Л.Н. ГумилёвДревние тюрки.// М.: 1967. 504 с.
Часть первая. Великий тюркский каганат.
Глава III. Создание великой державы рода Ашина (545-581 гг.).
[ Начало истории древних тюрок (тюркютов). — Разгром Жужани. — Война на востоке. — Война на западе. — Авары в Причерноморье. — Разгром эфталитов.]
Начало истории древних тюрок (тюркютов). Хотя история каждого народа уходит своими корнями в глубокую древность, у историков всех эпох есть стремление начать описание с даты, определяющей (по их мнению) возникновение народа. Так, римляне имели крайне условную дату — основание Рима, арабы вполне реальную — бегство Мухаммеда из Мекки в Медину, русские летописцы выбрали 862 г. и приурочили к нему "начало" русской истории, французские хронисты вели "начало" от Хлодвига Меровинга, а историки по почину Огюстена Тьерри отнесли его к 843 г. — разделу империи Карла Великого и т.д. Для тюркютов такой датой оказался 545 г. В Северном Китае разразилась новая война [1]. Правитель Восточной империи Вэй, Гао Хуань, заключив союз с жужаньским ханом Анахуанем и тогонским царём Куалюем [2], напал на Западную империю Вэй и сильно стеснил своего соперника Юйвынь Тая; однако решающая победа союзникам в руки не далась. В поисках сторонников император Западной Вэй, Вэнь-ди, послал некоего Ань Нопаньто [3] к тюркскому князю Бумыну [4] для установления дружественных отношений. Посланник, прибывший к тюркютам в 545 г. [5], был принят радушно. "В орде все начали поздравлять друг друга, говоря: ныне к нам прибыл посланник от великой державы, скоро и наше государство возвысится". Этот, казалось бы, незначительный факт указывает, что господство жужаней было тягостно для тюркютов и неизбежность войны за свободу их не пугала. Сообразуясь с настроениями своего народа, Бумын проявил нелояльность по отношению к своему сюзерену — жужаньскому хану, отправив в столицу Западной Вэй, Чанъань, ответное посольство с дарами и тем закрепив союз с врагом своего господина. Однако это не вызвало разрыва с жужанями: по-видимому, переговоры велись в строгой тайне. Эти посольства на четверть века определили восточную политику тюркютской державы как союзницы Западной Вэй и её наследницы Бэй-Чжоу, направленную против Северо-Восточного Китая, где с 550 г. укрепилась династия Бэй-Ци. Однако, включаясь в мировую политику, Бумын сознавал, что он слишком слаб, чтобы бороться с жужанями, данником которых он был. Бумын решил добросовестно выполнять долг союзника и вассала. Случай к тому представился в том же году. Западные телеские племена тяжело переносили жужаньское иго. Наконец, их терпение лопнуло: они восстали и из западной Джунгарии двинулись в Халху, чтобы нанести жужаням удар в сердце. Поход был так плохо организован и время так плохо рассчитано, что здесь можно предположить скорее стихийный взрыв народного негодования, чем планомерно организованную войну. История не сохранила даже имён вождей восстания. Когда телесцы были на середине пути, из ущелий Гобийского Алтая выехали стройные ряды тюркютов в пластинчатых панцирях с длинными копьями, на откормленных боевых конях. Телесцы не ожидали флангового удара, а кроме того, они собрались воевать не с тюркютами, от которых они никогда не видели ничего плохого, а с ненавистными жужанями. Поэтому они немедленно изъявили полную покорность Бумыну, а он, приняв её, совершил второй нелояльный поступок по отношению к Жужани. Покорность в степи — понятие взаимообязывающее. Иметь в подданстве 50 тыс. кибиток [6] можно лишь тогда, когда делаешь то, что (27/28)хотят их обитатели; в противном случае лишишься и подданных и головы. Телесцы хотели одного — уничтожить жужаней, и Бумын, очевидно, это знал, когда принимал их в свою орду. Но так как этого хотели и его соплеменники, то война была неизбежна. Стремление своих подданных разделял хан, и поэтому события потекли быстро.
