона с барсом или тигром в одной из лошадиных масок Пазырыкского кургана (рис. 18), с которой подробнее ознакомимся ниже. В этой композиции грифон — основная фигура. Его исполненная в круглом рельефе рогатая голова, с оскаленными зубами, вместе с крыльями помещается на темени лошади. Передними лапами он схватился с тигром, а тело с поджатыми задними лапами в виде двух лопастей с боков прикрывает морду лошади. Рога этого грифона, имитирующие рога каменного козла, имеют шарики на концах. Уши, как полагается, большие, острые; пышный гребень; шея покрыта характерными ячейками, должен-

(56/57)

Рис. 20. Орлиный грифон, терзающий барана.

(Открыть Рис. 20 в новом окне)

ствующими изображать львиную гриву; острые крылья концами загнуты вперёд. Такие же головы в капителях Ксерксова дворца (восточный портик) в Персеполе, у орлиных грифонов серебряного ритона из Армении и золотого браслета из амударьинского клада, [94] львиного грифона известной сибирской золотой шейной гривны из коллекции Петра I. [95] У всех этих львиных грифонов — зубы оскалены, уши узкие и длинные, выполненные в одной и той же манере. За исключением львиных грифонов с капителей Персеполя, у всех остальных — рога кольчатые, причем нигде не заканчиваются остриями, а имеют на концах либо шарики (Пазырык, Персеполь, Армения), либо чашевидные расширения (амударьинский браслет, сибирская гривна). Шарики же на концах рогов есть и у лежащего грифона из амударьинского клада. Шея пазырыкского грифона покрыта разноцветными чешуйками совершенно так же, как ячейками шея орлиного грифона амударьинского браслета или львиного грифона сибирской гривны. Аналогия дополняется ровным гребнем, начинающимся между рогами и идущим по длине всей шеи, а также приподнятыми крыльями, направленными концами вперёд. Если к этому мы прибавим совершенно одинаковую манеру воспроизведения

(57/58)

выдающихся форм тела кружками и полуподковками, то станет несомненной принадлежность всех этих вещей к одному и тому же культурному и художественному кругу.

В заключение этой главы необходимо подчеркнуть, что, несмотря на иноземное происхождение рассмотренных элементов в искусстве алтайских скифов, все изделия, в которых мы находим эти элементы, вне всякого сомнения не импортные, а являются продуктом местного художественного творчества.

Примечания.

(Заглавия работ, упомянутых в примечаниях, даны в списке литературы.)

(87/88)

[ . . . ]

[90] Dalton, 1905, табл. 12, рис. 46.

(88/89)

[91] Толстой и Кондаков, 1889, вып. 2, стр. 148, рис. 125.

[92] Dalton, 1905, стр. 13, рис. 7.

[93] Отчёт Археологической Комиссии, 1877. Атлас, табл. 1, рис. 1.

[94] Dalton, 1905, табл. 22, рис. 178, табл. 16, рис. 116.

[95] Придик, 1911, табл. 5, рис. 2.

наверх