М.А. Дэвлет
Три наскальные композиции из Тувы.
В последние века I тысячелетия до н.э. в искусстве центральноазиатских племён на смену скифо-сибирскому звериному стилю приходит новый, выработанный в среде хунну и их окружения. Своими корнями этот стиль восходит к искусству предшествующего скифо-сибирского культурно-исторического пласта. Воинственный, динамичный дух эпохи, связанной с появлением на исторической арене хунну, наложил отпечаток на тематику произведений искусства этого времени. Искусство хунну оказало существенное влияние и надолго определило развитие художественного творчества местных племён центральноазиатского региона. На бронзовых пластинах изображалось единоборство животных, реальных и фантастических, на деревянных планках, берестяных туесках и др. предметах представлены динамичные композиции, включающие бег зверей, фигуры всадников, батальные сцены. Люди и животные показаны стремительно мчащимися, преследующими жертву, смертельно раненными, истекающими кровью, со стрелами, вонзёнными в тело.
Вопреки высказывавшемуся скептическому взгляду на датировку петроглифов Тувы рубежа н.э. — первой половины I тысячелетия н.э. (Новгородова, 1984, с. 146), следует подчеркнуть, что образцы наскального искусства этого времени известны в значительном числе, имеют чёткие хронологические привязки и характеризуются исключительно высоким художественным уровнем. В данной статье я остановлюсь на трёх разновременных художественных композициях наскальных изображений, представляющих собой подлинные шедевры и несущих на себе в той или иной степени отпечаток влияния скифо-сибирского звериного стиля.
Наиболее древняя из рассматриваемых композиций, датируемая рубежом н.э. началом I тысячелетия н.э., была открыта в Саянском каньоне Енисея ниже впадения в него правого притока р. Чинге, у подножья горы Алды-Мозага, на прибрежном камне, получившем при индексации порядковый №40 (рис. 1). Скальная плоскость обращена к горе Алды-Мозага в противоположную от реки сторону. Петроглифы выбиты в технике точечной выбивки. При первоначальном копировании наскальных изображений (Дэвлет, 1976, табл. 37-1) мы не обратили внимание на скрытые под слоем лишайника, забитые речным илом тончайшие резные линии, которыми древние художники предварительно намечали контур — эскиз рисунков, впоследствии выбитых точечными ударами. Не были замечены в нижнем ярусе композиции изображения стрелы и какого-то колющего оружия (кинжала?), вонзённых в тела животных. В одном случае передняя, подогнутая к брюху нога лося была забита точечными ударами, но не в пределах намеченного абриса, а рядом.
На прибрежной скале древний художник представил птиц с распростёртыми крыльями, копытных животных, медведя, рыбу, в которой ихтиологи узнают хариуса, символ-знак в виде криволинейного триквестра. Все рисунки выполнены в единой манере с тщательной проработкой деталей. Три фигуры животных — пара оленей-изюбрей и лось — изображены в характерной для этой эпохи позе — одна передняя нога выброшена вперёд, другая согнута в колене. Ноги животных, передние по отношению к зрителю, показаны анатомически правильно. Ноги второго от зрителя плана механически сдвинуты и поставлены рядом с первыми. Фигуры кабана и барана изображены в неестественной позе с передними и задними ногами, вытянутыми почти в одну линию, то есть их передние ноги резко выброшены вперёд, а задние отброшены назад. В верхней части плоскости находится фигура животного с длинными шеей и хвостом, вероятно, это изображение лошади. Рядом с ней представлена незаконченная фигура лося, у животного не показана нижняя часть туловища и ноги. Рядом, на этом же скальном выходе, но на плоскости, перпендикулярной к основной, выбито изображение медведя. Человек издавна пытался осмыслить своё место в мироздании, объяснить причину извечного цикла умирания и возрождения
(11/12)
Рис. 1. Алды-Мозага. Петроглифы на камне 40.
Fig. 1. Aldy-Mozaga. Petroglyphs on the stone 40.
(Открыть Рис. 1 в новом окне)
природы, рождения и смерти, борьбы света и тьмы, смены дня и ночи. Композиция у подножия горы Алды-Мозага исключительно интересна с точки зрения представлений древних жителей Верхнего Енисея о мире, о смене дня и ночи, о прошлом и будущем, о круговороте жизни и смерти.
