Вир Гордон Чайлд

Прогресс и археология.

// М.: Гос. изд-во иностр. лит. 1949. 194 с.

Глава IV. Отопление и жилище.

Homo sapiens, человек, из всех видов животных имеет самое широкое географическое распространение. Он с равным успехом заселил как арктические тундры, так и тропические леса. Этот успех зависит, повидимому, от умения человека создавать себе искусственное окружение и регулировать температуру непосредственно окружающего его воздуха путём использования огня и постройки жилища.

Пользование огнём является отличительной человеческой чертой: дикие животные обычно в ужасе бегут от пламени. Даже самые древние синантропы эолита, жившие в пещере Чжоу-коу-тяня, видимо, умели, по меньшей мере, поддерживать природный огонь и пользоваться им для обогревания и, может быть, для приготовления пищи, поскольку в их пещере были найдены обугленные кости. Вопрос о том, умели ли они добывать огонь, вызывает гораздо больше сомнений.

Приспособления для добывания огня, наиболее широко применяемые современными примитивными племенами, основаны на трении двух

(86/87)

кусков дерева друг о друга, поэтому они не могут фигурировать в археологических источниках. Первые свидетельства о преднамеренном добывании огня доходят до нас из времён верхнего палеолита в Европе. В некоторых бельгийских пещерах, которые в течение последней ледниковой эпохи служили жилищем человеку, были найдены поцарапанные куски железного колчедана вместе с осколками кремня, края которых притупились, что обычно бывает с кремнем от частых ударов по огниву. При ударе кремнём железный колчедан даёт искру, точно так же, как огниво. Таким образом, европейцы верхнего палеолита открыли способ добывания огня, которым их преемники пользовались вплоть до изобретения в XIX в. фосфорной спички. Единственным усовершенствованием, введённым на протяжении этого периода, была замена во времена железного века куска руды куском металлического железа.

Древнейшим топливом, конечно, было дерево, которое и теперь чаще всего применяется для этой цели. Открытие древесного угля должно иметь, по меньшей мере, ту же давность, что и выплавка меди (стр. 67). Жители неолитического поселения на Оркнейских островах уже жгли торф. Люди, населявшие во времена бронзового века Уэльс, пользовались каменным углем специально для поддерживания пламени погребальных костров. Для промышленных целей в Уэльсе и северной Британии каменный уголь более широко начал применяться в рим-

(87/88)

ский период, а в Китае — ещё до начала нашей эры, но из-за ядовитого дыма им нельзя было пользоваться для домашних очагов, вплоть до изобретения печной трубы.

Вместительные пещеры в Центральной Франции, в районе Пиренеев и в Крыму давали неандертальцам и более поздним людям убежище от суровых холодов последней ледниковой эпохи. Граветтийцы, охотившиеся в южнорусских степях, где на просторе бушевали полярные ветры, могли захватывать добычу в больших стадах мамонтов (стр. 37) лишь потому, что они с помощью орудий, упомянутых на стр. 61, могли выкапывать себе в лёссовой почве убежища и покрывать их шкурами животных и дёрном.

Недавно советские археологи раскопали на Дону, близ деревни Костёнки, такое палеолитическое жилище длиною 33,9 м и шириною 5,4 м. Девять расположенных в ряд отчётливо заметных очагов, доходящих до центра жилища, наталкивают на мысль, что это было общее жилище группы, состоявшей из девяти семей. Такие же землянки, в которых до сих пор живут некоторые современные племена Арктики, сравнительно удобны, только воздух в них очень спёрт и из них трудно вычищать грязь. Люди, населявшие во времена неолита бассейн Дуная в Центральной Европе, жили в подобных же жилищах, только их жилища были несколько меньше. Типичное жилище такого рода на Дунае имеет размеры 21 м на 7,5 м. В римские времена и в раннем средневековьи

(88/89)

в Северной и Центральной Европе ещё строили такие же полуземлянки, только меньших размеров, рассчитанные на одну семью.

