 Г.Г. Король
Искусство средневековых кочевников Евразии. Очерки.
// М., Кемерово: «Кузбассвузиздат». 2008. 332 с. 500 экз. ISBN 5-202-00239-4
Скачать файл: .pdf, 16,2 Мб
Оглавление
Глава 1.
Декоративное искусство евразийских кочевников конца I — начала II тыс. н.э. и духовный аспект жизни общества: возможности сопоставлений.
Условия формирования декоративного стиля эпохи. — 9
Художественные стили в декоративном искусстве и их цикличность. — 11
Проблема связи декоративного искусства с эпосом. — 13
Проблема формирования и развития тюркского эпоса. — 14
Особенности формирования и развития стиля «степного орнаментализма». — 16
Комплексное изучение особенностей саяно-алтайского варианта стиля. — 18
Художественная система декоративного искусства и возможности сопоставления с эпосом. — 23
Факторы выявления закономерностей развития декоративного искусства и эпоса. — 26
Общие черты и некоторые закономерности развития декоративного искусства и эпоса. — 27
Глава 2.
Изобразительный антропоморфный декор в искусстве Восточной Европы. — 30
«Восточная сказка» или древняя легенда. — 31
История эпического героя или путешествие в страну мёртвых. — 39
Всадник на парных конях и «пляшущий» человек. — 64
Глава 3.
Изобразительный антропоморфный декор в искусстве Саяно-Алтая. — 73
«Хойцегорский портрет» и манихейство. — 75
Женские образы и традиционное мировоззрение тюрков. — 85
Глава 4.
Личины Саяно-Алтая и Восточной Европы. Всадники.
Личины Саяно-Алтая. — 95
Личины Восточной Европы. — 112
Всадники. — 123
Глава 5.
Зооморфный и растительный коды искусства Саяно-Алтая. «Серийные» группы торевтики малых форм.
Зооморфный код. — 137
Растительный код. — 150
«Серийные» группы торевтики малых форм. — 157
Глава 6.
Тюхтятский клад из Минусинского края и собрание П.К. Фролова из Алтайского края.
Тюхтятский клад из Минусинского края. — 177
Собрание П.К. Фролова из Алтайского края. — 192
Вместо заключения.
Искусство средневековых кочевников: единство материального и духовного. — 221
Таблицы. — 257
Приложения.
Приложения 1-7. Каталог находок «серийных» художественных групп. — 289
Приложение 8. Тюхтятский клад: технология изготовления и состав металла ременных украшений (Л.В. Конькова). — 301
Приложение 9. Интерпретация некоторых композиций и мотивов. — 312
Abstract. — 327
^ Предисловие.
Искусство средневековых кочевников Евразии многогранно и чрезвычайно интересно. Пока никому ещё не удалось осветить все его стороны и объять все крупные регионы евразийской степи и прилегающих предгорий. Наверно, это и не нужно. Исследователи ставят задачи в определённых хронологических, территориальных рамках или видах искусства, иногда не ограничиваясь каким-то одним из них или же углубляясь во времени в поисках истоков средневекового искусства. В силу многоаспектности проблемы изучения искусства подобные исследования удобно представлять в форме очерков [Фёдоров-Давыдов, 1976]. Автор следует таким же путём, ставя перед собой наиболее интересную для себя задачу — на основе изучения разных кодов искусства выяснить возможности сопоставлений декоративного искусства евразийских кочевников конца I — начала II тыс. н.э. и духовного аспекта жизни народов, отражённого в мировоззрении, мифологии, эпосе, религиозных верованиях. Делается это на основе исследования наиболее массового материала — торевтики малых форм. Она представлена в культуре евразийских кочевников и населения сопредельных территорий многочисленными находками. Это ременные украшения всадника (преимущественно уздечная и поясная гарнитура из цветного металла, на юге Восточной Европы — и обувная гарнитура), украшения оружия и снаряжения (сёдла, поясные и седельные сумки), одежды, а также амулеты. Большая часть этих изделий имеет характерные формы и декор (в расширенном понимании — как система украшения поверхности, именно в этом смысле термин и будет в основном употребляться). Орнамент (закономерное — ритмическое, симметричное — украшение поверхности предмета) и декор (в узком понимании — изобразительное украшение поверхности предмета, не составляющее жёсткой ритмической системы, художественное оформление его формы) рассматриваются как две неотъемлемые составляющие этого искусства. Они отражают преимущественно раннесредневековый евразийский стиль, получивший название «степного орнаментализма». Для него характерно преобладание геометризованного растительного орнамента и подчинение ему других видов декора: зооморфного и антропоморфного, иногда геометрических мотивов. Сходная (в широком понимании) стилистика декора торевтики малых форм подразумевает региональные особенности как в пределах крупных государственных образований (Хазарский каганат, Волжская Болгария, Древняя Русь в Восточной Европе; Кыргызский каганат, кимако-кыпчакское этнополитическое объединение в Саяно-Алтае), так и локальных территорий внутри них, отражающие этнокультурные традиции населения и направление связей с окружающим миром. Особенности декора могут быть относительно простыми и легко узнаваемыми (например материалы середины VIII-IX в. Хазарского каганата и культур середины IX — начала XI в. Саяно-Алтая), а могут быть многокомпонентными, отражающими функционирование в крупном регионе различных производственных центров (например культура Древнерусского государства X-XIII вв.). И те и другие несут в себе информацию о преобладающих влияниях художественных традиций соседних и даже отдалённых государств и народов. Под традицией мы понимаем устойчивый набор взаимосвязанных и влияющих друг на друга элементов.
