Н.П. Матвеева
Козловский могильник
эпохи Великого переселения народов.
// Тюмень: ТюмГУ. 2012. 178 с. ISBN 978-5-400-00701-9
Оглавление
Введение. — 4
Раскопки 1950-1960-х гг. — 9
Раскопки 2000-х гг. — 41
Погребальный обряд. — 59
Погребальные традиции населения эпохи раннего Средневековья. — 59
Захоронения Нового времени. — 68
Инвентарь и хронология комплексов. — 70
Керамика. — 70
Oружие. — 81
Упряжь. — 81
Предметы быта. — 82
Украшения. — 82
Хронология комплексов. — 89
Некоторые заметки об историко-культурных процессах в Зауралье. — 102
Библиографический список. — 113
[ Рис. 1-59. — 121-176 ]
Заключение. ^
Публикуемые в данной монографии материалы могильника Козлов Мыс-2 должны заполнить лакуну в изучении эпохи Великого переселения народов в Зауралье — одного из самых дискуссионных периодов древней истории региона. Памятник исследовался в 1950-1960-е гг. XX в. Западносибирской экспедицией Института археологии АН СССР под руководством В.Н. Чернецова и С.В. Зотовой, а в 2000-е гг. — автором. Несмотря на утрату части данных и плохую сохранность скелетов и находок, могильник дал 97 погребений разных эпох, в том числе 83 захоронения раннего Средневековья.
Погребения расположены широтными рядами под низкими курганными насыпями, а в нескольких случаях окружены ровиками, сопровождаются головами и конечностями лошадей или мелкого рогатого скота, остатками кремации. В способах размещения умерших доминирует ингумация в положении вытянуто на спине, головой на север, в мелких овальных ямах. Встречены и захоронения в срубе, лодке, кремации.
Керамический материал могильника поразительно разнообразен и включает сосуды бакальского, карымского и «кушнаренковского» типов, а также позднесаргатские и позднекашинские реминисценции. Украшения, предметы культа, вооружения и быта позволяют датировать некрополь IV-V вв. н.э., а преобладание в комплексе бакальской керамики — относить его к началу формирования бакальской культуры из нескольких субстратных и суперстратных компонентов. В пользу многокомпонентного состава населения переходной эпохи от раннего железного века к Средневековью говорит засвидетельствованное в Козловом Мысу-2 массовое распространение обычая прижизненной кольцевой деформации головы, не характерной для предшествующего времени.
На основании группировки по инвентарю нами выделены условные хронологические группы погребений: начала IV в., конца IV в. и начала V в. При этом оказалось, что большая часть погребений ранней группы связана со сравнительно заметными курганами и занимает весь мыс, где расположен некрополь, с севера на юг. А погребения средней и поздней групп продолжают начатые ими ряды, то есть, кладбище, видимо, строилось по семейно-родственному принципу.
(111/112)
Памятник позволяет решить вопрос о времени переходного периода от раннего железного века к Средневековью как о краткосрочном отрезке начала — первой половины IV в. и даёт возможность пролить свет на истоки бакальской культуры.
Общий фон начала средневековой поры в Зауралье составляют разнонаправленные миграции. Сначала это было вторжение северных таёжных групп, затем давление кочевников степной зоны, а также широтные перемещения новых групп, сформированных па многокомпонентной основе.
Представляется, что в обстановке войн и конфликтов за землю первоначально произошли переход к кочеванию, упрощение быта и некоторая нивелировка социальных различий. Однако интенсивность торговых связей с югом (Приаральем) и западом (Приуральем) снизилась не надолго, они быстро восстановились через деятельность купцов и ремесленников, по-видимому, на так называемом Меховом пути. Одним из доказательств этого в Зауралье является распространение синкретичной керамики «кушнаренковского» типа, сочетающей среднеазиатские формы и таёжные элементы декора. Хотя, впрочем, большинство вопросов, связанных с формированием данной археологической культуры, остаются не решёнными.
Предполагаем, что небольшие группы автохтонного (саргатского, кашинского) происхождения сначала вошли в бакальскую ассоциацию полукочевников, а через них как элементы пришлого характера обнаружились в Прикамье в памятниках неволинских бродовской стадии и ломоватовских харинской стадии, а также в караякуповской среде на территории Башкирии и редкими вкраплениями среди других номадов — вплоть до Волги.
Разнородность происхождения раннесредневековых кочевых групп Зауралья и Приуралья в IV-VI вв. объясняется, как нам кажется, кочеванием дисперсных групп номадов по не вполне устоявшимся маршрутам после событий, связанных с гунно-сарматскими походами и переселениями. Они передвигались в обширной Зауральской и Казахстанской степи зимой, а летом — в лесостепи, подобно тому, как кочевали раньше саки и сарматы, но вступая в менее прочные союзы и вовлекаясь в более далёкие рейды, в частности, до Верхнего Прииртышья и Приаралья. Конкретный механизм культурогенеза на этих территориях ещё предстоит уточнить.
Несмотря на важность публикуемых материалов, плохая сохранность органики и скелетов Козловского могильника не позволила ставить такие вопросы, как половозрастной и социальный состав погребённых, характер общественной дифференциации. Их разрешение требует полномасштабных раскопок других аналогичных могильников с применением комплексного подхода.
|