А.Д. Грач, Д.Г. Савинов, Г.В. Длужневская
Енисейские кыргызы в центре Тувы
(Эйлиг-Хем III как источник по средневековой истории Тувы)
// М.: «Фундамента-Пресс». 1998. 84 с.
Глава IV.
О местонахождении ставки кагана енисейских кыргызов в Центральной Азии.
Г.В. Длужневская
Письменные известия о
северо-западной окраине центральноазиатского региона и енисейских кыргызах
конца I — начала II тыс. н.э., как китайских, так и мусульманских авторов,
весьма малочисленны. Поэтому многие историко-культурные вопросы, в частности о
местонахождении ставки кыргызского кагана, необходимо рассматривать с привлечением
археологических источников, памятников тюркской рунической письменности, а
также тамговых знаков, находимых на каменных стелах с текстами или скалах.
В настоящее время в Туве исследовано
450 разнохарактерных комплексов енисейских кыргызов, датируемых IX-XII вв., и более ста памятников тюркской рунической письменности.
Этот огромный материал и послужил основой для выделения локальных вариантов
культуры кыргызов второй половины IX-X вв. и, в конечном счете, определения
предположительных мест нахождения ставки кагана (или его наместника).
В качестве признаков, позволивших
выделить локальные варианты, были определены: 1) топография могильников,
наиболее ярко проявляющаяся в «пристраиваемое» объектов друг к другу, в
сочетании с другими особенностями составляющих их комплексов (конструктивными,
обрядовыми и др.); 2) элементы поминальной обрядности: положение в ямы мяса
большими кусками в сочетании с набором вещей или наличие деревянных столбиков —
остатков наземных, надкурганных сооружений; 3) элементы сложной
погребально-поминальной обрядности: наличие нескольких захоронений, поминальников
и ям-«тайников» под одним наземным сооружением; 4) наличие стел, участвующих в
погребально-поминальной обрядности.
Особая топография могильников,
присутствие в их составе разнотипных комплексов, «пристраиваемость» сооружений,
дающая возможность установления внутренней хронологии памятников, и
относительно более ранний набор сопроводительного инвентаря присущи могильникам
Центральной Тувы и Саянского ущелья р. Енисей, объединяющимся в 1-й локальный
вариант (табл. XXVI). Курганы поминального характера с положением
в грунтовые ямы мяса большими кусками и отдельных предметов, среди которых
особо выделяются кувшинчики на поддонах и черешковые листовидные кинжалы
небольших размеров, расположены на правобережье Енисея и в Северной Туве.
Единичные случаи имеются в Юго-Западной и Центральной Туве, но в таком количестве
и при такой устойчивости проявления признака они найдены только в указанных
районах, объединяемых во 2-й локальный вариант культуры IX-X вв.
По элементам сложной
погребально-поминальной обрядности выделяется долина р. Элегест. Открытые здесь
курганы представляют наличие нескольких захоронений, поминальных ямок и ям-«тайников»
под одним наземным сооружением, что практически не наблюдается в иных местах,
за исключением отдельных случаев в Северной Туве. По этому признаку долина р.
Элегест выделена в особый 3-й локальный вариант. Курганы
(64/65)
в долине р. Элегест, послужившие
основой для выделения локального варианта, были исследованы согласно
господствовавшей в археологии до 1970-х гг. методике раскопок каменных насыпей «на
снос» [Кызласов, 1978, с. 38-58]. Скорее всего, и это показали исследования
памятников енисейских кыргызов Саяно-Тувинской экспедицией, могильник Шанчиг
имел планиграфию подобную могильникам Хемчик-Бом II (раск. А.Д. Грача, Г.В. Длужневской, 1971-1972 гг.),
Сарыг-Хая [Длужневская, 1990 а, с. 86-102], Аймырлыг II, группа III (раск. Б.Б. Овчинниковой, 1972-1976 гг.) или Каат-Ховак у подножья горы Хайыракаан
[Мандельштам, Шаровская, Бестужев, 1979, с. 246-247], объединенных нами в 1-й локальный вариант.
Под одним сооружением Ир-Холь и
Чинге, а также в памятниках юго-восточной части Тувы отмечены остатки
деревянных столбиков, расположение которых наводит на мысль о былом наличии
надкурганных конструкций. Обычно они фиксируются под поминальными сооружениями.
Выделение юго-восточной части Тувы в качестве особого локального варианта
культуры не может быть пока достаточно серьёзно обосновано. Однако не
исключено, что этот вариант существовал и занимал обширный район Юго-Восточной
Тувы, включая некоторые памятники в долине р. Элегест.
