 Б.Б. Овчинникова
Тюркские древности Саяно-Алтая в VI-X веках.
// Свердловск: УрГУ. 1990. 223 с. ISBN 5-7525-0086-9
Украшения.
Состав мужских и женских древнетюркских украшений сохраняет традиции хуннов. Встреченные в погребениях сравнительно немногочисленны, и поэтому выяснить их особенности полностью пока
(44/45)
не удаётся. Очевидно, что независимо от пола погребённого в могиле можно встретить различного вида украшения. Среди них серьги, бусы, реже кольца, подвески, пуговицы, браслеты.
Серьги (табл. 7, рис. 9, 10, 26), обнаруженные в погребениях человека с конём по одному или двум экземплярам, по конструкции отличаются, но не настолько, чтобы не было возможности объединить их в определённые группы. Всего исследовалось 52 экземпляра серёг.
Предложенная нами классификация серёг включает методы, использованные В.Б. Деопик (1963, с. 131) для аланских украшений, с некоторыми изменениями. На наш взгляд, деление вещей по материалу нецелесообразно, так как в итоге мы получаем ряд типов серёг, различия между которыми состоят не в деталях формы, а только в самом материале. За основу выделения отдела берется общий контур серёг, тип выделяется по форме подвески и в некоторых случаях разбивается на подтипы, в основе которых — особенности оформления кольца серьги и некоторых деталей в конструкции.
Рис. 9. Бронзовая серьга из погребения ДА III-10.
Отдел 1. Серьги с удлинённой подвеской.
Тип 1 (табл. 7, рис. 26-1). Серьги со шпеньком вверху и подвеской в форме тоненького стержня, заканчивающегося бусиной. Подобные формы серёг этого типа встречены в погребениях ранних болгар на Волге в IX в. (Степи Евразии..., 1981, с. 167, рис. 46) и в памятниках салтово-маяцкой культуры — IX в. (Там же, с. 150, рис. 98-139-141).
Тип 2 (табл. 7, рис. 26-2-7, 12) представлен серьгами, на кольце которых расположен вверху шпенёк для шарика или бусины, а внизу — полая подвеска-раструб со стержнем внутри, на которой подвешивалась бусина. Условно выделены подтипы с сохранившейся бусиной на конце стерженька — «а» и без неё — «б». Погребения, в которых обнаружены серьги настоящего типа, датированы исследователями VII-VIII вв. (Гаврилова, 1965, с. 64; Савинов, 1982, с. 113), за исключением погребения Узунтал VI-1, относящегося к VIII-IX вв. (Савинов, 1982, с. 117).
Аналогии типу 2 прослеживаются в Верхнесалтовском могильнике. Н.Я. Мерперт (1951, с. 24), анализируя генезис салтовской культуры, относит такие серьги к комплексу вещей, бытовавших во второй половине VIII-IX вв. Близка этой дате и серьга из Дмитровского могильника. С.А. Плетнёва относит её к концу VIII — первой половине IX в. (1967, с. 123). Бронзовые серьги из аланского могильника Чми также датируются VIII-IX вв. (Деопик, 1963, с. 94). В могильнике Старая Преображенка IX-X вв. обнаружена подобная бронзовая серьга (Степи Евразии..., 1981, 135, рис. 87, 88). Таким образом, настоящий тип серёг бытовал в период со 2-й половины VIII до IX в.
Тип 3 (табл. 7, рис. 26-8-11). Серьги с подвеской в форме стерженька, опоясанного зернью в виде колечек. Как правило, эти колечки представляют собой соединение шести маленьких литых шариков. Такие колечки нанизаны на стержень и плотно примыкают друг к другу. По наличию шпенька для бусины вверху основного кольца серьги данный тип разделён на подтипы: «а» — со шпеньком наверху и «б» — без него. Принимая предложение Л.А. Евтюховой, которая опиралась на аналогии подобного типа серьгам в склепах на Кавказе, обнаруженных вместе с арабскими монетами
(45/46)
855-891 гг., их можно датировать 2-й половиной VIII-IX в. (Евтюхова, 1957, с. 208). Подтверждают эту дату и более близкие аналогии — в Прикамье (Голдина, 1970, табл. 34, рис. 10, 17) и в Восточном Казахстане — Зевакино (Степи Евразии.., 1981, с. 133, рис. 92).
