С.И. Руденко

Культура населения Горного Алтая в скифское время.

// М.-Л.: 1953. 402 с. + 120 табл.

Глава V.

Одежда и украшения.

[ Рубрикация главы — добавление веб-версии. ]

[ Одежды ]

[ Обувь ]

[ Головные уборы ]

[ Пояса ]

[ Причёски и гребни ]

[ Украшения ]

[ Татуировки ]

[ Зеркала ]

[ Одежды ]   ^

Благодаря мерзлоте в горноалтайских курганах, о чём уже говорилось выше, сохранились не только остатки одежды и различные украшения, но уцелела даже татуировка на теле мужчины, захороненного во втором Пазырыкском кургане. В том же кургане найдены хорошо сохранившаяся, почти целая, мужская рубаха и лоскуты второй такой же рубахи. Целая рубаха сшита из белой, от времени посеревшей материи (табл. XXV, 1). Ткань — из волокна конопли или кендыря полотняного переплетения; одна половина рубахи из более тонкой и более светлой материи, другая — из более тёмной и толстой. Ткань более светлая — однородная, от одного куска, более тёмная — двух сортов: более грубого — основное полотнище и относительно более тонкого — рукава и клинья внизу. Ширина полотнищ ткани 44.5 см. Рубаха длинная (104 см) и широкая (внизу по подолу 130 см), в плечах очень широка (93 см); длинные (58 см) рукава книзу суживаются. Широк и разрез для головы (32 см). Выкроена рубаха из четырёх полотнищ — двух передних и двух задних, сшитых между собой как на плечах, так и по середине рубахи и по бокам. Рукава пришиты без ластовок. Внизу подола, с боков, вшиты четыре клина, причём один из клиньев составлен из двух кусков (рис. 56).

По основным швам рубахи вшита узкая шерстяная красная тесьма и шнур. Плоский, шириною всего около 2 мм, шерстяной шнур вшит в продольные швы сверху до низу, от ворота до нижнего края рубахи спереди и сзади, в швы на плечах и в месте соединения рукавов с рубахой. Круглый шнурок, диаметром 1.5 мм, вшит с боков от края подола до нижних краёв рукавов, затем в швы внизу рукавов, причём шнуры эти цельные, во всю длину от подола до конца рукавов. Разрез для головы и концы рукавов обшиты по краю широкой (10 мм ширины) красной шерстяной тесьмой.

(104/105)

Шнуры вшиты при сшивании полотнищ ткани одной и той же очень крепкой кручёной сухожильной ниткой.

Подол рубахи внизу подмётан, а концы рукавов подогнуты на 5 мм, завёрнуты внутрь и прошиты.

Материал и покрой второй рубахи были примерно теми же, только тесьма, которой обшит прорез для головы, ýже (7 мм), а тесьма вдоль рубахи и на плечах несколько шире (3 мм); кручёный красный шерстяной шнур точно такой же.

Мужская рубаха из второго Пазырыкского кургана существенно отличается как по покрою, так и по материалу от более поздней, узкой и длин-

Рис. 56. Покрой рубахи. Курган второй.

(Открыть Рис. 56 в новом окне)

ной рубахи из кургана в Ноин-Уле ¹. [1] Особое внимание надо обратить на прорез для головы на груди в ноинулинской рубахе, — такого прореза в пазырыкской рубахе нет. По покрою последняя более сходна с варварской (скифской) рубахой, как она изображена в известной керченской терракотовой статуэтке ². [2]

Штанов ни в одном из курганов не найдено.

Верхняя мужская одежда представлена пятью образцами: двумя из второго Пазырыкского кургана, одним из третьего и двумя из Котандинского, раскопанного В.В. Радловым.

От одной из одежд кургана второго сохранилась только спинка, и можно думать, что она представляла собой кафтан, типичный для пастушеских племён. Одежда эта была короткая (90 см длины), из собольего меха. Наружная её сторона выделана как замша, а для прочности в продольном направлении

(105/106)

чрезвычайно тщательно прошита параллельными рядами тонкой сухожильной нитью. Достаточно отметить, что иногда эти закрепляющие шкурку и вместе с тем декоративные швы проходят один от другого на расстоянии каких-нибудь 4 мм, и на 1 см шва местами приходится до 20 стежков. Нитками прихвачен только поверхностный, мездряный, слой. Только там, где эти швы совпадают с продольными краями шкурок меха, швы сквозные. Едва различимыми швами сшиты прямоугольно-зубчатые края шкурок меха.

Самое замечательное в этой одежде — вырезанная из кожи апликация с наклеенными на ней золотыми кружками (табл. ХСII, 2). Апликация эта в сохранившейся части представляет собой пару сопоставленных голов оленя с длинными, вытянутыми кверху ветвистыми рогами, отростки которых заканчиваются стилизованными ушастыми птичьими (грифовыми) головками. Эти последние, хотя и орнаментальны, и схематичны, но весьма типичны для алтайского искусства рассматриваемого времени; мы видели их уже и в украшениях домашней утвари, увидим и в мотивах татуировки. Между прочим, золотые кружки, представляющие собою глаза, там, где они сохранились, придают этим головкам особую выразительность. От верхушек рогов направо и налево вниз спускаются узенькие кожаные полоски с рядом золотых кружков, обрамляя какую-то общую композицию, основным мотивом которой были олени.

Подол, судя по сохранившимся от него лоскутам, был окантован полоской кожи, на которую нашит ряд вырезанных из кожи и крытых золотом стилизованных рогов. Борта этой одежды были опушены полоской меха, выкрашенного в синий цвет (табл. XCI, 4). Весьма возможно, что от этой же одежды уцелел большой лоскут меха, выкрашенный в лазоревый цвет (табл. XCI, 5). Мех этот, вероятно горностаевый, тоненькой сухожильной ниткой сшит из мелких лоскутков. В диагональном направлении на него нашиты тонкой кручёной сухожильной ниткой, на расстоянии 3 см один от другого, ряды кожаных кружков (диам. 9 мм с расстоянием в 1 см между ними), оклеенных золотыми листками.

Во втором Пазырыкском кургане сохранились части ещё одной одежды из собольего меха, мехом внутрь и наружу. Интересно, что соболий мех этой одежды, несмотря на то, что мездряная сторона не видна, всё же в продольном направлении сплошь прошит сухожильными нитями параллельными рядами, как и в вышеописанной одежде. Несомненно отсюда, что основная цель такой прошивки — придать меху прочность. От этой одежды хорошо сохранился только один рукав (табл. XCVI, 1). Шит он, как и вся одежда, шерстью внутрь и наружу. Обшлаг этого рукава из шкуры тёмно-гнедого жеребка, на которую были нашиты две прямоугольные кожаные пластины, оклеенные золотыми листками. Хотя конец этого рукава настолько широк, что в него можно свободно продеть кисть руки, но его нижний край был зашит, следовательно, одежда накидывалась на плечи.

(106/107)

Очень интересен широкий, но короткий мужской кафтан, найденный в конском захоронении кургана третьего. Сшит он в два слоя из очень тонкого белого войлока (фетра) и по покрою похож на рубаху из кургана второго. Его ширина в плечах 1.18 м, а внизу по подолу 1.4 м, при длине от ворота до нижнего края подола всего 1 м. Длинные (0.7 м) и широкие (0.29-0.23 м) рукава с небольшими ластовками к концу суживаются (рис. 57). Ворот кафтана широкий, открытый; сзади внизу два разреза; запахивается справа налево и завязывается изнутри двумя парами

Рис. 57. Покрой кафтана. Курган третий.

(Открыть Рис. 57 в новом окне)

завязок, состоящих из многочисленных кручёных шерстяных ниток (рис. 58, б). Верх кафтана выкроен из цельных больших полотнищ войлока, подкладка же — из нескольких мелких лоскутов войлока. Из цельных лоскутов выкроены и рукава, сшитые по нижнему краю. По верхнему краю, вокруг ворота, на концах рукавов, на спине и по бортам — декоративные швы, показанные на рисунке сплошными линиями, в отличие от пунктирных линий, обозначающих настоящие швы. Декоративные швы выполнены простёжкой верхнего слоя войлока и стягиванием его тонкой белой шерстяной ниткой, какою сшит весь кафтан; получились рельефные узкие бороздки. В правой, наружной, поле кафтана по борту, сверху донизу, между двумя слоями войлока вложена овечья шерсть полоской в 6 см ширины. В результате продольной простёжки по краям этой полоски получился плотный рельеф-

(107/108)

ный борт. Завязки в полах закреплены следующим образом. Один из концов пучка ниток пропущен в прорез между двумя слоями войлока и затем закреплён там сквозной простёжкой (рис. 57). Подобный же кафтан был,

Рис. 58. Завязки от одежды. Курган третий. а — шерстяной шнур; б — завязка от кафтана. (2/3 натур.вел.).

(Открыть Рис. 58 в новом окне)

повидимому, и в погребальной камере. Завязка, изображенная на рис. 58, б, найдена в погребальной камере.

Вместе с этим кафтаном найдены просторный, выделанный из тонкого белого войлока капюшон и два прямоугольных (9.5×14 см) лоскута из двойного тонкого войлока, прошитые по диагонали и кругом на расстоя-

(108/109)

нии 1 см от краев. Возможно, это были карманы, нашитые на кафтан, но в каком месте, — установить не удалось.

Одежду в виде фрака из Котандинского кургана описывали неоднократно, а кафтану посвящено специальное исследование ¹. [3] Поэтому на их описании остановимся коротко.

Кафтан представляет собою длинную одежду с очень узкими и длинными декоративными рукавами на собольем меху, с верхом из чешуйчатого мозаичного узора горностаевого меха, выполненного по типу инкрустации. Поверх этого меха были прикреплены сотни деревянных, крытых золотом, декоративных пластин и пуговиц, которые этой лёгкой носильной одежде придавали впечатление «как бы кованого украшения, тяжёлого и блестящего» ¹. [4] Для сравнения с одеждами древних горноалтайцев можно привести одежды некоторых из скотоводческих племён Монголии, Восточной Европы и Средней Азии.