4-й локальный вариант культуры IX-X
вв. занимал Западную Туву, где на могильниках наблюдается отсутствие стел, участвующих
в обрядности. Районы Западной и Южной Тувы, вероятно, оказались «проходными»
для кыргызских группировок на пути в Монголию в первой половине этого периода.
Подавляющее большинство памятников 4-го локального варианта относится к Х —
началу XI вв.
Локальное своеобразие проявляется не
только в погребально-поминальных памятниках, но и памятниках тюркской
рунической письменности. Отличаются не только сами надписи, но и форма стел
(стелы с реки Барык; шесть надписей с реки Уюк, в том числе три Уюк-Оорзак,
выполнены на однотипных оленных камнях) и композиция, и оформление (бустрофедон
в двух памятниках с реки Чаа-Холь), а также порядок традиционной эпитафийной
формулы. Основная часть памятников группируется в центрах регионов, близ
важнейших в каждой местности водных артерий. Зоны функционирования «школ
письма» практически совпадают с местностями, где обильно добывался археологический
материал, свидетельствующий об активной социально-экономической и культурной
деятельности людей. Неординарные текстовые моменты, фиксируемые в большинстве
надписей, документируют также расселение определённых этнических групп
населения вблизи от памятников [Васильев, 1979, с. 230-231].
На первое место по концентрации стел
с текстами и тамгами выдвигаются Центральная Тува и Саянское ущелье — 1-й
локальный вариант. На стелах в основном нанесены однотипные тамги, т.е. имеется
реальная возможность говорить и об узкоэтнической близости оставившей их группы
людей. Подобные знаки обнаружены также в западной части правобережья Енисея, на
стелах близ курганов с изделиями аскизского облика. Меньшее, но достаточно
плотное скопление стел наблюдается в долине р. Элегест. Выделение этого, 3-го
варианта также подтверждается, но здесь не удается проследить типологического
единства тамговых знаков (табл. XXVII).
Тамговый знак на стеле Хербис-Баары в восточной части правобережья Енисея
является типологическим развитием зафиксированного на одной из элегестских
стел (Е-10). Анализ археологического материала 3-го и 2-го локальных вариантов
и характер тамговых знаков позволяют предположить движение групп кыргызов из
долины Элегеста на правобережье Енисея.
В Северной Туве найдены шесть
рунических текстов на оленных камнях и ряд курганов. Здесь исследованы
разновременные в пределах периода памятники. Его относительная замкнутость и
периферийность свидетельствуют о сложности историко-культурных процессов,
происходивших в Северной Туве на протяжении по крайней мере трёх столетий (IX-XI вв.). Можно предположить две или даже три волны
(65/66)
перемещений населения из этого
района — частичное отступление населения, занимавшего долину до середины IX в., под натиском пришедших из-за
Саян кыргызов; освоение Турано-Уюкской котловины кыргызами в IX-X вв. и, наконец, отступление сюда в середине — второй
половине X в. группировки кыргызов, занимавшей
долину р. Элегест.
Комплексы 7 ассоциаций, выделенных
на основании датировок памятников с преобладанием изделий того или иного облика
изделий, показывают картину расселения и возможные направления передвижения
кыргызов в IX-XII вв. (табл. XXVI).
Курганы с изделиями общетюркского облика (1-3-я ассоциации) распространены в Центральной
Туве и Саянском ущелье (1-й локальный вариант), а также в Северной Туве и
восточной части правобережья Енисея (2-й локальный вариант). В долинах рек Хемчик
и Элегест (4-й и 3-й локальные варианты) их практически не имеется. Комплексы с
преобладанием изделий тюхтятского облика (4-я и 5-я ассоциации), оставленные
населением X в., находятся в Центральной Туве и
Саянском ущелье и появляются в долинах рек Хемчик и Элегест. На правом берегу
Енисея и в Северной Туве такие памятники единичны. Отдельные комплексы 6-й
ассоциации — тюхтятско-аскизские примерно в равном количестве обнаружены во
всех локальных вариантах. Памятники с изделиями аскизского облика (вторая
половина X-XII вв.) единичны в Центральной Туве, Саянском ущелье и долине р.
Элегест. Основное количество их находится на правобережье Енисея и в Северной
Туве. В Западной Туве они найдены только в низовьях р. Хемчик, ближе к долине
Улуг-Хема, что говорит об отступлении основной массы кыргызов в этот период на
правый берег Енисея и за Уюкский хребет, ближе к пределам Минусинской котловины
[подробнее об ассоциациях комплексов см. Длужневская, 1994, с. 21-43].