Отдел 2. Серьги с укороченной подвеской.
Тип 4 (табл. 7, рис. 26-29-31, 33) — с каплевидной подвеской. Данный тип серёг входит в инвентарь раннекудыргинских могил, датированных VI-VII вв. К аналогиям этому типу серёг, предложенным А.А. Гавриловой, можно добавить серьги из крымских памятников: Эски-Кермен (скл. 257), VII в., а также Перещепино.
Тип 5 (табл. 7, рис. 26-32) — с шариковидной подвеской. Этот тип также встречается в раннекудыргинских могилах VI-VIII вв. Из аналогий по облику данному типу близка серьга из аварского погребения всадника в Венгрии — VIII в. (Marosi, 1936, табл. IV, рис. 7).
Тип 6 (табл. 7, рис. 26-15) — с литой подвеской в форме короткого стерженька с шариком. Тип представлен медными серьгами. По классификации А.А. Гавриловой, погребение относится к сросткинскому этапу IX-X вв. (1965, табл. XXXI).
Тип 7 (табл. 7, рис. 26-13) — с подвеской в форме двух литых шариков, расположенных друг против друга на внешней и внутренней стороне кольца. Относительно аналогий: имеется точная копия в могилах Северной Осетии в слоях VII-IX вв. (катакомбы могильника Чми — 3, 6, 8, 20, 26; Деопик, 1963, с. 131).
Как развивающуюся форму этого типа (удлинение подвески) можно квалифицировать серьгу из Харга III, IX-X вв. (Степи Евразии..., 1981, с. 147, рис. 3) и серьгу из Каневского могильника — VII-IX вв. (Голдина, 1970, табл. 34, рис. 3). Подобная форма серёг встречена и в аварских могилах VIII в. в Венгрии — Elöszallas—Oreghegy, могила 36 (Marosi, 1936, с. 30, рис. 7-4, 5).
Отдел 3. Серьги с напускной бусиной.
Тип 8 (табл. 7, рис. 26-23) — с подвеской в форме овальной бусины. По монете, встреченной в комплексе Капчалы 22, погребение датируется 2-й половиной IX в. (Левашова, 1952, с. 129, 134). Аналогичная серьга встречена также в Хакасии в памятнике тюхтятской культуры IX-X вв. (Степи Евразии..., с. 145, рис. 10).
Отдел 4. Кольчатые серьги в виде простых проволочных сомкнутых, а чаще несомкнутых колец.
Тип 9 (табл. 7, рис. 26-16, 17, 22) — с гладким кольцом. Эти серьги большей частью бронзовые. Гладкие кольчатые серьги встречаются в тюркских погребениях с VI в. и до позднего средневековья. Простая и удобная форма серёг этого типа известна практически везде.
Отдел 5. Серьги без подвески. Поскольку подвески не сохранились, типы выделены по характеру оформления кольца.
Тип 10 (табл. 7, рис. 26-14) — с разомкнутым кольцом с «рёбрышком» в нижней части. Обнаружены такие серьги в погребениях Тувы. По нашему предположению, экземпляры, выделенные в настоящий тип, могли быть составной частью серёг типа 1 или 3, так как аналогии такой форме нами не встречены. По инвентарю, составляющему комплекс в погребениях Аргалыкты, Л.Р. Кызласовым они отнесены к IX в. (1979, с. 141-142).
Тип 11 (табл. 7, рис. 9, 26-24, 28) — с разомкнутым кольцом с выемкой в нижней части. На наш взгляд, такой тип является основой для составных серёг типа 1. Выемки служили местом крепления подвески.
По присутствию шпенька в верхней части кольца можно выделить два подтипа: «а» — со шпеньком (рис. 26-24-27) и «б» — без него (рис. 26-25, 26, 28).