Разгром Жужани. Стремясь вызвать конфликт с жужанями и вместе с тем не желая оказаться в роли обидчика, Бумын пошёл на провокацию. Он обратился к жужаньскому хану Анахуаню с просьбой дать ему в жёны царевну. Это сразу поставило бы его, по степным обычаям, на равную ногу с ханом, на что тот не мог согласиться, не роняя своего авторитета. Разгневанный хан ответил грубо: "Ты мой плавильщик [тюркюты плавили для жужаней железо], как ты осмелился сделать мне такое предложение" [7]. Отказ ставил Бумына в положение обиженного, а он этого и добивался. Чтобы отрезать пути к примирению, он велел казнить жужаньского посла, и теперь союз с Западным домом Вэй ему весьма пригодился. Немедленно он возобновил переговоры с Вэнь-ди и летом 551 г. получил в жёны китайскую царевну Чанле, что окончательно закрепило его авторитет среди кочевников. Стремясь использовать внезапность нападения, Бумын выступил в поход зимой 552 г. и одержал полную победу над жужанями. Анахуань кончил жизнь самоубийством, а сын его Яньлочен бежал к своим союзникам цисцам [8]. Бумын принял титул Иль-хан, но в конце 552 г. умер. На престол вступил его сын, принявший титул Кара Иссык-хан (т.е. Чёрный Горячий хан) [9]. Жужани, внезапно [10] разбитые тюркютами, выбрали вождём дядю своего погибшего хана, Дыншуцзы, и продолжали борьбу. Но в сражении около горы Лайшань они снова потерпели полное поражение. На их счастье, впрочем весьма недолгое. Кара Иссык-хан умер при загадочных обстоятельствах, сын его Шету [11] был отстранён и на престол вступил младший брат Кара Иссык-хана, Кушу, с титулом Мугань-хан. [12] (28/29)
 Новый хан был твёрд, жесток, храбр, умён и ничем не интересовался, кроме войн.[13] Поздней осенью 553 г. он снова разбил жужаней. Цисский император принял своих несчастливых союзников и отразил преследовавших их тюркютов. [14] Но жужани не могли ужиться в Китае. Лишённые своих стад и имущества, не привыкшие к труду, они принялись разбойничать, и цисское правительство было вынуждено уже весной 554 г. направить против них войска. Жужани потерпели поражение. Но это не изменило их поведения, и летом 555 г. цисский император изгнал жужаней со своей территории в степь, где их немедленно разгромили тюркюты и кидани [15]. Дыншуцзы с остатками орды бросился искать убежища в Западной Вэй, но там нуждались в тюркютах как союзниках против империи Ци и выдали тюркютскому послу три тысячи связанных жужаней. Посол велел обезглавить всех взрослых, но пощадил детей и "следовавших за князьями" слуг [16]. С жужанями было покончено, и тюркюты стали хозяевами всей восточной половины Великой степи. За оказанные услуги по истреблению жужаней тюркюты расплатились с Западной империей Вэй в том же 556 г. В то время когда жужаньские головы катились перед восточными воротами Чаньани, соединённые тюркско-китайские войска ворвались в Тогон, население которого должно было искать спасения в горах Наньшаня [17]. Победители взяли резиденцию хана Куалюя — городок Шудунь, находившийся возле Кукунора, и другой городок — Хэмчен. На следующий год тогонцы попытались отплатить за набег набегом на китайские земли, но, не умея брать крепостей, вынуждены были отступить. Империя Ци ничем не могла помочь своим гибнущим союзникам, так как ещё ранее истратила силы на отражение киданей с севера (553 г. [18] ) и царства Лян с юга (555 г. [19]), Окрылённый успехами, сын Юйвынь Тая — Юйвынь Цзю осмелился отбросить ширму легитимизма и, заставив отречься последнего императора династии Вэй, в 557 г. вступил на престол и назвал свою династию Бэй-Чжоу.
Война на востоке. Расправившись с жужанями, тюркюты перешли к решительным действиям против своих кочевых соседей. 554 год был годом, когда из княжества создалась империя. На севере было завоёвано государство Цигу. Что понимали китайцы под наименованием (30/31)Цигу — кыргызов или чиков — неясно [20], так или иначе с этого времени Мугань-хан обеспечил свою северную границу, хотя форсировать Саяны тюркютам не удалось [21]. На востоке в это время обитали три народа: татабы, которых китайцы называли хи, кидани и тридцать татарских племён, носивших у китайских географов имя Шивэй [22]. Все три народа говорили на диалектах монгольского языка, были близки по быту и культуре, но всегда враждовали между собой. Татабы жили по западным склонам Хингана и поддерживали союз с Бэй-Ци [23] Кидани занимали степную часть Маньчжурии, к северу от р. Ляохэ. Они постоянно воевали с татабами и, следовательно, вступали в конфликты с Бэй-Ци. В 553 г. император Бэй-Ци — Вэнь-ди разгромил и подчинил себе значительную часть киданьского народа. Остальные или бежали в Когурио (Корею) [24], или подчинились тюркютам, которые вышли к бассейну Жёлтого моря. В результате победы над киданями государство Бэй-Ци не усилило, а наоборот, ухудшило своё внешнеполитическое положение, так как теперь тюркютские владения охватили его с севера. Жестокая расправа над остатками сяньбийцев и открытое покровительство буддизму, поглощавшему огромные средства, ослабляли сопротивляемость внешним врагам. А в это же время Бэй-Чжоу росло и крепло — как благодаря союзу с тюркютами, так и потому, что его правители опирались на служилое сословие и не тратили средств на буддийских и