Найденная в одном из ноинулинских курганов мужская рубаха была столь же широка и по покрою сходна с пазырыкской, но уже с разрезом на груди ². [5] Там же обнаружен подобный пазырыкскому островерхий войлочный мужской головной убор ³. [6] Подошвы ноинулинской обуви, как и женская обувь из второго Пазырыкского кургана, были украшены узором ⁴. [7]

Что же касается одежды интересующих нас племён восточной Европы и Средней Азии, то, как известно, Геродот пишет: «Саки, скифское племя, имели на голове остроконечные шапки из плотного войлока, стоявшие прямо; одеты были в штаны» ⁵. [8] Это сообщение вполне соответствует тем изображениям саков, которые мы знаем. На известном изображении Бехистунской скалы перед Дарием стоят девять пленных с верёвками на шее, над последним надпись: «Это Схунха-Сак» ⁶. [9] Одежда его — подпоясанный кафтан, на голове высокий, загибающийся назад, островерхий головной убор. Тот же головной убор можно видеть и на другом рельефе, украшающем террасу дворца персидских царей в Персеполе ⁷. [10] И у этих саков короткий меч, слева — горит, обувь мягкая, штаны узкие. Тот же костюм, но штаны широкие и длинные, в изображении саков мы видим на одном из персидских цилиндров ⁸. [11]

Верхней одеждой скифов (судя по изображениям греческих мастеров) был короткий меховой, шерстью внутрь, кафтан, с косыми, заходящими одна

(109/110)

за другую полами, перетянутый ременным поясом. Наружная поверхность, этих кафтанов простёгивалась в продольном направлении и расшивалась узорами. На некоторых изображениях имеются накинутые на плечи короткие плащи, застёгнутые пряжкой на груди или на правом плече; штаны или узкие меховые, или широкие, вероятно войлочные. Узкие меховые или кожаные штаны снаружи расшивались узорами, возможно с нашивными бляшками. Длинные штаны скифов заправлялись в мягкие кожаные полусапожки и, так же как у саков, перевязывались у лодыжек ремнём. Короткие голенища таких полусапожек, так же как и верхняя одежда, иногда расшивались узором. Эта обувь, как сказано, повязывалась либо только в лодыжке, либо ещё и под сводом стопы одним и тем же ремнём. Ни подмёток, ни каблуков не было.

Судя по тем же изображениям, скифы (мужчины) имели на голове длинные волосы, иногда подвязанные ремешком; бороду и усы, как и азиатские саки, они не брили.

На большом войлочном настенном ковре местной работы из пятого Пазырыкского кургана, как уже упоминалось, имеется изображение всадника, в костюме которого есть не только ряд черт, общих с костюмами на изображениях скифов (работы греческих мастеров), но и существенные отличия (табл. XCV). Его короткий кафтан синего цвета сшит в талию и со стоячим воротником. Рукава узкие, в обтяжку. По борту и внизу по подолу, а также по плечу — полоса шитого узора. На шее закреплён короткий, развевающийся плащ коричневого цвета. Того же цвета узкие, в обтяжку штаны и мягкая обувь, на данном изображении представляющая одно целое со штанами, отделенными только условно — швом. Горит у пояса, по скифскому обычаю, — с левой стороны.

Подлинные одежды, сохранившиеся в промёрзших могилах Горного Алтая, при общем сходстве с одеждой саков, скифов и отчасти хуннов, приспособленной для конных скотоводов и воинов, существенно, как увидим ниже, отличались от одежды последних.

Очень интересен уже упоминавшийся выше котандинский костюм с узкими рукавами. Я уже имел случай обратить внимание на сходство как в покрое, так и в оформлении этой одежды с древним кандис — одеждой, характерной для персидской знати ахеменидского времени ¹. [12]

Одежда эта, в отличие от всех известных нам персидских костюмов, имела ту особенность, что длинные и узкие её рукава не были используемы и свободно висели по сторонам. Мы видим, её в рельефах и скульптурах Персеполя и Ликии, на золотых пластинках из Амударьинского клада. Кандис был яркого цвета, и Ксенофонт, который говорит о πορφύρεος κάνδυς,

(110/111)

сообщает, что персидская кавалерия вкладывала руки в рукава кандис только в дни инспекции. Дальтон предполагает, что кандис мог быть одеждой мидян, присвоенной персами и прочими иранцами. Юстин отмечает, что кандис носят парфяне ¹. [13]

Таким образом в данном случае мы, по всей вероятности, имеем дело не с типичной местной одеждой, а скорее со среднеазиатской, парфянской, которая легко могла быть освоена и сакской знатью, в VI в. до н.э. и позднее теснейшим образом, даже брачными узами связанной со знатью парфянской. Позднее этот тип одежды — так называемые восточные, среднеазиатские халаты — получил широкое распространение не только среди осёдлого населения Средней Азии, но и среди степных кочевников.

Вторая одежда из Котандинского кургана, также собольего меха, покрытая шёлковой материей, по покрою похожа на фрак с нагрудником. Единственная аналогия по покрою этой одежды — мирэлен таёжных эвенков.

[ Обувь ]   ^

Мужской обуви не сохранилось ни в одном из курганов Пазырыкской группы. Только в 1950 г. при раскопках большого кургана в среднем течении р. Каракола мною найдена меховая мужская обувь с длинными голенищами и мягкими кожаными подошвами. Найденные во втором кургане мужские войлочные чулки двух типов. Чулки первого типа длинные (59 см от верхнего края до носка), сшиты из мягкого, но довольно толстого белого войлока, с продольным швом сзади, вшивной подошвой и с полукруглым вырезом спереди в подъёме, зашитым плотным швом. Так как вшивная подошва (как увидим ниже, и в женской обуви) узка и коротка, то передний конец чулка, подшитый к подошве, стянут в сборы (рис. 59). Шиты чулки довольно толстыми кручёными нитками из волокон конопли. По верхнему краю чулок нашиты широкие (10 см) полосы тёмнокрасного, очень тонкого войлока, на которые, в свою очередь, нашит рельефный орнамент из кусочков разноцветного (коричневого, зелёного и жёлтого) войлока. Орнамент смешанный — растительный (один из вариантов лотосного) и животный, представляющий собой стилизованные петушиные гребешки (табл. XCIV, 2). По верхнему краю чулки обшиты узкой ременной полоской.

Мужские чулки второго типа, сшитые также из белого войлока, ещё длиннее (общая длина 75.5 см при ширине вверху 18 см, внизу 10 см) и иного покроя, но также с вшитой подошвой. Лоскут войлока, соответствующим образом выкроенный, сложен вдвое и сзади, несколько отступя от верхнего края и до пятки, прошит тонкой сухожильной ниткой (рис. 59).

Нижний конец такого же чулка, но из довольно мягкого чёрного войлока, шитый кручёной шерстяной ниткой, был найден и в пятом кургане.

(111/112)

Рис. 59. Войлочные чулки: с узором по верхнему краю и простой.
Курган второй.

(Открыть Рис. 59 в новом окне)

[ Головные уборы ]   ^

Мужские головные уборы найдены во втором и третьем Пазырыкских курганах. Первый из них, из второго кургана, выкроен из плотного, но не особенно толстого (3 мм) коричневого войлока. Судя по сохранившейся его половине, головной убор этот был высоковерхим, с круглыми и широкими полями, прикрывавшими затылок и уши. Это тот тип головного убора, который мы видим на головах скифов в их изображениях греческой работы и у саков персепольских барельефов, его мы находим и в Ноинулинских курганах. Такой тип сохранился у азиатских пастушеских народов и по настоящее время. Для украшения снаружи, по нижнему краю полей этого головного убора, сухожильной ниткой примётан ряд, с промежутками в сантиметр, кожаных кружков, крытых листовым золотом.

(112/113)

Головной убор, найденный в камере кургана третьего, на полу в центральной её части, представляет собою шлем или род шапки-ушанки, закрывающей затылок и уши, с двумя боковыми лопастями (табл. XCVI, 2). Сшит этот головной убор из двух лоскутов (со швом по середине) тонкого белого войлока, от времени пожелтевшего, и двух лоскутов тонкой кожи такого же покроя. Кроме шва, соединяющего две половины этого убора, ни в войлочной основе, ни в покрывающей его тонкой коже никаких швов

Рис. 60. Женская одежда. Курган второй.

(Открыть Рис. 60 в новом окне)

нет. Очевидно, сшитая заготовка основы смоченной накладывалась на шаровидную болванку, на ней вытягивалась и прокатывалась, и уже после того, как она приобретала требуемую форму и высыхала, её снимали. Между кожаным покрытием и наружной войлочной окантовкой по краю головного убора оставлена свободная полоска шириною в 1 см. По бортам, спереди и сзади, за указанной свободной полоской по краю нашит кант из такого же, как и основа, войлока шириною в 1.5 см. Кант этот, соединяясь у углов головного убора, вторым слоем покрывает всю поверхность расширяющихся книзу лопастей. Поверх окантовки и по краю кожаного покрытия нашиты тонкие ременные жгутики. Сверху на макушке шлема нашита квадратная «башенка» из четырёх одинаковых вырезанных из толстой кожи и крытых золотом фигур, в центре башенки было какое-то, крытое золотом, навершие. От последнего сохранился только обрывок

(113/114)

Рис. 61. Рукав женской одежды. Курган второй.

(Открыть Рис. 61 в новом окне)

основания, солидно пришитого кручёными сухожильными нитками, какими шит и весь головной убор.

На наружной поверхности кожаной покрышки, справа и слева, можно различить следы каких-то нарисованных фантастических зверей, частью выкрашенных в яркокрасный цвет, частью покрытых кожаными, крытыми тёмнокрасным лаком, чешуйками.