К числу аналогий типу 11 можно отнести экземпляры из погребений с сожжением в Саяно-Алтае — Саглы-Бажи I — 16, Шанчик 17 и 22 (Степи Евразии..., 1981, с. 145, рис. 65); на Табате (Худяков, 1981, рис. 32, 8). Обнаружены подобные серьги за пределами Саяно-Алтая в слоях VIII-IX вв. в Пенджикенте и в Киргизии (Альбишин, 1964, с. 28).
Тип 12 (табл. 7) — со штырьком. Встреченный экземпляр сохранился во фрагмен-
(46/47)
те. Он является составной частью сложной серьги. Найден в паре с бронзовой серьгой типа 9.
Типологический анализ серёг из погребений человека с конём в Саяно-Алтае VI-X вв. позволяет отметить ряд особенностей этого вида украшений у древних тюрков. Обращает на себя внимание факт присутствия в захоронениях женщин по две серьги и чаще, чем в мужских. Кроме того, иногда в одной паре серёг содержатся различные по оформлению экземпляры, причём, как правило, одна из них — со стержнем-подвеской, нарядная, другая — без подвески. Согласно проведенной нами корреляции, отмечено, что в женских погребениях дважды встречено сочетание одинаковых типов — 2 и 11 (табл. 7), в мужских — типов 9 и 12. Мода ношения разных серёг, составляющих пару, сохранилась и до наших дней у современных юношей-тувинцев. Определить принадлежность типов серёг мужчинам или женщинам практически невозможно.
Изучение серёг из древнетюркских погребений показывает, что для памятников Саяно-Алтая характерны серьги сложной формы (составные — типы 2, 3), выполненные из золота, а более простые формы — из других цветных металлов (табл. 7, гр. 6), но полностью не исключено и обратное. Вероятно, степень сложности формы серёг с учётом материала изготовления определяет социальную принадлежность владельца.
Небезынтересным представляется анализ распространения типов серёг по регионам внутри Саяно-Алтайского нагорья. Исключаем типы, насчитывающие менее двух экземпляров. Процентное соотношение берётся от общего числа в типе. Итак, стопроцентная встречаемость зафиксирована для Алтая такими типами серёг, как 4 (каплевидные), 2б (с подвеской-раструбом), 11б (без подвески, без шпенька). 75% — типы 2а и 11а (со шпеньками). Для Тувы оба последних типа составляют по 25% встречаемости. Как видно, преобладание этих типов тяготеет к Горному Алтаю. Проявляется и то, что оба они встречаются совместно, составляя пару. Хотелось бы вспомнить известные изображения серёг на тюркских каменных изваяниях в Южной Сибири (Евтюхова, 1952, с. 106, рис. 62). На наш взгляд, по форме им близки серьги из погребений с конём именно этих двух типов: 2 и 11. На изваяниях можно встретить и самую распространённую форму серёг — кольчатые (тип 9).
Интересно и распределение серёг с «зернью» — тип 3. В погребениях Горного Алтая этот тип нами не встречен, однако является типичным для Тувы (50%), Монголии (25%) и Хакасии (25%). Близкий по форме основного кольца тип 10 обнаружен пока лишь в памятниках Тувы (100%). Для Хакасии стопроцентным является тип 8 (с напускной бусиной). Таким образом, в некоторой степени
(47/48)
оказалось возможным определить характерные для регионов внутри Саяно-Алтая формы серёг.
Выявленные нами отличия скорее помогут в разъяснении вопросов локального характера. Что же касается хронологии, то попытаемся рассмотреть временное бытование выделенных нами типов серёг. С этой целью на основании анализа признаков, характеризующих серьги из погребений человека с конём в Саяно-Алтайском нагорье и полученных в результате проведённой формальной типологии серёг, объединим настоящие типы в группы по ряду общих элементов. Это позволит нам выявить вероятность последовательного изменения типов и выстроить, по возможности, их эволюционный ряд *. [сноска: * Принципы построения групп и система хронологии разработаны в соответствии со схемой для группы позднедьяковских серёг, предложенной И.Г. Розенфельдт (1982, с. 39-53).] В основание группировки положено то общее, что заключено в конструкции самого кольца серьги. В результате удалось объединить типы в четыре группы.
