главная страница / библиотека / обновления библиотеки / содержание книги

Д.С. Раевский. Очерки идеологии скифо-сакских племён. М.: 1977. Д.С. Раевский

Очерки идеологии скифо-сакских племён.

Опыт реконструкции скифской мифологии.

// М.: 1977. 216 с.

 

Заключение.

 

Словосочетание «скифская мифология» звучит непривычно. Состояние имеющихся источников способствовало укоренению мнения, что эта мифология безвозвратно утрачена и что в лучшем случае речь может идти о толковании отдельных разрозненных сюжетов. Привлечённый в настоящей работе материал независимо от того, как отнесётся читатель к предложенной здесь конкретной его интерпретации, позволяет, на мой взгляд, с полным основанием отказаться от такой точки зрения и признать оправданными попытки реконструкций скифской мифологии как системы. Результаты предпринятого выше опыта такой реконструкции систематизированы в табл. V, в которой последовательно излагается содержание скифских мифов. Сведение мифов в таблицу представляется целесообразным, так как в ходе исследования их изложение постоянно перемежалось с обоснованиями и мотивировками, что мешало цельности восприятия скифской мифологии в её единстве. В таблице даны ссылки на античный источник, откуда заимствован тот или иной мотив, и на изобразительные памятники, дополняющие данные письменной традиции или подкрепляющие её толкование. В последней графе указывается, в какой сфере религиозного и социального бытия данный мифологический мотив находит отражение.

 

Приведённый в таблице материал показывает, что перед нами стройная и развитая система, отражающая, как и всякая мифология, бытующую в данном обществе модель мира. Разумеется, предложенная реконструкция не отражает эту модель во всем её объёме и во всех деталях. В ходе дальнейших исследований наши сведения о ней постоянно будут уточняться и пополняться. Но и полученные уже результаты являются, на мой взгляд, достаточно существенными. Поскольку модель мира реализуется в различных сферах общественного сознания, постольку реконструированная система — это своего рода «структурная решётка», дающая возможность толкования различных феноменов скифской общественной и культурной жизни: представлений о строении космоса и о социальной стратификации,

(172/173)

характера политических институтов, религиозного ритуала, содержания произведений искусства. Во всех этих сферах воспроизводятся набор основных элементов и характер связей между ними, свойственные скифской модели мира. Поэтому полученные данные о характере этой модели позволяют избежать произвольных толкований в интерпретации скифского культурно-исторического материала, априорного выбора кодов, о котором шла речь во Введении. В то же время приложение этой модели к различным сферам будет способствовать проверке правильности её реконструкции.

 

Предложенная реконструкция открывает и новые возможности для мотивированной интерпретации скифского (а в известной степени и шире — евразийского) звериного стиля. Можно спорить о том, как понимались в Скифии конкретные образы этого стиля; является ли эта система иконической или символической [подробнее см.: Раевский, «Скифское» и «греческое»]; следует ли видеть в этих памятниках изображения богов, мыслившихся в облике животных, или символы этих богов либо «представлявшихся божественными космических сил» [Хазанов и Шкурко, 1973, с. 53], или, наконец, символы отвлечённых категорий. Но представляется несомненным, что эта система моделировала, так сказать, то же мифологическое пространство, отражала ту же картину мира, что и реконструированная выше система антропоморфных персонажей скифского пантеона, т.е. что мы имеем дело с различными способами выражения одной и той же модели мира. Поэтому строгая классификация мотивов звериного стиля, выявление постоянных закономерностей их взаимовстречаемости (на уровне единой композиции, декора одного предмета и даже на уровне целого археологического комплекса) и соотнесение этих закономерностей с ячейками реконструированной выше «структурной решётки» представляется единственным обоснованным, а потому наиболее перспективным путём к решению вопроса о семантике скифского звериного стиля.

 

В заключение кратко остановлюсь на вопросе о причинах распространения в Скифии на определённом этапе её истории антропоморфных изображений религиозно-мифологического содержания. Как известно, за исключением отдельных памятников раннескифского времени (например, изображений на келермесском зеркале и топоре) и каменных изваяний, в Скифии вплоть до конца V в. до н.э. человеческие изображения встречались лишь на импортных изделиях [Граков, 1950, с. 7]. Иная картина наблюдается с конца V в. и особенно в IV в. до н.э., когда антропоморфные изображения греческой и отчасти местной работы воплощают местные мифологические образы и украшают предметы типично скифских форм. Следовательно, эти предметы не являются изделиями чуждой культуры, занесёнными в Скифию, а представляют органический элемент скиф-

(173/174)

 

Таблицa V.