Чрезвычайно интересно, что этот головной убор по типу такой же, какой мы видим на скифах-воинах, изображённых на золотой пластине

(114/115)

с ножен меча из Чертомлыцкого кургана, в сцене сражения скифов с греками ¹. [14] Женская верхняя одежда из второго кургана представлена сравнительно коротким (длина 96 см) кафтаном (рис. 60) с узкими, как и у котандинской мужской одежды, декоративными рукавами (рис. 61). Шита эта одежда из беличьего меха, шерстью внутрь. Наружная сторона сплошь прошита продольными стежками сухожильными нитками или покрыта вырезанной из кожи узорной апликацией. По бортам эта одежда обшита сравнительно узкой полосой черного меха жеребка, с опушкой из меха выдры и какого-то другого меха, окрашенного в синий цвет. По подолу нашита довольно широкая полоса меха чёрного жеребка (рис. 60).

Основной мотив орнамента апликации, вырезанного из тёмнокрасной тонкой, прекрасно выделанной кожи, — нечто вроде петушиных гребешков, внутри которых нашита медная, крытая золотом баранья головка в кольце. Мотив добавочного орнамента растительный, лотосный (табл. XCIII, 1), сходный с тем, который мы видели уже на мужском чулке (табл. XCIV, 2).

Рис. 62. Деталь орнамента нагрудника. (2/3 натур.вел.). Курган второй.

(Открыть Рис. 62 в новом окне)

Никаких застёжек в этой одежде нет, она накидывалась на плечи, по всей вероятности, как русская душегрейка.

Одно целое с только что описанной одеждой составляет нагрудник, от которого сохранилась лишь верхняя его половина, а с одного края целиком узкая оторочка из полосы меха выдры. Нагрудник этот представлял собою длинную (90 см) лопасть, закруглённую вверху и расширяющуюся книзу (табл. XCVII). Судя по уцелевшим остаткам, нижний край этого нагруд-

(115/116)

Рис. 63. Детали орнамента нагрудника. (2/3 натур.вел.). Курган второй.

(Открыть Рис. 63 в новом окне)

ника был не прямой, а с треугольным вырезом посредине. Сшит он из сборного меха — шкурок белки и соболя. По наружному краю и он оторочен полоской меха выдры, которую прикрывает полоска стриженого и окрашенного в синий цвет меха. Наружная поверхность нагрудника, за исключением двух промежуточных узких полос, сплошь покрыта вырезанным из кожи узором — апликацией.

Узор этот представляет собою сложную комбинацию лотосных мотивов с турьими рогами, в центре которых вырезанные из кожи и покрытые листовым золотом бараньи головки. Композиция этого орнамента очень сложная. В целом она представлена на табл. XCVII и расчленяется на следующие основные компоненты.

Центральная фигура (рис. 62) — опрокинутый цветок лотоса и по бокам его симметрично расположенные композиции из цветков лотоса и бараньих головок в нимбах. Ниже (рис. 63, а), по середине нагрудника — пара бараньих головок, а под ними цветки лотоса и опрокинутые вниз две птичьи головки. Ещё ниже, одна под другой, повторяющиеся осложнённые композиции того же мотива (рис. 63, б) — геральдически сопоставленная пара бараньих головок с лотосовидными цветками по бокам; под ними стилизованный осложнённый цветок лотоса, в той же трактовке, в какой мы его увидим на женской обуви; внизу опрокинутая птичья головка и цветки лотоса. По бокам, справа и слева, серии противопоставленных одних и тех же мотивов (рис. 64) — цветов

(116/117)

лотоса с парой чашелистиков, книзу переходящих в нимб вокруг головки барана, представляющий собой расчленённый и усложнённый лотос.

По нижнему краю нагрудника шла кожаная узорчатая апликация, представленная на рис. 65.

Как и во всех других подобных апликациях, узор не резался по трафарету, и каждый его элемент отличался от других ему подобных в тех или иных деталях.

Очень интересны остатки какой-то одежды ребёнка из малого кургана, седьмого Пазырыкского, к сожалению, плохо сохранившейся, но все же поддающейся восстановлению (табл. XCVIII, 3). То, что удалось восстановить, представляет собой нечто вроде нагрудника. На лоскут меха нашит узор — дугообразная фигура из двух полосок тонкой кожи с рядами нашитых на них медных, крытых золотом, миниатюрных полушарных бляшек. Относительно широкая промежуточная полоса между указанными узкими полосками кожи заполнена рядом медных штампованных, крытых золотом головок сайги в профиль. Узор внутри этой дуги представлен вертикальной полосой из двух таких же, как и по краю, узких полосок тонкой кожи с нашитыми на них полушарными бляшками, крытыми золотом. Между

(117/118)

этими узкими полосками вертикально нашит ряд медных, крытых золотом пластинок подковообразной формы с ушком наверху. Оставшееся свободное пространство покрыто узором, состоящим из вырезанных из кожи изогнутых спиралью «рогов», фигур листовидной формы и покрытых золотом полушарных бляшек.

От орнамента на лоскуте кожи, за пределами описанной выше дугообразной фигуры, сохранились только отдельные элементы, не позволяющие установить мотив узора. О сложности его можно судить по одному образцу, представленному на табл. XCVIII, 4, где вместе с полосками кожи, крытыми кружками, мы имеем разноцветные кожаные треугольники и

Рис. 66. Орнамент на головке женской обуви. (Около 2/5 натур.вел.). Курган второй.

(Открыть Рис. 66 в новом окне)

фестоны, полоски кожи, крытые красным лаком, и обрамления из витой золотой проволоки.

Пара парадной женской обуви, к рассмотрению которой мы сейчас переходим, несомненно, принадлежала к тому же костюму, что и описанная одежда с нагрудником из кургана второго. Это мягкие полусапожки с короткими голенищами раструбом. Головка из тонкого, выкрашенного в красный цвет цельного лоскута кожи со швом только сзади. К подошве она пришита толстыми сухожильными нитками, причём передняя её часть, носок, собрана в сборы. За счёт этой передней, гофрированной части головок увеличивается размер сапожка. Голенища из такой же, как и головка, тонкой, прекрасно выделанной кожи, сзади не сшиты и пришиты только к краю головок. Следовательно, голенища раструбом прикрывали только переднюю часть голени.

Полусапожки эти сплошь орнаментированы. По шву между головкой и голенищем вшита полоска красной шерстяной тесьмы, украшенной кожаными, крытыми листовым золотом фигурками, напоминающими уточек. Орнамент головки сбоку представлен на рис. 66, а спереди в развёрнутом виде на рис. 67. Накладной узор выполнен сухожильной нитью, обёрнутой полоской оловянной фольги. Основной нашитый узор местами дополнен

(118/119)

Рис. 67. Орнамент женской обуви. (1/2 натур.вел.).

Курган второй.

(Открыть Рис. 67 в новом окне)

(119/120)

орнаментальными вырезами по коже. Мотив орнамента лотосный. Орнамент голенища в развёрнутом виде, представленный на рис. 67, выполнен в технике апликации — той же, какую мы имеем на нагруднике. На замшевую основу голенища нашита узорная апликация из тонко выделанной красной кожи. Мотив орнамента: троекратно повторяющиеся в различных вариантах одни и те же лотосовидные цветы в сложных и изящных композициях. По верхнему краю голенищ причудливая бахрома.

Исключительно оригинальны подошвы этой обуви (табл. XXV, 2). Узкие и короткие с наружной поверхности, они обшиты красной шерстяной материей и обрамлены по краю двойной полоской сухожильной нити, толщиной около 1 мм. Между сухожильными нитями этого обрамления вшит почти сплошным рядом мелкий чёрный бисер. Бисер нанизан на тонкую кручёную сухожильную нить, которая через каждые пять бисеринок приметана к подошве. В передней половине подошвы и на пятке нашиты большие ромбы из сухожильных же нитей, разделённые, в свою очередь, на 25 и 16 маленьких ромбов, и в центре каждого из последних нашито по кристаллу пирита. Посредине, под сводом стопы, небольшой ромбик с одним кристаллом пирита в центре. Ромбы в узловых точках прикреплены к подошве тройным стежком.

Совершенно такого же покроя, как только что описанные полусапожки, оказались и чулки, или носочки, из тонкого, как фетр, войлока, найденные внутри этих полусапожек. Выкроены они из цельного куска войлока со вшитой узенькой подошвой и с коротким швом только сзади на пятке. Как и в мужском чулке, передняя часть носка, подшитая к подошве, собрана в сборы. Шиты они очень тонкой сухожильной ниткой, мелкими стежками. Верхний край фестончатый. На ногу надевали одновременно два тонких

(120/121)

носочка. Сначала надевался более длинный (рис. 68) с полукруглым вырезом у подъёма, стянутым ниткой, а поверх него — более короткий с w-образным вырезом (рис. 69). Таким образом вверху под одной фестончатой бахромой была вторая такая же. Кроме того, сверх этих двух носочков надевалась ещё дополнительная, фестончатая же, бахрома.

Вторая пара обуви из того же второго кургана иного фасона. Это тоже полусапожки, но уже с цельными короткими (25 см) и широкими голенищами из меха леопарда, с кожаной головкой. Эта обувь также несомненно жен-

Рис. 70. Узор верхнего края голенища женской обуви. (3/4 натур.вел.). Курган второй.

(Открыть Рис. 70 в новом окне)

ская, так как одна из её головок была найдена с отрубленной женской стопой внутри. Из отдельных лоскутов удалось восстановить один из сапожков полностью (реконструкция его показана на табл. XCVI, 4). И эта обувь была мягкая с голенищами до колен, на подошве из толстой (2 мм) и плотной кожи. Наружная, нижняя, поверхность подошвы сплошь орнаментирована врезным узором (табл. XCIII, 3). Орнамент и здесь представляет собою один из вариантов лотосного мотива; узор как на передней, расшитой части подошвы, так и на пяточной, более узкой, один и тот же. Головка выкроена из целого куска сравнительно тёмной кожи, имеет шов только сзади и пришита к подошве толстыми сухожильными нитками, причём передняя её часть, как и в обуви, описанной выше, в носке собрана в сборы. Верхняя поверхность головки гладкая. Между головкой и голенищем нашита полоса красной шерстяной тесьмы (1.7 см ширины). По верхнему краю голенищ нашит узор из сухожильных нитей, спирально обёрнутых узенькими поло-

(121/122)

сками оловянной фольги и золота. Выше узора пришита красная шерстяная тесьма; своим нижним краем она частично прикрывает край узора (рис. 70).