даосских монахов. Император У-ди в 579 г. издал указ о запрещении буддизма и даосизма; этот китайский Генрих VIII принял имя "Небесное начало", приказал поставить статуи Будды и Лао-цзы по бокам своего трона и, сев между ними, принял публичное поклонение [25], стремясь тем самым скомпрометировать религию. Чжоуская империя начала приобретать известность даже в Западной Азии, где различные владетели стремились установить с ней связи. Так, в 553 г. пришло посольство от эфталитов [26], в 555 г. — из Ирана [27]. После же нового разгрома тогонцев, (31/32)на этот раз силами только чжоусцев, послов прислали: в 559 г. — Гаочан (Турфан) [28] в 561 г. — Куча [29] и в 564 г. — Карашар [30]. Главной задачей империи Бэй-Чжоу было уничтожение восточной империи — Бэй-Ци, но последняя имела внутренние ресурсы, при умелом использовании достаточные для сохранения самостоятельности. Всё решал вопрос, на чью сторону встанет тюркский хан. В 561 г. оба императора направили к Мугань-хану послов с просьбой выдать замуж царевну. Подарки, представленные из богатого Бэй-Ци, чуть было не решили дела, однако дипломатическая ловкость чжоуских послов вынудила Мугань-хана сохранить верность союзному договору [31]. Он решил наверстать потерю подарков приобретением военной добычи. В 563 г. союзники осадили г. Цзиньянь, но успеха не имели, и тюркюты, ограбив страну, вернулись в родные степи. На следующий год поход был повторён, но полное поражение одной из чжоуских армий, нанесённое цисцами под Лояном [32], заставило Мугань-хана отвести войска. И всё же, несмотря на эту неудачу, он отверг, снова ему предложенный, союз с Ци. Это объясняется тем, что согласно союзному договору империя Чжоу выплачивала тюркютам ежегодно по 100 тыс. кусков шёлковых тканей. В 572 г. Мугань-хан умер. Его брат и наследник Тобо-хан заключил мир с империей Ци, не порывая с империей Чжоу. Когда же последняя осмелилась отказаться от взноса дани, одной военной демонстрации тюркютов оказалось достаточно для восстановления исходного положения. Империя Ци, страшась тюркютских набегов, истощала свою казну, выплачивая дань за мир. Тобо-хан говорил: "только бы на юге два мальчика [Чжоу и Ци] были покорны нам, тогда не нужно бояться бедности" [33]. Союз с империей Ци привел к культурному общению тюркютов с Китаем. В ставке хана появились буддийские монахи и обратили в свою веру Тобо-хана. Буддийский миссионер весьма наивно доказывал хану преимущество буддизма перед прочими вероисповеданиями богатством и силой империи Ци, соблюдающей закон Будды. Последовавший разгром Ци разочаровал тюркютов в буддизме и в 581 г., после воцарения династии Суй, буддисты должны были вернуться в Китай [34]. (32/33)В 576 г. чжоусцам удалось разбить цисцев и овладеть г. Пхиньянь. Попытка цисцев отвоевать город не имела успеха, и цисский император, осаждённый в г. Ечен, перед его сдачей отрёкся от престола в пользу князя Гао Юань-цзуна, который также попал в плен в 577 г. Несмотря на разгром, низвергнутая династия обрела энергичного защитника в лице горожанина из г. Тайюань — Гао Бао-нина [35]. Ещё до поражения, в 576 г., он был назначен комендантом пограничной крепости Инчжоу в современном Чахаре. За короткое время Гао Бао-нин приобрёл уважение не только китайцев, но и кочевников. После падения династии это обстоятельство обеспечило ему независимое положение. Гао Бао-нин не был беспринципным политическим честолюбцем; в нём появились те моральные силы, которые способствовали возрождению Северного Китая: верность долгу, патриотизм и непреклонное упорство в борьбе. Он отверг предложение победителя о почётной капитуляции и объявил себя сторонником последнего представителя династии Ци — князя Гао Шао-и, убежавшего к тюркютам. За этот поступок Гао Бао-нину было пожаловано звание канцлера (конечно, без возможности занять должность). Тюркютский хан, очевидно опасаясь чрезмерного, с его точки зрения, усиления Бэй-Чжоу, также принял сторону побеждённой династии. К союзу примкнул и полководец Люй Чжан-цзы, восставший против своего императора и укрепившийся в Фаньяне [36] (около Пекина). Гао Бао-нин немедленно мобилизовал все имевшиеся в его распоряжении силы и выступил на стороне Гао Шао-и. Но он опоздал. Его войска успели только достичь берегов Ляохэ, когда до них дошла весть, что Фаньян разрушен и восстание подавлено. Гао Шао-и вернулся к тюркютам, а Гао Бао-нин укрепился в своей области. Гораздо более страшным врагом для Бэй-Чжоу оказались тюркюты. В 578 г. Тобо-хан вторгся в Китай и наголову разбил чжоускую армию. Переговоры, начатые в 579 г., были прерваны, и военные действия продолжились с полным успехом для тюркютов. Однако китайскому послу удалось соблазнить Тобо-хана подарками, и в 580 г. был заключён мир, по которому Гао Шао-и был выдан и препровожден в столицу Чжоуского государства — Чанъань. Умер он в ссылке в Сычуани [37]. 580 год был апогеем тюркского могущества. В 581 г. Тобо-хан умер, а в Китае Чжоуская династия была свергнута злейшим врагом тюркютов — боевым генералом Ян Цзянем, основателем династии Суй, (33/34)что полностью изменило политическую обстановку. Гао Бао-нин пережил своих противников и остался в Чахаре самостоятельным князьком, союзником тюркских ханов [38].