В очерках получили отражение материалы преимущественно двух крупных регионов — юга Восточной Европы и Саяно-Алтая. При этом исследовались в первую очередь те структурные элементы декора, которые позволяют сделать попытку выяснить возможности сопоставления декоративного искусства и духовных аспектов жизни общества. Наиболее важным структурным
(3/4)
элементом для этих целей является изобразительный антропоморфный декор. Для сопоставлений с декоративными «сюжетами» привлекаются в первую очередь эпические произведения (для юга Восточной Европы — нартский эпос, для Саяно-Алтая — эпос тюркских народов), а также мифо-религиозное наследие, ритуальная обрядность и другие аспекты традиционной культуры народов, потомков средневековых жителей этих территорий, известные по исследованиям этнографов, фольклористов.
Интерес представляет и сопоставление изобразительного антропоморфного декора этих двух крупных регионов степной Евразии и прилегающих районов, выявление общего и особенного.
Внимание уделено и другим кодам декоративного искусства на примере искусства Саяно-Алтая. При этом зооморфный и растительный коды визуального искусства сопоставлены с соответствующими кодами вербального искусства (на основе анализа опубликованных в академических изданиях эпических произведений народов разных регионов Саяно-Алтая: алтайцев, хакасов, тувинцев, шорцев). Этими сопоставлениями можно пользоваться, не обращаясь непосредственно к текстам произведений.
Специально рассмотрены выделенные автором серийные группы изделий торевтики малых форм Саяно-Алтая. Это наиболее популярные декоративные композиции и мотивы, известные в значительном количестве и распространенные во всех регионах Саяно-Алтая. Часть мотивов имеет символический характер и восходит к прототипам буддийской иконографии, широко используемой в искусстве манихеев. Манихейство со времён Уйгурского каганата (745-840 гг.) проникло на рассматриваемую территорию и, по-видимому, покровительство ему каганов в последующий период сыграло важную роль в формировании синкретического декоративного искусства. Выявление семантики мотивов, а также причин, по которым именно они приобрели наибольшую популярность, также позволяет проводить сопоставление материальных предметов искусства с духовной жизнью общества, использовавшего эти предметы в своем обиходе.
В качестве примеров разных по происхождению, но многокомпонентных собраний торевтики малых форм Саяно-Алтая, в которых выделяются как серийные группы изделий, так и несерийные, а также единичные, в том числе уникальные наборы, рассмотрены Тюхтятский клад из Минусинского края и коллекция П.К. Фролова с Алтая. Представлен тщательный источниковедческий анализ орнамента и декора, приведены практически все известные аналогии, предложены некоторые наблюдения. Этими разделами также может воспользоваться любой исследователь, которого заинтересует предмет с той или иной декоративной композицией. * [сноска: * Рисунки вещей даны без проработки фактуры материала, объёма изображений, теней. О реальном внешнем виде образцов торевтики малых форм можно судить по отдельным фотографиям. Основная масса исследованных изделий изготовлена по одной технологической схеме — литьё с использованием восковой модели, что даёт широкие возможности для художественного моделирования поверхности и создания тонкостенного объёмного предмета с рельефным изображением декоративной композиции. Таким образом, декоративная композиция почти всегда рельефна (случаи гравировки, дающей врезной, углублённый декор, специально оговариваются). Для нас важно было сконцентрировать внимание именно на декоративной композиции в целом и особенно на её иногда очень мелких деталях, которые воспроизведены со всей возможной точностью. Последние бывают важны при исследовании, а в обычных рисунках они иногда теряются или воспроизводящий предмет художник не всегда улавливает их. Фотографии нередко также не передают тонкие нюансы.]