Обитатели неба, земли и подводных глубин располагаются на скальном полотне в определённой последовательности: те, которые находятся в верхней части композиции, представлены в движении вправо, что соответствует на данной плоскости движению с востока на запад; те, которые расположены в нижней части скального полотна , направляются влево, то есть с запада на восток. Верхний ярус от нижнего как бы отграничен фигурками птиц и солярным знаком в виде криволинейного триквестра. В верхней части плоскости выбита ещё одна фигурка птицы крестообразных очертаний. Птицы в первобытном сознании выступают как особые мифопоэтические классификаторы и символы связи между космическими зонами, символы божественной сущности верха, неба, солнца, жизни и т.п. (Иванов, Топоров, 1988, с. 346). Представляется, что в данном случае изображения птиц олицетворяют верхний мир, где с востока, символизирующего начало жизни, на запад, ассоциирующийся с её угасанием, смертью, мчатся животные в окружении солярной символики, подчёркивающей смысл всей композиции. Внизу представлен невидимый подземный мир, недаром здесь изображён житель подводного мира — хариус. Движение здесь идёт в противоположную сторону с запада на восток. Таким образом, животные совершают как бы круговое движение. В реальном мире, мире живых они направляются с востока на запад, в потустороннем подземном мире они следуют с запада на восток.
В верхней части плоскости возглавляет это движение незаконченная древним художником, как бы ещё только возникающая из небытия, фигура лося, замыкает — обитатель нижнего невидимого мира — рыба. В.Н. Топоров отмечал, что рыбы в мифологических схемах Вселенной служат основным зооморфным классификатором нижней космической зоны и противопоставлены птицам как классификатору верхней зоны и менее отчётливо крупным животным, часто копытным, символизирующим среднюю космическую зону. Исследователь пишет, что рыба выступает как некий
(12/13)
Рис.2. Петроглифы Бош-Даг. Основная композиция. Участок справа.
Fig. 2. Bosh-Dag petroglyphs. The main composition. Right part.
(Открыть Рис. 2 в новом окне)
эквивалент нижнего мира, царства мёртвых, в котором надо побывать для того, чтобы воскреснуть к новой жизни. Как известно, в странах Востока, таких как Китай, Индия и других, рыба символизирует новое рождение (Топоров, 1988, с. 346).
Петроглифы на скальной плоскости расположены довольно тесно, но не перекрывают друг друга. Для того, чтобы подчеркнуть, что нижний ряд изображений отображает неживую жизнь, древний художник представил дополнительные символы угаснувшего земного существования, смерти. Это — изображение оружия, поразившего животных, находящихся в нижнем ряду, а именно изображение стрелы и кинжала, впившихся в тела жертв. Здесь показаны убитые или смертельно раненные животные, у которых жизненный путь на Земле уже завершён. Круговорот жизни стремителен, животные мчатся, у оленей раскрыты пасти и вывалились языки, баран неестественно распластался в полёте-прыжке. Во всей композиции каждая деталь продумана, нет ничего лишнего. Выпадает из логической схемы, не поддаётся объяснению только присутствие ориентированного влево изображения кабана в верхней части плоскости.
Другая композиция петроглифов, о которой будет идти речь в данной статье, находится на левом берегу р. Чаа-Холь, впадающей в Енисей, у подножья горы Бош-Даг (рис. 2). Местонахождение наскальных рисунков на горе Бош-Даг было открыто в 1956 г. С.В. Макаровым, однако эта наиболее значительная по размерам и наиболее интересная композиция, расположенная на краю горных отрогов, не была им в то время замечена. Она находится в 70 м от берега р. Чаа-Холь, на расстоянии 2,5 км от нового моста через эту реку. Общая длина скалы, которая тянется вдоль берега, 92 м. Скалы как бы сложены из горизонтальных широких блоков, которые рассекают трещины, направленные вертикально, реже наклонно. Местами каменные блоки выдаются вперёд, местами заглублены. Петроглифы сосредоточены на участке длиной 9,5 м, расположенном в северо-восточной части массива. На трёх примыкающих друг к другу блоках нанесены рисунки. Все изображения
(13/14)
выполнены в точечной технике.
