![Сообщения Государственного Ордена Ленина Эрмитажа. [Вып.] XLVII. Л.: «Искусство». 1982.](/img/sge-047.jpg)
В.Г. Луконин
Библейский сюжет в сасанидской глиптике.
// СГЭ. [ Вып. ] XLVII. Л.: 1982. С. 49-50.
Издаваемая здесь гемма поступила в Эрмитаж в 1965 г. и происходит из коллекции западных и восточных камей и гемм, завещанной нашему музею Г.Г. Леммлейном. На овальной сердоликовой пластинке рыжего цвета [1] изображена фигура человека (голова и ноги вправо, тело в фас) в короткой до колен одежде без головного убора. В руке у него, по-видимому, кинжал или меч. Перед человеком — жертвенник обычной для сасанидских аташданов формы, на котором, однако, вместо пламени — схематически изображённая лежащая человеческая фигурка. Справа от центрального персонажа — горный баран и схематическое изображение дерева или куста. Несмотря на отсутствие надписи на гемме, по стилю, характеру резьбы и деталям памятник этот должен быть отнесен к Ирану эпохи Сасанидов и датирован VI-VII вв. [2] Сюжет на гемме также легко опознаётся: здесь представлена сцена «Жертвоприношение Авраама» (Бытие, XXII). Гемма, таким образом, принадлежит к группе сасанидских печатей с библейскими сюжетами. [3] В отличие от большинства гемм с этим сюжетом из различных музейных собраний, [4] эта печать интересна прежде всего детальностью представленной сцены.
Ни датировка, ни определение сюжета этого памятника не вызывают сомнений, но на этом примере можно показать, что почти весь репертуар культовых символов и изображений, использовавшийся среди христиан в сасанидском Иране, базировался на стандартных зороастрийских композициях, реинтерпретировавшихся христианами или превращавшихся в христианские путём использования весьма скупых средств. Нужно иметь в виду, что глиптика — материал по своей массовости сравнимый разве только с монетами — как раз наиболее полно очерчивает рамки развития такой иконографии в позднесасанидскую эпоху.
А.Я. Борисов рассмотрел некоторые из таких изображений: [5] изображение креста и популярный среди несториан ветхозаветный сюжет «Даниил во рву львином». В ряде случаев печати с такими сюжетами снабжаются среднеперсидскими надписями, среди которых и зороастрийские теофорные имена и даже зороастрийская религиозная формула «упование на богов (язатов)». [6] Такие печати известны во множестве, но все они (судя по изданным экземплярам) и по стилю («штриховая манера»), и по дукту надписей датируются позднесасанидским периодом.
Жертвоприношение Авраама. Гемма, сердолик.
К перечисленным выше сюжетам Д. Лернер прибавила редкие экземпляры со сценой въезда Христа в Иерусалим; [7] существует также немало печатей с обычными сасанидскими сюжетами, но с добавлением креста. [8]
Рассмотрение всех этих печатей с очевидностью свидетельствует, что в сасанидской глиптике не существовало какого-то отдельного направления: одни и те же резчики печатей, используя одни и те же каноны, могли превратить зороастрийскую композицию в типично христианскую. Так, например, в сасанидской глиптике распространён сюжет жреца с барсомом в руках, стоящего перед аташданом. [9] На некоторых печатях в руке жреца вместо барсома изображён крест, на других — крест помещается на аташдане, заменяя языки пламени. [10] Несколько более сложная, но тоже типично зороастрийская композиция: жрец перед аташданом и за ним — изображение барана (жертва храму). [11] Уже это изображение, снабжённое крестом, могло быть истолковано как сцена «Жертвоприношение Авраама». В этой же сцене, как мы видели, появляется изображение человеческой фигуры на алтаре (вместо языков пламени), и в этом случае перед нами уже почти полная иллюстрация ветхозаветного сюжета — есть и овечка в кустах, и Исаак на алтаре, да и нож в руке Авраама — бывший барсом. [12] Нужно отметить, что скомпонованная таким образом сцена почти точно воспроизводит иконографический вариант иллюстраций этого сюжета, представленный впервые в живописи синагоги Дура Европос (III в.). Сасанидские печати с вариантами этого сюжета, выстроенные в ряд, наглядно показывают трансформацию чисто зороастрийского религиозного сюжета в чисто христианский. То же можно сказать и о печатях с сюжетом «Даниил во рву львином»: к стандартной для сасанидской глиптики, ещё древневосточной композиции (царь или герой сражается с вздыбившимся львом [13]) достаточно было прибавить второго льва. [14] При этом, как уже говорилось, независимо от полученного сюжета резчик мог вырезать на печати привычную ему, уже
(49/50)
вошедшую в глиптический канон, зороастрийскую религиозную формулу.
Реинтерпретация в христианском духе не только зороастрийских изображений, но даже и легенды об основании одной из главных зороастрийских святынь — храма Атур-Гушнасп в Тахт-и Сулейман, построенного при шаханшахе Хосрове I и особо почитаемого всеми последующими сасанидскими шаханшахами, отражена в так называемом «втором рисале» Абу-Дулафа (середина X в.). [15] Посетив Шиз (Тахт-и Сулейман), Абу-Дулаф сообщает, что город этот основал некий Хурмуз ибн Хосровшир ибн Бахрам. Далее он рассказывает о том, что когда царя Персии Хурмуза «достигло известие, что благословенное дитя родится в Иерусалиме, в деревне, называемой Вифлеем», и что дарами ему должны быть мирра, масло и ладан, он послал специального посланника с этими дарами, чтобы вручить их его матери и «испросить благословения этого родившегося дитя на свою страну и свой народ». Мария дала послу мешок с землёй и сказала, что на этой земле будет основан город. Посол Хурмуза добрался лишь до местности Шиз, где умер, но перед смертью просыпал и землю из этого мешка. Когда Хурмуз узнал об этом, он послал людей, чтобы на этом месте выстроили храм огня. Ночью посланцы Хурмуза увидели яркий свет, исходящий от той земли, «и подошли ближе и очертили кругом тот огонь... а на утро на этом месте начали строить здание в этом круге и это был храм огня Шиза» (Атур-Гушнасп, который действительно круглый в плане).