Таким образом, одни районы в IX-X
вв. являлись постоянным местом обитания кыргызских группировок, поселившихся в
Туве; другие служили «торной» тропой при передвижках населения; заселённость
третьих зависела от тех или иных ситуаций, складывавшихся на территориях Тувы и
сопредельных с ней Монголии и Горного Алтая. Размещение курганных могильников в
сочетании с памятниками рунической письменности позволяет говорить об
Улуг-Хемской котловине в целом как о центре данного региона и, возможно, центре
государственного объединения кыргызов в так называемый период «кыргызского
великодержавия».
Территория Тувы в середине IX-XI вв. в определённом смысле оказалась в центре политических
событий, проистекавших в данном регионе [Длужневская, 1983а, с. 41]. Это нашло
отражение в распространении памятников в бассейне Верхнего Енисея и дальнейших
перемещениях населения, прослеживаемых как по погребально-поминальным комплексам,
так и по тамговым знакам. Например, только на горе Тепсей в Минусинской
котловине, у подножья которой исследованы кыргызские могилы, и на скалах над
могильником Хемчик-Бом II в
Саянском ущелье обнаружены одинаковые тамги. В могиле 9 могильника Тепсей III, кроме того, имеется лировидная
подвеска, абсолютный аналог которой происходит из кургана 97 могильника
Зевакино в Восточном Казахстане, а в комплексе с последней найдены совершенно
идентичные с хемчик-бомскими бляхи наборного пояса [Арсланова, 1972; Комплекс
археологических памятников у горы Тепсей, 1980]. Однако при рассмотрении
вопросов, связанных с перемещениями групп населения, большее значение имеют
случаи нахождения сходных комплексов погребально-поминальной обрядности, чем
отдельных вещей.
К середине IX в. кыргызы появляются в районах, наиболее близких к проходам через Саяны, — в Северной Туве, восточной части правобережья Енисея и Саянском ущелье. Чуть позже, а по датировкам изделий — в начале X в. осваивается центральнотувинская котловина, как западная (низовья р. Чаа-Холь), так и восточная её части (долины рек Элегест, Каа-Хем).
С середины X в. в комплексах долины р. Элегест
наряду с
(66/67)
изделиями тюхтятского облика
появляются отдельные аскизские вещи. Именно эти памятники показывают местный,
кыргызский характер позднего этапа культуры, начало освоения новой технологии,
связанной с обработкой железа и применением инкрустации. К середине X в. относится, видимо, частичное перемещение населения из восточной
части центральнотувинской котловины в западную, в долину р. Чаа-Холь. Не
исключено, что это было связано с перенесением ставки на территории Тувы.
В начале XI в., по имеющимся ныне данным, население покидает восточные районы, возможно опасаясь каких-либо внешних вмешательств, и уходит на
противоположный берег Енисея. Характерные черты погребально-поминальной
обрядности «элегестцев» наблюдаются в Северной Туве, а в XI — первой четверти XII вв. — в могильнике Демир-Суг I.
Западная часть Центральной Тувы была
заселена, видимо, иными родоплеменными группировками, с отличными от
элегестских погребально-поминальными традициями. Здесь, также во второй
половине X в., происходит внедрение новой
технологии обработки железа и на её основе новых форм и облика изделий. Этот
процесс прослеживается здесь более явственно, что, возможно, связано также с
переходом власти к другой группировке кыргызского общества, во главе которой
могли стоять известные по именам Багыр или Кара Йаш. В последней четверти X в. часть обитателей низовьев р. Чаа-Холь, возможно по
каким-то внутренним причинам не воспринявшая возвышения другой группировки и
сохранившая преимущественно тюхтятский облик изделий, сдвигается в долину р.
Хемчик, к западным проходам через Саяны. Почти в то же время вторая группа
населения, с преобладанием аскизского облика изделий, в силу каких-то внешних
обстоятельств отступает на другой берег Енисея, в долины рек Эйлиг-Хем,
Демир-Суг и др.
С конца Х — первой половины XI вв. процесс трансформации облика культуры кыргызов происходит повсеместно, захватывая в том числе и Минусинскую
котловину. Вероятно, это было связано с начавшимся еще в X в. отступлением кыргызов и возвращением основной массы
населения в бассейн Среднего Енисея. Сначала расселившиеся южнее Танну-Ола
кыргызы вернулись в Центральную Туву; затем они передвинулись на правый берег
Енисея и в Турано-Уюкскую котловину; население долины р. Хемчик оттягивается
ближе к р. Енисей. Процесс постепенного возвращения в Минусинскую котловину был
длительным и протекал одновременно с перемещениями внутри Тувы.