Автором совместно с Л.В. Коньковой было проведено комплексное исследование материалов Тюхтятского клада. Результаты изучения Л.В. Коньковой технологических особенностей изготовления предметов торевтики малых форм представлены в одном из приложений вместе с таблицами состава металла.
В качестве приложения (помимо таблиц рисунков отдельных предметов и некоторых коллекций) приведены несколько таблиц из рукописного Альбома В.В. Радлова 1861 г., хранящегося в Музее антропологии и этнографии (Кунсткамера) им. Петра Великого в Санкт-Петербурге. На них — малоизвестные находки XVIII и XIX вв., в том числе образцы изучаемого нами деко-
(4/5)
ративного искусства конца I — начала II тыс. Они представляют ценный источник, несмотря на то, что материалы не документированы. Предметы использованы для привлечения аналогий при анализе коллекций из Минусинского края и особенно Алтая. Руководство Музея предоставило возможность опубликовать несколько необходимых для нашего исследования таблиц, за что автор выражает искреннюю признательность и благодарность.
Первоначальным источником для исследования искусства средневековых кочевников на примере декоративно-прикладного искусства конца I — начала II тыс. послужили материалы в первую очередь районов Верхнего и Среднего Енисея Саяно-Алтая, изучавшиеся в музеях Сибири и центральных музеях России, по архивным материалам и публикациям. На этой основе автором была разработана предварительная типология орнамента и декора и сделаны первые попытки выяснения его корней и семантики [Кызласов, Король, 1990, главы 3, 4]. Основные результаты этой работы были использованы в настоящем исследовании. Позже совместно с Л.В. Коньковой в течение ряда лет проводился целенаправленный сбор материала и изучение цветного художественного металла VII-XIII вв. (преимущественно конца I — начала II тыс.) степной зоны Евразии и предгорий — от речных долин Приморья и Приамурья до Дуная (включая Южный Урал, Крым, Среднюю Азию, Казахстан) — с точки зрения его декоративных особенностей, технологии, химического состава. Были изучены коллекции археологического материала из фондов различных музеев и институтов свыше 70 городов бывшего СССР, насчитывающие более 5 тыс. образцов. Некоторые результаты комплексного исследования торевтики малых форм опубликованы, часть из них также была использована в настоящей работе.
Знакомство автора непосредственно с археологическими находками позволило обоснованно подходить к сопоставлению некоторых материалов Восточной Европы и Саяно-Алтая, привлекать в качестве аналогий из разных регионов неопубликованные материалы. Это дало возможность рассматривать комплекты из археологических комплексов, полученные в результате научных раскопок, сборные коллекции (в которые, как выясняется, нередко входят также комплекты из погребений) на широком фоне сопоставительного материала, представляющего стиль «степного орнаментализма» раннесредневековой степной Евразии и прилегающих территорий. Случайные находки, давно занявшие свои места в музейных коллекциях или рукописных источниках, нередко дополняют документированные находки из археологических раскопок, которые будут численно расти. Для наших целей исследования декоративного искусства, особенностей характерного для своего времени и легко узнаваемого орнамента и декора важно привлечение всего известного объёма материала, независимо от его происхождения, а также принадлежности конкретным видам изделий — наборный пояс, ремни узды, оружие, снаряжение, одежда. Мы придерживаемся целостного взгляда на все образцы торевтики малых форм как на предметы декоративно-прикладного искусства.
Знакомство с таким значительным объёмом археологического материала было бы абсолютно невозможным без первоначальной поддержки кафедры археологии исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова и моего научного руководителя профессора Л.Р. Кызласова. В дальнейшем идея комплексного исследования торевтики малых форм степной Евразии была одобрена и всесторонне поддержана академиком В.П. Алексеевым, директором Института археологии АН СССР в конце 1980 — начале 1990-х годов. Именно в этот период удалось познакомиться с основным массивом археологических источников, что оказалось очень важным для восприятия и понимания феномена декоративного искусства средневековых кочевников целиком, а не только отдельных его фрагментов. Позже содействие научных фондов и программ Президиума РАН позволило продолжить как знакомство с некоторыми новыми материалами, так и научные исследования.