Группа I (рис. 10-1-3) включает серьги типов 4, 5 — каплевидные. Они литые. Скрепление небольшого кольца с полой подвеской шло через «щиток». Настоящая группа серёг является наиболее ранней: согласно хорошо датированным комплексам в могилах кудыргинского типа — VI-VII вв. (Гаврилова, 1965, с. 39, табл. XXXI). Этой дате соответствуют предложенные выше аналогии. Кроме того, в погребении Кудыргэ 15 вместе с серьгой найдена монета 575-577 гг. (Там же, 1965, с. 26). Подтверждением ранней даты служат поясные и уздечные наборы, составляющие вещевой комплекс этих могил.
Однако в группе можно выделить два экземпляра серёг, отличающихся присутствием так называемого «рёбрышка» внизу основного кольца серьги (рис. 10-2). Именно эта деталь обращает на себя внимание в плане дальнейшего развития формы. Возможно, конструкция этих двух серёг явилась промежуточной (переходной к последующей), а значит, они по времени могут быть более поздними, чем серьги без «ребра» (рис. 10-1).
Серьги группы I с другими типами серёг в погребениях древних тюрков пока не обнаружены. Вероятно, в VII в. они начинают претерпевать изменения, сохраняя основу кольца. Это получило отражение в последующей группе.
Группа II (рис. 10-4-7). Сюда вошли серьги типов 2, 3, 10. Их объединяет присутствие на кольце «рёбрышка». Именно эту деталь мы отметили выше как связующее звено с предшествующей группой серёг. Кроме того, условно их можно именовать как серьги со стержневыми подвесками, ибо это отличает их от других групп. Отсутствие подвески у серёг 10-го типа не исключает его из этой группы, так как за основу берется «ребро» на кольце.
(48/49)
Рис. 10. Хронология древнетюркских серёг из погребений человека с конём.
Внутри самой группы можно отметить ряд экземпляров серёг типа 2 (рис. 10-4), которые сохранили традицию в технике изготовления: они остались литыми (стержень с кольцом). Но размеры кольца самой серьги увеличились, вверху появился шпенёк для бусины, разомкнутые концы кольца сместились вбок. Такие серьги встречены в могилах катандинского типа VII-VIII вв. (Гаврилова, 1965, с. 61). Они являются ранними в этой группе, сохраняя ещё элементы кудыргинских серёг. Поэтому их можно отнести к VII в. К тому же погребение Катанда II-5, в котором они обнаружены, также считается ранним среди памятников катандинского типа (Гаврилова, 1965, с. 61).
Затем в конструкции серёг типа 2 происходят небольшие изменения. Подвеска-раструб становится полой, в неё теперь вводится стержень, на конец которого крепится бусина или шарик. Такие экземпляры, на наш взгляд, существовали с начала VIII в. (рис. 10-5, 6).
(49/50)
Именно эти серьги 2-го типа синхронны в употреблении с 11-м типом серёг, так как они встречены в паре у погребенных с конём. Следовательно, в какое-то время они существуют вместе. По конструкции они различны, и тип 11 составляет следующую группу III. Что же касается серёг 2-го типа, то дальнейшее развитие эта форма получила в усложнении оформления конца подвески и верхней части основного кольца. В качестве украшений используются составные части из драгоценных металлов, а шарики наверху уже не на шпеньке, а припаиваются, удлиняется и сама подвеска. Такие серьги получают развитие во 2-й половине VIII-IX
вв. (рис. 10-6).
Все вышеописанные формы серёг этой группы встречены на Алтае. Исключение составляет серьга из Ак-Туруг А-5 в Туве. Не исключено, что попала она сюда с Алтая.