Но на неолитической стадии, с усовершенствованием плотничьих орудий (стр. 63-64), земледельцы получили возможность строить жилища над землёй, причём они были почти столь же удобны и значительно более гигиеничны. Неолитические жилища в Центральной Европе и на Балканах были прямоугольны, с остовами из массивных, укреплённых в земле столбов, поддерживавших стены, плетёные или же сделанные из расщеплённых стволов молодых деревьев, которые затем обмазывались глиной с навозом; крыши, вероятно, крыли соломой, тростником, берёзовой корой или дёрном. Такие дома доходили до 9,5 м длины и 5 м ширины, и они часто были разделены на крыльцо, или сени, и внутреннюю комнату. Они отапливались открытыми очагами, снабжёнными небольшими печками, которые в холодном климате Украины превратились в настоящие печи. Возможно, что мазанные стены потом белили или красили, а в Сербии, Венгрии, Трансильвании и Моравии уцелели лепные глиняные украшения, которые прикреплялись к коньку крыши или к дверным перекладинам. В Швейцарии и Южной Германии такие дома ставили на сваи, возвышавшиеся над мелкими водами вдоль берегов озёр; это освобождало лишнюю землю для посевов, создавало защиту от хищных зверей и от людей и упрощало весеннюю уборку помещений.

(89/90)

В странах, богатых камнем, по крайней мере там, где местные породы можно было легко раскалывать на плоские глыбы, дома часто строились из камней, щели между которыми вместо извёстки промазывались грязью или навозом. Деревня в Скейра Брэ на Оркнейских островах, в настоящее время открытая для публичного осмотра, является примером сравнительно высокого уровня в строительстве жилищ, достигнутого обществом, которое имело в своём распоряжении только неолитические орудия. Площадь домов колеблется от 4,5 м на 3,9 м до 6,3 м на 6 м. Хотя в каждом доме имеется всего лишь одна комната, от этой комнаты отходят маленькие каморки, сделанные в толще стен. Тепло и освещение исходили от квадратного очага в центре, на котором горел торф. С обеих сторон очага у стен были отгорожены просторные места для сна. На полках и в шкафах, расположенных у задней стены и в боковых стенах над местами для сна, могли быть аккуратно сложены еда, утварь и одежда. Под полами находились закрытые канавы, соединённые с системой подземных стоков, по которым стекали жидкие отбросы.

Конечно, у этой привлекательной картины была оборотная сторона. Пол одного из домов, найденного в точно таком виде, в каком он был оставлен жившими в нем людьми при их поспешном уходе, был весь усеян мусором, обглоданными костями и раздавленными раковинами; объедки были найдены даже на постелях.

(90/91)

Исключительно благоприятные обстоятельства в данном случае дали возможность восстановить всю отвратительную атмосферу зловония и запущенности, в которой постоянно жили неолитические оркнейцы. Было бы несправедливо на основании этого впечатления делать обобщения относительно всех доисторических варварских племён. Я раскопал в Шотландии дома железного века, которые, к моему разочарованию археолога, содержались в чистоте и потому были бедны остатками. Но гораздо более поздние дома эпохи викингов были ещё грязнее, чем дома в Скейра Брэ, так как к валявшимся на полу отбросам добавились ещё рыбьи кости, чешуя и даже рыбьи головы. Грязь и запущенность были, вероятно, нормальными условиями жизни в деревенских жилищах времен неолита, а часто — и значительно более поздних времён.

В болотистых долинах Нила и Тигра и Евфрата удобным материалом для постройки вполне удовлетворительных жилищ являлся тростник, но естественно, что мы выводим заключение о существовании тростниковых хижин преимущественно на основе предположений. Возможно, что в засушливых районах прочные стены строились из формованной глины, постройки из которой теперь называют глинобитными, или саманными. Так были построены древнейшие дома в Сиалке (стр. 42). Позднее саманные постройки уступили место кирпичным: кирпичи делали руками или, несколько позднее, в деревянных формах и сушили их на солнце. Даже

(91/92)

в речных долинах кирпич вскоре заменил тростник в городском строительстве. Сформованные таким образом отдельные кирпичи открывали перед строителями новые возможности, они почти позволяли строить истинные своды и купола.