Особо следует обратить внимание на украшение подошв обуви. Последнее имело смысл только при обычае сидеть сложив ноги с вывернутыми наружу пятками — так, как это принято среди степных народов Азии и имело место в древности в Передней Азии. Это было возможно только в том случае, если пол жилища был устлан коврами или мягким войлоком. И то, и другое, как мы видели, было принято в рассматриваемое время у знатных горноалтайцев.

Женских головных уборов мы имеем два — из курганов второго и пятого.

В 1947 г. в кургане втором было найдено несколько лоскутов меха черного жеребёнка, сплошь покрытого вырезанными из толстой кожи накладными узорчатыми ромбами. Под каждым таким ромбом на мех были нашиты по два треугольника тонкой красной кожи, а закреплённые поверх них ромбы были покрыты листовым золотом (табл. XCVI, 3). Найденные в 1948 г. в том же кургане ещё несколько подобных же лоскутов с орнаментом из ромбов, а также лоскут кожи, сшитый в виде чепца, позволили Н.В. Исаченко восстановить головной убор, который я считаю женским (табл. XXVI, 4). Выяснилось также, что украшение из вырезанных из кожи петушков, которое я рассматривал как «диадему», является частью этого же убора (табл. XXVI, 1). Последний представляет собой род чепца из двойной тонкой кожи, покрытого мехом чёрного жеребка; к нему пришиты четыре сшитые между собой полосы такого же меха, с орнаментом из ромбов, прикрывающие плечи и верхнюю часть спины. Вверху в виде венчика было нашито упомянутое выше украшение из петушков. Украшение это, найденное в восточной, головной части колоды, заслуживает особого описания.

На войлочном, обтянутом тонкой кожей жгуте (диам. 6 мм) накреплены на расстоянии 2 см один от другого десять фигурок петушков. Вырезаны они из толстой кожи, с головой, повёрнутой назад, с приподнятыми кверху крыльями и хвостом. На лицевой стороне этих фигурок, помимо силуэтного их оформления, детали головы и крыльев выполнены резьбой. Нижняя часть кожи — основание фигурок — продольным разрезом расслоена на две половины. Половины эти, по нижнему краю фестончатые, с двух сторон охватывают жгут, на котором они накреплены сухожильными нитками. Таким же способом расслоены на две половины и крылья (табл. XXVI, 3). В результате из куска плоской, но толстой кожи получены скульптурные фигурки. Все петушки повёрнуты головой в одну сторону. По нижнему краю жгута пришиты спускающиеся вниз подвески из меха соболя с мозаичным орнаментом на наружной их поверхности, составленного из кусочков белого и окрашенного в синий цвет меха горностая, из кусочков коричневой кожи, с меховой бахромой синего цвета (табл. XCI, 3).

(122/123)

Не менее оригинален головной убор, снятый с головы женщины из пятого кургана. Весь он деревянный, довольно плоский (высота 6.8 см), яйцевидной формы, в точности отвечающей размерам и форме головы женщины, с плоским верхом. Выделан он из цельного куска дерева (кедра), только по бокам врезаны две дощечки, слегка прикрывающие уши. В этой деревянной шапочке проделано шесть круглых отверстий диаметром от 13 до 18 мм; два сзади на затылке, два сверху над венечным швом черепа и два над стреловидным швом. В последние продеты две пряди волос, косички (табл. XXVI, 2).

Врезные (над ушами) дощечки посажены на деревянные клепки и закреплены на месте сухожильной ниткой. Сверху головной убор прикрыт лоскутом кожи, вырезанным точно по форме его донца. На головном уборе этот лоскут закреплён кручёной сухожильной ниткой вместе с двумя помещающимися на темени, вырезанными из дерева и оклеенными тонкой материей полыми цилиндрами.

Этот головной убор с причёской, которую опишем ниже, представлял одно целое.

[ Пояса ]   ^

В кургане втором сохранились части по крайней мере трёх различных поясов. Никаких данных для решения вопроса, мужские или женские эти пояса, мы не имеем. Все ременные пояса, для прочности или с орнаментальной целью (вернее — и то и другое), сплошь прошиты тонкой кручёной сухожильной нитью, стежками 1.5-2 мм один от другого, что придает ремню вид ткани.

Часть пояса (длина 55 см, ширина 4.5 см), конец которого представлен на табл. XXVII, 8, по краю обшит тройными стежками сухожильной нити, обёрнутой узкой полоской оловянной фольги так, что стежок от стежка находится на расстоянии 4 мм. Наружная поверхность пояса покрыта накладным узором из ременного жгутика, обшитого, как и края пояса, сухожильной нитью, обёрнутой полоской той же оловянной фольги. В ячейках узора, напоминающих по форме запятую, и на конце пояса, вверху и внизу, парой стежков примётаны вырезанные из кожи такие же запятые, оклеенные золотыми пластинками. Мотив узора — гирлянда вьющегося растения.

Другой пояс технически выполнен так же, как и описанный выше. Ремень простёган кручёной сухожильной нитью, края обшиты тройными стежками такой же нити, обёрнутой полоской оловянной фольги. Таким же способом выполнен и накладной узор. Орнамент его — ромбы, внутри которых повторяющаяся комбинация из треугольников и изображения вроде «запятых»; по краям в полуромбах «подковки». Внутри ячеек, имеющих форму запятых, треугольников и подковок, приметаны соответственные кожаные фигурки, покрытые золотыми листками (табл. XXVII, 1).

Особенность этого пояса — наличие серебряных орнаментальных блях и подвесных ремней. Один из этих ремней, узкий (13 мм), продет в отвер-

(123/124)

стие внутри бляхи, у её нижнего края, и сквозь пояс, а другой, более широкий (ширина 24 мм, длина 22 см), продет в специально прорезанное отверстие в поясе рядом с бляхой. И эти подвесные ремни прошиты сухожильной нитью и окаймлены такой же обшивкой, как и основной ремень пояса. На закруглённом нижнем (наружном) конце широкого подвесного ремня небольшое круглое отверстие, а на конце второй узкой (внутренней) его половины — ременная петля, продевающаяся в упомянутое выше отверстие. Ремни эти, несомненно, служили для подвешивания горита, кинжала, ножа в футляре или короткого меча типа акинака.

Серебряные бляхи этого пояса заслуживают особого внимания. Обе они (размером 43×46 мм) литые, с рельефным изображением одной и той же сцены нападения льва или львицы на горного козла. Изображение на второй бляхе является обратным, зеркальным изображением первой, — следовательно, это парные бляхи одного и того же пояса, хотя они и были найдены порознь (табл. XXVII, 1 и 2).

По борту бляхи идёт ряд орнаментальных кружков с завитком; по углам четыре круглых отверстия для закрепления на поясе, а внизу — специальный прорез для продевания подвесного ремня. Горный козёл осажен на зад, передняя его нога приподнята. Лев (или львица) присел на задние лапы, передние, как того требовала композиция, вскинуты вверх. Лев своей огромной пастью схватил мордочку козла, — деталь, известная нам по украшениям одного из сёдел кургана первого и узд курганов первого и четвёртого. Характерная особенность самца козла, помимо типичного для него строения тела, подчёркнута особой формой рогов с рядами колец. Изгиб шеи льва подчёркивается «ёлочкой», идущей от его темени по шее и спине. Непропорционально большая голова хищника крайне выразительна. Разинутая пасть с крупными складками, особенно на верхней губе; чётко и рельефно выполнен глаз, условно — бровь; уши небольшие, львиные. Мускулатура тела как козла, так и льва подчёркнута традиционными кружками, запятыми и полуподковками. Любопытно, что эти полуподковки, кружки и запятые местами оконтурены хорошо различимым в лупу верёвочным орнаментом, как бы в подражание нитяным контурам войлочных апликаций. Рельефно отлитые бляхи эти окончательно отделаны чеканкой.

Помимо приёма условного обозначения форм и деталей тела животных точками, запятыми и полуподковками, на данных бляхах следует обратить внимание ещё на ёлочку, идущую от головы льва через всё тело до конца хвоста, которую можно сопоставить с подобным же приёмом для обозначения шерсти на теле львов в ассирийских барельефах. Поза льва с повёрнутой назад головой и выкинутыми кверху передними лапами аналогична той, какую мы видим на одной из золотых блях в изображении крылатого львиного грифона из Амударьинского клада ¹. [15]

(124/125)

Часть третьего ремня (длина 43 см, ширина 2.7 см), также, вероятно, поясного, не имеет особых украшений (табл. XXVII, 9). На закруглённом его конце узкая и длинная петля для затягивания. На расстоянии нескольких сантиметров от петли, близ нижнего края, в прорез продет узкий подвесной ремень. Украшением какого-то из поясов служила двойная подвеска из толстой кожи с кожаной же прокладкой на концах, покрытая снаружи красным лаком.

В том же втором Пазырыкском кургане найдены две серебряные лошадки, — по всей вероятности, подвесные украшения пояса. Одна из этих серебряных подвесок найдена на дне колоды (табл. XXVII, 6). Состоит она из двух склепанных половинок — одна рельефная, с изображением лошади, другая гладкая. Лошадь с великолепной, реалистически выполненной, вытянутой вперёд головой с поджатыми ушами, с вытянутыми вперёд ногами, как бы в прыжке. Грива подстрижена. Как и серебряные поясные бляхи, подвеска эта литая, с деталями, выполненными чеканкой. На крупе — полуподковки. На заднем конце — ушко для подвешивания.