Слева на изолированном, отграниченном трещинами участке, представлены два всадника, один на коне, другой на верблюде, кроме того, третий человек пеший. Все они направляются влево. Всадник, сидящий на коне, возглавляет это движение. У него своеобразный головной убор, напоминающий очертаниями так называемые антенны — линии с точкой на конце, которые венчали многие личины-маски и головы антропоморфных фигур тувинских петроглифов эпохи бронзы. Другой всадник сидит на двугорбом верблюде, верхняя часть его туловища показана в фас. Пеший, который следует за верблюдом, то ли держит всадника за руку, то ли привязан к седоку.
На центральном участке, в левой его части, выбит тамгообразный знак.
Справа, на самом значительном по протяжённости участке, отграниченном скальными трещинами, находится наибольшее скопление петроглифов. Здесь представлены сцены охоты конных всадников на оленей и козлов. Обращают на себя внимание две силуэтные фигуры оленей необычно больших размеров, длиной немногим менее метра. Столь крупных изображений оленей мне в других местах Тувы встречать не доводилось. У животных могучие рога, закинутые за спину, с отходящими от основного стержня серповидными отростками, — раскинутые в прыжке ноги. Их преследует охотник верхом на коне с луком в вытянутой руке. Выпущенная стрела уже впилась в спину преследуемого им оленя. Ещё один всадник на коне изображён в верхней части плоскости. Перед мчащимся впереди оленем две фигурки козлов, туловища их выбиты по контуру; ноги, как и у оленей, раскинуты в прыжке. Одна маленькая статичная фигурка козла находится между рогами этого оленя. Два миниатюрных изображения козлов находятся между ногами оленя, скачущего вслед за первым. Все упомянутые фигуры людей и животных обращены влево. Исключение составляют располагающиеся в нижней части плоскости небольшие фигурки трёх козлов и одного оленя. Между крупными фигурами бегущих оленей древний художник поместил изображение рыбы, голова которой почти касается хвоста следующего впереди оленя. Здесь обращает на себя внимание совпадение между данной сценой на скале у подножья горы Бош-Даг и композицией в нижнем ярусе плоскости с рисунками на камне №40 Алды-Мозага. Изображения рыб исключительно редки в наскальном искусстве Южной Сибири и Центральной Азии. Однако на обеих плоскостях этот сюжет наличествует. И в том и в другом случае направление движения — справа налево, и тут и там тела животных поражены оружием — символом смерти. Следует добавить, что замечательные петроглифы на берегу р. Чаа-Холь в настоящее время сильно попорчены, в значительной мере утрачена возможность в дальнейшем изучать технику их выбивки. Силуэтные изображения наиболее крупных по размерам оленей были закрашены в два приёма сначала зелёной, а затем белой краской. Этот варварский поступок совершил, судя по почерку, один и тот же человек, написавший на скале и даты своих визитов — 5.VII.1978 г. и 5.VII.1979 г. Крайне прискорбно то обстоятельство, что неизвестный посетитель, должно быть житель соседнего посёлка, совершил этот проступок, руководствуясь, судя по всему, благими намерениями — желанием отметить годовщину, хорошо памятную тувинским археологам. [прим. сайта: 5 июля — день рождения А.Д. Грача. Следующий абзац в издании не отделён.]
Третье из рассматриваемых изображений петроглифов, более столетия известное в литературе, неоднократно упоминалось, описывалось, изображения копировались. Мы также сняли копию с этих наскальных рисунков (рис. 3). Отвесная скала с петроглифами расположена на правом берегу р. Хемчик близ впадения в него р. Иш-Хем у тропы, идущей вдоль скальных выходов над водой. Поблизости громоздятся отвесные скалы, на которых А.В. Адрианов открыл в 1881 г. руноподобные надписи. Петроглифы он описал и зарисовал. Исследователь сообщает о том, что композиция состоит из трёх фигур оленей. В действительности на плоскости, кроме трёх оленей изображён ещё и лось, оставшийся незамеченным исследователем. А.В. Адрианов пишет, что «ветвистые рога, большие уши и короткий хвост ясно указывают на характерные особенности оленей. Все три оленя изображены бегущими в одну сторону, а на одном из них, нижнем, изображён всадник, который им управляет . Стало быть, народ, оставивший нам на память эти рисунки, заключает А.В. Адрианов, — пользовался в ту пору оленем для верховой езды, и это немудрено, потому что здесь, и особенно вверх по Улукему (Енисею. — М.Д.), олени водятся, и охота за ними составляет и по настоящее время у некоторых сойотов главнейший промысел. Олени нарисованы на отвесной скале, на высоте около трёх сажён от земли и доступ к ним едва возможен» (Адрианов, 1888, с. 103-101). В данном случае А.В. Адрианов ошибся. Здесь изображён не
(14/15)
всадник верхом на олене, а стрела, вонзившаяся в туловище животного. Стрела с чётко очерченным наконечником пронзила насквозь тело другого оленя, где из кровоточащей раны струятся волнистые линии крови. А.В. Адрианов принял древко вонзившейся стрелы за схематическую фигуру человека вероятно потому, что в этом случае не обрисован наконечник, а древко показано несколько более широкой линией. Возможно,
Рис. 3. Хая-Бажи. Фрагмент композиции.