Война на западе. Проявляя активность на восточной границе, тюркюты одновременно совершили поход на запад. К сожалению, подробности этого чрезвычайно важного события освещены источниками недостаточно полно, но наметить общий ход событий всё-таки можно. Западный поход возглавил Истеми-каган, младший брат Бумына. Истеми-каган ещё раньше сопутствовал Бумыну и командовал десятью вождями, очевидно племенными [39] ; скорее всего они были предводителями североалтайских племён угорского происхождения. Их потомками, ныне отюреченными, являются шорцы, кумандинцы, лебединцы и др. Не случайно имя хана Истеми не тюркское, а угорское и является названием духа-предка [40]. Китайцы определяли численность его войск в 100 тыс. человек, но эта цифра отражает не действительное количество воинов, а ранг полководца, в данном случае наивысший, что соответствует его титулу: "багадур-джабгу" [41]. Свой поход Истеми начал позже 552 г., так как абары в этот год ещё были самостоятельным племенем, приславшим дары на похороны Бумына [42], и, по-видимому, после решительного разгрома жужаней, происшедшего осенью 553 г. Самая вероятная дата выступления в поход — весна 554 г., когда с жужанями было покончено, а степи покрылись травой, что имело решающее значение для конницы. (34/35)Судя по быстроте передвижения, тюркюты не встретили сильного сопротивления. В 555 г. их войско достигло "Западного моря" [43], под которым надо понимать не Каспийское, а Аральское море, так как Фирдоуси указывает следующие границы владений Истеми: "от Чина [Китая] до берега Джейхуна [Аму-Дарьи] и до Гульзариуна [Сыр-Дарьи] по ту сторону Чача [Ташкента]" [44]. На основании этой цитаты мы можем довольно точно провести границу 555 г.: она шла севернее Ташкента, затем пересекала Сырдарью на повороте к северу и в широтном направлении шла до низовьев Аму-Дарьи и южного берега Аральского моря. Согдиана и Бухара в это время подчинялись эфталитам, с которыми и столкнулись завоеватели [45]. Таким образом, тюркюты за полтора года подчинили себе весь центральный Казахстан, Семиречье [46] и Хорезм [47]. Но дальше пошло труднее. На северных берегах Аральского моря тюркюты натолкнулись на сопротивление племен хуни (хионитов) [48], вар [49] и огоров [50]. Только к 558 г. эти племена были разгромлены и тюркюты вышли к Волге, гоня перед собой тех, кто отказывался покориться. Это были осколки племён вар и хуни — около 20 тыс. человек [51], слившиеся затем в единый народ — авар [52]. Тюркюты не перешли Волгу и ограничились подчинением приуральских степей. На этом западный поход Истеми был закончен. То, что было достигнуто за четыре года, поставило перед каганатом ряд новых политических задач. (35/36)Появление единой державы, охватившей всю азиатскую степь, оказалось фактором огромного значения для дипломатии Китая, Византии и Ирана. Политическая ситуация в Причерноморье в конце-50-х годов VI в. была весьма сложной и напряжённой, главным образом вследствие тонкой и дальновидной политики Византии. Область низовьев Днепра и Дона занимал болгарский народ кутургуры. Родственные им утургуры жили на Кубани. Византия, страдая от набегов кутургуров на Фракию, дарами и посольствами побуждала утургуров к военным действиям против кутургуров. Ловкая политика Юстиниана довела оба эти родственных племени почти до взаимного истребления [53]. К востоку от утургуров, в районе р. Кумы и в Дагестане, обитало крайне воинственное племя сабиров. Сабиры принимали активное участие в византийско-персидской войне сначала на стороне Ирана, потом против него. В 552 г. они завоевали Агванию, но уже в 554 г. были разбиты персами [54]. На берегу Кубани жили аланы, верные союзники Византии. Через них греки впервые получили известие о появлении нового варварского народа — аваров.
Авары в Причерноморье. Положение аваров, бежавших от тюркютского нашествия, на первый взгляд казалось безнадёжным: за ними стоял намного сильнейший враг, перед ними были сильные, многочисленные и богатые народы, привыкшие к войнам и умевшие побеждать. Авары были нищими беглецами, лишёнными и стад и родной страны. Как и почему они не только уцелели, но и победили, можно ответить, только внимательно рассмотрев политическую обстановку того времени. Первой задачей аваров было оторваться от противника. Им это удалось лишь потому, что в это время в Средней Азии активизировались эфталиты и отвлекли Истеми, заявившего: "Авары не птицы, чтоб, летая по воздуху, избегнуть мечей тюркских, они не рыбы, чтоб нырнуть в воду и исчезнуть в глубине морской пучины, они блуждают по поверхности земли. Когда покончу с эфталитами, нападу на аваров, и они не избегнут моих сил" [55]. Активные действия против эфталитов Истеми начал лишь в 561 г., когда Хосрой Ануширван заключил мир с Юстинианом и смог обратить внимание на восток. Окончательный мир в Средней Азии был заключён в 571 г., и лишь тогда тюркюты смогли снова обратиться на (36/37)запад, но авары воспользовались передышкой столь успешно, что стали недостижимы для Истеми-хана. Оторвавшись от тюркютов, авары стали искать союзников. Они попросили аланского вождя Саросия [56] содействовать их сближению с Византией. Саросий принял участие в аварах и помог их послу пробраться в Лазику, откуда он был переправлен в Константинополь, где его приняли недоверчиво и неблагосклонно. Однако Юстиниан отправил ответное посольство с мечником Валентином во главе. Валентин привёз аварам подарки и предложил начать действия против врагов империи, главным из которых в то время был Иран. Союз был заключён (558 г.). Но, вместо того чтобы нападать на врагов Византии, авары обрушились на её союзников. Первой жертвой их оказались сабиры, которые приняли новый народ "вар" за истинных азиатских аваров (абар), нанесших в середине V в. им сильное поражение. Это недоразумение вызвало среди сабиров панику и решило победу аваров. Так оказалась фатальной небольшая лингвистичекая ошибка. Вслед за сабирами пострадали утургуры, тоже верные союзники империи, а