Вторая лошадка из погребальной камеры (табл. XXVII, 7), в противоположность первой, отлита целиком, по размерам и форме она почти такая же, как и первая, некоторое отличие наблюдается только в деталях отделки. Головка лошади с поджатым ухом хорошо моделирована, грива подстрижена, вытянутые вперёд ноги, как и у первой подвески, касаются конца морды, задние поджаты. На крупе нет той полуподковки, которую мы видим на первом изображении. Подвеска эта закреплена на конце длинного и узкого ремня, прошитого сухожильной ниткой и обшитого по краю сухожильной же ниткой, обёрнутой узкой полоской оловянной фольги. На наружной поверхности ремня нашиты кожаные кружки, крытые золотым листком.

Между колодой и конусом мусора в центре камеры второго кургана найден толстый ремень (6×53 см), с наружной стороны обшитый тонкой кожей, поверх которой сухожильной ниткой нашиты вырезанные из кожи изображения петухов (рис. 71). Какое назначение этого ремня, был ли это .пояс, или какая-либо перевязь, — мы не знаем. Интересны на нём изоб-

ражения петухов. Они вырезаны в низком рельефе из толстой кожи, голова, ноги и хвост резные, тело и гребень со сквозными орнаментальными прорезами. Стилистически эти ажурные петухи похожи на тех, что были наклеены на глиняном кувшине из того же второго кургана, — та же поза, форма тела и головы, тот же большой гребень с прорезями; но хвост распущен, а по туловищу вырезаны треугольники, точки и полуподковки. Все петухи были покрыты листовым золотом. Там, где листочки золота сохранились, они вместе с кожаными фигурками петухов прихвачены нитками при нашивке на ремень, — следовательно, они были покрыты листовым золотом до нашивки.

Очень интересны бронзовые поясные украшения, именно обоймы из рядовых погребений в Араголе и под г. Бийском, сквозь которые продевался ремень. Обойма из второго Арагольского кургана (табл. XXVII, 11) имеет только прорезы, а обойма из кургана под Бийском (табл. XXVII, 5), служившая, повидимому, пряжкой, имеет на лицевой стороне ажурное изображение козла с вывернутым задом. Точно такая же, как и в Араголе, бронзовая обойма найдена С.В. Киселёвым в кургане у с. Туэкты ¹. [16]

В описании одной из сумок из кургана второго мы уже познакомились с украшением её медными, крытыми золотом, нашивными фигурками гусей (рис. 48). В той же технике выполнены штампованные из тонкого медного листка, крытые золотом украшения, найденные в значительном количестве в том же втором кургане. Точное назначение их установить не удалось, но в большинстве они, по всей вероятности, украшали одежду. Эти последние были двух типов: двусторонние — из двух пластинок и односторонние — из одной пластинки. Украшения из двух пластинок, скреплённых между собой смолою, представлены фигурками летящих птичек и фигурками крылатого и рогатого львиного грифона (рис. 72, а). У послед-

(126/127)

него крылья приподняты кверху и концами направлены вперёд. На голове с открытой пастью рога с шариками на концах, — как это было принято на подобных изображениях львиного грифона в ахеменидской Персии. Хвост с типичной кисточкой на конце приподнят кверху. На задней ноге рельефно выступает характерная комбинация — точка с полуподковкой, на плече — запятые.

Рис. 73. Медная подвеска. (2/3 натур.вел.). Курган второй.

(Открыть Рис. 73 в новом окне)

Среди деревянных резных подвесных украшений узды и нагрудного ремня из кургана первого мы увидим значительное количество геральдически сопоставленных грудь к груди или распластанных изображений оленей и лосей. Подобные же изображения, но медные, штампованные, найдены и в камере второго кургана. Это, во-первых, медная, плохо сохранившаяся пластинка с изображением пары оленей или лосей (рис. 72, б) и, во-вторых, часть какой-то сложной композиции — пластинка с изображением двух баранов (рис. 73). У верхнего края этой последней пластинки с одной её стороны сохранился привязанный ремешком вырезанный из толстой кожи фрагмент какого-то другого украшения, похожего на изображение части крыла.

Очень интересны штампованные медные, крытые золотым листком, ажурные композиции из геральдически сопоставленных фигур козлов (рис. 74), точнее передних половин этих животных, и фигур орлиных грифонов (рис. 75).

Головы козлов с разинутым ртом, большими стилизованными ушами и круто загнутыми рогами переданы хотя и в условной манере, но достаточно выразительно; тела же, за исключением приподнятых ног, выполнены крайне схематично. Гривы, не свойственные этим животным, обрамляют их фигуры от ушей до нижнего края пластины и имеют декоративный характер.

Более полна и своеобразна композиция дерущихся орлиных грифонов. Передние лапы у них птичьи, задние же — когтистые, тигровые, как и вся задняя половина их тела с типичным, загнутым на конце кошачьим хвостом. Обе фигуры изогнуты и поставлены клюв против клюва, когтистые лапы против таких же когтистых лап. Головы, уши, форма тела и мускулатура все передано в условной манере, включая точки, запятые и полуподковки на передней и задней части тела. В том же своеобразном стиле переданы гребни-гривы. Не лишне отметить кольчатость кошачьих хвостов, — такую же,

(127/128)

какую мы увидим в изображениях фантастических животных на татуировке вождя из второго кургана. Уже при первом взгляде на эти две пластины становится ясно, что перед нами мотивы, прошедшие длинный путь исторического развития, прежде чем они получили такое своеобразное и стилистически тщательно проработанное оформление.

Ближайшую аналогию последней пластине можно видеть в композиции дерущихся львов на нижней части золотых ножен из Литого кургана ¹ [17] или в бронзовом украшении с Таманского полуострова ². [18] Не так часто встречаю-

Рис. 74. Медная штампованная пластина. (2/3 натур.вел.).

Курган второй.

(Открыть Рис. 74 в новом окне)

щаяся в искусстве причерноморских скифов композиция эта хорошо известна на древних переднеазиатских цилиндрах и печатях ³. [19]

Такие медные штампованные, крытые золотым листком пластины — украшения одежды — мы знаем и из рядовых погребений. В качестве примера укажем на головки сайги на одежде из седьмого Пазырыкского (табл. XCVIII, 3) и из второго Арагольского курганов (рис. 76, а), на квадратные рельефные медные пластинки из кургана восьмого Пазырыкского (рис. 76, б).

[ Причёски и гребни ]   ^

Рассматривая одежду и украшения, нельзя обойти вопрос о причёсках.

Как мужские, так и женские головы во втором и пятом Пазырыкских курганах, где они относительно хорошо сохранились, все в большей или меньшей степени бритые. Голова женщины из кургана второго обрита

(128/129)

целиком. Мужская голова из того же кургана была обрита спереди. Были ли оставлены волосы на затылке, не известно, так как с этой головы был снят скальп. На бритых головах из кургана пятого у женщины волосы были оставлены на небольшом участке только на макушке, у мужчины на затылке.

Сбривание волос на голове погребённых, возможно, было обусловлено трепанацией черепа для извлечения мозга. Последнее тем более вероятно, что вместе с головой погребённой во втором кургане женщины была найдена и её коса (табл. XXVIII, 1). Вверху коса эта была закручена в узел, с войлочным комком внутри, и пропитана какой-то клейкой массой. От этого узла она разделялась на две пряди, которые вместе с войлочными жгутами были спиралью закручены и перевязаны ремешками. Кроме того, эти две косички были обвиты специально сплетённой волосяной бахромой (табл. XXVIII, 2, 3). На концы косичек были надеты двойные кружевные накосники. Коса этой женщины, повидимому при снятии с неё украшений, была перерублена на несколько частей.

Волосы женщины из кургана пятого, оставленные на макушке, были также разделены на две пряди — переднюю потоньше и заднюю потолще.

(129/130)

Затем эти две пряди были в свою очередь разделены на три пряди каждая и заплетены в две косички, после чего продеты в два круглые отверстия в деревянном головном уборе. Затем ими обмотана искусственная коса из конского волоса. Эта последняя коса состоит по крайней мере из двенадцати жгутиков, скрученных из двух прядей чёрного конского волоса, обвитых и прошитых кручёной шерстяной ниткой. После того как две косички женщины были обмотаны вокруг приставной косы, они в несколько рядов были обвиты, а затем и завязаны двумя узкими полосками толстого белого войлока (табл. XXVI, 2). Для того чтобы причёска вместе с приставной косой не распалась, в образовавшийся таким путём узел спереди назад была вставлена железная булавка. К концу искусственной косы, кроме того, была привязана кручёной шерстяной ниткой ещё подвесная коса из волос этой же женщины, длиною 37 см, причём собственно волосы имеют длину всего 25 см. Эта последняя коса состоит из двух прядей волос и трёх мягких из кручёных шерстяных ниток шнуров, переплетённых вместе в три пряди, завязанные узлом вверху и внизу.

Вместе с зеркалом и другими туалетными принадлежностями в кургане втором был найден железный стержень с развилкой на конце. Ещё до раскопок пятого кургана я высказал предположение, что его можно рассматривать как головную булавку. Теперь, после того как совершенно такой же (но обломанный) железный стержень мы нашли в причёске женщины из пятого кургана, с большей уверенностью можно утверждать, что вильчатый железный стержень и из второго кургана не что иное, как головная булавка (табл. XXIX, 7).

Остаётся всё же не совсем ясным, было ли сбривание волос с головы, хотя бы и частичное, обычным или связанным с погребальным ритуалом. С другой стороны, если принять во внимание то обстоятельство, что причёска и головной убор женщины из пятого кургана составляли одно целое, можно думать, что частичное сбривание волос с головы было в обычае у женщин.

Интересно сообщение китайской хроники о том, что у племени ухуань: «Брить голову считают облегчением. Женщины перед замужеством начинают отрощать волосы и разделяют на два пучка; накладывают головной убор»... ¹. [20]

Бритьё головы было в обычае и у мужчин. Особый интерес представляет сообщение Геродота о ближайших соседях горноалтайских племён, аргиппеях, обитателях подножья высоких гор, о которых «говорят, что все они, как мужчины, так и женщины, плешивы от рождения» ². [21]

Возвращаясь к женским причёскам, следует отметить, во-первых, сложное их устройство, во-вторых, вплетение в косу жгутов, войлочных и из конского волоса, и использование искусственных добавочных кос. С дру-

(130/131)

гой стороны, прически женщин из кургана второго и пятого настолько существенно между собою различаются, что можно уверенно говорить о их происхождении из различных племенных групп.