Немногочисленное, судя по резко уменьшающемуся числу памятников, население этой
области кыргызского каганата остаётся в Туве до конца XII в. Начавшиеся в XIII в.
неоднократные нашествия монголов на Туву заставили кыргызов окончательно
исключить её из состава своего государственного образования.
Среди причин, побуждавших к движению
население кыргызского каганата, были как внутренние, так и внешние. К числу
первых можно было бы отнести экономические и внутриполитические причины
(необходимость в расширении пастбищ, поиск контактов с крупнейшими оседлыми
цивилизациями, а также междоусобную войну). К внешним причинам следует отнести
в первую очередь давление извне со стороны киданей, а также, возможно, кунов,
каев и найманов. Об этом свидетельствует перенесение ставки в начале X в. из Южной Тувы в Центральную. Исходя из археологических
материалов можно предположить, что в первой половине X в. ставка находилась в долине р. Элегест, близ могильников
Шанчиг, Чинге, Элегест и серии стел с разнотипными тамгами. К середине X в., как известно, каган со своим окружением вернулся в
Минусинскую котловину. По всей вероятности, его наместник также отступает от
самого близкого пути в центральноазиатские степи через Самагалтайский проход и
уходит в низовья р. Чаа-Холь. При этом, возможно, власть переходит к другой
семье (см. табл. XXVII
и ср. распространение
тамг в долинах рек Элегест и Чаа-Холь и отсутствие двух типов тамг в западной
части центральнотувинс-
(67/68)
кой котловины). Носители этих двух
типов тамг уходят из долины р. Элегест на правый берег Енисея, где ныне
обнаружены археологические материалы, это подтверждающие [Длужневская, Семёнов,
1990, с. 76-85]. В конце X в. или
несколько раньше правитель тувинской области снова переносит ставку — теперь на
правый берег Енисея, в долину р. Эйлиг-Хем.
Принято считать, что политический
центр государства определяет местонахождение ставки правителя. В летописях
говорится, что от местопребывания кыргызского Ажо до ставки уйгурского кагана
40 дней пути верблюжьего хода [Бичурин, 1950, с. 353]. По-видимому, имеется в
виду расселение кыргызов и местонахождение ставки кагана на территории к северу
от Саянских гор в Минусинской котловине. Этому не противоречит и сообщение,
касающееся перенесения «места пребывания» кыргызским каганом после побед 840 г.
«на южную сторону гор Лао-шань, называющихся также Ду-мань». Они находятся в 15
днях конной езды от столицы уйгуров [Бичурин, 1950, с. 356]. Можно считать
установленным, что Лао-шань=Ду-мань — горы Танну-Ола, ныне ограничивающие на
юге территорию Тувы [Бартольд, 1963, с. 489 ].
До настоящего времени не имеется
однозначного объяснения тому факту, что кыргызский каган перенес свою ставку не
в традиционный для кочевых центральноазиатских империй район р. Орхон, а на юг
от гор Танну-Ола, в район реки Тес-Хем. Что могло помешать ему в пору
наивысшего подъёма государства? В это время «Хягас было сильное государство...
На восток простиралось до Гулигани (Прибайкалье), а на юг до Тибета (Восточного
Туркестана, которым в это время владели тибетцы), на юго-запад до Гэлолу
(карлуков в Семиречье)» [Бичурин, 1950, с. 354]. Аналогичные границы расселения
кыргызов в IX-X вв. отмечают и арабо-персидские источники. По «Книге путей
государств» ал-Истахри, «Худуд ал-алам» и картам арабского географа Ибн Хаукала
в «Книге путей и стран» кыргызы граничили на западе с землями кимаков с центром
расселения в районе р. Иртыш (кимако-кыпчакским государственным объединением,
возникшим в середине — второй половине IX в.), на юго-западе с карлуками в пределах Семиречья и на
юго-востоке — с тогузгузами (уйгурами) в горах Восточного Тянь-Шаня [Караев, 1968,
с. 33-37].
