Л.Р. Кызласов

История Тувы в средние века.

// М.: МГУ. 1969. 212 с.

Заключение.

В настоящей работе были затронуты и некоторые общие проблемы истории центрально-азиатских обществ, среди которых наиболее важной представляется проблема зарождения н развития феодального способа производства в так называемом «кочевом обществе». Известны недавние споры со сторонниками теории «кочевого феодализма», который якобы настолько специфичен, что основным средством производства в условиях кочевого скотоводства является скот, а не земля. [1]

Наши материалы подтверждают противоположную точку зрения о том, что основным или главным средством производства у кочевников или полукочевников является земля, что основой феодализма и у кочевых и у осёдлых народов была феодальная собственность на землю, так как собственность на скот не была монополией только феодала.

Приведённые нами факты свидетельствуют об ошибочности мнения, высказанного некоторыми исследователями о том, что вся история Тувы есть история чисто кочевого населения. На самом деле чистых кочевников в Туве никогда не было. Известная часть населения Тувы всегда специализировалась на земледелии и вела осёдлый образ жизни, производя продукты земледельческого хозяйства, без которых невозможна и жизнь кочевников.

Особенно большое развитие земледельческая культура в Туве получила в VI-XIV вв., когда там существовало высокоразвитое пашенное земледелие с применением совершенных плугов с отвалами, с использованием тягловой силы животных, а также искусственного орошения некоторых плодородных, но засушливых участков.

Естественно, что была развита и земельная собственность, хотя конкретные формы землепользования и феодальной эксплуатации далеко не всегда удаётся выявить из-за отсутствия прямых, особенно письменных источников.

Другая часть населения Тувы вела полукочевой образ жизни, переходя со скотом с летников на зимники, ибо непрерывному круглогодичному кочеванию препятствовало отсутствие широких степных пространств в этой горной стране. В классовом обществе здесь полукочевая община являлась параллелью сельской общине осёдлых народов, ибо так называемые родоплеменные деления представляли собой только военно-административные, а не кровнородственные единицы.

С развитием феодализма в IX-X вв. страна была разделена по удельно-территориальному принципу на феодальные уделы — баги, за которыми было закреплено определённое смешанное феодально-зависимое население. Безусловно, имела место и феодальная рента в её разных формах — отработочная рента и рента продуктами и иногда денежная рента, в их исторической последовательности.

Археологические исследования последних лет доказали, что в Туве (так же как в Монголии и Забайкалье) в средние века происходит зарождение и развитие ремесленных городов и городской культуры, то есть развитие феодализма шло здесь тем же путём, что и процесс сложения феодального общества у осёдлых народов государств Европы и Азии. [2] И здесь в связи с ростом городов и ремесленного производства разделение труда и развитие обмена между городом и кочевым залом сделали большой шаг вперёд.

Таким образом, следует заключить, что никакого особого пути развития феодализма в условиях преобладания полукочевого или кочевого хозяйства нет, как нет и особого «кочевого феодализма»; что развитие феодализма в лю-

(172/173)

бом обществе в основном подчинено действию одних и тех же экономических законов. Это, конечно, не отрицает известного своеобразия, присущего конкретным формам общественного развития того или иного общества. Однако детальное исследование рассмотренных проблем является ещё делом будущего.

Подробно анализируя все источники исследуемого периода, мы пришли также к выводу, что исторические судьбы населения Тувы в средневековый период были тесно связаны с племенами и народностями Южной Сибири и Центральной Азии, а не с Китаем, в сферу политического влияния которого Тува тогда не входила.

Необходимо остановиться ещё на двух взаимосвязанных вопросах. Во-первых, нужно рассмотреть этническое взаимоотношение средневекового населения и современных тувинцев, т.е. затронуть проблему происхождения тувинцев. И, во-вторых, необходимо указать на выявившееся в процессе исследования исторически сложившееся родство этнических групп современного населения Саяно-Алтайского нагорья.