также залы, обитавшие на левом берегу нижнего Дона. Затем авары, переправившись через Дон, обрушились на антов и подвергли этот народ полному разграблению. Подобно тому как на Кавказе аваров некоторое время поддерживали аланы, в Причерноморье эта роль выпала на долю кутургуров. Хотя источники не содержат прямых указаний на заключение союза между аварами и кутургурами, но весь ход событий и косвенные данные позволяют полагать, что такой союз имел место. С 551 по 558 г. кутургуры не решаются подступать к границам Византийской империи. Причина этого известна: восточная граница кутургуров благодаря тонкой византийской дипломатии находилась под угрозой со стороны утургуров, а западной — угрожали многочисленные антские племена, обитавшие по всей лесостепной полосе к северу от Причерноморских степей. Менандр писал, что авары "завели войну с утургурами", а вслед за тем набегами опустошили земли антов. "Владетели антские были приведены в бедственное положение и утратили свои надежды" [57]. К сожалению, Менандр не сообщает, какие именно надежды утратили анты, и вообще в его рассказе столь много умолчаний, что появляется необходимость критического пересмотра его сообщения о результатах аваро-византийских переговоров. После посольства Валентина авары громят именно сторонников Византии — сабиров, утургуров и антов. Так как эти действия шли враз- (37/38)рез с интересами Византии, то, естественно, в выигрыше оказался Иран. В самом деле, совершенно невозможно допустить, что авары обратились только в Константинополь и, даже при удаче переговоров, игнорировали Ктезифон. Если принять предположение о заключении союза между аварами и персами, то становится понятным, почему авары принуждены были покинуть Кавказ. Верный союзник Византии, аланский князь Саросий в этих условиях не мог оказывать аварам поддержку, а лишенные её авары, несмотря на одержанные победы, не могли задержаться в Предкавказье, тем более что у них в тылу стояла грозная сила тюркютов. Но Заберган кутургурский, враг греков, естественно, рад был получить в лице аваров новых союзников, необходимых ему для борьбы с Византией и её друзьями — утургурами и антами. Действительно, как только авары, разгромив утургуров, обезопасили кутургуров с тыла, Заберган предпринял новый поход на Балканы и дошёл до стен Константинополя. Одновременно, сразу же после аварского посольства, в Константинополь явилось тюркютское (июль 558 г.) и встретило хороший приём. Вероятно, оно тоже сыграло роль в охлаждении греко-аварских отношений. Таким образом, в 558 г. персидская дипломатия одержала победу, создав для Византии нового сильного врага и переправив опасных соседей со своих границ на Балканы. Как будет видно из дальнейшего, персидско-аварский союз просуществовал до 628 г. и чуть было не расправился с Византийской империей. Анты попытались договориться с аварами, отправив к ним посла Мезамира, ближайшей целью которого был выкуп пленных. Мезамир, явившись к аварам, вёл себя так надменно и дерзко, что был убит аварами, несмотря на его положение посла. Расправившись с послом, авары продолжали грабить и порабощать антов. Заручившись поддержкой такого энергичного союзника, кутургурский князь Заберган решил, что с востока ему больше никто не угрожает, и, заключив союз со склавинами, вторгся в Византию. В марте 559 г. он перешёл Дунай по льду и разделил своё войско на три отряда: один двинулся через Македонию в Элладу и проник к Фермопилам, второй угрожал укреплениям, защищавшим Херсонес Фракийский, а третий, во главе которого стоял он сам, прорвался через пролом в Длинной стене, пострадавшей от землетрясения и по преступной небрежности не восстановленной. В Константинополе началась паника: из мрака забвения был извлечён престарелый военачальник Велизарий, который отогнал варваров от столицы. Прочие отряды были также отбиты. Но тем не менее Заберган разбил лагерь во Фракии и продолжал грабежи до тех пор, пока (38/39)ему не была выплачена солидная сумма и обещаны такие же "дары", как и утургурам. Только тогда кутургуры покинули Фракию. Юстиниан немедленно снёсся с вождем утургуров Сандилхом, после чего утургуры напали на один из отрядов Забергана, возвращавшийся из Фракии, уничтожили его, и отбитую добычу Сандилх вернул грекам. Война, последовавшая вслед за этим, настолько же ослабила оба народа, насколько послужила на пользу аварам. В 565 г. Юстин II прекратил выплату аварам даров, считая империю достаточно могущественной. Но силы аваров росли. В 565 г. они уже громили Тюрингию и удачно воевали с франкским королём Сигезбертом. В 567 г. авары в союзе с лангобардами уничтожили гепидов, которым оказывала помощь Византия, и овладели долиной Тиссы. Год спустя, после ухода лангобардов в Италию, авары стали хозяевами всей Паннонии и грозой Центральной Европы. Их силу составляли вспомогательные войска из антов, западных славян и кутургуров, полностью подчинившихся аварскому хану. Первый аварский хан Баян, угрожая Византии, в 568 г. цинично заявил: "Я таких людей пошлю на Римскую землю, потеря которых не будет для меня чувствительна, хоть бы они совсем погибли" — и послал в набег 10 тыс. кутургуров [58]. Описанные события обнажают пружины международной политики 60-х годов VI в. Иран и Византия были непримиримыми врагами. Для аваров, как противников Византии, был необходим союз с Ираном, тогда как тюркюты, враги аваров, могли находиться с Византией в самых дружеских отношениях. Но эту расстановку сил осложняло наличие государства эфталитов, враждебного и тюркютам и Ирану. Поэтому Истеми-хану союз с Хосроем Ануширваном был более привлекателен, нежели переговоры с Юстином [59]. Около 560 г. персы и тюркюты заключили наступательный союз: первые для того, чтобы "отомстить смерть шаха Пероза" [60], вторые — чтобы овладеть цветущими городами Согдианы. Эфталиты были вынуждены воевать на два фронта, и даже на три, так как эфталитский царь Михиракула, владея Кашмиром и Пенджабом, упорно сражался с индийцами [61].