Работа над темой и собственно книгой была поддержана многими коллегами. Благодарность хочется выразить сотрудникам Отдела археологических сводов и карт и Группы средневековой археологии евразийских степей Института археологии РАН, которые при обсуждении ряда
(5/6)
аспектов темы делали ценные замечания и задавали важные вопросы, которые помогали двигаться дальше. Мифо-эпический интерес автора был поддержан (с оказанием всесторонней помощи) М.А. Дэвлет и Е.Г. Дэвлет. В поисках аналогий иконографическим деталям помогли ценными советами П.Г. Гайдуков, Н.В. Жилина, С.А. Яценко, С.А. Зинченко и др. Этнографические «подсказки» были сделаны О.Б. Наумовой и Н.Л. Жуковской, антропологические — академиком Т.И. Алексеевой, архивные — Г.В. Длужневской. В поисках новейшей и, наоборот, старой литературы, в знакомстве с новыми археологическими находками поддержку оказали сибирские и дальневосточные археологи (из Барнаула, Кемерово, Новосибирска, Томска, Благовещенска, Владивостока). Помощь в отборе и подготовке некоторых иллюстраций — О.А. Радюш, И.А. Дружинина, У.Ю. Кочкаров и другие сотрудники Института археологии РАН, М.В. Медведева, Е.Ю. Гиря из Института истории материальной культуры РАН, коллеги из Майкопа Е.Н. Черных и Ф.К. Джигунова. Бесценным считаю сотрудничество с Л.В. Коньковой, позволившее определить и развить направление комплексного исследования средневековой торевтики малых форм, выработать навык коллективного творчества с обсуждением самых разнообразных вопросов, касающихся как технологических и художественных традиций, так и исторических процессов, протекавших в раннем средневековье в степной Евразии.
Особенно автор благодарен всем сотрудникам многочисленных музеев и вузов, где довелось работать с археологическими коллекциями. Они абсолютно искренне и бескорыстно оказывали всяческую помощь, в том числе в бытовых вопросах, в непростые годы так называемой перестройки (конец 1980 — начало 1990-х годов). Перечислять все их имена пришлось бы долго. С теплом отмечу многолетнюю поддержку со стороны руководства и сотрудников Минусинского регионального краеведческого музея им. Н.М. Мартьянова и в первую очередь археолога Н.В. Леонтьева, а также его молодой коллеги О.В. Ковалёвой.
Список иллюстраций в оформлении книги. ^
Обложка, титульный лист, с. 3, 8, 9, 29, 327 — Копёнский чаатас, к. 6 («Минусинский край»). ГИМ. Фото на обложке, с. 8, 327: Е.А. Миклашевич; фото на титульном листе и с. 3 по: [Конь и всадник, 2003].
С. 6 — Колосовка, Адыгея. НМРА.
С. 8 — худ. А. Новосёлов [Албынжи, 1951].
С. 30 — п. 2 у с. Субботицы (Украина). Кировоградский краеведческий музей. Рис. по: [Бокий, Плетнёва, 1988].
С. 73, 94 — Эйлиг-Хем (Улуг-Хорум) III, к. 4 (Тува). ТМ.
С. 95 — Алтай. ГАМ.
С. 136 — Тарский, кат. 6 (Северная Осетия). Рис. автора по: [Аланский всадник, 2005].
С. 137 — Алтай [Радлов, 1861].
С. 176 — Б. Телек (Минусинский край). ММ.
С. 177 — Тюхтятский клад (Минусинский край). ММ.
С. 220 — Зевакино, к. 145 (Восточный Казахстан). УКМ.
С. 221 — погр. у с. Боз-Бешик на Иссык-Куле. Музей Института истории АН Кыргызстана.
С. 226 — Минусинский район. ТГУ.
С. 257 — курган Олтарь 1 (Барабинская степь, Новосибирская обл.). НОКМ.
С. 258 — погр., Алматы. Фото по: [Самашев З., Григорьев Ф., Джумабекова Г. Древности Алматы. Алматы, 2005].
С. 288 — Тюхтятский клад. Фотоархив ИИМК.
С. 325 — Юпитер, к. 4 (Восточный Казахстан). УКМ. Фотоархив ИИМК.
С. 326 — Минусинский уезд. ТГУ.
С. 328 — Бейское (Минусинский край). ММ.
С. 331 — Хойцегорский, мог. 3 (Бурятия). Кяхтинский краеведческий музей. Фотоархив ИИМК.
Оборот обложки — Минусинский край, берега Тубы (правый приток Енисея). Фото Е.А. Миклашевич.
|
(