Бороду и усы мужчины, повидимому, либо сбривали, либо выщипывали, но вместе с тем, по крайней мере некоторые из них, носили подвесные бороды. В кургане втором под головой мужчины найдена подвесная борода из человеческих волос, в виде бахромы, нашитой на ременную полоску, с ремешками для подвязывания (табл. XXVIII, 4, 5). Борода эта была выкрашена в интенсивно чёрный цвет, так что местами краска попадалась в ней целы-

Рис. 77. Гребни роговые. (Натур.вел.).
а — из кургана второго; б — из кургана под г. Бийском.

(Открыть Рис. 77 в новом окне)

ми кусками, после же промывки волосы оказались тёмнокаштанового цвета.

В связи с этой подвесной бородой не лишне будет обратить внимание на человеческие лица в подвесках одного из сёдел кургана первого (табл. XLIV). Хотя эти изображения, может быть, и не следует рассматривать как портретные, тем не менее нельзя не обратить внимания на отсутствие усов и наличие окладистых бород.

Волосы расчёсывались гребнем. Таких гребней нам известно два. Один был найден в кургане втором (рис. 77, а). Сделан он из рога и имеет неправильную дугообразную форму. Одна его сторона гладкая, другая с рельефным поперечным валиком выше зубцов. У верхнего края овальное отверстие, в которое продет узкий ремешок, один край обломан. Другой гребень, изображение которого мы здесь приводим (рис. 77, б), — из моих раскопок курганов под г. Бийском, того же примерно времени, что и

(131/132)

Пазырыкские курганы. Это миниатюрный роговой гребень очень тонкой работы, с мелкими зубцами. Помимо орнаментальных кружков по бокам ручки, интересна тонко прочерченная спираль в центре ручки.

[ Украшения ]   ^

Рис. 78. Серьга золотая. (Натур.вел.).
Курган второй.

(Открыть Рис. 78 в новом окне)

Женщины и мужчины носили серьги. У мужчин из обоих курганов, второго и пятого, в мочке только одного уха видно отверстие для серьги. Следовательно, мужчины носили, повидимому, только одну серьгу, в левом ухе. Обе эти серьги из Пазырыкских курганов похищены, но одна такая серьга сохранилась в рядовом арагольском захоронении (табл. XXVII, 3). Она представляет собою незамкнутое кольцо, диаметром около 16 мм, из золотого стерженька прямоугольного сечения, к которому внизу припаяно колечко диаметром всего 7.5 мм. Этого же типа золотые серьги были найдены С.В. Киселёвым в кургане с каменной наброской у с. Каракол на Урсуле ¹. [22]

У женщин из Пазырыкских курганов отверстия для серёг имеются в мочках обоих ушей, но серьги уцелели только в кургане втором, и то не полностью (табл. XXVII, 10; рис. 78). Серьги эти состоят из цилиндра (высота 6 мм, диам. 8 мм), сделанного из золотой пластины. По верхнему и нижнему краю этого цилиндра припаяно по 36 миниатюрных шариков зерни, а по середине цилиндра пять кружков по 13 зёрен в каждом. В центре слегка выпуклого дна припаяно колечко и на нём висит центральная большая подвеска. Кроме того, по нижнему краю цилиндра, на равном расстоянии один от другого, припаяно три колечка меньших размеров, на которых висят три миниатюрных круглых подвески (диам. 3.5 мм) со сплошным донышком, заполненных голубой пастой. К нижнему краю этих круглых подвесок припаяны пирамидки из четырёх шариков зерни. Большая центральная подвеска в поперечном разрезе квадратная и состоит из четырёх одинаковых, книзу расширяющихся перегородчатых пластин, заполненных внутри голубой пастой, как бы имитирующих изображение мухи.

Внизу каждой пластины колечко, на котором висит ещё одна подвеска. Последняя состоит из полулуния, под которым висит продолговатая пластинка, разделённая двумя полукруглыми перегородками на четыре ячеи, заполненные в свою очередь также голубой пастой. Для подвешивания этих серёг служило, несомненно, незамкнутое кольцо и найденная нами гофрированная розетка-колпачок с круглым отверстием в центре и ячейками по наружному краю, заполненными синей и красной пастой.

В предварительном сообщении о результатах раскопок второго Пазырыкского кургана в 1947 г. о находке нижней подвески этих серёг, по ряду

(132/133)

соображений, мною было высказано предположение, что она переднеазиатского происхождения. Теперь, когда имеются почти полные экземпляры этих серёг и притом с мельчайшей, искуснейшим образом изготовленной украшающей их зернью, это предположение становится ещё более вероятным. По технике выполнения они имеют много общего с золотыми украшениями знатной женщины ахеменидского времени, погребение которой было открыто Морганом в Сузах. Её серьги украшены совершенно такой же перегородчатой эмалью. Такой же зернью украшены золотые оправы подвесок ожерелья ¹. [23]

Серьги из второго кургана при жизни погребённой были частично повреждены. Одна из нижних подвесок была поломана и утрачены две верхние её части. К уцелевшей части припаяно колечко, на котором она и

Рис. 79. Шейная гривна. (Реконструкция). Курган второй.

(Открыть Рис. 79 в новом окне)

подвешена на своё место. У другой подвески обломано ушко; после предварительной обмотки подвеска эта прикреплена к серьге тонкой просмолённой сухожильной нитью.

Следовательно, если в Горном Алтае не было ювелирных дел мастеров, столь искусных, чтобы изготовлять такие серьги, то во всяком случае были мастера, которые умели их ремонтировать.

Браслетов в раскопанных курганах не найдено, но они, несомненно, были, по крайней мере в кургане втором, и притом как ручные, так и ножные. Из Горного Алтая нам известны только простые, согнутые из медных прутьев, браслеты из Кумуртука, в низовье р. Чулышмана, в 10 км от впадения этой реки в Телецкое озеро ². [24]

Чрезвычайно интересна шейная гривна, найденная по частям в саркофаге-колоде и в камере второго Пазырыкского кургана (рис. 79). Когда в 1947 г. в головной части колоды, вместе с вырезанными из дерева и покрытыми золотом фигурками оленей и ушастых грифов, была найдена

(133/134)

толовка рогатого львиного грифона, я предполагал, что все они являются украшением диадемы. Дополнительные находки 1948 г. показали, что мы имеем дело с шейной гривной. Хотя она сильно повреждена грабителями, но может быть полностью восстановлена. Она представляет собою изогнутую в кольцо полую медную трубку, в свободные концы которой вставлены вырезанные из дерева и рога и затем покрытые золотом рельефные композиции из серии трёх, стоящих один за другим, крылатых и рогатых львиных грифонов, с приставными головками в круглой скульптуре. Форма тела львиных фигур проработана скупо, лапы и крылья в хорошо уже известной нам по другим изображениям условной манере. Характерна поза лежащих зверей с приподнятой головой и загнутым кверху львиным хвостом с кисточкой. Приподнятый хвост, уравновешивающий всю фигуру, и направленные вперёд крылья воспроизведены так, как и у знакомой уже нам стоячей фигурки львиного грифона из того же второго кургана. Передние лапы с пальцами выполнены более реалистично, задние схематично. Скульптурных головок найдено две, обе они несколько повреждены, но вполне восстановимы (табл. XXIX, 1 и 2). Головки эти со слегка приоткрытой пастью, небольшим носиком, с верхней губой в двух складках. Лицо плоское с высоким прямым лбом. Круглые, четко вырезанные глаза. Хорошо моделирована нижняя челюсть. Длинные и острые уши, с традиционным завитком у основания, своими верхними концами касаются низких кольчатых рогов, концы которых приподняты кверху и заканчиваются шариками.

Ближайшую аналогию этим изображениям грифонов можно видеть в золотом лежащем львином грифоне из Амударьинского клада ¹. [25] Как и на Алтае, головка выполнена в круглой скульптуре. Та же слегка приоткрытая пасть с маленьким носиком, со складкою на верхней губе, та же мордочка, такие же глаза, несколько более длинные кольчатые рога с шариками на концах; острые уши с таким же завитком у основания. Тело амударьинского грифона выполнено также в плоском рельефе, но поза другая. Приподнятый сверху хвост с кисточкой на конце и крылья по форме по существу те же. При сходстве в основных чертах изображений сопоставляемых грифонов изображение грифона из Амударьинского клада чрезвычайно осложнено дополнительными орнаментальными мотивами и проработкой мельчайших деталей. Если бы шла речь о первоисточнике, то за исходную форму можно было бы принять пазырыкского грифона, а не амударьинского.

Аналогичная шейная гривна была найдена С.В. Киселёвым в том же кургане близ с. Каракола на р. Урсуле, где обнаружены и упоминавшиеся выше золотые серьги ². [26] Эта гривна состояла из бронзовых, рубчатых сна-

(134/135)

ружи трубочек, плотно связанных пропущенным внутрь ремнем. Концы гривны были украшены вырезанными из дерева головками львов. Как сама гривна, так и деревянные головки львов были покрыты листовым золотом. В этих приставных головках на концах гривны особый интерес представляет воспроизведение львиной гривы особыми завитками, с которыми мы неоднократно будем встречаться и в других изображениях львов.

Раковины Cypraea moneta (табл. XXVII, 4), бусы и бисер (табл. XCIX) в качестве украшений, повидимому, употреблялись в незначительном количестве. Помимо белых мраморных цилиндрических бус, которые обычны и в богатых, и в рядовых погребениях, бусы были найдены во втором, пятом и шестом Пазырыкских курганах, а бисер только во втором. Раковины Cypraea moneta правильнее рассматривать не как украшения, а как амулеты, так как в курганах они обычно находятся в единичных экземплярах.