Разгром эфталитов. Восточная политика сасанидского Ирана изучена недостаточно, но даже отрывочные сведения, сохранившиеся в источниках, убеждают исследователя в том, что она была гибкой и прозорливой. Так, например, усиление Северо-Западного Китая было сразу (39/40)отмечено в Иране, и уже в 555 г. в Чанъань прибыло персидское посольство. Одновременно было отправлено посольство и к тюркютам (прибыло оно, естественно, раньше), установившее союз, скреплённый браком шаха и дочери хана Истеми [62]. Эфталиты, потеряв своих союзников — жужаней, забеспокоились и также пытались в 553 г. завязать отношения с Китаем, но Юйвынь Тай, правитель империи Западная Вэй, был в союзе с тюркютами, и эфталитские намерения, видимо, не встретили сочувствия. В среде самих эфталитов не было единомыслия. Вельможа Катулф удерживал царя Гатфара от войны, но, будучи оскорблён царём, предал своих единоплеменников и бежал к персидскому шаху [63]. Активные военные действия начались в 560 г., после того как их спровоцировал Гатфар. Обеспокоенный сношениями кагана с шаханшахом, он решил сделать всё, чтобы воспрепятствовать такому сближению. Тюркютское посольство, двигавшееся через Согд, было вырезано, за исключением одного всадника, которому удалось спастись и принести грустное известие Истеми-хану [64]. Война стала неизбежной. Истеми мобилизовал все наличные войска, причем среди них оказались хотанцы [65], бывшие до этого подданными эфталитов. Хосрой Ануширван опередил своего союзника и нанёс первое поражение эфталитам в 562 г. [66], но война этим не закончилась. Первой жертвой тюркютского авангарда оказался Чач (Ташкент), где тюркюты устроили резню [67]. Затем главные тюркютские силы, перейдя р. Чирчик [68], соединились в Маймурге со своим авангардом [69]. (40/41)Эфталиты сосредоточивались у Бухары [70], но Гатфар, не решившись принять бой на равнине, где превосходная тюркютская конница имела преимущества, отступил в горы и принял бой у Несефа (Карши) [71]. По словам Фирдоуси, согдийцы при наступлении тюркютов много плакали, но воевать за эфталитов не хотели. Битва у Несефа продолжалась восемь дней и кончилась полным разгромом эфталитов (565 г.). Уцелевшие, поняв, что время самостоятельности для эфталитской державы прошло, низложили Гатфара и выбрали царём чаганианского князя Фагониша, обязав его подчиниться Хосрою Ануширвану, который, по их мнению, мог противостоять тюркютам. Хосрой, получив одновременно письмо кагана и предложение покорности от Фагониша, не ответил ни тому, ни другому. Вопреки мнению вельмож, опасавшихся оголять западную границу, он во главе всех своих войск двинулся в Хорасан [72]. Когда общий враг был сломлен, союзники оказались врагами. Разногласия между каганатом и Ираном, которые до сих пор приглушала необходимость расправиться с общим врагом, теперь вскрылись и оказались весьма глубокими и даже непримиримыми. Но их разбору мы посвятим следующую главу, а пока вернёмся к эфталитам. Добившись гегемонии в Средней Азии силой оружия и жестокостью, эфталиты не завоевали популярности в странах, ими покорённых. VI век для Средней Азии был временем экономического и культурного подъёма. Росли и богатели города, процветали земледелие, ремёсла и торговля. Согдийцы выступали в это время как опытные и умелые купцы-посредники. Они установили регулярную связь между Китаем и Средиземноморьем, использовав для этого древние караванные пути. Но торговле мешал разбой жужаней и постоянные войны, которые эфталиты вели со своими соседями. Тюркюты, объединившие степь и Согдиану, открыли для торговли великолепные возможности, и согдийские купцы стали верноподданными тюркютских ханов. Тюркютам было выгодно иметь таких лояльных подданных. Так Средняя Азия сделалась неотъемлемой частью каганата. Создавшееся положение отрезало эфталитам пути к реваншу и заставило их замкнуться в своих горах, где остатки их уцелели вплоть до нашего времени [73].