Скифская мифология. Реконструкция.

 

Содержание мифа

Источники

Изобразительное воплощение

Отражение в социально-политической структуре и в религиозном ритуале

Универсальным принципом мироздания является огонь. Это высшая, всеобъемлющая сущность, тождественная миру в целом и каждому из его элементов

Herod., IV, 59; Firm. Mat., V

 

 

Огонь имеет множественную (тройственную) природу, моделирующую строение космоса

Персонификацией огня является богиня Табити — высшее божество скифского пантеона

Val. Fl., VI, 54; Herod., IV, 5 и 68

Herod., IV, 59

 

Почитание золотых огненных атрибутов; высшая клятва скифов — клятва «царскими Гестиями»

Вслед за Табити почитаются Папай и Апи

Herod., IV, 59

 

 

Папай — воплощение неба, верхнего мира, предок скифов и скифских царей

Herod., IV, 5 и 127; Diod., II. 43; Val. Fl., VI, 49-50

 

Скифские цари чтут Папая как своего предка

Апи — богиня земли и воды, нижнего мира, порождающее начало. Она — дочь водного потока (Борисфена, Аракса и т.п.), обитает в пещере, имеет змеиную нижнюю часть тела и двух змей, растущих из плеч. Она — супруга Папая

Herod., IV, 5, 9 и 59; Diod., II, 43; Val. Fl., VI, 49 сл.; Pomp. Mela, II, 11

Многочисленные изображения «змееногой богини» (Куль-оба, Б.Цимбалка и т.д.)

 

(174/175)

 

 

 

Первоначально Папай и Апи существуют в брачном слиянии, и мир состоит из неразделённых неба и земли. Затем от их союза рождается Таргитай, воплощение средней зоны космоса, мира людей. Его рождение знаменует отделение неба от земли, установление трёхчленного по вертикали строения вселенной. Атрибут Таргитая — водоплавающая птица

Herod., IV, 5 и 59; Diod.. И, 43

Навершие с Лысой горы.

Сосуды из Куль-обы, Чмырёвой могилы, кургана Патиниотти, ритон из Карагодеуашха и т.д.

 

По горизонтали организованный мир представляет равносторонний четырёхугольник — совокупность четырёх сторон света. Центр этого четырёхугольника — священная точка, через которую проходит мировая ось

Herod., IV, 101; Herod., IV, 52 и 81

Навершие с Лысой горы

Представление о Скифии как о четырёхугольнике с равными сторонами. Наличие в середине Скифии, в урочище Эксампей, культового центра

Таргитай побеждает различных чудовищ, воплощающих изначальный хаос

Таргитай вступает в брак с богиней Апи, своей матерью

Herod., IV, 8; Strab., XI. II. 10; IG., № 1293

Herod., IV, 9; Pomp. Mela, II, 11; Phil. Alex., I, 85; Aristot., Hist, anim., IX, 34; Aelian, De nat. anim., IV, 7; Plin., VIII. 156

Навершия из Слоновской Близницы; роспись склепа №9 некрополя позднескифской столицы

Ритуал случки царского жеребца с собственной матерью. Запрещение инцеста в скифском обществе

От этого брака рождаются три сына, воплощающие три зоны телесного мира: водно-земную глубь, горы (средняя, связующая зона) и небо (солнце)

Herod., IV, 5

 

Господство тернарных структур в социальной и политической организации скифского общества

(176/177)

Продолжение табл. V

 

 

 

Содержание мифа

Источники

Изобразительное воплощение

Отражение в социально-политической структуре и в религиозном ритуале

Вариант: рождаются два сына, олицетворения верха (неба, солнца) и низа (глубин)

Diod., II, 43

 

 

Победа над хтоническими чудовищами и рождение у Таргитая трёх сыновей знаменует завершение создания организованного мира

 

 

 

При сыновьях Таргитая богиня Табити (Небесный огонь) нисходит на землю в виде трёх золотых воспламеняющихся предметов — плуга с ярмом, секиры и чаши, знаменующих её тройственную природу, соотнесённую со строением космоса

Herod., IV, 5

 

 

Овладеть этими предметами оказывается достоин лишь младший сын Таргитая — Колаксай (Солнце), первый царь скифов. Он вступает в брак с богиней Табити, воплощённой в золотых реликвиях

Herod., IV, 5, 7 и 127

Пластина из Сахновки, бляшки, из Куль-обы, Чертомлыка и т.д., «перстень Скила», рельеф с городища Чайка и т.д.