Проникая в Туву со второй половины VIII в., серьги типа 2 видоизменяются по форме, сохраняя «ребро» на основном кольце. Под воздействием давних местных традиций (украшение золотой зернью) *, [сноска: * Обычай украшать золотой зернью известен со времён уюкской культуры (Кызласов Л.Р., 1979, с. 76).] серьги приобретают нарядный вид, что является характерным для украшения в Туве не ранее 2-й половины VIII в. (тип 3, рис. 10-7). Такие же серьги встречены в памятниках Хакасии и Монголии и имеют точную дату, выявленную Л.А. Евтюховой (1957, с. 208). Подвеска у них удлиняется. Стержень оформляется в виде спаянных «зернистых» колечек, завершаясь жемчужиной. На верху кольца серьги иногда присутствует жемчужина. Сам стержень, на который насажены колечки, чрезвычайно тонок. Он составляет один миллиметр в диаметре. Прочность металла позволила ему сохранить спаянные в несколько рядов колечки. С другой стороны, место спайки стержня-подвески с основным кольцом серьги оказалось хрупким, в результате чего осталась лишь одна основа, сама серьга без подвески. Именно такие серьги выделены нами в тип 10 (рис. 10-9).
Однако не всегда так можно интерпретировать появление этой формы серёг. В какой-то степени они могут служить основой для половозрастного и хронологического отличия. Настоящие серьги встречены по одному экземпляру в мужских (юношеских) погребениях, где сопровождающий комплекс вещей соответствует 2-й половине IX-X в. (Кызласов Л.Р., 1979, с. 139). К тому же отметим, что при формально-типологическом методе анализа других категорий вещей мы также будем отмечать такую последовательность в эволюции форм предметов: от простых к сложным, затем от сложных к простым и так далее. Для временного отрезка почти в пять веков это естественно. Существует закон моды, который не терпит постоянства и реагирует на окружающую действительность. Известны факты возвращения к старым формам, к формам изделий предков. Вероятно, со второй
(50/51)
половины IX-X в. наступает как раз период упрощения в форме, в конструкции. Пышность и парадность уступают место более скромному по оформлению украшению. Но это не означает, что подвески на серьгах исчезают совсем. Вероятно, они были подобны типу 1 (тонкий подвесной стержень с костяной бусиной на конце). Фрагмент второй серьги этой пары позволил нам отнести тип к группе II, но к более поздней её форме — IX в.
Группа III (рис. 9, 10-11, 12) объединяет серьги с выемкой на основном кольце, которая могла служить местом крепления подвески. В эту группу вошёл тип 11, условно именуемый нами как «серьги без подвески».
При анализе серёг данной группы удалось выявить, что самыми ранними формами могли быть экземпляры, которые встречены в паре с серьгами типа 2. Они находились в алтайских погребениях курайского типа VIII-IX вв. (Гаврилова, 1965, табл. XXXI). Настоящие экземпляры, на наш взгляд, бытовали в VIII в. Несколько позже, вероятно, к концу VIII — началу IX в. подобной формы серьги появились в Туве и Хакасии (случайные находки). Однако форма их здесь несколько изменена. Если на Алтае в погребениях с конём основные кольца серёг округлые по контуру, то в Туве и Хакасии они вытянутой, подтреугольной формы, корпус кольца чуть сужается кверху. Кроме того, присутствует деталь местной, характерной для Тувы, традиции: украшение зернью (рис. 26-8-11). Последнее сближает серьги настоящей группы, точнее, типа 11, с типом 3, что позволяет определить период их синхронного существования: 2-я половина VIII-IX в.
Сохраняя форму корпуса основного кольца в виде овального треугольника, такие серьги получают развитие в несколько иной форме серёг (тип 8) в Хакасии со 2-й половины IX-X в. (рис. 10-14). Оформление их намного скромней. Хакасские серьги именуются нами как «серьги с напускной бусиной», которая находится непосредственно на самом кольце серьги. В линии развития корпуса основного кольца такие серьги составляют единство с типом 11, в результате чего мы и объединяем их в одну эволюционную группу III.