[1] H. Cordier, Histoire generale..., p. 356.[2] Иакинф Бичурин, История Тибета..., стр. 85.[3] Ань Нопаньто назван «кочевым иноземцем из Цзю-Цюань» (Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 228), т.е. из Хэси, откуда 100 лет назад вышла орда Ашина. Источник подчёркивает его происхождение не случайно: был послан человек, знавший язык тюркютов, и это указывает, что связи орды Ашина со своей прародиной утеряны не были.[4] В орхонских надписях он назван Бумын-каган. В. Бартольд (Рецензия на кн.: Г.Е. Грумм-Гржимайло, Историческое прошлое Бэй-шаня. СПб., 1898, — ЗВОРАО, т.XI, 1899, стр. 358) и П.М. Мелиоранский (Памятник в честь Кюль-Тегина, стр. 64, 94-95) пытались объединить его в одно лицо с Истеми-ханом. Однако Томсен (Thomsen, Inscriptions de l'Orkhon..., p.95), Маркварт (J. Marquart, Historische Glossen..., S. 185), Аристов (Заметки..., стр. 9) и Г.Е. Грумм-Гржимайло (Западная Монголия..., стр. 219) блестяще доказали, что это два брата, соответствующие китайским Иль-хану Тумыну и Истеми.[5] S. Julien, Documents... vol. 3, p. 329. У Н.Я. Бичурина стоят 535 г., во эта дата менее вероятна, так как империя только что распалась и расстановка сил была ещё неясна. Дату 545 г. даёт Liu Mau-tsai (Die chinesischen Nachrichten..., S. 6).[6] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 228. Грумм-Гржимайло предполагает, что против жужаней выступали «парпурумы» (Западная Монголия.., стр. 220), но число кибиток совпадает с численностью всех телеских племён Центральной Азия, приводимой Д. Позднеевым (Исторический очерк уйгуров, стр. 38-39). Поэтому надо думать, что Бумын покорил всю конфедерацию телеских племён, до тех пор населявших Джунгарию и после гибели жужаней распространившихся на восток до Байкала и Керулена.[7] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 228.[8] S. Julien переводит иначе: Анахуань сам убил своего сына Яньлочена и бежал в Ци (Documents..., vol. 3, p. 330), но Гань-му (в переводе Иакинфа, см.: История Китая) сообщает о самоубийстве Анахуаня.[9] Коло Исиги-хан.[10] S. Julien, Documents..., vol. 3, p. 350.[11] См. стр. 57.[12] Этот хан имел имена: звериное — Цзушу (кушу — птица); родовое — Сыгинь (йегин — внук, племянник); прозвище — янды — победитель; титульное — Муюй, или Мугань-хан. Мы сохраняем за ним последнее имя, ставшее привычным в научной литературе (см. S. Julien, Documents..., p. 331).[13] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 229.[14] Иакинф Бичурин. История Китая.[15] Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten..., S.35.[16] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 208.[17] Иакинф Бичурин. История Тибета, стр. 85.[18] H. Cordier, Histoire générale..., p. 359.[19] Иакинф Бичурин. История Китая.[20] Г.Е. Грумм-Гржимайло, Западная Монголия.., стр. 222, 311.[21] См. J. Bacot, Reconnaissance..., p. 146. Названный в тибетском тексте Зама-каган, или Зама-могань, по остроумной догадке Пельо, — Мугань-хан (см.: там же, C.I51). Имя «Зама» не может быть «Озмыш», так как Озмыш-хан, последний государь голубых тюрок (см. ниже), за два года своего царствования (742-744) походов на север не совершал (ср. G. Clauson, A propos du manuscrit..., p. 13). Надо думать, что слово «Зама» следует читать «Азма» — не сбивающийся с пути (негативная форма глагола «аз»). Подобные эпитеты часто встречаются в титулатуре тюркских ханов.[22] Л.Л. Викторова, К вопросу о расселении монгольских племён...[23] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. II, стр. 73.[24] Там же, стр. 75.[25] Lia Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichlen..., S. 36; H. Cordier, Histoire générale.., p. 380.[26] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. II, стр. 269.[27] Там же, стр. 263.[28] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. II, стр. 252-253.[29] Там же, стр. 257.[30] Там же, стр. 256.[31] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 232; S. Julien, Documents..., vol. 3, p. 337; Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten..., S. 20.[32] Иакинф Бичурин. История Китая.[33] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 233.[34] Ibid, S. 36-37.[35] Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten..., S. 31-32.[36] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений по исторической географии..., стр. 17.[37] Н.Я. Бичурин, Собрание сведений..., т. I, стр. 234; Liu Mau-lsai. Die chinesischen Nachrichten..., S. 33.[38] Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten..., S. 44.[39] E. Chavannes, Documents..., p. 38.[40] G. Gyorffy, Du clan hongrois..., p. 950 sq.[41] Б а г а д у р — слово монгольское, вошедшее в тюркский ещё в VI в. Я б г у — заместитель хагана (см. Л.Н. Гумилёв, Удельно-лествичная система..., стр. 24).