В Месопотамии строители, пользовавшиеся кирпичом, применяли эти архитектурные формы больше чем за 3000 лет до н.э., тогда как до железного века строители могли возводить из камня только ложные, или ступенчатые, своды. В местах с более влажным климатом, как, например, в Ассирии и Синдхе, если топливо было доступно, кирпичи обжигали в специальных печах, и они делались такими же водоупорными, как камень. Несомненно, что научившись обжигать кирпичи, человек создал новое искусственное вещество, по своему химическому составу и способу производства родственное горшечной глине, которую люди умели изготовлять задолго до этого. В Месопотамии это новое вещество применялось больше чем за 3000 лет до н.э., а около 2500 лет до н.э. все города Индии строились из кирпича, обожженного в печи. Около 1600 лет до н.э. в Греции даже делали черепичные крыши.

Таким образом, все существенные материалы, которые в настоящее время применяются в деревенском строительстве, были открыты около 3000 лет до н.э., и с их помощью человек мог обеспечить не только надёжное укрытие для себя и своих животных, но также и определённый минимум удобств. Фактически со времени

(92/93)

каменного века в строительство сельских домов не было внесено никаких радикальных усовершенствований, за исключением тех случаев, когда в деревню просачивались какие-нибудь городские нововведения. Едва ли гебридский «чёрный дом» XIX в. н.э. был теплее, светлее и лучше в санитарном отношении, чем дом оркнейца XIX в. до н.э.; при этом он был лишь немногим больше.

Напротив, с началом городской жизни строительство домов непрерывно улучшалось, но, вероятно, лишь небольшая часть городских жителей действительно пользовалась этими усовершенствованиями. Однако, чтобы дать читателю понять, что́ мы имеем в виду, мы должны объяснить ему, какое значение имеет для археолога город как материальный объект, и поэтому должны рассматривать не отдельные дома, а группы домов.

Добывание пищи, изготовление орудий и другие занятия человека, снабжающие археологов материалом, были и остаются видами общественной деятельности, которые обычно осуществляются организованными группами, действующими в тесном сотрудничестве. Даже первичная ячейка индивидуумов, находившихся в таком сотрудничестве, как правило, должна была жить в одном месте. О величине и структуре тех первобытных групп, которые с таким успехом коллективно охотились на мамонтов в южной России (стр. 37), можно судить по большим общим жилищам, годившимся для целого небольшого рода. Два таких общих

(93/94)

жилища были раскопаны в Костёнках (стр. 88) ¹. [1] В неолитической Европе община, члены которой совместно обрабатывали землю, как правило, была представлена посёлком, насчитывавшим от восьми (Скейра Брэ) до тридцати пяти (Украина) домов, в среднем около двадцати одного дома, разбросанных на площади не больше 2,5 гектара. В Скейра Брэ отдельные дома соединялись между собою крытыми галлереями или коридорами, а на болотах Швейцарии и Вюртемберга — бревенчатыми мостовыми. Эти улицы как бы символизируют собою социальное единство между отдельными хозяйствами. С другой стороны, изгороди или валы, окружавшие некоторые деревни, отгораживая их от дикой природы, как бы образовывали для жителей посёлка границы специфически-человеческого окружения.

В Египте неолитическое поселение в Меримде, занимавшее площадь в 2,4 гектара, возможно, принадлежало сравнительно большой общине, хотя число и площадь отдельных домов определить не удалось. Возможно, что в Греции и Передней Азии необходимость жить вблизи от одного из редких источников или непересыхающих ручьёв благоприятствовала скоплению в одном месте несколько большего количества людей. Именно здесь и появляются развалины варварских деревень или городков, которые вначале представляют собой лабиринт малень-

(94/95)

ких хибарок, разделённый на кварталы узкими кривыми переулками. Так как сохранились только одни основания стен, лишь в редких случаях можно сказать, из скольких комнат состоял каждый дом, и, следовательно, определить размеры этих домов. Неизвестно также, чему равнялась вся площадь какой-либо из неолитических деревень в этих краях. Все они, вероятно, были совсем невелики; даже после 3000 г. до н.э., в бронзовом веке, стены Трои, на Дарданелльском проливе, окружали площадь всего лишь в 0,6 гектара. Но поскольку такие деревни состояли из тесно примыкавших друг к другу домов, население в них было гораздо гуще, чем в широко раскинутых деревнях Европы и Нижнего Египта.