Надо полагать, что во второй
половине IX в. и начале X в. ставка кагана кыргызов не меняла своего местонахождения,
тем более что об этом не имеется и каких-либо данных. В начале X в., вероятно в связи с усилением монголоязычных киданей, кыргызский
каган переносит ставку в Центральную Туву. В сочинении «Худуд ал-алам»
говорится, что у всех кыргызов «нет совсем ни деревень, ни городов, и все они селятся
в юртах и шатрах, кроме того места, где живёт» каган. Он живёт в городе, называемом
Кемиджкет [Материалы по истории киргизов и Киргизии, 1973, с. 41-42]. Исходя из
археологических материалов можно предположить, что в первой половине X в. ставка находилась в долине р. Элегест близ исследованных
здесь могильников Шанчиг, Чинге, Элегест с серией каменных стел с надписями и
разнотипными тамгами, поскольку представляется, что при ставке должны были
находиться представители различных аристократических семей — обладатели
разнотипных знаков.
К середине X в. ставка кагана была перенесена обратно в Минусинскую
котловину; говорится, что от Кöгмена (Саянских гор) до неё пути 7 дней. К
военному лагерю кыргызского кагана, главному и лучшему месту в стране, ведут
три дороги, сказано у персидского автора Гардизи в «Украшении известий»
(середина XI в.) [Бартольд, т. VIII, с. 47-48]. Вероятно, это местность
в районе Белого Июса, где местопребывание ставки оставалось длительное время
[Потапов, 1957, с. 15-16]. Каган, возвращаясь из Тувы в середине X в. вместе со своим ближайшим окружением, видимо, оставил там
своего наместника, который также отступает от самого близкого пути в центральноазиатские
степи через Самагалтай и уходит в низовья р. Чаа-Холь. Вероятно, власть при
этом переходит к другой семье, что основано на картографировании тамг и
(68/69)
отсутствии двух типов тамг в
западной части центральнотувинской котловины. В последней четверти X в. — начале XI в.
происходит следующее перенесение ставки «наместника». Теперь он со своим
окружением откочёвывает из района Чаа-Холя на правый берег Енисея, в долину р.
Эйлиг-Хем, где исследован могильник Эйлиг-Хем III, курганы которого определённо были возведены для
представителей высших чинов военно-аристократических кругов [Длужневская, 1985,
с. 14-15].
Количество населения, в 840 г.
перевалившего через Саяны и расселившегося в Туве, неизвестно. К этому времени
кыргызы могли собрать войско в 100 тысяч всадников. Видимо, близкое к этому
число воинов двинулось в южном направлении и сначала даже не остановилось в
бассейне Верхнего Енисея. Впереди у них были походы на Орду-Балык, к Великой
Китайской стене, в Восточный Туркестан, богатая добыча, пленные. Не ранее чем
через десять лет отряды возвращаются и начинают осваивать новые территории. Так
же как в западной половине Уйгурского каганата осталась кочевать часть уйгуров,
так и на территории Тувы осталась часть прежнего населения: потомков населения
тюркского и уйгурского периодов. Исследованы курганы с погребениями по обряду
трупоположения с конём, с изделиями в сопроводительном инвентаре как
общетюркского, так и кыргызского облика. Кроме того, в Туве исследовано 450
разнохарактерных комплексов енисейских кыргызов, из них 410 относится к IX-X
вв. и только 40 — к XI-XII вв. Сооружений, датируемых XIII в., пока не обнаружено. Значительное сокращение количества
погребально-поминальных комплексов XI-XII вв. и их преимущественное размещение
в нижнем течении р. Хемчик, на правобережье Енисея и севернее Уюкского хребта
определенно показывают уменьшение кыргызского населения в Туве и его
отступление к северу, подтверждая их частичное возвращение вслед за каганом в
Минусинскую котловину в течение X в. [Длужневская, 1979, с. 47-49].
Письменных известий об истории
кыргызов XI-XII вв. практически не имеется. В сочинениях арабских и персидских
авторов Гардизи, Махмуда Кашгарского, ал-Марвази и ал-Идриси приведены ценные
сведения о границах расселения, путях сообщения, хозяйственной жизни и
религиозных верованиях, но не конкретных событиях этого периода [Караев, 1968, с. 49].
(69/70)
Таблица XXVI. Карта передвижений енисейских кыргызов в IX-XII вв.: 1-4 — локальные варианты погребально-поминальных памятников IX-X вв.; 5 — направления передвижений енисейских кыргызов в пределах Тувы; 6 — направления продвижения енисейских кыргызов в Туву; 7 — направления поэтапного отступления енисейских кыргызов из Тувы.
(открыть / скачать полноразмерную карту, 830 Кб)
(70/71)
|