Fig. 3. Haya-Bazhi. Composition fragment.
(Открыть Рис. 3 в новом окне)
что это рукоятка ножа или кинжала. К тому же тувинцы ездят верхом только на северных оленях, а здесь представлены благородные олени — маралы. Животные мчатся, распластавшись в прыжке по наклонной справа налево. В отличие от описанных ранее случаев, у них по два рога, туловища выполнены контурной выбивкой. Изображение лося помещено в нижнем левом углу. Животное обращено вправо, одна передняя нога и одна задняя подогнуты под брюхо в стремительном беге. В этой композиции обращает на себя внимание тот факт, что животные, несущие на себе признаки насильственной кончины, уже наставшей, или неизбежной вследствие ранения, обращены влево.
Доктор медицинских наук Р.Л. Зенков, участник наших работ в Туве, профессиональные занятия которого связаны с изучением вопросов, касающихся особых функций полушарий головного мозга, заинтересовался иконографическими особенностями как христианских и буддийских, так и наскальных [изображений], в особенности его занимали вопросы ориентировки на плоскости изображаемых персонажей. Исследователь отметил, что по материалам петроглифов во всех регионах обычно преобладает правосторонняя ориентировка фигур. Тувинские наскальные изображения не составляют исключение из этого правила. Л.Р. Зенков приводит собственные подсчёты соотношения правосторонней и левосторонней ориентации по памятникам Саянского каньона. Он пришёл к выводу, что изображённые живые существа на культовых композициях бывают показаны преимущественно движущимися слева направо, это так сказать «нормальное» движение, в то время как движение персонажей справа налево ассоциируется со смертью, с загробным существованием (Zenkov, 1985, s. 382-396). Эти наблюдения целиком совпадают с нашими выводами в отношении логической обусловленности направления движения животных на описанных выше композициях.
(15/16)
Список литературы. ^
Иванов В.В., Топоров В.Н. Птицы // Мифы народов мира. Т. II, М., 1988. [1980]
Топоров В.Н. Рыбы // Мифы народов мира. Т. II. М., 1988. [1980]
Zenkov L.R. Semiotics of Space in Neolithic Art and Genesis erk of Functional Brain Asymmetry // Dynamische Psychiatre. 5./6. Heft. München 1985. S.382-396.
M.A. Devlet
THREE PETROGLYPHIC COMPOSITIONS FROM TUVA
Summary
In the end of the 1-st millennium B.C. a new style in the art of Central Asian tribes created in the Hunnu environment appeared instead of the Scytho-Siberian animalistic style. The military spirit of the epoch was reflected in the works of art of that time. The author considers three compositions of the Tuva rock art of the beginning of our era: 1) near the mountain of Aldy-Mozaga (the Chinge River) where different animals — heathen, earth and the water “inhabitants” on circular motion are depicted; 2) on the mountain of Bosh-Dag (the Chaa-Hol River) — galopping reindeer, goats and riders chasing them; 3) on the mountain of Haya-Bazhi (the Hemchik River) — an elk and running reindeer wounded with arrows. The author comes to the conclusion that on the compositons considered the direction of the animals movement is logically determined: the living, beings are shown moving from left to right and turned to the left. Thus those scenes reflect the conception of life rotation, of the Upper and lower worlds.
|