Группа IV (рис. 10-15, 16). В неё вошли серьги типа 9, так называемые «кольчатые». Хотя этот тип считается самой распространенной формой, имея широкий хронологический и территориальный диапазон, можно заметить, что в погребениях с конём в Саяно-Алтайском нагорье он больше характерен для периода IX-X вв. Проведённый анализ серёг по группам показал, что серьги, встреченные в погребениях с конём в Саяно-Алтае, бытовали у тюрков-тугю на протяжении всего периода VI-X вв. На наш взгляд, трудно пока установить генетическую связь с предшествующими по времени типами серёг. Однако в оформлении их можно установить некоторую преемственность. Как мы уже отмечали, она проявилась в традиции украшать серьги зернью (тип 3), Такой техникой, как припайка золотой
(51/52)
зерни к корпусу подвески, выполнена серьга из кургана №40 на р. Бегирэ из раскопок А.В. Адрианова. Согласно приведённым Л.Р. Кызласовым аналогиям, такие серьги встречены в Алтайском крае (Кызласов, 1969, табл. III, рис. 143, 147). Относятся они к позднеуюкскому времени — V в. до н.э. Естественно, временной разрыв между уюкской и тюркской эпохами значителен, но тем не менее сам факт существования такой техники, сохранения её в традициях неоспорим. Интересно и то, что сама форма уюкских серёг повторяется ещё позднее, в X-XI вв., у местных племён Тувы в период экспансии на её территорию енисейских кыргызов.
Несмотря на общие элементы в конструкции серёг с существующими серьгами у кочевников всего пояса степей, полностью отождествлять их невозможно. У серёг Саяно-Алтая есть свои особенности, которые имеют местный характер, что нашло отражение в развитии их формы на протяжении периода VI-X вв. (рис. 10). Заметны и их региональные особенности внутри самого края, которые очевидны, несмотря на объединительные процессы в политико-административном отношении. И всё же прослеживаются они в деталях, а основа развития остается единой для всего Саяно-Алтайского нагорья.
Нельзя не отметить и то инородное влияние, которое нашло отражение в форме некоторых типов древнетюркских серёг. Это относится, в частности, к каплевидным — кудыргинским серёжкам типа 4. Серьги такой формы приобрели весьма широкую популярность ещё в VI в. в Подунавье, Крыму, на Кавказе. Правда, есть одно отличие: в качестве подвески используются бусины стеклянные, а не металлические, как на Алтае. Западное влияние прослеживается и в форме серёг типа 7, копия которых обнаружена в Северной Осетии в могилах авар. Эти факты позволяют предположить о существовании торговых связей древних тюрков-тугю не только с близлежащими соседними государствами, такими как Китай, но и с государственными объединениями Крыма, Кавказа через Среднюю Азию. Последнее подтверждается письменными источниками и материалами других категорий вещей, встреченных совместно с серьгами в погребениях человека с конём.
Бусы (табл. 8, рис. 27) в погребениях с конём Саяно-Алтайского нагорья встречаются нечасто и, как правило, по одной-две бусины. Ещё реже находятся полностью ожерелья — скорее можно предположить о его наличии по сохранившемуся числу бусин. Так, о существовании ожерелья-бус можно заключить по материалам из погребений Яконур 3 п. 1 (рис. 27-5); Курай III к. 6 п. 2 (рис. 27-7, 9, 10, 12); Курай III к. 2 (рис. 27-4, 5, 14) и Мугур-Саргол (рис. 27-15). Общее число бусин составляет 70 экземпляров. Специальному изучению бусы древнетюркских погребений не подвергались. Типологический анализ бусин мы опускаем, так как он требует дополнительных иссле-
(52/53)
дований специалиста по стеклу. Отметим лишь то, что бусины, обнаруженные в погребениях древних тюрков, выполняли различные функции в разряде украшений: бусы в ожерелье, бусины как составная часть серёг и бусины-застёжки. Как бусы в ожерелье они преобладают в памятниках Алтая. В Туве зафиксирован лишь один случай, и то — костяные (Мугур-Саргол). Бусы, изготовленные из стекла, камня, каури, являются в основном привозными как с Ближнего Востока (Сирия, Египет, Персия), так и с Дальнего Востока. Допустимо и местное производство — это бусы из рога, кости, зубов марала, известковой коррекции [конкреции], речного жемчуга. Бóльшая часть последних встречена в Туве. Что касается хронологии, то бусы не являются датирующим материалом, слишком широк временной диапазон их встречаемости в погребениях.