В. Минорский отмечал, что и сама история, и имя «царя Персии»: Хурмуз — вполне соответствуют тому, что рассказывается в христианском сирийском памятнике «Пещера сокровищ» (VI — начало VII в.; там один из магов, пришедших в Вифлеем, назван «Хормиздад, царь Персии... чья резиденция находилась в Атурпатакане», т.е. в Южном Азербайджане, где и расположен Шиз). Таким образом, традиция об основании Атур-Гушнаспа весьма стойкая и должна быть отнесена к концу сасанидского периода.
Нужно сказать, что для проникновения даже и в догматику зороастризма христианских идей имелась если и не приоткрытая дверь, то во всяком случае щель: Егише (II, 29), излагая содержание ответа армянских христиан на письмо вузург-фраматара Ирана Михр-Нарсе, приводит из него следующую цитату: «В прежние времена некто из могпетов, который был совершенен в вашей [зороастрийской] вере, и вы его почитали стоящим выше человеческой природы, уверовал в Иисуса Христа». Речь идёт, несомненно, о Мани и его учении. [16]
Тема о христианской иконографии позднесасанидского Ирана, несомненно, нуждается в дальнейшем изучении. Ведь к тому времени здание зороастризма уже было изрядно расшатано, уже имело много трещин и в ортодоксии, и, в особенности, в ортопраксии. В трещины проникало христианство, что, бесспорно, должно было отразиться и на памятниках искусства той эпохи.
[1] Инв. №Гл.1402; 1,76×1,28 см.
[3] Сюжет был опознан ещё в 60-х гг. XIX в. (см., напр.: Chaubouillet М. Catalogue général et raisonné des camées et pierres gravées de la Bibliothèque Impérial. Paris, 1858, p. 191). A.Я. Борисов в своей заметке «Об одной группе сасанидских резных камней» (Борисов А. Я. Эпиграфические заметки. — ТОВЭ, 1939, т. 1, с. 240), ссылаясь на мнение Я.И. Смирнова (Смирнов Я.И. Записки о сирийском блюде. — Материалы по археологии России. Спб., 1899, №22, с. 37), полагал, что на таких геммах «изображён один из ритуальных моментов зороастрийского культа», но ему ещё не были известны геммы с достаточно подробной разработкой сюжета.
[4] Борисов А.Я., Луконин В.Г. Сасанидские геммы, табл. VII, №156; Bivar A.D.H. Cataloque of the Western Asiatic Seals in the Brittish Museum. London, 1969, pl. 5, BD 16; pl. 8, CG 3; Göbl R. Der sasanidische Siegelkanon. Braunschweig, 1973, Taf. 2, 4c, 4d.
[5] Борисов А.Я. Эпиграфические заметки, с. 235-242.
[6] На эрмитажной печати с изображением креста (см. Борисов А.Я. Эпиграфические заметки, табл. I) надпись — «Хормизд Гушнасп» — типичное теофорное зороастрийское имя. См. также: Gignoux Ph. Cataloque des sceaux camées et bulles sasanides de la Bibliothèque Nationale et du Musée du Louvre. Vol. 2: Les sceaux et bulles inscrits. Paris, 1978, p. 63-64, pl. XXIII, 7. 4 (в надписи — зороастрийское имя); 7. 5 (надпись: kwsty hwlb’n W bl’skn wcwlk k’tlykws «великий католикос областей Хулван и Баласакан»).
[7] Lerner J. Christian Seals of the Sasanian Period. Istambul, 1976.
[8] Gignoux Ph. Op. cit., p. 63-64, pl. XXIII 7. 2; 7. 3; 1. 7; 7. 9; 7. 10; Надпись на 7. 2 (мужской и женский бюст, крест между ними, крест внизу) — теофорные зороастрийские имена и зороастрийская религиозная формула: «упование на богов»; на 7. 7 (мужская обнажённая фигура с крестом в руке) — та же формула; на 7. 8 (обычный погрудный портрет сасанидского официала, помещенный над двумя распахнутыми крыльями) надпись: ptwmydy ’pst’n ’L vswdy ZY MR’HY «(имя) упование на Иисуса, господа» (Gignoux: «„La confiance en Jesus le Seigneuer est la fin” c.-a.-d le but de tout chrétien»).
[9] Борисов А.Я., Луконин В.Г. Сасанидские геммы, табл. VI, №152; Bivar A.D.Н. pl. 5, BD 1, 3, 4; Gignoux Ph., pl. XXII, 6. 86.
[10] Bivar A.D.H., Pl. 5, bd 1-3.
[13] Bivar A.D.H., pl. 8, CG 1-2.
[15] Minorsky V. Two Iranian Legends in Abu-Dulaf’s Second risalah. — Archaeologica Orientalia in Memoriam E. Herzfeld, New York, 1952, p. 172-175.
[16] Иное отношение к Мани и манихейству у современников Егише — Езника (Об учении персидских магов. Пер. Г. Эзова. Спб. 1858, с. 39-40) и других историков.
|