Несмотря на то, что бусы малочисленны, они весьма разнообразны Круглые тёмносиние стеклянные бусы (диам. 5-7 мм) найдены и во втором и в шестом курганах; стеклянная же, но продолговатая, с двумя перехватами, голубая бусина — в кургане шестом; голубая, но из стекловидной пасты бусина — в кургане втором; большие (длина 14 мм) бочковидные стеклянные бусины голубого цвета с синими прослойками и красным ободком — в том же кургане; жёлтые пастовые круглые бусы найдены в кургане шестом. В том же кургане сохранилось 7 штук плоских, биконических (диам. 7-8 мм) оранжевых сердоликовых. Бусина из тёмнооранжевого сердолика из кургана второго больших размеров (диам. 13 мм), уплощённой формы, с десятью (по пять с каждой стороны) гранями и двумя пятиугольными, верхней и нижней, площадками, с биконически высверленной дырой.

Единственная найденная в кургане пятом между плах пола камеры (очевидно, оброненная грабителями) бирюзовая бусина — продолговатая (длина 16 мм), шестигранная, утолщена посередине и сужена к концам; цилиндрические бирюзовые бусы найдены в 1950 г. и во втором Башадарском кургане на р. Караколе (табл. XCIX).

Бисер, как уже было отмечено выше, найден только в кургане втором. Оттуда мы имеем нити очень мелкого прозрачного стеклянного бисера вишнёвого цвета и нити чёрного, стеклянного же, бисера, несколько более крупного. Нанизан бисер на тонкие кручёные шерстяные нитки. Нити с чёрным бисером на концах завязаны узелком. Стеклянным бисером, как мы уже видели, были расшиты подошвы нарядных женских полусапожек. Голубым и фиолетовым бисером был украшен также футляр одного из зеркал второго кургана. Бисер и бусы привозные, по всей вероятности из Средней Азии.

(135/136)

[ Татуировки ]   ^

Помимо украшений, которые надевали в уши, на руки и, возможно, на ноги, на Алтае в рассматриваемое время практиковалась и татуировка тела.

Татуировка, обнаруженная на теле вождя, погребённого во втором Пазырыкском кургане, была одним из замечательных открытий экспедиции 1948 г.

Татуировка эта сохранилась не целиком.

Плохо сохранилась татуировка, особенно в левой её части, на груди мужчины, захороненного во втором кургане. Здесь кожа и мышечная ткань были разрушены. Между тем здесь, над сердцем, была изображена передняя часть туловища, точнее голова (основной фигуры во всей татуировке) львиного грифона или какого-нибудь другого фантастического зверя. Туловище зверя проходило под левой рукой мужчины, а над левой лопаткой была изображена задняя его половина с длинным, приподнятым кверху и спирально завившимся хвостом со змеиной или птичьей головкой на конце (рис. 80 и 81). Хотя передняя часть и голова зверя не сохранились, а передние лапы сильно деформированы, о голове можно составить представление по аналогичным изображениям на правой руке или на правой ноге внизу. Особенно хорошо, за исключением участка на плече, сохранилась татуировка правой руки, покрывающая её полностью, начиная от плеча до кисти. В развёрнутом виде эта татуировка представлена на рис. 82. Внизу изображение кулана или осла с вывернутым задом; на одном с ним уровне изображение фантастического крылатого зверя с кошачьим хвостом; выше — горный баран с вывернутым задом, затем в той же позе олень с орлиным клювом, длинными рогами, отростки которых заканчиваются птичьими головками, птичьи же головки изображены вдоль по шее и на конце длинного хвоста; над оленем снова изображение клыкастого хищника, но уже не крылатого, а подобного тому, который изображён на левом боку; наконец, на плече опять изображение оленя с вывернутым задом, рогами с птичьими головами и длинным хвостом, на конце которого такая же птичья головка.

Татуировка на левой руке сохранилась хуже (рис. 83) и, насколько удалось установить, состояла из трёх самостоятельных изображений, которые представляют собой фигуры двух оленей и одного горного барана, с подогнутыми в прыжке передними ногами, вывернутым задом и приподнятыми кверху задними ногами. Самое интересное и лучше других сохранившееся — среднее изображение оленя.

Хорошо разобрана татуировка на правой ноге (рис. 80). Левая нога была сильно порублена грабителями, и уцелевшие участки её татуировки не дали возможности полностью восстановить её рисунок. Основное изображение на правой наружной стороне голени, от коленной чашечки до щиколотки, — рыба. Ниже рыбы, на стопе, от верхней её поверхности под внутренним

мыщелком и сзади над пяткой — изображение фантастического клыкастого и рогатого, с кошачьим хвостом, зверя; на шее этого животного три птичьих головки. Обращают на себя внимание шарики, как бы вылетающие изо рта этого зверя. Думаю, что эти кружки татуировки не имеют непосредственного отношения к изображению зверя. Подобные кружки — одним длинным и другим коротким рядами — татуированы на спине, по обеим сторонам позвоночника до поясницы (рис. 81). И те и другие нанесены, вероятно, с медицинскими целями, как утоляющие местные боли того или иного происхождения. Такое назначение татуировки хорошо известно этнографам, и мне лично довелось наблюдать её у сибирских народностей, в частности у хантов и эскимосов ¹. [27] С внутренней стороны ноги, вдоль голени, парал-

(138/139)

лельно изображению рыбы, изображены в ряд четыре мчащихся горных барана или козла, с вытянутыми ногами. Фигуры этих баранов ногами

(139/140)

касаются друг друга и представляют собой единую динамичную композицию. Выше этой группы имелось ещё одно недостаточно выясненное изображение присевшего рогатого и крылатого зверя с длинным хвостом, заканчивающимся птичьей головкой.

Описанная выше татуировка могла быть выполнена либо прошиванием кожи, либо нанесением уколов с введением глубоко под кожу чёрного красящего вещества, по всей вероятности сажи. Приём накалывания более вероятен, чем прошивания, хотя алтайцы в это время имели тончайшие иглы и нитки, с помощью которых могли пользоваться и последним приёмом. При изготовлении одежды исключительно тонкие беличьи и собольи шкурки, как мы видели, с внутренней стороны прошивались сплошными рядами чрезвычайно мелких стежков. При этом сухожильной ниткой захватывался только самый поверхностный слой кожи, нигде не переходя на наружную, покрытую волосом шкурку. Значительная глубина проникновения красящего вещества в тело позволяет думать, что татуировка была выполнена не прошиванием кожи, а путём наколов. Несомненно также, что она производилась задолго до смерти этого престарелого вождя, возможно, ещё в молодости. Дело в том, что он был тучным, с сильно развитой подкожной жировой клетчаткой. Обильный слой жира, непосредственно залегающий под кожей, не был окрашен, между тем мышцы под ним, на участках непосредственно под татуировкой, были интенсивно окрашены в чёрный цвет. Во время татуировки вождь если и не был худ, то во всяком случае был не так тучен, как перед смертью.

При жизни человека татуировка, выполненная сажей или чёрной краской, как и всегда, на белой коже имела голубой, синеватый цвет, а на смуглой коже — тёмносиний. В момент открытия тела она была почти чёрного цвета на коричневом фоне кожи.

Каково же было назначение этой татуировки?

В интересующее нас время татуировка у различных народов имела многообразное назначение. По сообщению Геродота, у фракиян «порезы на коже означали благородное происхождение; не имеющий их — не благороден» ¹. [28] Как повествует Ксенофонт, у сыновей богатых моссиник «спины были разрисованы, а передняя часть тела татуирована цветами» ². [29] По свидетельству Помпония Мелы, агафирсы «разрисовывали свои лица и тела более или менее, смотря по степени благородства» ³. [30] Позже этот обычай отмечен у динлинов и у наследовавших им кыргызов, у которых татуировка была привилегией храбрейших ⁴. [31] В античной древности рабы носили на

(140/141)

теле выполненное татуировкой имя своего хозяина. Более того, Геродот рассказывает, что во времена Дария Гистаспа татуировкой пользовались для конспиративной переписки.

К Аристагору — тирану Милета — «из Суз от Гистиэя пришёл раб с исписанной головой, указуя на то, что Аристагору следует восстать на царя. Желая дать знать это Аристагору, Гистиэй, вследствие того, что дороги охранялись стражей, мог сделать это безопасно только следующим образом: вернейшему из рабов он сбрил волосы на голове и исписал её уколами, потом дал волосам отрасти. Как скоро волосы выросли, он отослал раба в Милет с единственным поручением: по прибытии на место предложить Аристагору обрить его и осмотреть голову, а уколы на голове приглашали, как сказано, к возмущению» ¹. [32]

Таким образом татуировка вождя из второго Пазырыкского кургана, вероятнее всего, отмечала его знатное происхождение или его мужество, может быть и то и другое вместе. С другой стороны, не случайно изображение на груди в области сердца львиной или грифоновой головы — основной фигуры во всей татуировке. Кроме того, большинство остальных изображений — звери фантастические, концентрирующие в себе признаки тигра, оленя и орла, змеи (её головка на конце хвоста). Все эти изображения могли иметь какое-то магическое назначение, для нас пока неясное, возможно были апотропеи. Однако, наряду с этими изображениями, наличие в татуировке ряда бегущих горных баранов как бы указывает на то, что на данном этапе развития горноалтайского общества татуировке могло придаваться уже и чисто декоративное назначение.