Размеры объединения, члены которого могли находиться в постоянном сотрудничестве, в действительности были строго ограничены площадью, снабжавшей достаточным количеством пищи население, входившее в данное объединение. На практике большинство жителей этих деревень эпохи варварства должно было существовать на то, что производили обрабатываемые ими самими поля, протянувшиеся от деревни на расстояние, которое люди могли пройти пешком.

Термин «городской переворот» графически оправдывается действительной величиной новых объединений — городов, которая символизирует его завершение. Вскоре после 3000 г. до н.э. стены Эреха, в Месопотамии, окружали площади в 518 гектаров, включавшую, конечно, фруктовые

(95/96)

сады, огороды и храмы. Около 2500 лет до н.э. Ур покрывал площадь в 88 гектаров, а Ассур, около 2000 лет до н.э., — 47 гектаров. Мохенджо-Даро — в Индии, около 2500 лет до н.э., повидимому, занимал площадь в 25 гектаров. Несмотря на то, что эти площади включали фруктовые сады, огороды, пустыри и храмы, — города, должно быть, вмещали население, значительно большее, чем могли прокормить поля, обрабатываемые самими горожанами. То есть, они должны были пользоваться привозным продовольствием, что стало возможным только в результате усовершенствований в транспорте, достигнутых в бронзовом веке, о которых было упомянуто на стр. 73.

Расположение крупных городов бронзового века на судоходных реках или каналах в данном случае подчёркивает важность для них водного транспорта. Даже во втором тысячелетии, с усилением торговли, ремёсел и письменности, о чем свидетельствуют находки, другие, менее выгодно расположенные поселения бронзового века, которые можно считать за города или по меньшей мере за городки, были до смешного малы: Мегиддо, в Палестине, занимал площадь а 1,4 гектара; Гурния, на Крите, несмотря на то, что она насчытывала [насчитывала] шестьдесят домов, занимала площадь только в 2,5 гектара; в Микенах, богатейшем городе Греции, территория, обнесенная стеною, не превышала 4,8 гектара. Но около этого же времени Кархемиш, расположенный на Евфрате, в Сирии, покрывал площадь в 98 гектаров.

(96/97)

В железном веке старые восточные столицы значительно выросли. Около 700 лет до н.э. стены Хорсабада, в Ассирии, столицы Саргона II, окружали площадь в 296 гектаров, в которую, конечно, входили сады и огороды. В следующем веке Ниневия занимала около 720 гектаров. Стена длиной в 17,7 км, построенная несколько позднее вокруг Вавилона, говорит о том, что эта столица занимала ещё бо́льшую площадь. Но самым выдающимся фактом был рост городов в Греции и увеличение количества подобных городов вдоль берегов Средиземного моря и в Италии. Даже больше чем за 500 лет до н.э. Самос со своими парками достиг площади в 160 гектаров. В следующем веке площадь окружённых стенами греческих колоний в южной Италии и Сицилии колеблется от 28 (Селин) или 60 гектаров (Мегара Гиблейская) до 242 (Локры) и 276 гектаров (Кротон); средней площадью можно считать площадь Гелы, равную 104 гектарам. Далее, в римские времена, когда столица империи достигала площади в 1216 гектаров, даже недавно цивилизованные провинции Галлия и Британия были усеяны значительными городами, такими, как Отен — 196 гектаров, Трир — 280 гектаров, Лондон — 120 гектаров и даже Керуэнт — 18 гектаров.

С самого начала некоторые городские дома были просторнее любого варварского сельского жилища. Они больше по площади и разделены на много отдельных комнат. Кроме того, на пути превращения в город, городок, ограничен-

(97/98)

ный в пространстве стенами и водоснабжением, проявлял тенденцию расти как вширь, так и ввысь. Плоская крыша кирпичного здания в засушливом климате Передней Азии могла легко быть превращена во второй этаж. Даже в третьем тысячелетии в городах, расположенных на Инде, Евфрате и, вероятно, на Ниле, двухэтажные дома были обычным явлением. Больше чем за 1500 лет до н.э. двухэтажные дома строились в Кноссе, на Крите. Тысячу лет спустя они стали обычным явлением во всей Греции и Италии. Конечно, от верхних этажей не сохранилось ничего, что указывало бы нам на их план и размеры, поэтому следующие цифры и описания будут относиться только к нижним этажам. В бронзовом веке и в последующие периоды, вплоть до наших дней, большинство восточных домов строилось вокруг внутреннего двора, который обычно входит в приведённые здесь предельные размеры. Около 2500 лет до н.э. в Индии, в Мохенджо-Даро, даже небольшие дома имели площадь 9 м. на 8,1 м, а многие дома в два раза превосходили эти размеры. Около этого же времени один из домов в Описе (Хафадже) состоял из десяти комнат, которые, очевидно, все были расположены в один этаж. Но каких-нибудь пять столетий спустя типичный двухэтажный дом среднего горожанина в Уре занимал площадь 12 м на 10 м, причем площадь внутреннего двора равнялась 24 кв.м.