Кольца обнаружены как в мужских, так и в женских погребениях, причём пока только в памятниках Горного Алтая. Находки их чрезвычайно редки и зафиксированы они в основном в погребениях могильника Кудыргэ. Всего сохранилось 12 экземпляров колец, в том числе четыре из них серебряных и восемь — медных. Располагались они на фалангах пальцев, иногда количество их на одной руке доходило до пяти (Кудыргэ 12). Вероятно, мода на кольца не получила широкого признания у древних тюрков всего Саяно-Алтайского нагорья, а явилась определённым своеобразием личных украшений у тюрков только на Алтае (Гаврилова, 1965, с. 41).
Браслеты обнаружены лишь в одном погребении на могильнике Аймырлыг I XIII-1 (Тува). Представлены они во фрагментах, выполнены из бронзы, форма их довольно проста: в виде незамкнутых гладких колец, концы которых не сохранились. Очевидно, такие украшения нетипичны для древних тюрков.
Подвески представлены различными формами. Две золотые подвески желудевидной формы найдены в Монгун-Тайге (МТ 58-VIII) в мужском погребении (рис. 27-17). Находка зафиксирована за черепом и, вероятно, являлась деталью головного убора.
В погребении Катанда I-5 найдено украшение (рис. 27-20), обозначенное в литературе как серьги (Грязнов, 1956, с. 164). Их форма представляет собой два плоских кружка из специальной спиралевидной проволоки. На наш взгляд, эти украшения по функциональному назначению ближе к подвескам, чем к серьгам, так как для ношения в мочке уха их крепление неудобно. Подобный вид украшения у славян также был известен как подвески (Арциховский, 1930, с. 113). К категории подвесок следует отнести и амулеты в виде когтя медведя, обнаруженные в погребениях могильника Туяхта 1 и 3 (рис. 27-18). Интересна необычная костяная орнаментированная подвеска, встреченная в погребении 82 Перевозинского чаатаса (рис. 27-19).
В женском погребении Даг-Аразы II-13 найдено три позолоченных бубенчика разной величины (рис. 27-21-25). аналогичные бу-
(53/54)
бенчики обнаружены ещё в трёх погребениях Хакасии и Тувы (рис. 27-23, 24) — всего 10 экземпляров. Аналогии им встречены: в Дмитриевском могильнике в комплексе IX в. (Плетнёва, 1967, с. 113), в Тарском могильнике — VIII-IX вв. (Кореняко, 1976), Ближние Елбаны VIII-2/3 — IX-X вв. (Грязнов, 1956, с. 170), в погребениях XI Саркела — Белой Вежи (Артамонова, 1963, с. 189) и др. Судя по расположению этих бубенчиков у плеча и возле рук, их могли использовать и в качестве пуговиц. Об этой разновидности украшений в могильнике Саркела — Белая Вежа, где они разделялись на пуговицы и бубенчики, О.А. Артамонова пишет: «Пуговицы чаще встречаются в мужских погребениях, чем в женских. Бубенчики принадлежали детским погребениям, в мужских и женских они выполняют функцию пуговиц» (1963, с. 190). Как украшения известны и пряжки, выполненные из известковой коррекции [конкреции] (рис. 11).
Рис. 11. Украшение из погребения A I XIII-1 (известковая вытяжка).
Однако древности тюрков Саяно-Алтая в VI-X вв. далеко не ограничиваются деталями одежды и украшениями. Среди погребального инвентаря у тюрков-тугю встречается комплекс вещей, свидетельствующий о развитии у них обрабатывающих промыслов. Этот комплекс вещей составляет набор производственных орудий, предметов быта и обихода.
|