Ритуал венчания царя с богиней Табити; праздничный ритуал брачного сна «временного царя» с золотыми предметами; именование Табити «царицей скифов»

От Колаксая происходят цари-воины, от старшего сына, Липоксая, — жрецы, от среднего, Арпоксая, — земледельцы и скотоводы. Избранничество Колаксая кладёт начало господству его потомков — воинов — над двумя другими сословиями

Herod., IV, 5-6

 

Существование в Скифии трёхчленной сословно-кастовой структуры с господством воинов

(177/178)

 

 

 

Вариант. Преобладание одного из братьев над двумя другими выявляется в ходе испытания, призванного определить причастность к военному сословию. Фигурирующий в испытании лук Таргитая вручается младшему сыну как символ власти над скифами. Царь-воин получает и жреческий атрибут — чашу

Herod., IV, 10

Сосуды из Куль-обы, Частых курганов, Гаймановой могилы; монеты Эминака и парфянских Аршакидов

Царь, принадлежащий по рождению к воинам, воплощает и жреческую функцию

Вариант. Общество делится на два сословия — воинов и земледельцев, при господстве первых, по двум братьям-родоначальникам

Diod., II, 43; Plin., VI, 50

 

 

Колаксай делит Скифию на три царства, одно из которых делает больше других

Herod., IV, 7 и 120

 

Существование в Скифии института троецарствия

Старшие братья Колаксая, оскорблённые отданным ему предпочтением, решают погубить его

 

«Побратимы» на бляшках из Куль-обы и Солохи и на Сахновской пластине, изображение на гаймановской чаше

 

Они вступают с ним в борьбу и убивают его

Val. Fl., VI, 638 сл.

Гребень из Солохи, пластина из Гермесова кургана, бляшка из Чмырёвой могилы

Ритуальное убийство «временного царя» через определённое время после праздника

 

(177/178)

ской культуры и памятник скифского религиозно-мифологического мышления.

 

В другом месте я попытался подробно обосновать мнение, что это изменение облика скифского искусства не связано с распространением на скифской почве под греческим влиянием нового для скифов представления об антропоморфности богов, пришедшего на смену зооморфизму раннескифской религии. Скорее влияние греческой культуры сказалось лишь в распространении традиции изображать богов, которых скифы издавна мыслили антропоморфными [Раевский, «Скифское» и «греческое»]. Но и такая смена традиции, особенно если она происходит в кратчайшие сроки, требует объяснения.

 

Представляется весьма показательным, что это изменение совпадает по времени с теми переменами в политической жизни скифов, которые связаны с деятельностью Атея и были охарактеризованы в последней главе. Как отмечалось, трансформация традиционных скифских политических институтов, утверждение новой политической системы искало идеологической опоры в традиционных, но по-новому трактуемых религиозно-мифологических представлениях. Эта новая трактовка не могла быть доведена до сознания широких масс средствами распространённого в Скифии в предшествующее время символического искусства звериного стиля, так как подобный памятникам этого стиля «„текст” играет лишь мнемоническую функцию. Он должен напоминать о том, что вспоминающий знает и без него. Извлечь сообщение из текста в данном случае невозможно» [Лотман, 1973, с. 18]. Новая, непривычная трактовка традиционных мотивов могла найти выражение лишь в изображениях нарративного характера, обращающих внимание на сюжет и несущих доступную всем новую информацию. Таковыми и явились распространившиеся в Скифии под влиянием греческого искусства и при прямом участии его мастеров антропоморфные сюжетные композиции. Часть их была использована выше, в ходе реконструкции скифской мифологической системы. Интерпретация на базе этой реконструкции других таких композиций, равно как и памятников скифского звериного стиля — дело дальнейших исследований.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

наверх

главная страница / библиотека / обновления библиотеки / содержание книги