Таблица на стр. 104 показывает прогресс в строительстве домов, поскольку можно измерить

(98/99)

их площадь. Естественно, что расширение площади давало возможность увеличить количество комнат и отделить помещения для приготовления пищи, для жилья, для сна и кладовые. По размерам дома нельзя судить об увеличении удобств, сначала чуждых сельским привычкам. Но в третьем тысячелетии в городах, расположенных на Инде, все наиболее благоустроенные дома имели специальные бани. В современных им и более поздних городах Месопотамии бани не были так широко распространены. В небольших городках бронзового века на Крите и в Греции бани, повидимому, ещё были роскошью, свойственной только дворцам. Но в Греции классического периода, больше чем за 400 лет до н.э., несколько домов в Олинфе могли этим похвастаться, а в римских домах имелись великолепные, удобные бани. Менее богатые горожане могли пользоваться многочисленными, хорошо оборудованными общественными банями, развалины которых являются характерной чертой любого римского города, так же как и лагерей римских легионов.

В отоплении городских жилищ не отмечается такого быстрого прогресса, так как наличие второго этажа создавало затруднения. Бездымные жаровни, отапливающиеся древесным углем, были достаточны лишь для мягких зим Индии, Месопотамии, Египта и Крита, хотя в Багдаде иногда в течение нескольких недель стоят морозы, доходящие до десяти градусов и ниже. Но в новых греческих и италийских городах железного века, несмотря на значительно более

(99/100)

холодный климат, это несовершенное приспособление применялось на протяжении всего классического периода и применяется даже вплоть до наших дней, так как от неподвижных очагов, которыми отапливались греческие дома бронзового века, в железном веке отказались. В некоторых домах Олинфа, в холодной Македонии, имелись неподвижные очаги, но только на кухнях дым уходил через подобие дымоходов или труб, проведённых в стенах нижнего этажа. Настоящие печные трубы были найдены в хорошо сохранившихся развалинах Помпей, но, очевидно, они применялись только в пекарнях или подобных промышленных заведениях.

В последних столетиях до нашей эры была изобретена остроумная система центрального отопления, первоначально для общественных бань. Нагретый воздух циркулировал под полом, приподнятым на кирпичных столбах, а позднее также в пустых пространствах, оставляемых в стенах. В последнем столетии до н.э. богатые римляне стали применять эту систему гипокауста ¹ [2] для отопления своих домов как в столице, так и в провинциальных городах и даже для отопления вилл в своих загородных поместьях. Благодаря гипокаусту они могли выносить суровые зимы на Рейне, на Сене и даже на Темзе. В то же время введение слюдяных или даже стеклянных окон дало возможность уничтожить сквозняки и вместе с тем обеспе-

(100/101)

чить в некоторой мере проникновение дневного света. Но, так как установка и обслуживание гипокауста стоили фантастически дорого, это было возможно только в домах миллионеров. Лишь в средние века усовершенствование крестьянской печи и вслед за этим введение кирпичной трубы и чугунной колосниковой решётки для камина дали возможность горожанам Северной Европы легче переносить холодные зимы.

Каждый дом в некоторой степени изолирует живущих в нём людей от внешнего окружения и дает им возможность регулировать температуру воздуха, в котором они живут. Развитие строительства городских домов отражает величайший прогресс в расширении и усовершенствовании этой власти человека над внешней средой. Но городской дом является лишь частью более широкого окружения, созданного человеком для удовлетворения его потребностей. Даже на неолитической стадии развития жители поселений действовали коллективно, чтобы приспособить окружающий мир к своим потребностям. Семьи, жившие в Скейра Брэ, на Оркнейских островах, укрыли всё селение под искусственным холмом, сваливая торфяной пепел, навоз и отбросы возле стен своих домов и поверх крытых проходов, соединявших дома между собою, и вырыли целую систему искусственных сточных канав. Горожане бронзового века в более широком масштабе приспосабливали окружающую местность к общественным нуждам, выстраивая целые искусственные острова из

(101/102)

кирпича и выкапывая колодцы, осушительные канавы и водостоки.