[42] Шаванн ошибочно считает, что Истеми в походе на запад сопровождал своего старшего брата (Documents..., p. 219), но во времена Шаванна этноним «apar» не был ещё раскрыт и читался совместно со вторым этнонимом «apurim» как «apar-apurim» (V. Thomsen, Inscriptions de l'Orkhon) или парпурумы (П.М. Мелиоранский, Памятник в честь Кюль-Тегина, стр. 65; Radloff, Die alttürkischen Inschrihen der Mongolei, 1895, S. 429), причём Радлов эту этническую группу сопоставлял с телеским племенем фуфуло. Вопрос решила статья турецкого учёного Bahaeddin Öqel, Kökturc yasitlarinen «Apurim lari ve «Fu-lin» problem, Bellten IX, № 33 (журнал Турецкого исторического общества), где он доказал, что апурим — не что иное, как Рум, т.е. Византия. Благодаря этим и другим исследованиям стало возможным уточнить время западного похода, что в свою очередь снимает гипотезу Шаванна о параллельном существовании двух ветвей тюркского народа — западной и восточной. Истеми отправился на покорение запада как джабгу (ябгу) своего племянника Мугань-хана, и упоминание в «большой надписи Кюль-тегина» обоих братьев как предков восточных тюрок исключает наличие в древности двух ветвей этого народа. Разделение же произошло лишь в VII в. при обстоятельствах, которые будут нами рассмотрены ниже.[43] S. Julien, Documents..., vol. 3, p. 331.[44] Firdousi. Le livre des rois, VI, p. 310.[45] Этот факт отмечен только в Ган-му (см. Иакинф, История Китая).[46] Обитавшие там племена чуйской группы, дулу и нушиби, имели те же обычаи, что и тюркюты. и мало отличались по языку (E. Chavaones, Documents..., p. 47).[47] Среди подчинённых тюркютскому хану племён упомянуты холиаты (Менандр, стр. 381), которых отождествляют с хвалиссами русских летописей и тем самым с хорезмийцами (С.П. Толстов, Новогодний праздник «Каландас»..., стр. 95).[48] Хиониты — потомки сармато-аланских племён, обитатели открытых С.П. Толстовым, болотных городищ в низовьях Сыр-Дарьи (см. Л.Н. Гумилёв Эфталиты..., стр. 134).[49] В а р или y a p — соседи хионитов, племя угорской группы (см. Феофилакт Симокатта. История, стр. 160).[50] О г о р ы, или у г p ы — предки венгров; они обитали в VI в. на территории Башкирии и в степях между Волгой и Уралом (см. Э. Мотнар, Проблемы этногенеза, стр. 96-97). Рубрук сообщает, что население Башкирии ещё в XIII в. сохраняло свой язык. который был понятен венграм (Путешествия в восточные страны..., стр. 122 и 211).[51] Дестунис, Византийские историки, стр. 374; М.И. Артамонов, Очерки..., стр. 24.[52] Феофилакт Симокатта специально предупреждает читателя, что этих «псевдо-аваров» ни в коем случае нельзя смешивать с «истинными аварами», т.е. абарами, живущими в Срединной Азии. Эта проблема вызвала продолжительную полемику (см. М.И. Артамонов, История хазар, стр. 64-65).[53] М.И. Артамонов, Очерки.., стр. 22.[54] Lebeau, Histoire du Bas-Empire, t. 9, p. 328.[55] Менандр, стр. 328.[56] Г.В. Вернадский, предполагает, что это не имя, а титул «Сар-и-ос», т.е. «глава осов» (перс.) (G. Vernadsky, Ancient Russia, p. 194).[57] Менандр, стр. 324.[58] Менандр, стр. 391.[59] Firdousi. Le livre des rois, VI, p. 310.[60] Tabari, Zoteberg, pp. 161-162.[61] Н.К. Синха, А.Ч. Бенерджи, История Индии, стр. 94-95.[62] Фирдоуси считает, что этот брак был заключён после разгрома эфталитов, т.е. после 569 г., но сын турчанки — Хормизд IV наследовал престол в 579 г., а был низложен 6 февраля 590 г., имея уже отрока сына (Себеос, История императора Иракла, стр. 34; Н.В. Пигулевская, Византия и Иран, стр. 88). Уже Шаванн отверг столь позднюю дату (Documents..., p. 229), но, по версии Табари, брак и союз были заключены за год до войны против эфталитов, которая началась, по китайским сведениям, в 555 г. По-видимому, китайцы получили информацию от персидского посольства. Эта дата совпадает с началом западного похода Истеми, и возраст Хормизда перестаёт вызывать сомнения: в момент гибели ему было 36 лет, а сыну его — 16-18 (см.: Th. Nöldeke, Geschichle der Perser und Araber, S. 187; Tabari, Zoteberg, pp. 161-162). Посольство упоминается также Белазури и Ибн-Хордадбегом, но их изложение крайне искажено и неправдоподобно (см. A. Christensen, L'Iran sous les Sassanides, p. 380).[63] Менандр, стр. 324, 372.[64] Firdousi, Le livre des rois. VI, p. 310. -[65] Ibid., p. 312.[66] Менандр, стр. 377; Vivien de Saint Martin (Les Huns blancs..., p. 77) даёт близкую дату — 563 г.[67] Firdousi. Le livre des rois. VI, p. 312.[68] Г.В. Птицын, К вопросу о географии «Шах-Намэ», стр. 302.[69] Маймург — княжество в Самаркандской области, к югу от Заревшана (В.В. Бартольд, Туркестан, стр. 95)[70] Firdousi, Le livre des rois. VI, p. 312.[71] Lebeau, Histoire du Bas-Empire, t. 10, p. 63.[72] Firdousi. Le livre des rois. VI, p. 316 sq.[73] Л.Н. Гумилёв, Эфталиты, стр. 129-140.
наверх |