Тувинская культура в присущем ей этнографическом комплексе появляется в XVI в. Однако разнообразие известных ныне типов погребального обряда XVI-XVII вв. свидетельствует о незавершённом процессе консолидации различных этнических групп, составивших тувинский народ. [3]

Очевидно, что тувинцы начинают складываться в народность в конце XV — начале XVI в., ибо, как мы видели выше, в XIII-XV вв. различные этнические группы населения Тувы еще резко отличались друг от друга культурой и погребальным обрядом, В XIII-XIV вв., что является весьма важным обстоятельством, среди населения Тувы ещё не преобладал центральноазиатский монголоидный антропологический тип, который присущ современным тувинцам. [4] Очевидно, что физический тип тувинцев в целом сформировался позднее. Но археологических и исторических материалов XV-XVI вв. в настоящее время известно ещё так мало, что вопрос о происхождении тувинского народа в целом пока решён быть не может.

Несмотря на недостаток материалов для окончательного решения вопроса, имеются основания наметить некоторые вполне реальные этногенетические линии, связывающие тувинцев с их отдалёнными предками. Сравнение палеоэтнографических особенностей погребальных памятников различных эпох выявляет, что типы тувинских погребальных сооружений XVI-XVII вв. и детали их обряда вполне сопоставимы с предшествующими.

Из приведенной таблицы видно, что тувинцы сохранили особенности тех основных этнических групп, которые образовали этот народ. Основу его составили: 1) древние местные тюркоязычные племена, восходящие ко времени шурмакской культуры (II в. до н.э. — V в. н.э.), в основном чики и их потомки (см. погребения в ямах и впускные без коня); 2) тюрки-тугю, поселившиеся в Туве в VI в. (погребения в ямах и впускные с конём). Затем с середины VIII в. появились уйгуры (с середины IX в. они изменили свой обряд и катакомбы не сооружали), а с середины IX в. — древние хакасы (хоронили по обряду трупосожжения), отувинившиеся потомки которых (особенно группа кыргызов) в XVI-XVII вв. ещё резко выделялись своим обрядом трупосожжения. С XIII в. в этот процесс активно включаются монголоязычные племена (вероятно, с ними связано появление курганов с трупоположением на горизонте).

Такова схема, построенная на археологических данных, которая по мере накопления материалов может быть уточнена и дополнена. Однако она уже сейчас в основном совпадает с теми представлениями об этногенезе тувинцев, которые складываются при изучении письменных источников. Подробно эти материалы мы уже разбирали в тех разделах нашей работы, которые посвящены изучению этнического состава населения.

Подобно тому как вплоть до XVIII-XIX вв. отдельные родоплеменные группы тувинцев сохранили особенности доламаистского погребального обряда, так они, несмотря на общность языка, хозяйственных и культурно-бытовых черт, сохранили свои древние родовые имена. В этом убеждает нас рассмотрение тувинских родоплеменных названий.

Древнейшими из них, восходящими к древнетюркским племенам VI-VIII вв., тюркам-тугю и телэ, являются тувинские группы тюлюш и телек (делег), а также группа тумат, восходящая к дубо VI-XII вв. К составу уйгуров, поселившихся в Туве в VIII-IX вв. и в XIII-XIV вв. сохранявших свое общее имя, восходят тувинские группы ондар, уйгур, ондар-уйгур, сарыглар, куль, пайгара. Из состава древних хакасов IX-XII вв. вышли тувинские группы, называющие себя кыргыз, хаазут, и, вероятно, иргит. Очевидно, из состава монгольских племен периода XIII-XV вв. вышли тувинские группы, сохранившие монгольские имена донгак (моол-донгак), монгуш,

(173/174)

Таблица V

салчак, эльджиген и баяут. К этому же времени восходит тувинский род урат.