Следует отметить, что на наличие татуировки у племён Ближнего Востока и Восточной Европы имеются некоторые указания. По сообщению Гиппократа, «вся масса скифов, сколько ни есть их кочевников, прижигают себе плечи, руки и кисти рук, груди, бёдра и чресла, но не для чего иного, — объясняет знаменитый врач, — как из-за слабости и вялости, чтобы быть энергичнее» ². [33] О царских скифах Геродот писал, что они «делают себе на руках порезы» в знак печали при похоронах, вместе с отрезанием частей уха и прокалыванием левой руки стрелой ³. [34] Однако шрамы на теле после указанных операций ещё нельзя рассматривать как татуировку. О наличии татуировки у соседей скифов — агафирсов — сообщают позднейшие авторы. Так, Помпоний Мела пишет, что они «разрисовывают лица и тела... одним и тем же рисунком и так, что смыть их невозможно» ⁴, [35] а Аммиан Марцел-

(141/142)

лин добавляет, что племя это раскрашивало всё тело голубым узором ¹. [36] По словам Плиния, «даки и сарматы мужчины расписывали себе тело» ². [37]

[ Зеркала ]   ^

Зеркала в Горном Алтае в Пазырыкских курганах найдены в нескольких экземплярах.

Одно из двух зеркал второго Пазырыкского кургана — простое бронзовое, хранилось оно в футляре из шкуры леопарда. Зеркало это (табл. XXIX, 4), имеющее многочисленные аналогии, овальной формы, с одной стороны совершенно гладкое, с другой слегка выгнутое, с коротким (1.7 см) и плоским череном-ручкой, составляющим одно целое с зеркалом. Оно очень тонко, около 1 мм толщины. Ручка обернута довольно длинным, прямоугольным лоскутом толстой кожи, туго сшитым на одной из сторон ручки и таким путём прочно прикреплённым к черену. Футляр, в котором было найдено зеркало (табл. XXIX, 5), сшит, как сказано, из шкуры леопарда, шерстью наружу, тонкими сухожильными нитками. На одной из его поверхностей посередине были накреплены золотой кружок и вокруг него концентрические кольца из голубого и чёрного бисера.

Второе серебряное зеркало из того же кургана весьма оригинально (табл. XXIX, 3). Если первое зеркало, найденное в камере кургана, можно считать мужским, то второе, несомненно, женское, так как оно хранилось в кожаной суме вместе с другими принадлежностями туалета. Зеркало это большое (диам. 15 см) и круглое, не сплошное, а склепанное из двух половинок, с пустотою между ними. Лицевая его сторона совершенно гладкая, тыльная — рельефная, с высоким (12 мм) краевым валиком по борту и меньшим, того же профиля, кольцевым валиком в середине и рельефным конусом в центре. По краю бортика тыльной поверхности зеркала нанесён орнамент из маленьких, выполненных циркулем, врезных кружков с точками в центре. Между наружным и внутренним кольцевыми валиками двенадцать врезных, циркулем нанесённых, концентрических кругов, промежутки между которыми заполнены чередующимися, вертикально и под углом одна к другой, короткими линиями.

По краю обе половины зеркала скреплены семью заклёпками. Короткий и плоский металлический черен, составляющий одно целое с лицевой поверхностью зеркала, вставлен в ручку из бычьего рога. В ручке этой для черена предварительно было высверлено специальное гнездо, что хорошо видно на рентгеновском её снимке (рис. 84). В поперечном сечении ручка восьмигранная, со сглаженными рёбрами, при уплощённой, расширяющейся книзу форме.

Аналогий этому зеркалу я не знаю. Составные, склёпанные из двух половин зеркала известны в Китае, где они считаются наиболее древними-

(142/143)

Рис. 84. Рентгеновский снимок зеркала и его разрез. (1/2 натур.вел.). Курган второй.

(Открыть Рис. 84 в новом окне)

из всех известных в настоящее время китайских зеркал. Но у этих зеркал тыльная сторона не гладкая, а ажурная. Известно также, что у китайских танцовщиц, выступавших перед двором, зеркала были с ручками. Погребённая в кургане втором наложница племенного вождя была, как увидим ниже; музыкантша, играла на многострунном щипковом инструменте типа арфы. Всё это, однако, пока ещё не определяет происхождения нашего замечательного серебряного зеркала.

(143/144)

Очень важна находка в шестом Пазырыкском кургане китайского зеркала из белого металла (табл. XXIX, 6). Это один из вариантов хорошо известных, но редких китайских зеркал типа так называемого цинь. Характерные особенности этих зеркал следующие: они очень тонки и хрупки; имеют очень блестящую отражающую поверхность и маленькое желобчатое ушко в центре; не имеют надписей; рисунок у них тонкий, часто очень сложный. При этих общих чертах они сильно варьируют в деталях, главным образом в орнаменте. Несмотря на то, что зеркало наше поломано (сохранилось немного более его половины), мы имеем полное о нём представление, так как уцелела его центральная часть с ушком (рис. 85).

Рис. 85. Зеркало. (2/3 натур.вел.).
Курган шестой.

(Открыть Рис. 85 в новом окне)

Наше круглое зеркало диаметром 11.5 см, толщиною всего около 1 мм, а местами 0.5 мм. Край плоский со слегка приподнятым бортиком. Ушко посажено на слегка приподнятый квадрат в центре зеркала. Всё поле покрыто однородным рельефным рисунком, состоящим из так называемых «крыльев и перьев», среди которого в красивом рельефе четыре косо посаженных по краю фигуры в виде заглавной буквы Т. В промежутках между этими буквами изображены пары сердцевидных листьев. Как будет показано в заключительной главе, зеркало это относится к группе одних из ранних цинских зеркал, к эпохе воюющих княжеств (уделов). Точно такие же зеркала были найдены в Китае в Huai Valley и Loyang ¹. [38]

(144/145)

Хотя зеркала мы рассмотрели в этой главе, вместе с другими предметами личного убранства, следует иметь в виду, что они могли иметь и иное, магическое значение, особенно учитывая китайское происхождение некоторых из них. В Китае, как известно, зеркала употреблялись не только для смотрения, но считались вместе с тем имеющими волшебную силу, предохраняющую от злых духов. Врачи пользовались ими для распознания болезни, гадатели для предсказания будущего, воин, идущий в сражение, нёс его на своей груди, новобрачная, которую везли к её супругу, держала его на сердце, и т.п.

[1] ¹ С. Trever, ук.соч., табл. 22.

[2] ² И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства. 1889, вып. 2, стр. 63, рис. 46.

[3] ¹ Е.С. Видонова. Катандинский халат. Сборник статей по археологии СССР, Труды ГИМ, 1938, вып. 8.

[4] ¹ [ дубль предыдущей сноски ]

[5] ² С. Trever, ук.соч., табл. 22, 1.

[6] ³ С. Trever, ук.соч., табл. 23, 3 и 4.

[7] ⁴ С. Trever, ук.соч., табл. 13.

[8] ⁵ Геpодот, ук.соч., VII, 64.

[9] ⁶ Б. Туpaeв. Скифия в иероглифической надписи. 1911, стр. 1.

[10] ⁷ E.E. Herzfeld, ук.соч., табл. 79.

[11] ⁸ И. Толстой и Н. Кондаков, ук.соч., 1889, вып. 2, стр. 13, рис. 6.

[12] ¹ С.И. Руденко. Скифская проблема и алтайские находки. Известия АН СССР, Серия истории и философии, 1944, №6.

[13] ¹ О кандисе см.: О.М. Dalton. The treasure of the Oxus with other objects from ancient Persia and India. 1905, стр. 51, 52.

[14] ¹ И. Толстой и Н. Кондаков, ук.соч., 1889, вып. 2, стр. 146, рис. 123.

[15] ¹ О.М. Dalton, ук.соч., табл. XI, №28.

[16] ¹ С.В. Киселёв. Алтай в скифское время. Вестник древней истории, 1947, №2, стр. 166, рис. 52.

[17] ¹ Е. Придик. Мельгуновский клад. Материалы по археологии России, 1911, №31.

[18] ² М. Rostovtzeff. The animal style in South Russia and China. 1929, табл. 6, рис. 5.

[19] ³ Для примера можно указать на хеттский цилиндр второго тысячелетия до н.э., где изображены борющиеся львы и сфинксы с приподнятыми лапами. См.: W.H. Ward. Cylinders and other ancient oriental seals. 1920, табл. V, 24, VII, 49.

[20] ¹ Н.Я. Бичурин, ук.соч., ч. I, стр. 143.

[21] ² Геродот, ук.соч., IV, 23.

[22] ¹ С.В. Киселёв, ук.соч., 1935, стр. 102, рис. 17.

[23] ¹ De Morgan. Délégation en Perse. 1905, VIII, cep. 3, табл. V, рис. 3 и 4; стр. 50, табл. VI, рис. 78; стр. 49, рис. 77.

[24] ² С.В. Киселёв, ук.соч., 1949, табл. 30.

[25] ¹ О.М. Dalton, ук.соч., стр. 86, рис. 50.

[26] ² С.В. Киселёв, ук.соч., 1935, стр. 102, рис. 16.

[27] ¹ П.С. Паллас, ук.соч., стр. 54. — Н. Сорокин. Путешествие к вогулам. Труды Общества естествоиспытателей Казанского университета, 1873, т. III, №4. — С.И. Ру-
(138/139)
денко. Графическое искусство остяков и вогулов. Материалы по этнографии, 1929, т. IV, вып. 2, стр. 16, 17. — С.И. Руденко. Татуировка азиатских эскимосов. Советская этнография, 1949, №1, стр. 149.

[28] ¹ Геродот, ук.соч., V, 6.

[29] ² Ксенофонт. Анабазис, V, 4, 32.

[30] ³ Помпоний Мела. Землеописание, кн. II, 4, 32.

[31] ⁴ Г.Е. Грум-Гржимайло. Западная Монголия и Урянхайский край. 1926, т. II, стр. 354.

[32] ¹ Геродот, ук.соч., V, 35.

[33] ² Гиппократ, ук.соч., 26.

[34] ³ Геродот, ук.соч., IV, 71.

[35] ⁴ Помпоний Мела, ук.соч., кн. II, 10.

[36] ¹ Аммиан Марцеллин. Книга деяний, XXI, 14.

[37] ² Плиний Старший. Естественная история, кн. 22.

[38] ¹ S. Umehara. L’étude sur le miroir antérieur à la dynastie des «Han». 1935, табл. 8, 9. — R.W. Swallow. Ancient chinese bronse mirrors. 1937, рис. 14.

наверх