Приблизительно за 2100 лет до н.э. города Хараппа и Мохенджо-Даро, в долине Инда, очищались с помощью великолепной системы закрытых сточных труб и сводчатых подземных водостоков (4000 лет спустя в Нью-Дели не было никакой канализационной системы!). Некоторые месопотамские города, как, например, Эшнунна, также хорошо обслуживались в этом отношении, но Ассур, первая столица Ассирии, на протяжении всей своей долгой истории не имел очистительной системы. В отношении удаления жидких отбросов город бронзового века или даже такое селение, как Скейра Брэ, немногим отставали от современных приёмов в этом деле. Излишне описывать последующие достижения в этой области, как, например, широко известную и очень древнюю канализационную систему Рима.

Менее удовлетворительным было водоснабжение. Правда, в городах долины Инда на каждый квартал имелось два колодца, достигавших подпочвенных вод. Но в Египте и Месопотамии средний горожанин должен был приносить воду сомнительной чистоты из реки или канала, на берегу которых всегда стоял город.

Доставка свежей ключевой воды, с помощью акведуков или тоннелей, была следствием появления дешёвых железных инструментов. Около 720 лет до н.э. ассирийский царь Саргон II выстроил акведук для подачи воды в новый дворец и в город, который он основал у Хорс-

(102/103)

абада, среди холмов над Мосулом. Около 500 лет до н.э. для снабжения Самоса водою инженеры прорыли сквозь гору тоннель длиною в одну треть мили. Акведук, построенный больше чем за 300 лет до н.э. для обслуживания Рима, нёс воду через тоннели протяжённостью в 16 км, а там, где путь шёл через долины, — по трубам, проложенным по арочным виадукам. В греческих городах классического периода люди брали воду из общественных фонтанов, но в Риме и Помпеях к началу нашей эры вода уже была проведена в некоторые частные дома. Читатель должен помнить, что в то же самое время древний бритт, живший в городе, расположенном на вершине холма, например в Мейден Касл или в Трэприн Ло, был бы счастлив, если бы на всей площади, окружённой городским валом, имелся хотя бы один колодец или родник. Часто в таких городах женщинам приходилось ежедневно носить воду из какого-нибудь ручья или пруда, находившегося у подножия холма.

Так на протяжении 5000 лет можно вполне ясно проследить линию развития от города бронзового века на Востоке до современного города с его водопроводом, канализацией, освещением, средствами передвижения и небоскрёбами, которые с помощью кондиционирования воздуха защищены от жары и пыли так же, как и от холода и сырости. Таким образом, достигнутый прогресс совершенно ясен. Необходимо лишь ещё раз сделать ударение на том, что благоприятными условиями для этого прогресса были, с одной стороны, усовершенствования

(103/104)

Размеры поселений и жилищ. (Открыть в новом окне)

С. — Синдх (Индия); М. — Месопотамия; Е. — Египет; Г. — Греция; И. — Италия.

Примечание: Кроме «дома верховного жреца», в Хафадже, все приведённые выше дома, повидимому, принадлежали рядовым представителям среднего класса; дворцы, конечно, значительно крупнее; дворец в Ахетатоне, в Амарне, имел площадь 128 м × 97 м, дворец Саргона II, в Хорсабаде, стоял на искусственном возвышении высотою в 13,5 м, занимавшем площадь в 10 га.

(104/105)

в технике, о которых говорилось в главе III, и, с другой стороны, экономические и социальные изменения, о которых археология может только предполагать и которые являются предметом изучения истории. Основываясь на доступных археологических данных, эти изменения в целом следует также считать прогрессивными.

[1] ¹ Чайлд неправильно относит Костёнки то к южной России, то к Украине. Костёнки находятся в Воронежской области. (Прим.ред.)

[2] ¹ Древняя система калориферного отопления. (Прим.ред.)

наверх