Таким образом, сопоставление археологических н письменных источников с родоплеменным составом тувинцев позволяет прийти к выводу, что тувинский народ имеет местное происхождение. Его основу составили различные тюркоязычные древние этнические группы, в которые влились монголоязычные группы, подвергнувшиеся со временем полному отюречиванию, но сильно повлиявшие на физический тип древнего населения Тузы. Это, в конечном итоге, привело к сложению центральноазиатского монголоидного физического типа современных тувинцев, к завершению процесса консолидации родовых групп и образованию тувинского народа.

Еще Н.Ф. Катановым было выявлено, что язык и родоплеменной состав тувинцев наиболее близки и родственны их северным тюркоязычным соседям: хакасам, тофаларам и части алтайцев. [5] В современных классификациях тюркских языков тувинский, хакасский, тофаларский и североалтайские языки также относятся к одной «уйгурской группе» восточной ветви тюркских языков (Н.А. Баскаков) [6] или же к одной группе «древних тюркских языков» (С.Е. Малов). [7] Это языковое родство, как теперь выясняется в результате проделанного нами исследования этнического состава населении Тувы за тысячу лет средневековья, сложилось исторически закономерно. Оно подтверждает этническую родственную близость современных народов Саяно-Алтайского нагорья, выразившуюся в наличии в их составе одноименных подразделений или так называемых сеоков (костей). Так, у современных хакасов и тувинцев общими являются подраз-

(174/175)

деления кыргыз, сарыг, хаас (хаасут), иргит, чода (чооду), саин (соян) и др.; у тувинцев и алтайцев — куу, тюлюш (телес), иргит, соян, сарыг, чооду, телек (теленгет), кыргыз, тумат, тюрбет (тербет), хобалык, тодут (тодош) и др.; у тувинцев и тофаларов — чогду, хара-чогду. Наконец, имеется и общее самоназвание — туба, известное у тувинцев (тува, тыва, туха), тофаларов (туба, тофа, туха), черневых алтайцев-тубаларов и у хакасского рода туба. Древние культурные связи, усиленные периодическими взаимными передвижениями отдельных групп населения в средневековый период, а также общие исторические судьбы населения всего Саяно-Алтайского нагорья, входившего в IX-XIV вв. в одни и те же государственные образования (древнехакасское государство и монгольская империя), — таковы исторические факторы возникновения глубоких родственных, языковых и культурно-бытовых взаимосвязей современных народов Южной Сибири. Тувинский народ является кровнородственным братом современных тюркоязычных народов Южной Сибири: алтайцев, хакасов, тофаларов и др.

История, таким образом, наглядно показывает, как с глубокой древности возникали и укреплялись родство, братство и дружба между народами нашей многонациональной Родины, объединившимися в результате победы Великой Октябрьской социалистической революции в единое государство победившего социализма.

Примечания (с. 205)

[1] Сб. «Материалы научной сессии, посвящённой истории Средней Азии и Казахстана в дооктябрьский период». Ташкент, 1955.

[2] «Древнемонгольские города». М., «Наука», 1965.

[3] Л.Р. Кызласов. Курганы тувинцев. ВМУ, серия IX, история, 1964, № 5.

[4] См. А.И. Ярхо. Алтае-саянские тюрки. Антропологический очерк. Абакан, 1947; В.П. Алексеев. Материалы к палеоантропологии Западной Тувы. ТТКАЭЭ, т. I. М.-Л., 1960, стр. 310-311.

[5] Н.Ф. Катанов. Поездка к карагасам в 1890 году. ЗРГО по отдел, этнографии, XVII, 2. СПб., 1891; его же. Письма из Сибири и Восточного Туркестана. СПб., 1893; его же. Опыт исследования урянхайского языка. Казань, 1903.

[6] Н.А. Баскаков. Классификация тюркских языков в связи с исторической периодизацией их развития и формирования. ТИЯ, т. I. М., 1952; его же. Тюркские языки. М., ИВЛ, 1960.

[7] С.Е. Малов. Древние и новые тюркские языки. ИАН, отдел литературы и языка, т. XI, вып. 2. М., 1952; его же. Памятники древнетюркской письменности. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1951.

наверх